Возникновение кустарной промышленности в деревне

Особенно эффективной была эволюция домашнего ремесла при соединении таких социальных и экономических факторов, как усиленная имущественная дифференциация крестьян и одновременно резкое повышение роли каких-либо отраслей промышленности, доступных крестьянскому труду. Именно так призошло в XIV—XV вв. с шерстяным производством, давшим наиболее яркий образец трансформации подсобного крестьянского ремесла в условиях расцвета товарного производства.

Уже с XIII в. шерсть и сукно становятся одним из наиболее ценимых и распространенных предметов европейской торговли. Их производство и сбыт принесли славу многим европейским городам, районам, странам, которые специализировались на каких-то определенны сортах ткани, различающихся окраской, длиной, шириной, качеством. Аррас славился легкой саржей («раш»), Сент-Омер, Брюгге, Валансьен — тонкой шерстью и полосатыми материями, Гент и Ипр — ярко-красными тканями из английской шерсти, Бургундия, Шампань, Прованс, Лангедок — сукнами зеленого и красного цветов и т. д. В торговых книгах ганзейского купца Хильдебранда Фекенгузена, который в начале XV в. возил товары из Вестфалии, Прибалтики и Любека по всей Европе, обнаружено свыше 300 наименований различных тканей, главным образом шерсти и сукон, а также 10-12 сортов саржи. Сукна происходили из 37 городов Европы, из которых лишь 6 дали свыше 50 сортов: Сент-Омер (13 цветов, 14 сортов), Ипр (21 цвет, из них 6 только синих), Поперинг (дешевое сукно 10 цветов), Аахен (6 цветов), Турнэ и Камбрэ (7 цветов).

Емкий, особенно внешний, рынок в условиях имущественной дифференциации городских ремесленников, характерной для XIV—XV вв., вызвал в сукноделии и шерстоткачестве большие перемены: проникновение в цеховую систему купеческого капитала, разложение этой системы, основанной на индивидуальном самостоятельном производстве мелких мастеров-собственников, постепенное низведение последних в положение наемных рабочих. Процесс обычно начинался со скупки: торговец приобретал продукцию ремесленников. Этот акт имел сложные последствия. Дело в том, что [148] городское ремесло было с самого начала и по всем своим параметрам нацелено на рынок; связь с рынком, выход продукции в товарное обращение были непременной частью, «моментом» городского ремесленного производства. Вмешательство скупщика означало отрыв ремесленника от рынка сбыта, ограничение его производственно-экономической самостоятельности в пользу купцa. Следующим шагом был отрыв ремесленников от рынка сырья путем внедрения раздачи сырья. Затем следовала организация самого производства и его финансирование. Купец, либо выступающий в той же роли богатый цеховой мастер, превращался в предпринимателя, а прочие ремесленники — в кустарей. Кустарь — это мелкий товаропроизводитель, находящийся в зависимости от предпринимателя, но работающий у себя на дому при помощи данных ему или собственных орудий труда. Кустарное производство — это товарное ручное, раздробленное и мелкое производство отдельных работников-надомников, которые были подчинены капиталу, оторваны от рынков сбыта (чаще всего и сырья), в лучшем случае сохраняли свой интрументарий, но при всех условиях были квазисамотоятельными работниками, фактически наемными рабочими. Очевидно, что кустарная форма производства имела двойственную, переходную природу: сохраняя феодальные экономические показатели, характерные для простого товарного уклада (индивидуальный, мелкий, самостоятельный труд, частью соединенный с его средствами), она имела социальные показатели капиталистического типа: подчинение труда капиталу, лишение работника части или всех средств труда, функций организатора и распорядителя в сфере производства и сбыта своей продукции.

Возникновению раннекапиталистических форм в ткачестве способствовала и сама технология производства: изготовление тканей распадается на ряд отдельных, «вертикально» последовательных стадий таким образом, что продукт предшествующей стадии является сырьем для последующей. Наиболее длительным, трудоемким и сложным был процесс изготовления шерстяных тканей (20 операций) и особенно сукноделия, насчитывавшего до семи необходимых этапов (до 70) операций): подготовка (очистка, расчесывание, пушение и т. д.) шерсти-сырца вплоть до образования слабо скрученной пушистой нитяной заготовки — [149] ровницы; прядение; свивание (приготовление основы); тканье; валка; отделка (ворсование, стрижка, прессовка) и окраска. В льноткачестве операций было меньше: обработка сырья (мочка, мятье, трепание, чесание), прядение, ткачество, окраска. Шелк не пряли: нити разматывали с предварительно размягченных коконов.

