Глава 17. Мэлс наконец-то доела порцию картошки фри.

Мэлс наконец-то доела порцию картошки фри.

Заказанный гамбургер оказался идеальной средней прожарки, маринованных огурцов было достаточно, чтобы запах ударил в нос, а ледяная Кола была как в рекламе – покрытый инеем стакан и все такое.

В консоли из красного дерева телевизор транслировал «WCLD», местное отделение «NBC»[59], ведущий пятичасовых новостей только начал передачу.

– Должна сказать, – прошептала она, взяв в руку последнюю картошку и макнув ее в кетчуп, – картошка здесь гораздо лучше той, что подают в «Риверсайде».

Матиас лежал на кровати, заканчивая свой клаб-сэндвич[60], но она знала, что он смотрит на нее. Даже сквозь солнцезащитные очки.

Он часто это делал, его взгляд задерживался на ней, словно Матиасу нравилось, как она двигалась, хоть Мэлс и сидела на месте… и по какой-то причине это делало его еще сексуальнее… настолько, что она начинала задумываться, каково будет иметь его на себе без каких-либо барьеров.

В смысле, взгляд.

Без «Рэй Бэнов», имела она в виду…

Проклятье, она возбуждалась.

– Знаешь, ты можешь их снять, – мягко произнесла она. – Темные очки.

Он замер. Затем вновь начал жевать.

– С ними мне комфортнее, – сказал он, проглотив тот кусок.

– Ну ладно, как хочешь.

Матиас ничего не сказал о своих поисках Джима Херона или о том, как он узнал адрес, где они встретились. Он просто сел в машину Тони и позволил ей привезти его сюда.

Она не собиралась спорить с внутренними переменами.

– Тебя разве никто не ждет дома? – спросил он мимоходом.

– Нет, вообще-то. Боюсь, у меня практически нет личной жизни.

– Я знаю, каково это… – Он остановился. – Дерьмо, я на самом деле знаю… каково это.

Мэлс ждала, когда он закончит. Вместо этого он просто сидел там, глядя на полупустую тарелку, будто в телевизор.

– Расскажи мне, – сказала она.

Матиас пожал плечами.

– Ни жены. Ни детей. Никого постоянного. Вот почему меня никто не ищет… ну, в смысле никто из родственников.

– Мне жаль. А твои родители?

Матиас вздрогнул, а потом, казалось, спохватился.

– Нет? – подсказала она.

– Ничего о них не знаю.

В повисшей тишине она уделила особое внимание тому, чтобы взять поднос и выставить его в коридор. Вернувшись, Мэлс поняла, что самое время уходить.

Возможно, пора его отпустить.

Джим Херон мертв… по крайней мере, согласно не столь давним архивам ККЖ, если не тому чертову надгробию. Она выяснила его адрес через один из источников, комментировавших историю… но, разумеется, его там не было…

Головная боль сдавила виски, но она прекратилась, когда Мэлс снова подумала о Матиасе Холте. Здесь он был в безопасности, выздоравливал, а что касается его памяти, то лишь он один мог добраться до ее глубин. Мэлс сделала все, что могла, дабы дать ему какую-то основу, но не более… она могла заплатить, если он подаст на нее в суд, хотя не было похоже, что он рассматривал такой вариант.

Конечно, было нечто странное в доме, который должен принадлежать ему; определенные вещи не складывались, например, кто именно был в том гараже, но если она не станет писать об этом в газете, то детали на самом деле ее не касались.

Мэлс подошла к кровати и села у изножья. Матиас отложил поднос и взглянул на нее, и та самая вспышка вновь пронзила ее.

Ее определенно тянуло к этому мужчине.

Особенно здесь, в этом номере, где они были одни. Вот только она совсем не искала такого рода сложностей.

– Мне лучше уйти, – сказала она, разглядывая его лицо.

– Так иди, – прошептал он, глядя ей прямо в глаза сквозь ее очки.

Никто из них не пошевелился, его высокое, худощавое тело было так же неподвижно, как и ее.

Господи… она хотела поцеловать его. Безумная мысль…

– Из-за тебя я… – Матиас сделал глубокий вдох.

