Глава 34. Трое в одном доме.

Утро застает меня в постели. Я вытягиваюсь в дугу, как кошка, тяну все мышцы, недовольно скидываю край одеяла… и замираю. Бледное лицо и черные блестящие глаза напротив. Рассыпавшиеся по подушке длинные пряди черных волос. Лежит и смотрит на меня. Я так и останавливаюсь, не потянувшись. Смотрю на него. Постепенно доходит, вспоминается. Невольно сжимаю бедра. Но ни боли, ни неприятных ощущений нет. Он ловит изменения в моем лице. Видимо, ожидает отторжения, испуга, сожаления.

Я успокаиваюсь и смотрю на него уже по-другому. Нет, я все помню, я был в полном сознании вчера вечером, и я ни на минуту ни о чем не сожалею. Это отражается в моих глазах, лицо выдает легкое смущение утра вдвоем в одной постели, и он едва заметно, почти невесомо, улыбается уголком губ.

Только когда он всей грудью, долго, облегченно и сдавленно выдыхает, я понимаю, что все это время он лежал, затаив дыхание, ожидая моей первой реакции. Ей-богу, даже я отнесся к этому проще. Мне становится как-то не по себе, что он чувствует свою полную ответственность за это, мне хочется разделить ее с ним, показать, что я не смирившаяся жертва обстоятельств, а вполне осознающий ситуацию партнер. Я улыбаюсь ему, протягиваю руку и касаюсь его щеки. Он тут же ловит мои пальцы губами, прикрывает глаза.

За все утро мы не произносим ни слова. И это хорошо. Мы разговариваем взглядами, жестами, дыханием. Это как-то правильно, как-то понятно.

Я вижу, что ему гораздо легче оттого, что я не вскочил в испуге с кровати, не смотрю на него в изумлении, да и вообще полностью принимаю вчерашнее и ни о чем не жалею. Ему настолько легче, когда я своим прикосновением говорю ему об этом, что он вдруг тянется ко мне, охватывает мои плечи и перекатывается на спину, укладывая меня грудью на себя.

Я смотрю на его лицо — так невообразимо близко, изучаю его со всеми его морщинками, заглядываю в глаза, касаюсь рукой лба, убираю волосы, провожу пальцами по бровям, наклоняюсь и целую его.

Это так опьяняет меня — утро, его непроглядные глаза напротив, вкус губ с затаенным дыханием, тепло его тела подо мной, подрагивание ресниц с запутавшимися в них отсветами утреннего рассеянного солнца, это так тепло, так уютно, так согревает меня, что я трусь о его щеки, волосы, ласкаясь к нему, впитывая его в себя. Мне хочется кричать от распирающей меня свободы, от ощущения этого момента, от его близости, от сладости того, что рядом со мной кто-то настолько выстраданный, настолько давно идущий со мной рядом.

Целую его губы, он отвечает, кладет руку мне на затылок, притягивает к себе.

Мы целуем друг друга долго упоенно, наслаждаясь каждым прикосновением.

Я смеюсь, когда он отбрасывает одеяло и сжимает руками мои ягодицы. Отдаю ему на растерзание свой язык, и он играет с ним, с моими губами, целует в шею, покусывает мочку уха. Я смеюсь, хмыкаю от новой ласки, покрываю поцелуями его лицо, шею. Мне так странно видеть, как он отдается моим ласкам, как прикрывает глаза и отводит в сторону лицо, чтобы я мог прижиматься губами к его ключицам. Не могу оторвать взгляда от его прикрытых глаз, подрагивающих ресниц, зацелованных мною губ.

Внезапно сжимает мою задницу и так и переворачивается вместе со мной, укладывая меня на спину. Я откидываюсь, выгибаясь под ним, пока он ласкает меня губами, подставляю каждый дюйм своего тела, наслаждаюсь каждым новым прикосновением.

Он спускается вниз по моей груди, животу, проводит дорожки языком от пупка до сосков, и с каждой дорожкой я все больше схожу с ума. Подтягиваю его к себе, но он коротко целует меня и снова спускается на живот. Тогда я не выдерживаю и сжимаю ладонями его голову, направляя ласкающие губы к паху. Он хмыкает мне в пупок и коротко касается языком головки моего уже изнывающего члена. Я испускаю низкий стон, притягиваю его голову, и он опускается на него губами. Это настолько меня захватывает, что я ни на секунду не прекращаю стонать. Новое ощущение, когда сумасшедшее наслаждение доставляется кем-то, когда я не знаю, чего мне ждать, сводит меня с ума. Я уже боюсь, что через мгновение кончу, не выдержав пытки, но он сам прекращает ее, тянется к моим губам, дает мне ощутить мой собственный запах, вбирает в свой рот мои губы, долго целует меня.

