Особенности политической системы и пропаганды.

Х съезд РКП(б) принял решение провести первую в истории партии генеральную чистку: в Орловской губернии она проходила с 18 августа до конца ноября 1921 года. В губернской газете было опубликовано обращение ко всем коммунистам и трудящимся: «Звание коммуниста есть высокоответственное звание, и носить его имеют права только истинные революционеры» (Красная правда, 1921, 25 авг.). В ходе чистки в Орловской губернии были исключены из партии более 21 проц. ее членов (причем почти половину составили служащие).

Однако в Орловской губернской парторганизации сторонники оппозиции пытались создать нелегальную троцкистскую группу: осенью 1923 года был сформирован подпольный «комитет», было организовано распространение листовок.[298]

Несомненный интерес представляет система пропаганды и агитации, складывавшаяся в провинции. Пропагандистский механизм формировался как совершенно разноликое сочетание новых форм («красные свадьбы», «октябрины», день урожая) и старых форм (народные гуляния, похоронные ритуалы – но в теперь уже в коммунистическом духе), зарубежных новинок (отзвук несостоявшейся мировой революции), фантастических феерий (использование авиации, красочных воздушных змеев и т.д.). Примечательная черта периода 1920-х годов – увеличение «удельного веса» публикаций на крестьянскую тему в общем объеме статей губернской прессы. Борьба шла в первую очередь против церкви, как носителя другого мировоззрения и образа жизни. Изменить психологию крестьян одними запретами невозможно, это хорошо понимали идеологи партии. Они стремились к замене религиозных традиций и обычаев на советские, коммунистические. Ожесточенная борьба шла против «бывших»: торговцев и кулаков не только лишали избирательных прав, в печати их называли не иначе, как «мироед», «кровосос-паук», «паукообразный нэпач»; симпатизирующих им именовали «подкулачник», «кулацкий приспешник» и т. д.

Механизм пропаганды был многоступенчатым и охватывал практически все уровни жизни. Например, в заметке И.Чикина «О чтецкой повинности» (Красная правда, 1921, 8 июня) подчеркивалось: «Губполитпросвет, учитывая важность организованного использования печатного материала, поставил своей целью через губисполком провести в порядке обязательного постановления чтецкую повинность и для этой цели выработал соответствующую инструкцию для чтецов-толкователей, разослав ее по уездам».

Особое внимание уделялось организации празднования памятных дат нового календаря. Приуроченные к таким дням номера газет играли роль своеобразных сценариев праздника, броских плакатов. Например, в номере «Известий…» за 1 мая 1921 года опубликованы передовая статья редактора И.Лоба - «Праздник труда», статьи И.Чикина – «Торжественный май», А.Мелузова – «Красная Армия в Первое мая», В.Кирпотина – «Наш праздник» и подвальный очерк И.Селихова – «Маевка» («Страничка прошлого»). В этом же номере его большое стихотворение – «Майская поэма»:

Ликует Май. Цветет и блещет

Природа. Всюду вешний звон,

И радостью душа трепещет

И ум восторгом напоен.

Лугов душистых изумруды,

Лесов тенистых красота,

И нив и пашен широта –

Всё для трудящегося люда.

Все блага жизни для того,

Кто под невиданной грозою

Стоял и жертвовал собою

Для счастья рода своего.

Кто и теперь в ночи и днем

Своей мозолистой рукою

Кладет кирпич за кирпичом,

Коммунистическому строю –

Основу прочную творя…

Номер «Красной правды» за 19 июня 1921 года был посвящен предстоящему 20 июня открытию третьего Конгресса Коминтерна. Здесь опубликовано стихотворение И.Селихова «В праздник Интернационала»:

Привет Интернационалу –

Союзу мощного труда,

Благословенна та среда,

Что против палачей восстала.

Привет живым и слава павшим,

Борцам за благо всех людей,

Своею кровью пропитавшим

Пространства боевых полей.

Мы, уцелевшие для жизни,

Клянемся у святых могил

За благо трудовой отчизны

Бороться до последних сил.

В праздничном номере, посвященном четвертой годовщине Октябрьской революции, «Красная правда» опубликовала аншлаг:

«И в этом Октябре мы идем вперед,

Мы организуем и укрепляем свое советское государство – базу мировой коммунистической революции».