– Что?

Наклонившись вперед, он протянул руку и провел ею по лицу Мэлс.

– Из-за тебя я хотел бы быть другим.

От его прикосновения замерло сердце, а затем оно забилось гораздо быстрее.

– Думаю, ты лучше, чем о себе думаешь.

– И это меня пугает.

– Мысль, что ты в порядке?

– Нет, то, что ты считаешь меня таким.

Мэлс быстро отвела взгляд и задумалась, какого черта она делает в этом номере отеля, с ним… чувствуя, что хочет скинуть одежду с них обоих, как и сдерживающие их оковы. Но, проклятье, они взрослые люди, и она чертовски устала жить вполсилы, устала желать того, что не имела, скупиться на мечты и получать взамен малое или вообще ничего.

Она хотела снова писать громкие статьи. Как раньше, до того, как все изменилось, и она вернулась в Колдвелл и пресекла… себя.

Нахмурившись, она задумалась, сколько уже чувствует это.

А затем…

Мэлс не была уверена, что побудило ее к действию… его голос? Его глаза, которых она не видела, но чей взгляд чувствовала? Его врожденная гордость, смешанная с этой несмолкаемой неуверенностью в себе?

Сидящая в ней пещерная женщина?

Каким бы ни был мотив, Мэлс сомкнула их губы в поцелуе. Кратком, целомудренном. Мощном.

Когда она отстранилась, он казался ошеломленным.

– Вновь не контролируешь ситуацию, да? – тихо сказала она.

– У тебя талант к… да.

Что ж, себя она тоже шокировала. Но Мэлс просто не могла придумать, зачем нужно бороться с притяжением к нему. Жизнь не бесконечна… и после последних двух лет она больше боялась упустить сам шанс, чем мига полета и крушения наземь.

– Не против, если закончу то, что ты начала? – сказал он с рыком.

– Черт… нет.

На этой ноте воспитанности рука Матиаса скользнула ей за шею и притянула Мэлс, забирая контроль. И за секунду до того, как он овладел ее ртом, Мэлс подумала, как это поразительно: несмотря на то, что они относительно незнакомы, его сущность была лучше времени и контекста: с этим загадочным человеком она чувствовала себя в безопасности вопреки всем его убеждениям в обратном.

И, черт побери, она хотела его.

Похоже, это чувство было взаимным.

Матиас чувственно поцеловал ее и отпустил; затем вновь прильнул к ее губам, словно этого было слишком мало. Проникнув в нее языком, он не отрывался от Мэлс, прижимая ее к своим губам, наклоняя свою голову, и ее. Жар накатил на места, которые уже так давно не затрагивал, Мэлс парила, была безумной и иступленной… и поняла, что именно в этом нуждалась. В этом моменте, прямо здесь, с ним.

Секс, в этом номере, на этой кровати. С ним.

Матиас резко отстранился, будто ему было необходимо перехватить дух.

– Ты всегда целуешь героев своих историй? – хрипло спросил он.

– Ты не история. Не для печати, помнишь?

– Точно. – Он обвел ее тело взглядом. – Я хочу увидеть тебя обнаженной.

Мэлс медленно улыбнулась.

– Это вряд ли можно назвать сногсшибательной новостью, учитывая как ты только что меня целовал.

Застонав, он снова прижался к ней, опуская ее на матрас, оказываясь сверху. Черт, перед «несчастным случаем» он наверняка всегда физически доминировал над женщинами – не в насильственном смысле, ведь она не чувствовала принуждения, не чувствовала себя в ловушке. «Как животное» лучше подходит для описания.

Особенно когда он развел ее ноги своей, и его бедро прижалось к ее лону.

Мэлс выгнулась к его груди и обернула вокруг него руки…

Неуловимым движением он удержал ее, а затем и вовсе остановился. Он отстранился и отодвинулся от нее, его лицо и тело были напряжены… без намерения переспать с ней.

– Что? – хрипло спросила она. – Что не так?