Каждый из этапов ткацкого производства, выделившись в особую специальность, занял свое место в цепной зависимости от раздатчика сырья.

Объединенное единым капиталом и целиком от него зависевшее производство являлось уже мануфактурой. Мануфактура — это промышленное предприятие ранне-капиталистического типа; его производственной основой является разделение и кооперация труда на базе ручной техники, социально-экономической основой — соединение наемного труда и капитала. Наиболее развитой формой была централизованная мануфактура, где наемные работники, окончательно лишенные средств производства, были территориально объединены в принадлежавших предпринимателю помещениях и таким образом целиком подчинены капиталу. В централизованной мануфактуре раньше появилось «горизонтальное», т. е. технологическое, внутриоперационное разделение труда, позволившее впоследствии применять машины. Первоначальной и более распространенной для конца средневековья была, однако, рассеянная мануфактура: объединенное единым капиталом определенное число кустарей, отдельные группы которых осуществляли в процессе производства того или иного товара «вертикальное», межоперационное разделение труда.

Система скупки-раздачи, а затем и мануфактуры в обеих ее формах, первоначально имела спорадический, т. е. единичный, не массовый характер. Сначала oна сложилась в городах с их более широким, технически продвинутым, дифференцированным товарным производством. Именно города, точнее, промышленность отдельных городов в Италии и Англии, Фландрии и Голландии, Испании (Барселона) и на Балканах (Константинополь), стала в XIV—XV вв. базой возникновения раннего капитализма. Еще в XIII в. в Тулузе и Париже ткачи, сукновалы, ворсильщики, красильщики подчинялись раздатчикам сырья, так называемым суконщикам. Так же обстояло дело и в городах французской Фландрии, где скупщик раздавал сырье прядильщикам, затем продукт через него же последовательно [150] поступал к ткачу, валяльщику, сукностригу, красильщику. Аналогичная зависимость от суконщиков сложилась в североитальянских городах (Флоренции, Венеции, Генуе), английских (Лондоне и др.), немецких; (особенно рейнских — Страсбурге, Шпейере). Во Флоренции и некоторых других итальянских городах XIV—XV вв., как и в городах французской Фландрии, наряду с кустарным надомничеством возникли смешанная и централизованная мануфактуры.

Во Франции и Голландии шерстяное производство и сукноделие остались по преимуществу в рамках городов, где зависимые и низшие категории работников рекрутировались из бедных горожан, вчерашних жителей деревни. Но в большинстве передовых европейских стран система скупки-раздачи, а затем и мануфактуры, придя в столкновение с мощными цехами очень скоро выплеснулась в деревню, где нашла свободу от корпоративных пут, близость к сырью, более дешевый труд. В деревне предприниматель, проникнув в домашнее крестьянское и отчасти профессиональное ремесленное производство, трансформировал его в кустарное производство, на базе которого создавал рассеянную мануфактуру. Ремесленничавший крестьянин превращался в деревенского кустаря, по терминологии В. И. Ленина, — общеевропейский тип живущих в деревне «рабочих с наделом».

Бочки и веревки, корзины и игрушки, деревянную обувь, утварь и щетки, пряжу и ткань, кружева и ковры, пеньку и воск получал скупщик-раздатчик от деревенских кустарей. Нередко он создавал в деревне совершенно новую отрасль производства, которую в городах тормозили цехи: так было с ткачеством бумазеи в Германии. Но «перенос в деревню» (по выражению К. Маркса), в сельские округа уже развившихся в городах раннекапиталистических форм ведения хозяйства первоначально и более всего коснулся опять же ткачества, как разновидности труда, в большинстве своих операций не требующего большого искусства. Действительно, в процессе ткачества и сукноделия первые два этапа не требовали ни профессиональной подготовки, ни особого оборудования, да и последующие два вполне укладывались в возможности крестьянской семьи и обычно производились женщинами. Именно эти [151] операции чаще всего приходились на долю деревенских кустарей. Такая же закономерность была характерна и для других ремесел, где на долю деревни отводились более простые изделия или частичные операции: в шорном деле — изготовление ремней и кнутов, в сапожном — матерчатой, деревянной, плетеной обуви и т. п.

Проникая в деревню, система скупки — раздачи опиралась и на другие особенности и условия деревенского ремесла, например, практику работы на заказ, когда материал чаще всего давал заказчик.