Я только успеваю легонько вздрогнуть от ощущений, когда он пробегает кончиками пальцев по внутренней стороне моих бедер, разводит мои ноги и прижимается ко мне. Я тут же охватываю его ногами, подтягиваю к себе, впиваюсь в его губы.

Он опускает руку вниз, играя с моим членом, лаская промежность. Отрывается на миг от моих губ и заглядывает в глаза, чуть приподнимая брови. Я ошалело киваю, и через мгновение его рука с чем-то скользким изучает меня между ногами, вымазывает колечко ануса, пальцы проникают внутрь, и я тут же подтягиваюсь к ним сам, ерзая задницей по простыне, насаживаюсь, прикусываю губы от наслаждения.

Не прекращая целовать, он входит в меня очень медленно, не торопясь. Я ожидаю боли, но ее нет. Только непривычные и поначалу неприятные ощущения. Смеюсь в его губы — лечил вчера не только снаружи, когда я заснул.

Обнимаю его ногами, тяну к себе. Он расцепляет замок моих щиколоток, поднимает мне ноги выше, к своим плечам, и я просто в ошеломлении того, как я раскрываюсь для него, рассеянным взглядом наблюдаю касания его губ к своим лодыжкам. Мне хочется кричать от счастья, даже не плотского, а какого-то внутреннего, высвобождаемого с каждым его движением, с каждым стоном. Ощущение принадлежности, соучастия с другим существом наполняет меня невыразимой радостью. Я тянусь к нему, ласкаю пальцами его грудь, живот, перебираю короткие темные волоски у паха. Он смотрит на меня, не отрываясь, стискивает рукой мой член, и я не могу даже закрыть глаза, не могу оторвать взгляда от его глаз, когда с криком кончаю себе на живот. Он падает сверху, целует меня в шею.

— Доброе утро…

Первые слова с самого пробуждения. Я смеюсь.

— Я могу сделать нам завтрак, если хо… — смешно, но, только что испытав оргазм в его объятиях, я не могу сказать ему «ты».

Он поднимается, смотрит на меня.

— Хочу.

Я киваю, сползаю с кровати.

— Я на минуту в душ, и на кухню. Потом ванная свободна.

Он провожает меня взглядом, и, когда я уже берусь за ручку двери, неожиданно окликает меня.

— Гарри…

Я оборачиваюсь.

— Я хочу, чтобы ты звал меня по имени.

Стою, смотрю на него, пытаюсь спрятать на лице изумление, киваю.

Я зеваю, потягиваюсь и медленно бреду на кухню. Доносящийся оттуда звук бряцания рюмки о стекло бутылки заставляет меня перейти посреди коридора на галоп и влететь в комнату молнией. Кого еще принесло в наш дом ранним утром? Кто хозяйничает на нашей кухне? Запоздало вспоминаю о том, что моя палочка осталась в спальне, и в случае чего мне нечем даже будет отбить нападение. Но, когда я вижу посетителя, мне остается только охнуть и тяжело привалиться к притолоке двери.

За столом абсолютно невозмутимо, отправляя в себя рюмку за рюмкой любимый виски Северуса, восседает… Джинни Уизли.

Услышав мой голос, гостья спокойно поставила на стол рюмку и обернулась ко мне. Судя по тому, что я видел, сидела она здесь уже давно — мутный взгляд и опустошенная на треть бутылка говорили об этом яснее всяких слов.

Я не мог даже ничего сказать. Я знал ее слишком хорошо. Вопроса о том, что она видела этим утром и какое это произвело на нее впечатление, задавать мне просто было уже не к чему. Я молчал, опершись плечом о косяк, и смотрел на нее, а Джинни сфокусировала рассредоточенный взгляд на мне.

Я почти впал в легкую прострацию, как бывает, когда наше сознание пытается защитить нас от шока, но, когда сзади послышались шаги, напрягся и выпрямился, замерев столбиком в проходе. Если бы можно было не пустить сюда Северуса, если бы можно было избежать неминуемого скандала! Но такого пути не было. И я только успел обернуться и встретиться с ним растерянным взглядом, прежде чем он появился на пороге.

Завидев Джинни, Северус остановился, медленно обвел взглядом стол, бутылку, рюмку, брошенную на полу у стола сумку. На меня он даже не взглянул.

И я тут же поблагодарил за это провидение, потому что секундой позже в сторону Северуса полетела брошенная наудивление прицельно недопитая бутылка, а Джинни резко вскочила из-за стола. Я знал, что Джин обладает взрывным характером, но тут уж она превзошла сама себя!