***

Когда Матиас перелез на край кровати, его легкие горели, и ему хотелось пробить стену головой. Черт подери, вот он здесь, с этой прекрасной, полной жизни женщиной, демонстрирующей все признаки серьезного сексуального возбуждения, и… он желал этого, но не был способен осуществить.

Матиас хотел ее. Но ничего не мог поделать.

Вспоминая ту медсестру, то нежеланное «ручное» обслуживание, ему казалось какой-то жестокой шуткой, что его проблема вернулась при таких обстоятельствах: дистанцию между ним и его журналисткой не решит никакое количество поцелуев. То же с прикосновениями, потираниями или полной обнаженкой. Они снова стояли по разные стороны могилы, она – с живыми, он – с теми, кто почивал на кладбище.

По какой-то причине это усилило его отчаянное желание овладеть ею. И с внезапной ясностью он осознал, что в прошлом брал любую, которую бы ни захотел… и он не страдал от отсутствия добровольцев. Но это не значило, что он заботился о женщинах.

Мэлс же, с другой стороны? С ней все по-другому. Она была другой.

Вот только он никогда не сможет быть с ней по-настоящему, учитывая состояние его тела.

– Что не так? – спросила она снова.

Он не хотел, чтобы она знала. Даже если Мэлс узнает об этом позже, Матиас хотел поддерживать иллюзию того, что он настоящий человек, немного дольше. Предполагая, что увидит ее снова.

– Поверить не могу, что мы это делаем, – он уклонился от ответа. И это правда. Столько всего из происходящего – от пробуждения у надгробия Херона до аварии с ее участием – казалось неправильным. Как будто все было подстроено для него, словно память специально отняли у него.

– Как и я, – ответила Мэлс, пристально глядя на его губы, словно хотела большего.

Она не произвела на него впечатление женщины, которая спит с первым встречным. Не одевалась, как шлюха, не двигалась и не вела себя подобным образом. И источала нерешительные, но открытые флюиды, будто у нее уже какое-то время не было секса, но она действительно хотела его.

Скажи, чтобы она ушла, подумал он. Даже если не брать во внимание импотенцию, существовала куча других причин, по которым им не стоит быть вместе сегодня. И вообще когда-либо.

Вытянувшись рядом с ней снова, он обернул вокруг нее руку и притянул к себе… но не слишком близко. Не к своим бедрам.

Боже, от нее приятно пахло.

И чувства охватывали все его тело, жар обдавал пах, сердце билось с бешеной скоростью, руки и ноги казались сильнее, чем были. Однако его член не следовал общей программе.

Но может, так лучше, потому что ему нужно сказать ей…

– Могу я доставить тебе удовольствие? – выдал он.

Ладно, он должен был сказать «спокойной ночи».

– Ты уже это делаешь.

– Чертовски уверен, что способен на большее.

– Ну, не могу же я стоять на пути совершенствования.

Целуя ее снова, он представлял, как бы она выглядела в расстегнутой рубашке, без бюстгальтера, ее груди готовы для его рта, гладкая кожа ее живота ведет его вниз, к другой территории.

Невероятно прекрасно, все это, казавшееся совершенно новым для него… и не просто потому, что он никогда раньше не был с Мэлс. Казалось, он вообще никогда ни с кем не был. С другой стороны, насколько ему не изменяет память… до нее никого и не было…

Откуда ни возьмись изображение прорвалось сквозь его чувства. Он с женщиной с гладкой, темной кожей у стены. Он держал свою руку вокруг ее горла, ее ноги вокруг своих бедер, он трахал ее до потери сознания…

Матиас резко отстранился. Внезапно подобные изображения заполонили его разум, хронологическая последовательность всех женщин, с которыми он был… молодых, когда сам был молод; взрослых, «с изюминкой», когда вырос; затем серия весьма нервных, очень агрессивных женщин.

Он видел себя со всеми ними, его тело целое и невредимое, эмоции не затуманены и лаконичны, сердце холодное как камень. Он видел женщин, обнаженных и полуодетых, вооруженных и нет, кончающих, отчаянно извивающихся.

– Что ты вспоминаешь? – отдаленно спросила Мэлс.