В Германии кустарные формы деревенской промышленности прежде всего сложились в производстве бумажных и льняных тканей, традиции которого были развиты на востоке, севере и особенно юге страны. Немецкие ткани из смеси льна и хлопка (бумазея и бархент), чистое льняное полотно имели обширный сбыт, городские цехи льна и бумазеи постоянно применяли труд сельских кустарей. Констанцские купцы из красильщиков, получая пряжу из внутренних областей Германии, раздавали ее в городе ткачам, организованным по типу рассеянной мануфактуры; так же было в Равенсбурге, Сен-Галлене и др. Цехи Ульма и Меммингена в течение многих лет принуждали городские советы запретить работу сельских ткачей бумазеи, но власти считали этот труд основой городского процветания и очень удобным, так как сельские ткачи были довольны невысокой оплатой, а в периоды перебоев с сырьем, кормясь от земли, не увеличивали беспокойную армию безработных. Прядением и ткачеством на городских раздатчиков-скупщиков были заняты сотни пригородных крестьян. В городах производилась отделка и продажа льняных и бумажных деревенских тканей, а целиком изготовлялись лишь лучшие их сорта. Сведения о раздаче цехами пряжи деревенским мастерам имеются и по шелкоткачеству (например, в Кельне XV в.). Даже в немецком шерстоткачестве и сукноделии, где были очень мощные городские цехи с жесткой монополией, практиковалась раздача работы «за город» — «ткать и отделывать», как гласит устав франкфуртских сукноделов 1345 г. (§13). Но на среднем Рейне с его прославленным сукноделием (особенно по правому берегу, где сложилась густейшая сеть мелких и средних городов и городская промышленность достигла такого уровня, что из этих районов, столь богатых землей и ее недрами, практически не вывозили сырье, а лишь готовые товары) [152] деревне допускалось только товарное прядение, обслуживавшее свободный городской рынок.

Кроме того, в связи с развитием шерстоткачества в немецкой деревне чрезвычайно распространилось производство вайды. Ее выращивали и превращали в полуфабрикат в зажиточных крестьянских хозяйствах с применением наемного труда. Доработка красителя производилась в городе, всем делом заправлял купец-скупщик и раздатчик. Этот монопромысел с XIV в. распространился в Тюрингии, Гессене, нижнерейнских и других областях. За время с середины XIV и до конца XV в. в окрестностях Эрфурта стали специализироваться на этой культуре до 80 деревень, включая несостоятельных их жителей.

В Италии, Фландрии, Англии столкновения между ограничительной политикой цехов и требованиями расширяющегося сукноделия завершились втягиванием домашнего крестьянского производства в систему скупки-раздачи, превращением крестьян целых деревень в кустарей.

В Италии, этой «первой капиталистической нации», процесс выплескивания шерстяной промышленности за пределы городов вызвал вторичное развитие этого ремесла в деревне — возрождение там, уже в товарной форме, занятия, некогда переместившегося в цветущие города. В центре итальянского сукноделия — Флоренции — компании, владевшие сукнодельными мастерскими и занимавшиеся крупной торговлей шерстью и сукном, в XIV в. подчинили крестьян окрестных деревень, составивших основную массу прядильщиков. Как и повсюду, это были главным образом женщины. Одну из них описал Боккаччио: она имеет свою прялку, которую время от времени чинит в городе, там же по субботам получает сырье и сдает готовую пряжу, имея дело с раздатчиком, надзирающим также за качеством ее работы; она очень бедна, и чтобы приобрести пищу, вынуждена подчас закладывать свою и мужа праздничную одежду. Известно, что деревенские прядильщики иногда вовсе не имели прялок, а обходились веретеном. Но центр тяжести раннекапиталистического производства в Италии в это время все же оставался в городах; заинтересованные в рабочих руках города специально освобождали от личной и поземельной зависимости крестьян окружающих деревень, стимулируя их переселение в город. Товарное ремесло в целом не получило [153] заметного распространения в итальянской деревне этих столетий, тенденции его переноса туда наметились лишь позднее, в XVI в., и коснулись, главным образом, шелкоделия (Ломбардия, Тоскана, Венеция с округой).

Напротив, во Франции ремесло в деревне, также вторичное, развившееся именно в связи с рассеянной мануфактурой, стало ее основной базой. Как известно, во французских городах XIV—XV вв. раннекапиталистическая мануфактура не могла тягаться с традиционным мощным цеховым производством. Вероятно, по этой причине базой рассеянной мануфактуры там стала деревня, а в окрестностях больших городов — Парижа, Бордо, Тулузы, Руана — рассеянная мануфактура нередко сочеталась с централизованной.