Северус успел ловко увернуться и тут же сложил руки на груди, глядя на бывшую ученицу надменным, холодным и даже презрительным взглядом. В первый раз я пожалел о том, что сейчас на нем только черный в бордовые с темно-зеленым цветы халат, а не его обычная мантия и сюртук. Мне абсолютно не хотелось, чтобы Джинни посчитала себя вправе чем-то оскорбить его. А так как выглядел он без обычного учительского костюма все же не столь устрашающе, как в школе, а Джинни была основательно пьяна, это вполне могло произойти.

— Вы…— она ткнула дрожащим пальцем в сторону Снейпа, — вы!.. Это все с самого начала было ложью! Все, что вам было нужно — он! — палец ткнул в меня.

Снейп медленно поднимал подбородок, и я понимал, украдкой глядя на него, что сейчас будет горячо всем. Мне нужно остановить ее, во что бы то ни стало, пока в своем невменяемом состоянии она не успела оскорбить Северуса.

— Джинни… — тихо позвал я.

Но меня тут же перебили громким криком.

— Молчи! Вообще просто молчи! — она указывала на меня пальцем, то и дело тыкая им в пространство между нами. — Ты — лжец и предатель! Ты бегал к нему все это время, проводил в его подземельях дни и ночи, только чтобы прыгнуть к нему в койку!

— Джинни! — заорал я, — прекрати! Я не лгал тебе! Все, что я говорил — правда! Я ушел из Хогсмита, чтобы найти… профессора Снейпа или умереть при поисках. Потому что проклятие отнимало у меня последние силы! Но мне было суждено выжить! Я нашел его, и он вылечил меня! Я успел! Потому только я сейчас стою перед тобой! Меня уже не должно было быть на свете! Если ты питаешь хотя бы какие-то чувства ко мне, тебе нужно быть благодарной ему! Он спас меня от мучительной смерти!

— Благодарной?! — Джинни отвратительно скопировала мой несколько пафосный тон и перевела расфокусированный взгляд на Северуса. — Мне надо быть ему благодарной за то, что он украл у меня жениха? Или благодарить его за то, что этот человек открыл тебе первые радости мужского секса?

— Джинни… — я с прискорбием помотал опущенной головой. — Прекрати, пока не поздно…

— Пока не поздно для чего, Гарри? Пока ты меня окончательно не бросил? Это ты хочешь сказать?

— Джинни, ты не понимаешь…

— Я все прекрасно понимаю, Поттер! А вот ты, похоже, не понимаешь, куда ты скатился! Ты… с ним? Он же мужчина, Гарри! Неужели ты не понимаешь, что он просто пользуется тобой?!

Она приблизилась к Северусу и посмотрела на него снизу вверх с нескрываемым презрением.

— Что, профессор, последний шанс заполучить себе в постель молодого смазливого мальчика? А почему бы нет? Ни одна женщина в своем уме не посмотрит на вас! Так вы решили пойти путем наименьшего сопротивления? Не идут женщины, будет Поттер?

Я бросился к ней, схватил ее руки и попытался вытолкнуть в коридор. Но Джин в состоянии опьянения оказалась гораздо сильнее и упрямее трезвой Джин, и я едва сдвинул ее в сторону.

Заметив в руке Северуса палочку, я похолодел — ведь он мог в любой момент воспользоваться ею, и что случилось бы тогда, не мог представить даже я. Но он не поднимал руки со своим оружием.

Я вытащил Джинни в коридор, но она внезапно вырвалась и вновь предстала перед Снейпом, взирая на него горящим от возмущения взглядом. Лицо раскраснелось, волосы растрепались.

Мне было действительно стыдно за всю эту сцену, но утихомирить Джинни магией я считал ниже своего достоинства.

— Джин, перестань, пожалуйста! Давай поговорим, когда ты придешь в себя! Сейчас не место и не время выяснять отношения!

Но она только гневно отпихнула меня от себя.

— Нееееет уж, Поттер! Я скажу все сейчас и здесь! И больше ты меня не увидишь!

Я замер посреди кухни, как-то враз поняв, что это действительно так. Сейчас решится все. И невесты у меня больше нет. Я не могу не дать ей высказать мне все, что она считает нужным. Я виноват перед ней, действительно виноват. Как бы я себя не оправдывал в собственных глазах. Но то, что при этом присутствует Северус, делало это выяснение отношений ненужной перепалкой. Вот чего я бы не вытерпел, это схватки Джинни с ним.

Он, видимо, тоже это понял. И развернулся, чтобы уйти. Но Джинни внезапно перегородила ему дорогу.

— Что так, профессор? Довольны собой? Отобрали у меня будущего мужа, превратив его в собственную игрушку, и плевать хотели на всех нас?