Здесь же были напечатаны стихи И.Лукашина «Рождение Октября», И.Мишкина – «Песня Октябрю», статьи В.Попова – «На путях к завершению победы», В.Панфилова – «Сторожевые заставы революции», В.Шатохина – «Красная Армия в борьбе» и т.д.

Мощнейшей агитационно-пропагандистской акцией для коммунистической партии стала смерть В.И.Ленина. «Орловская правда» 22 января 1924 года на первой полосе изве­щала:

«21 января, в 6 часов 50 минут вечера, в Горках, близ Москвы, скон­чался товарищ Ленин.

Умер Ленин, но бессмертно дело его, которому он отдал всю свою жизнь».

Газета опубликовала статью редактора Н.Валевского «Вечная па­мять», воззвание губкома, губисполкома, губсовета профсоюзов «К товарищам рабочим, крестьянам, красноармейцам!». 25, 26, 27 января «Орловская правда» выходила на шести поло­сах. Все они были посвящены памяти В.И.Ленина. Газета подробно рассказывала о том, как траурные церемонии проходят в Орле и уездах губернии.

Сама подача материалов, их стиль и тональность были призваны не только сформировать определенное настроение среди населения губернии. Всё это было началом становления культа вождя – в последующие десятилетия многое в судьбоносных решениях руководства СССР оправдывалось верностью ленинскому курсу. Не случайно уже в первых публикациях рефреном стало утверждение о том, что «Ленин вечно живой». Крестьяне Тельченской волости писали в газету: «Дорогой наш Владимир Ильич, мы пали душой при вести о твоей кончине. Но завтра же мы сказали: пусть буржуазия всех стран не питает злобных надежд на развал после твоей смерти нашего великого, начатого тобой дела. Партия большевиков гордо и смело поведет нас вперед по намеченному тобой пути» (Орловская правда, 1924, 24 февр.).

Под заголовком «Тяга в партию» губернская газета публиковала списки подавших заявления о приеме в РКП(б). Под рубрикой «На Юго-Восточной ж.д.» «Орловская правда» напечатала заметку корреспондента Николая Васильева о том, что в преддверие годовщины со дня рождения вождя железнодорожники решили отныне в воскресение работать, а отдыхать в понедельник и назвать его «Днем Ленина»:

«На общем собрании рабочих службы тяги ЮВЖД обсуждался вопрос о еженедельном праздновании дня смерти Ленина.

- Воскресенье работать, а днем отдыха считать понедельник.

- Правильно! Не нужно нам воскресенья!

- Не по пути нам с попами!

- Нам дорог наш вождь Ильич. Он жизнь свою отдал на освобождение рабочих и крестьян!

- Праздновать понедельник!

Шум разрастается.

- Ставьте на голосование!

- Голосуй!

Председатель успокаивает собрание:

- Кто за то, чтобы днем отдыха считать день смерти Ленина, а воскресение работать?

Взметнулись кверху рабочие руки.

Только один не поднял.

Постановили:

Воскресенье работать, днем отдыха считать понедельник и назвать его «День Ленина» (Орловская правда, 1924, 19 апр.).

А вот как происходило в Орле празднование, к примеру, 1 Мая (для восстановления картины используем отчет, подготовленный сотрудником газеты Николаем Васильевым и опубликованный в двух номерах «Орловской правды» - 5 и 6 мая 1925 года):

«К одиннадцати часам дня все профсоюзные организации, войсковые части, пионеры, детдома и школы уже запрудили площадь Карла Маркса. Бравурные звуки духовых оркестров, треск барабанов, крики «ура!», возгласы военной команды, сплошным гулом плыли над многотысячной массой. Алые знамена и плакаты звали трудящихся к мировой солидарности, посылали проклятие всем угнетателям зарубежных рабочих и крестьян… Автомобили, переполненные звонкими малышами, сновали по городу, громыхали трамвайные вагоны, разносившие революционные песни, исполнявшиеся детворой… Отряд крошечных спортсменов. Юноши и девушки группы «Сокол» в голубоватой униформе…

Автомобиль весь в алых знаменах и флажках. На площади Коминтерна (ныне сквер Гуртьева. – А.К.) у трибуны красуются самолет «Спат» и змей «Хорграф». Плакат на пропеллере зовет:

- Крепче ряды друзей – строителей воздушного флота!