Подлинно интенсивное вовлечение деревни в сукноделие произошло в Нидерландах, где были древние традиции этой отрасли. Уже в XII—XIII вв. сукноделие стало экспортной отраслью производства фландрских городов, с XIV в. — голландских. Во Фландрии и Брабанте, где в городах, по мнению некоторых ученых, проживало до половины населения, сортовые сукна делали из английской шерсти или «доводили» английское сукно путем окраски и аппретуры. Высококвалифицированные специалисты — сукновалы и красильщики составляли элиту фламандских городов Ипра, Брюгге, Гента, Сент-Омера, Арраса, Дуэ, Лилля, массы мелких городков и местечек. В XIII в. возникший там институт скупки подчинил себе и крестьянские семьи, в которых женщины занимались прядением. К XV в. стало обычным делом, что крестьяне устраивали у себя ткацкие станы или — на паях — валяльную мельницу и работали на предпринимателя. Расцвет предпринимательства привел к развитию мануфактур, сочетавших рассеянную и централизованную форму, основанных на сельских промыслах и державших кустарей, особенно деревенских прядильщиц, в весьма зависимом положении. Центр составляли «дома» суконщиков (drapier), где производились раздача сырья и скупка готовой продукции, находились склады; там же окрашивали и отделывали сукна, клеймили и оптом сбывали. С XIV в. главным районом сукноделия становится Брабант, где многие деревни превратились в ремесленные слободы.

Иначе получилось в «стране городов» Голландии, где суконная промышленность также распространилась на деревню. Крестьянский труд в окрестностях Лейдена [154] использовался особенно на чесании и прядении, жители многих городов Ватерланда — на всех предварительных операциях: сортировке и мойке шерсти, кордовании, прядении; заказы они получали от «суконщиков» Наардена. Для пригородных деревень этот (и другие промыслы) стал основным средством существования, жители их превратились в наемных рабочих, опутанных долгами и обиравшихся купцами-суконщиками из городских цехов, выступавшими в качестве предпринимателей — мануфактуристов. К концу XV — началу XVI в. для суконной промышленности Голландии было характерно сочетание капиталистического предпринимательства (особенно развившегося в Амстердаме) с корпоративным строем все еще могучих городских организаций. В результате яростной борьбы последних против сельских промыслов, которая велась на протяжении почти всего рассматриваемого периода, к его концу деревенское производство было задавлено, что привело к упадку всей отрасли.

Наиболее сложные и резкие последствия для крестьянства — и для феодального строя в целом — породила суконная промышленность в Англии. О развитии в Англии овцеводства уже говорилось, как и о том, что на первом этапе зрелого феодализма значительная часть шерсти-сырца вывозилась из Англии в Италию (Тоскану) и Нидерланды. Шерсть вывозили купцы, прежде всего те же итальянцы, в руки которых она попадала разными путями, нередко из крестьянских дворов, через скупщиков, приобретавших и сырец, и пряжу, и грубое сукно, доработкой которого занимались в местных и зарубежных городах. В XIV в. производство и сбыт шерсти и сукна приняли весьма широкие размеры, чему способствовал приток в страну великолепных мастеров — сукноделов из Брабанта, Фландрии и Зеландии, эмигрировавших отчасти из-за преследования крупных корпораций, отчасти из-за посулов англичан. Они селились более всего в деревнях, где их встречали как вестников процветания. Особенно много занимались сукноделием в Юго-Западной и Восточной Англии, в городах и селах по реке Стор, в округах Лондона, Норича, Бристоля и др. Известно, например, что продававшиеся в Нориче шерсть и сукна из окрестных селений составляли на мировом рынке конкуренцию даже фламандским сукнам, особенно продукция из деревень Керси и Уорстед (которые и дали названия своим сукнам). [155] С конца XIV в. начались запреты вывоза шерстяной ткани до ее валяния, т. е. вывоза полуфабрикатов. В XV в. Англия полностью перешла на сбыт готовых шерсти сукна.