Мурашки пробежали по моей спине, когда я заметил, как Снейп сжал в руке палочку. Пальцы побелели от напряжения, но видевшая только его, как всегда, невозмутимое лицо, Джинни этого заметить не могла.

Я протиснулся по коридору к ней и попытался обнять за плечи, отвести в сторону. Джин гневно дернула плечами, сбрасывая мои руки, и зашипела, не поднимая даже взгляда на меня:

— Убери от меня свои руки! Я не хочу ничего слышать о тебе! Педик чертов!

— Выбирайте выражения, мисс Уизли, — резко, как карканье ворон на осеннем ветру, прозвучал в тишине голос Снейпа.

— А мне нечего их выбирать, дорогой профессор! Скажите мне, — она понизила голос до заговорщицкого шепота, — чем вы его взяли? То зелье, которое вы мне подсунули?— Джинни испытующе оглядывала Снейпа прищуренными до щелок глазами. — То на самом деле было отворотное, а не приворотное, так ведь?

Она рассмеялась — нервно, громко:

— Вот как все решилось легко, правда? Вы сделали поддельное приворотное и вручили его мне в тот же вечер! А сами из полученных вами от меня волос составили настоящее зелье и теперь вот воспользовались им! Так? Скажите! Ведь я права? Потому–то Гарри и ушел от меня в ту ночь, ушел к вам, в подземелья! Как вы, должно быть, насмехались надо мной там, нежась рядом с ним в вашей одинокой постели!

Снейп смотрел на нее так внимательно и пристально, что я впервые подумал о том, что его ведь тоже при сильном желании можно вывести из себя! И он вполне может остановить зарвавшуюся девчонку если не магией, то простой маггловской пощечиной.

Я вновь кинулся к ней, уговаривая, отталкивая ее прочь от Снейпа, пытаясь даже ладонью прикрыть ей рот. Но Джин вырывалась, как львица.

— Все, что я могу сказать вам, мисс Уизли, это то, что я ни в чем не обманул вас. Зелье, которое я передал вам в коридоре в тот вечер, было действительно приворотным, сделанным для повышения влечения Гарри к вам. И в том, что оно не подействовало, нет ничьей вины. Это всего лишь химия.

— Зато подействовало ваше, вы хотите сказать? — рвущаяся из моих рук Джинни с отвращением смотрела на Снейпа, пытаясь через мое плечо закончить с ним разговор.

— Мое зелье было сварено исключительно для приведения в действие плана по лечению Гарри. И то, что сейчас Гарри, не находящийся под этим зельем уже несколько недель, испытывает ко мне некоторую симпатию, является только его собственным выбором.

Джин вновь кинулась к зельевару, будто собираясь вцепиться ему в горло. Я удерживал ее в кольце рук, беспрестанно уговаривая и оттаскивая к двери.

— Симпатию?!— взвизгнула она. — Это сейчас так называется? Вы воспользовались своими зельями, чтобы совратить его! Еще и взяли в невольные помощницы меня саму! Вы закопали наши обручальные кольца в землю! Вы страшный человек, профессор Снейп!

— Сегодня вечером мы вдвоем прибудем в Хогвартс. У меня нет сомнений в том, что магия Зеркала вернется назад и Гарри будет освобожден. Через неделю я уезжаю во Францию. То, чему вы стали невольным свидетелем, случилось между нами единожды, и, можете быть уверены, не повторится. У меня не было цели лишать вас общества Гарри, мисс Уизли. Посему считаю уместным закончить этот разговор и попрощаться с вами обоими, — он прошел мимо нас по коридору с гордо поднятой головой, на миг остановился, обернулся через плечо и, не глядя назад, произнес:

— Уже сегодня ночью прервется заклятие Зеркала Еиналеж. Гарри будет полностью здоров и свободен. Это самое главное, что должно волновать нас всех на данный момент.

Еще миг, он замер посреди коридора, и добавил уже в пространство перед собой:

— Прощайте.

Джинни дернулась, и я выпустил ее из кольца рук.

— Оставь меня в покое, понял? Я ненавижу тебя!

— Джинни! Я мог действительно умереть, как ты не понимаешь? Неужели не это сейчас главное? Я жив!

Глядя на нее, я через каждую секунду бросал тоскливый взгляд в начало коридора, где исчезал за дверью в комнаты Снейп.

И тут внезапный вскрик Джинни заставил меня буквально влипнуть в стену, отбросив меня в сторону вместе с ее толчком в грудь:

— Да лучше бы ты умер! Лучше бы умер тем Гарри, которого я знала, чем стал гребаным педиком!

Сползая по стене на пол, я успел заметить, как на миг замер, услышав это, Снейп, уже прикрывавший за собой дверь.

25.02.2013

Дата добавления: 2015-08-17