Плакаты пионеров:

- Многомиллионная армия – лучший памятник Ленину!

Взлетели в бирюзовую вышину два змея, и прокатилось по площади многоголосое «ура!». Окончен «Интернационал», начали «Первомайский гимн», затем «Слава труду», «Рабочий гимн», «Кузнецы», «Молодая Гвардия» и опять «Интернационал».

- Ура-а-а!.. – рвется гулкий крик, и в воздухе мелькает человеческая фигура. Еще и еще. Это комсомольцы качают товарищей. Затею комсомольцев тотчас подхватили пионеры, за ними школьники, а затем профсоюзы.

Началась церемония приведения к присяге молодых красноармейцев… Выступления [К.Л.]Гринблата (руководитель губкома партии. – А.К.), Мазурова, [М.И.]Литвина (пред. Губпрофсовета), Макарова (комсомол), крестьянина Платонова, пионера Овсянникова (деревенский пионер, он пришел в Орел за 30 верст, чтобы передать рабочим первомайский привет деревни. – А.К.), железнодорожника Банкевича, металлиста Краличкина, крестьянина Морозова, Прокопенко (РККА), [К.Я.]Дирика (появление тов. Дирика на трибуне вызвало несмолкаемые аплодисменты и крики «ура». Долго не мог тов. Дирик начать свою речь. Площадь рукоплескала, заглушала призывными криками).

После митинга состоялся парад воинских частей, физкультурников и пионерских отрядов. У братских могил (ныне сквер у библиотеки им. Бунина. – А.К.) колонна остановилась, чтобы почтить память павших товарищей в борьбе с врагами рабоче-крестьянского союза, и затем, под звуки оркестров, пройдя к памятнику В.И.Ленина, расплескалась по улицам и переулкам мелкими отрядами».

А вот иное идеологическое действо, происходившее всего за месяц до первомайского праздника. 5 апреля 1925 «Орловская правда» опубликовала репортаж о демонстрации протеста в Орле против убийства революционеров в Польше. Газета вышла с броским, крупным многострочным заголовком:

«Многотысячная демонстрация протеста.

Панская Польша ответит нам за кровь революционеров!

Митинг протеста против зверского убийства польских революционеров коммунистов тт. Багинского и Вечоркевича». Далее следует собственно текст репортажа:

«3 часа дня. Гудки на фабриках и заводах г. Орла. Эхо прокатилось далеко-далеко. Из ворот фабрик и заводов густыми массами высыпают рабочие. От станка, не умывшись, металлисты, текстильщики, грузчики, кожевники, печатники… Сотни и тысячи спешно строятся в колонны у своих проф[союзных]знамен и бесконечный поток движется к месту сбора, на площадь Карла Маркса.

Плакаты кричат:

- Красная армия готова выполнить свой долг!

- Долой белый террор в Польше! Долой гнусных палачей, убивающих безоружных пленников! Да здравствует международное общество помощи революционерам!

- Мы требуем жестокой расправы с польской охранкой за гнусное убийство тт. Брагинского и Вечоркевича!

- К ответу палачей! Проклятие палачам трудящихся!».

Звучали традиционный «Интернационал», похоронные марши, были минута молчания, выступления с балкона здания губкома (ныне здание управления Центробанка. – А.К.) партийного руководства – тех же Дирика и Гринблата, а также Б.Г.Прокофьева (председатель губисполкома), беспартийного рабочего-обувщика Марьясина, текстильщицы Козловой, крестьянина Колошина, Колосова от РККА, Прокопчина (польская секция РКП, его призыв: «Да здравствует Советская Польша!»), пионера Жаслина, который воскликнул:

- Пионеры, будьте готовы к борьбе с буржуазией всего мира!

- Всегда готовы! – пронесся ответный клич по рядам пионеров.

Митинг продолжился у Дворца труда, здесь выступили беспартийный рабочий-обувщик Петухов, комсомолец Морозов, работница Ставцева, металлист Сорочинский, комиссар дивизии Михайлин.