Суконная промышленность в стране рано организовалась на предпринимательской основе. Как и в Нидерландах, производством здесь заправляли суконщики, по преимуществу выходившие из валяльщиков. С XIII в, они все более отрезали производителей от рынка сырья и сбыта, а к концу XV в. уже имели помногу сукновален и целиком поставили в зависимость от себя валяльщиков, стригалей и красильщиков. Судя по спискам подушной подати Йорка, в городе действовали по преимуществу именно эти специалисты, ткачество же и все подсобные операции осуществлялись в деревнях; аналогичные сведения дают документы Норича, суконщики которого подчинили себе ткачей и прядильщиков, в основном женщин и детей. Началось с продажи пряжи и скупки готовых сукон, а завершилось системой рассеянной мануфактуры и грабительской оплатой продуктами. Городское и сельское производство срастались настолько, что настойчивые петиции городов об ограничении дела в деревне, имеющие в виду прежде всего интересы городской купеческой верхушки (и ссылающиеся на жесткие меры в этой области голландцев), оказались в противоречии с интересами промышленных слоев и в конечном счете малоэффективными. В конце XIV — начале XV в. система домашнего производства вытеснила средневековую гильдию. К XVI в. в деревне появились централизованные мануфактуры: богатые сукноделы, иногда даже из бывших овцеводов, нанимали мужчин и женщин из окружающих деревень для переработки в сукно шерсти из своих имений.

Успехи английского сукноделия и все возрастающая роль деревенского производства опирались на широкую базу неземледельческих промыслов в названных выше районах страны, сохранение и подъем которых стимулировались все большей невозможностью для крестьянина существовать без дополнительного заработка. Соединение крестьянского мелконаделья и традиций деревенского несельскохозяйственного производства с сильными торгово-ремесленными элементами внутри майоров, распространением наемного труда в деревне, предпринимательскими методами ведения хозяйства, сложившимися в городе, но не уместившимися в его рамки и [156] перенесенными в деревню, — это соединение и породило в Англии наряду с городской промышленностью широчайшую сеть деревенского кустарного производства типа рассеянной ранней мануфактуры.

Раннекапиталистические отношения, спорадически возникавшие в европейском ремесле и промыслах с XIV в., а в XV в. уже доказавшие свою жизнестойкость, проявились раньше, шире всего именно в сукноделии, но вовлекали в сферу своего действия и другие производственные отрасли, в том числе доступные крестьянскому домашнему производству: ткачество и производство вайды (особенно в Германии), лесопильное дело и судостроение, канатное и парусное производство, морской и речной извоз и др.

Разработка земных недр и другие важнейшие сельские отходные промыслы, продукция которых в период развитого феодализма стала наряду с зерном важнейшим предметом внутренней и интернациональной торговли, к концу XV в. были уже организованы на предпринимательских началах; горожане, купцы, разбогатевшие крестьяне превращали иногда население целых деревень в наемных рабочих на торфяных, известняковых, соляных, камнедобывающих копях. Особое историческое место заняло горное дело, где в период возникновения раннекапиталистических отношений ранее всего (наряду с судоходством, текстильной промышленностью и производством книг) сложились условия для формирования промышленного капитала, хотя и в его особой, монопольно-корпоративной форме. Огромную роль в ходе первоначального накопления и в процессе разложения класса крестьянства сыграли и другие отрасли, выросшие из отходничества. Роль отходничества прослеживается по всему континенту среди, по выражению К. Маркса, «хаоса переходных форм» и распространяется на такие традиционные сельские занятия, как различные виды морского (от рыболовецкого до шкиперного) и лесного (от охоты, добычи воска и меда — до углевыжйгания и гонки дегтя) промыслов. И здесь, в качестве предпринимателей нередко выступали местные разбогатевшие промысловики, мастера-ремесленники и, просто сельские богатеи. На русском Севере в предпринимательство сплошь и рядом перерастало складничество зажиточных людей, которые на паях устраивали [157] небольшие «лопские заводцы» (сыродутные, кричные печи) на землях лопарей, солеварни, рыболовецкие артели, верфи, воскобойные печи, где тяжело эксплуатировали наемных, либо зависимых от пайщиков людей. Так же обстояло дело на торфяных промыслах в Голландии, развившихся с XIII в., где мелкие предприниматели, часто из местных сельских людей, арендовали промысловые территории и превращали в наемных рабочих население целых деревень.

Однако надо иметь в виду, что внедрение предпринимателя, купца или промысловика в крестьянское ремесло еще не стало системой, а наблюдалось лишь в отдельных районах Европы, где сложились для этого определенные условия, и лишь в некоторых отраслях, продукты которых имели массовый спрос.