Матиас открыл рот, чтобы ответить, но поток имен, лиц и мест превратился в потоп, из которого он не мог выплыть, натиск спутал его нейроны, практически лишая его сознания. И ослабев, он почувствовал, как ложится на подушки, о доминировании не могло быть и речи.

Поднеся руки к голове, он выругался.

– Я звоню врачу…

Матиас резко вытянул руку, хватая Мэлс за запястье:

– Нет. Я в порядке…

– Черта с два.

– Просто дай мне минутку.

Он начал неглубоко дышать и решил бросить сопротивление. Верный выбор – вместо того, чтобы врываться в его разум, воспоминания миновали его, процесс открытий замедлился. По крайней мере… до финального. Последнее воспоминание касалось его с… каким-то монстром?

Должно быть, приснившийся кошмар… но, Боже, она была отвратительна и брала его, дабы показать, что владеет им, в подземелье у основания длинной черной стены…

Паника словно прикуриватель ударила Матиаса настолько сильно, что сердце дернулось в груди, его тело круто сжалось. Но он не отпускал запястье Мэлс, убеждаясь, что она останется с ним, а не возьмется за телефон.

– Пожалуйста, – услышал он ее.

– Не надо… врача… все проходит…

В конце концов, он отпустил ее, сдернул очки и потер глаза.

– А я-то думал, что память будет возвращаться медленно и не напряжно.

– Могу я, пожалуйста, оказать тебе хоть какую-то медицинскую помощь? – Она взяла повязку и поднесла к его лицу. – Видишь? В обслуживании отеля имеется аптечка.

– Нет, серьезно, я в порядке. Просто накатило. Думаю, мы принимаем за должное все то, что хранится у нас здесь, – сказал Матиас, постукивая по черепу. – Много информации.

– О какой именно идет речь?

Он отвел взгляд.

– Что ж, я определенно не девственник. И давай не будем об этом.

– Вот как.

Повисла неловкая тишина. А затем Мэлс прокашлялась.

– Знаешь, думаю, мне пора.

– Да.

Она встала с кровати. Взяла пальто. Надела его.

– Прежде чем уйти… – Она подошла и написала что-то в блокноте, лежавшем на прикроватном столике. – Еще раз дам номер своего мобильного…

В ее кармане раздался звонок.

– Вспомнишь о дьяволе, – пробормотал он, смотря, как она дописывает семь цифр и отвечает на звонок.

– Да? – Ее голос был бодрым и профессиональным, и ему нравилась такая смена передач, нравилось, что она смогла так быстро взять себя в руки.

С другой стороны, ему многое нравилось в этой женщине.

– Где? – нахмурилась Мэлс. – Ее опознали? Как она умерла… Серьезно. Да, выезжаю прямо сейчас. Машина Тони все еще у меня… ага. – Она положила трубку и взяла свою сумку. – Мне пора.

– Что-то для печати?

– И мой босс, должно быть, изменил своим принципам. Он действительно отправляет меня на место преступления.

– Он не признает твоих навыков?

– Не те, что мне хотелось бы. – Мэлс остановилась у двери. – Ты уверен, что в порядке?

– А ты всегда была святошей? – прошептал он.

– Нет, пока не встретила тебя.

– Мэлс, – сказал Матиас прямо перед тем, как она вышла.

Она обернулась через плечо, свет над дверью упал ей на лицо. Когда их взгляды встретились, он бы обменял все только что увиденные перепихи на одну ночь с ней.

«Живым я из этого не выберусь», подумал он.

Поэтому если у него будет шанс поцеловать ее снова, он не остановится. И кто знает, может, во второй раз ему волшебным образом повезет.

Предполагая, что не существует другого тома «величайших хитов» на его DVD.

– Пристегнись, – тихо приказал он.

– Позвони чертову врачу, – парировала она с легкой улыбкой.

Дверь за ней закрылась, и он выругался. А затем подумал о том, каково было целовать ее.

Посмотрев вниз на свои бедра, Матиас понял, что желает вновь стать цельным мужчиной.

Дата добавления: 2015-08-20