Из отчета о праздновании в Орле десятилетия Октябрьской революции:

«7 ноября на улицы вышел весь город. У памятника Ленину колонны комсомольцев, пионеров и учеников школ города. Снуют автомобили с детворой. Вспоминается, как 10 лет тому назад проносились автомобили с вооруженными бойцами – в бой за власть Советов. Теперь слышны только барабанная дробь, пение революционных песен и коллективный октябрьский клич. Кругом волнуется море знамен и лозунгов. На митинг собралось более 5 тысяч школьников и пионеров, они заполнили площадь... В Орел приехали делегации немецких комсомольцев и американских рабочих» (Орловская правда, 1927, 10 нояб.).

Еще пример: на Пасху в 1925 году комсомольцы Малоархангельска решили провести «похороны бога». Колонна молодежи прошла по улицам города с антирелигиозными лозунгами, а позади плелась кляча, запряженная в старый катафалк, на котором была укреплена большая лубочная картина «Лик божий», перечеркнутая накрест двумя широкими черными полосами. Внутри катафалка стоял большой пустой гроб… Огромную по тем временам (формата А2, на четырех полосах) газету сделали в Болхове в апреле 1923 года и назвали ее «Комсомольская пасха» (тираж составил 150 экз.).

Увлечение большевиков массовыми действами, граничившими с экзальтацией, только на первый взгляд может показаться случайным и непродуманным. Проблема заключалась в том, что основная масса инертного населения провинции была абсолютно глуха к чуждым и радикальным явлениям. Характерный пример в этом плане – «Письмо граждан Орловской губернии, кустарей, рабочих и крестьян Сталину И.В.», датированное 29 апреля 1926 года. Некий «уполномоченный Орловской губернии» Чубаров, высказав категорическое несогласие с кощунственным отношением представителей новой власти к храмам и кладбищам, писал руководителю партии и государства: «Меньше надо водить ребят с барабанами, а учить их больше труду, порядку, бережливости, вежливости, человечности и наукам. Просим прекратить глумление над религией и поругание верующих (нас ведь 90 %) и антирелигиозные выпады со стороны комсомольцев, пионеров… Просим агитации примером, жизнью, делом строительства, а не словами, красными флагами и плакатами»[299].

Жизненно важной задачей власти являлась необходимость «поднять ярость масс», убедить людей в правильности проводимой политики. Именно шумные, многотысячные митинги и демонстрации выполняли эту роль, к тому же они были крайне удобны для предъявления центральному руководству в качестве итогов «многотрудной работы» партийного актива. Но стоило беспристрастному наблюдателю опуститься на ступеньку ниже, картина представлялась не столь впечатляющей. Обратимся к короткой заметке «На агитпункте» (Орловская правда,1924, 3 дек.):

«Если желательно узнать, как не надо устраивать «уголки», агитпункты и т.п., то нужно пройти в агитпункт станции Орел. На входных дверях вывески, неряшливо сделанные, закопченные и загрязненные, на которых значится: «агитпункт», «бюро справок для красноармейцев».

Входите в самый «агитпункт». Комнатка в 5 шагов ширины и 10 шагов длины, плохо держащийся на ножках, составленный из нескольких отдельных столиков, длинный стол, на котором лапша из обрывков всяких повременных изданий, хотя видно, что газет имеется много; есть и целые экземпляры. Крохотный шкафчик с полсотней брошюрок, замызганных и истрепанных… Всякий приходящий к шкафчику должен изогнуться пополам и вплотную обтереться о спины сидящих за столом посетителей «агитпункта», двум разминуться в этом проходе, тянущемся во всю длину комнаты, нельзя.

Неужели для агитпункта нельзя подыскать более удобного помещения?» (подпись - Н.В.).

«Орловская правда» уделяла внимание даже совершенно частным фактам «новой жизни» (по всей видимости, они были немногочисленны): «В первой половине июля в дер. Гостиной Богородицкой волости Орловского уезда у гражданки О.Васиной были проведены октябрины ее ребенка. На октябрины собрались много крестьян и крестьянок, в присутствии которых представители шефа и ячеек ВКП(б) и ВЛКСМ разъяснили сущность октябрин, их отличие от поповских «крестин» (Орловская правда, 1926, 15 авг.).

Унылое впечатление производят так называемые «предвыборные» репортажи «Орловской правды» 1920-х годов (стоит напомнить читателю, что в то время выборы в Советы всех уровней проводились открытым голосованием на собраниях коллективов предприятий, жителей микрорайонов города и т.д., а значит, в первую очередь необходимо было добиться явки выборщиков в определенное место в определенный час, иначе выборы переносились). Под двойным заголовком «Готовимся к перевыборам горсовета. Жены металлистов недовольны своим участком» 15 февраля 1927 года «Орловская правда» публикует короткий репортаж-реплику:

«В клуб металлистов собираются жены металлистов на свое предвыборное собрание. Задерживаются при входе у распещренной цветными плакатами витрины:

- Члены профсоюзов, помните, что советы – органы пролетарской диктатуры.

- Ни одного голоса нэпманам, кулакам, пьяницам, хулиганам и прочим врагам рабочих и крестьян!

- Да здравствует организатор советской власти – ВКП(б)!

Жены металлистов недовольны «рассиропливанием» их дружного, уже сработавшегося коллектива среди избирателей неорганизованного населения.

Очень опасаются, что им придется осуществлять свои права в районах, где их не знают и из их среды может не попасть в горсовет ни одной делегатки.

Решено:

Возбудить в срочном порядке перед центральной избирательной комиссией ходатайство о выделении коллектива жен рабочих в особый избирательный участок или же присоединении их к участку милиции, или к производству их мужей».

Цель заметки – не столько критика центризбиркома, сколько попытка оправдаться перед партруководством, заранее предсказать причины низкой явки. И последующие публикации показывают, что эта предосторожность была не напрасной. В заметке «Переизбираем горсовет» (Орловская правда, 1927, 24 февр.) приводится уже цифра состоявшейся явки на одно из собраний - 37 проц., в заметке «У швейников» (Орловская правда, 1927, 1 марта) - 50 проц. (из числа «неорганизованного» населения в районе ул. Ленина – всего 17 проц., остальные – просто остались после работы, голосовали прямо в мастерской), а в заметке «Никак не могут собраться» (Орловская правда, 1927, 2 марта) проведен уже настоящий «разбор полетов»:

«В первый раз перевыборное собрание неорганизованного населения Митинского и Магазинного пер., Пересыханки и 1-й и 2-й Курских улиц назначалось 21 февраля в 6 часов вечера, в кино[театре] «Молот». Однако в этот день из 974 избирателей на собрание явилось лишь 185 человек, и оно было перенесено на те же часы в том же помещении на 26 февраля.

Но 26-го избирателей пришло еще меньше – человек 70 – 80, и потому выборы пришлось опять отложить. По-видимому, неудачно выбраны время и место перевыборного собрания, отсюда такой результат».

В других заметках «Орловской правды», опубликованных в те дни, приводились не менее красноречивые показатели: явка безработных – 35 проц., в техникуме из 453 избирателей пришло всего 240, среди жителей улиц Московской, 4-й и 5-й Курских - 29 проц. (на вторичное собрание из 1161 явилось всего 210), на улицах Пеньевская, Сергиевская и Алексеевском переулке – 9 проц.

Удивительно далеки эти цифры от того, как в последующие десятилетия официальная пропаганда преподносила процент явки советских людей на выборы – неизменные 99,9 проц.!

Как показывают публикации прессы тех лет, внутрипартийные отношения ужесточались под видом развертывания массовых обсуждений тех или иных вопросов, кампаний «критики и самокритики». «Орловская правда» подробно освещала ход общепартийных дискуссий, публиковала материалы, в частности, об обсуждении порядка дня XV съезда ВКП(б) (осень 1927 года). Каждому коммунисту, в том числе и представителям оппозиции, была предоставлена возможность высказывать свои соображения, как в печати, так и на дискуссионных партийных собраниях. Секретариат Орловского губкома ВПК(б) по этому вопросу принял специальное решение[300]. «Орловская правда» сообщала о том, что на трех состоявшихся собраниях партийного актива за линию ЦК голосовало 1003, против - 4, воздержалось – 2 коммуниста (Орловская правда, 1927, 9 дек.). Вскоре были опубликованы заявления большинства местных оппозиционеров о разрыве с троцкизмом (Орловская правда, 1927, 9 дек.).

Очевидно, что в 1920-е годы слабая центральная власть еще не могла добиться полного подчинения населения своей политике. Сказывалась, конечно, и жесткая идеологическая борьба внутри самой партии (влияние Троцкого, наличие различных течений и т.д.), малочисленность новых кадров (к примеру, в Орловской губернии в городской местности один коммунист приходился на 36 жителей, в сельской – на 1349)[301].

Изменения в статусе главной губернской газете и в ее руководстве, тематика публикаций «Орловской правды»

Статус газеты. Еще в статье «О характере наших газет», опубликованной в сентябре 1918 года в «Правде», В.И.Ленин писал: «Поменьше полити­ческой трескотни. Поменьше интеллигентских рассуждений. Поближе к жизни. Побольше внимания к тому, как рабочая и крестьянская масса на деле строит нечто новое в своей будничной работе. Побольше проверки того, насколько коммунистично это новое»[302]. В соответствии с установками этой статьи в ап­реле 1921 года был разработан и разослан губернским и уездным ко­митетам циркуляр ЦК РКП(б) «О программе местной газеты»[303]. Этот до­кумент стал определяющим в становлении новых изданий, рассчитанных на массового читателя. В циркуляре отмечались недостатки местной прессы и указывались пути дальнейшего ее развития:

«Агитация фактами должна решительно заменить собою агитацию отвлеченными рассуждениями. В губернской и уездной газете факты должны браться преимущественно из местной жизни, а фактические примеры не из местной жизни должны быть связаны по возможности все-таки с местными задачами и работами. Таким образом, местный характер большей части содержания губернских и уездных газет сле­дует считать обязательным. По роду содержания для большинства местных газет можно установить следующую программу: а) сельскохо­зяйственное строительство; б) фабрично-заводская промышленность; в) городское хозяйство; г) партийная жизнь; д) народное просвеще­ние; е) красноармейская жизнь»[304].

С 1 января 1921 года губернская газета стала именоваться «Извес­тия Орловского губисполкома». С апреля 1921 год выходило приложение «Бюллетень», где печатались распоряжения центральной власти, постановления губисполкома.

15 мая 1921 года «Известия Орловского губисполкома» были пере­именованы в газету с новым названием — «Красная правда» — орган Орловского губернского комитета Российской Коммунистической партии (большевиков) и губернского исполнительного комитета Со­вета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. На первой полосе 1-го номера «Красной правды» редак­ция обращалась к читателям: «Красная правда» — рабоче-крестьян­ская газета. Это — трибуна масс, это — зеркало и голос пролетарско­го утверждения и строительства, борьбы и труда».

Довольно часто редакция меняла не только название, но и место своего расположения (летом 1921 года размещалась в бывшем доме Срабова[305] на Кромской улице, с сентября 1921 года - в бывшем доме Скоропадских на берегу реки Орлик (тогда здесь же размещался жилищно-земельный подотдел губисполкома), с 1 декабря – в бывшем здании банка на площади Карла Маркса).

В конце 1921 года на совместном заседании губкома РКП(б) и губисполкома было решено переименовать газету «Красная правда» в «Земледелец и рабочий» (выходила с 1 января 1922 года). В «Земледельце и рабочем» часто печатался Евгений Сокол: в частности, «Маленький фельетон» (5 января), статья «Театр и искусство» (5 июня), заметка «Союз губмилиции. Концерт» (6 июля).

30 июля 1922 года читатели губернии получили газету с новым названием – «Орловская правда». В докладе XI Орловскому губернскому съезду Советов о деятель­ности губернского экономического совещания (1922 год) отмечалось: «Общее положение губернского органа печати («Орловской правды». – А.К.) до самого послед­него времени было крайне неудовлетворительно. Прежде всего, в от­ношении материальном, а затем и в отношении обеспечения работниками. В последнее время материальное положение газеты несколько улучшилось.

С 1-го мая по 1-е октября – приход … 4 315 568 р. 10 к.

расход … 4 287 146 р. 25 к.

в том числе расход на содержание служащих редакции, конторы и экспедиции, выражающийся 1 000 705 руб., и оплата гонорара – 491 671 руб. <…> Вследствие различных принятых редакцией мер (привлечение к сотрудничеству специалистов, установление связи с уездами и т.д.) положение начинает улучшаться. Связь газеты с читательской массой начинает налаживаться, если судить по значительно увеличивающемуся (хотя и недостаточно быстро) количеству поступающих в редакцию корреспонденций. В течение настоящего года в уезды газета начала проникать, собственно, только с сентября, когда при уездных комитетах РКСМ были организованы отделения кон­торы. Рост подписки наблюдается, но весьма медленно. Причиной этому, по отзыву уездных отделений конторы, является отсутствие на местах нужных на выписку газеты средств»[306].

Таблица 4

Распространение газеты «Орловская правда» в 1922 году (экз. в день)

	Май	Июнь	Июль	Август	Сентябрь
Орел (подписка)
Орел (розница)
Орловский уезд
Болховский
Дмитровский
Елецкий
Кромской
Ливенский
Малоархангельский
Мценский
Остальной расход
Итого (общий тираж)

Таблица 5

Распространение центральных газет в Орловской губернии в 1922 году (экз. в день)

	Май	Июнь	Июль	Август	Сентябрь
На продажу в Орле
Подписка в Орле и Орловском уезде
Болховский
Дмитровский
Елецкий
Кромской
Ливенский
Малоархангельский
Мценский
Остальной расход
Итого

Источник: Доклад XI Орловскому губернскому съезду Советов рабочих, красноармейских и крестьянских депутатов о деятельности губерн­ского экономического совещания. - Орел, 1922. - С. 188.

В начале 1920-х каждый экземпляр газеты был на особом счету – обычно его прочитывали по несколько раз. В мае 1923 года в связи с экономическими трудностями был уменьшен размер газеты, соответственно, меньше стал ее заголовок на первой полосе. Падал тираж: 1690 экз. (январь 1923), 1925 экз. (февраль), 1740 (март), 1760 (апрель), 1660 (май). В связи с тем, что «ножницы цен» ставили редакцию на грань выживания (себестоимость одного номера газеты составляла 5 копеек золотом, а продажная цена – всего 1,5 копейки), шел лихорадочный поиск источников финансирования (например, предлагалась аренда совхоза и реализация капусты, других продуктов, выполнение типографией «мелочных, текстовых и других заказов» и т.д.)[307] Переломной в тиражной политике была «Неделя печати», которую редакция провела летом 1923 года. Уже по состоянию на 15 августа тираж газеты достиг 2690 экз. Именно тогда на страницах «Орловской правды» стали появляться рисунки (а с 1924 года и фотографии). Новый, 1924 год редакция встретила в новом здании: Воскресен­ский переулок, бывший дом Клейменова. Под заголовком «Орловской правды» значилось: издатель газеты — Орловский губком РКП(б), губисполком и губпрофсовет. В июле 1924 года состоялось открытие новой типографии[308] газеты «Орловская правда», обновились шрифты. В ноябре у здания редакции была создана специальная световая витрина «Последние новости»: здесь вечерние прохожие могли увидеть краткое содержание самых важных материалов завтрашнего выпуска «Орловской правды».

В номере за 5 января 1924 года редакция обращалась к сельским корреспон­дентам: «Собирайте средства, организуйте подписку крестьян на «Ор­ловскую правду». Привлекайте культпросветы к постановке платных спектаклей для выписки газеты. Льготная подписка для крестьян на «Орловскую правду» с двумя приложениями: «Наша деревня» и «Ор­ловская потребкооперация» на месяц только 75 копеек золотом...».

Власть исходила из того, что лучшим проводником партийного влияния в деревне в условиях уменьшения объема материальных средств являлась газета, и этому каналу воздействия уделялось определяющее внимание. Именно в 1924 году в практику вошла так называемая коллективная подписка крестьян на «Орловскую правду» - ее принудительно распространяли в деревне (из 14 тыс. экз. сельского тиража[309] газеты по новой методе рассылалось 11 тыс.) в расчете на то, что по итогам года сельсоветы изыщут средства и погасят долги. Однако в те крайне трудные для крестьянства годы деньги можно было найти с величайшим трудом. В итоге несколько тысяч экземпляров газеты в 1924 - 1925 гг. так и остались неоплаченными, что привело к резкому ухудшению финансового положения «Орловской правды»[310].

Возможно, в связи с этими обстоятельствами первый номер «Нашей деревни» вышел только 15 февраля 1925 года – газета была основана «Орловской правдой» и издавалась целиком на средства редакции[311]. «Удвоение» было довольно болезненным процессом. В составленном по этому случаю документе под названием «Основные моменты реорганизации «Орловской правды» в связи с изданием еженедельной крестьянской газеты»[312] подчеркивалось: «Реорганизация «Орловской правды» должна проводиться осторожно, без резкой ломки… Газете придается более серьезный, руководящий характер».

По состоянию на 1925 год структура редакции[313] имела следующий вид: отдел статейный (готовил передовые, «руководящие» статьи на первую полосу), отдел внешней и общесоюзной информации (на основе радиограмм готовил подборки на первую полосу, здесь же размещался небольшой раздел «Местные новости»), партийный отдел (вели также комсомольско-молодежную тематику), отдел рабочей и профессиональной жизни, крестьянский отдел, военный отдел, отдел «Вести из уездов», отдел «Местные новости» (информация по городу Орлу, освещение работы проходящих в Орле съездов, конференций, сессий Советов, рубрики «Происшествия», «Суд», «Нам пишут»); так называемые мелкие отделы: «Театр и кино», «Библиография», «Наука и техника», «Смесь» (легкое чтение); официальный отдел (публикация извещений и распоряжений местной власти в соответствии с официальным статусом «Орловской правды»), отдел объявлений.

Таблица 6

Штатное расписание газеты «Орловская правда» (1925 год)

Должность	Количество единиц	Примечание
Ответственный редактор
Заместитель ответственного редактора		Он же зав. информотделом
Ответственный секретарь		Он же зав партотделом
Заведующий рабочим отделом		Он же зав. отделом рабкоров
Заведующий крестьянским отделом		Он же зав. редакцией «Нашей деревни»
Литературный работник отдела информации
Литературный работник отдела рабочего и партийного		Одна ставка на два отдела
Литературный работник крестьянского отдела		Один из них зав. отделом селькоров, другой – зав. разделом «Крестьянский ходок».
Литературный работник местного отдела
Выпускающий редактор
Корректор
Гравер и зав. архивом клише
Регистратор
Машинистка
Зав. библиотекой
Уборщица
Курьер
Литературный работник крестьянского отдела		Вне штата
Радиотехник		Вне штата

Источник: Материалы 2-го губернского совещания рабочих, сельских и военных корреспондентов «Орловской правды» и «Нашей деревни» (2 – 5 февраля 1926 года). - Орел, 1926. – с. 41.

Тогда же, в 1925 году, было принято решение о создании так называемой «широкой коллегии при газете»[314]. В состав общественной коллегии должны были войти партийные, советские и профсоюзные работники, рабселькоры. Собираясь не реже, чем раз в месяц, они должны были обсуждать «внутреннее содержание и внешнюю форму газеты», «помогать редакции намечать работу газеты». А между этими заседаниями должны были проходить «литературные собрания» постоянных (штатных) сотрудников редакции. По итогам работы (например, за год) редакция была обязана отчитываться в информационном порядке перед широкой совещательной коллегией.

«Наша деревня» была недоро­гой крестьянской газетой (тираж составлял 3,6 тыс. экз. в апреле 1926 года, 3,4 тыс. экз. в июне 1926 года; 2,7 тыс экз. в июле 1926, 2140 экз. в августе), выходила по воскресеньям на шести страницах. На них публиковались «Сове­ты агрономов», «Крестьянские письма», разнообразные материалы из уездов и волостей, карикатуры [315]. Первоначальный план[316] издания газеты был типичен для аграрного еженедельника: агрономия, кооперация, быт, налоги, страхование, жизнь уездов, - и во многом повторял план дореволюционного журнала «Вестник Орловского общества сельского хозяйства».

В ноябре 1926 года выпуск «Нашей деревни» был прекращен по причине «крайне критического материального положения, нерегулярных дотаций и отсутствия сил на ее улучшение»[317]. 30 ноября 1926 года секретарь Орловского губкома ВКП(б) С.В.Борисов сообщал в отдел печати ЦК: «Наша деревня» ликвидируется, с одной стороны, в виду малого тиража, дефицитности и отсутствия сил для ее улучшения, с другой стороны, - благодаря близости к Москве и специальной вкладке в центральной «Крестьянской газете», посвященной хозяйству ЦЧО, последняя имеет очень большое распространение по губернии»[318].

Таблица 7

Дата добавления: 2015-08-26