Таким образом, в XIV—XV вв. феодальное деревенское ремесло в Европе дало наивысшие в тех социальных условиях формы в виде домашнего товаризованного ремесла и стабильной прослойки профессиональных мастеров. Одновременно начался распад его классической организации, в связи с частичным разрушением либо товаризацией зависимого поместного ремесла (вместе с трансформацией самой вотчины) и одновременно возникновением элементов новых, раннекапиталистических отношений в виде кустарного ремесла и рассеянной мануфактуры.

Заключение. Роль, функции, особенности и исторические итоги развития деревенских ремесел в средневековой Европе

Итак, мы проследили основные тенденции средневекового деревенского ремесла как широкого занятия крестьянского населения и как занятия особых групп людей. Деревенское ремесло составляло на протяжении всего средневековья неотъемлемую и важную часть феодального хозяйства, его особую сферу, важную область жизни средневекового общества, которая развивалась в соответствии с общими тенденциями эпохи.

Как и все тогдашнее производство, деревенское ремесло базировалось преимущественно на ручной технике. Его уровень и его организация определялись [158] поэтому до известного времени не столько техническими показателями, сколько экономическими и социальными: это число и плотность населения, природные условия для ремесленной деятельности, ее традиции, характер развития городов и сельского хозяйства, структура землепользования и землевладения, особенности господствующего класса, крестьянства и государственных учреждений. Поэтому развитие деревенского ремесла имело многие региональные особенности. Кроме того, вследствие господства ручного труда деревенское ремесло на протяжении всего рассматриваемого периода характеризовалось известной многоукладностью, в нем сосуществовали не только разные формы, но и разные стадии, так что кустарная промышленность и мануфактура могли соседствовать, даже соединяться с поземельно и лично зависимым поместным ремеслом. Понятно, что варианты, характерные для конкретной организации деревенского ремесла, не всегда точно укладываются в «чистые» формы, модели категорий и стадий.

Отражая соотношение между материальной средой и состоянием орудий труда, агрикультуры, урбанизационных процессов, организация деревенского ремесла на протяжении всего средневековья была представлена тремя типами и одновременно фазами специализации. Первый — семейно-бытовой: универсальные поделочные занятия в рамках (внутри) крестьянской семьи и (или) поместного центра, как часть повседневного быта и натурального воспроизводства; соответственно его продукция почти не выходила на рынок. Второй тип, переходный, воплощен в фигуре крестьянина-ремесленника, чьим основным занятием было сельское хозяйство, а подсобным — в разной мере товарное домашнее ремесло, притом одного или немногих определенных видов; отчуждение продукции крестьян-ремесленников в виде повинностей и (или) через рынок шло уже во многом за счет их ремесленных занятий. Третий тип — профессиональное ремесло как основное занятие незначительной части деревенского населения, специализированное в определенной отрасли и в той или иной мере сочетавшееся с сельским хозяйством как подсобным занятием. Эволюция форм деревенского ремесла находилась в общем русле отделения и специализации ремесла — путем расширения числа лиц, занятых ремеслом специально или по преимуществу, углубления отраслевого разделения труда. [159]

Отраслевое разделение труда в деревенском ремесле шло по линиям конечного продукта и исходного сырья и было весьма обобщенным. Некоторая относительная внутриотраслевая специализация возникла в нем практически к концу периода — за счет немногих и несложных профессий (например, изготовления веревок). И лишь в рамках рассеянной мануфактуры в деревенское, уже кустарное ремесло было внедрено производственно-технологическое разделение труда поэтапного (внутриоперационного) характера, главным образом на первичных стадиях производства. Наиболее сложные, требующие высокой квалификации, специального обучения и оборудования ремёсла и стадии производства почти целиком по мере развития городов уходили из деревни. В деревне сохранилось лишь производство наиболее простых изделий и полуфабрикатов.

Главной социально-экономической особенностью деревенского ремесла было его соединение с сельским хозяйством. Напомним, что это была особенность всей средневековой промышленности, в той или иной мере характерная и для специализированных промыслов, и для городских ремесел. Но вопрос о мере этого соединения здесь очень важен, так как сельское ремесла развивалось в условиях, где связь с землей — земельный надел, работа на нем, обязательства по земле и все личные правообязанности, с ней связанные, — были основой существования. Поэтому ремесло в деревне осуществлялось в качестве домашнего, подсобного к земледелию занятия. Профессиональные ремесленники также были в той или иной мере связаны с землей. Их жизнь проходила в рамках жизни крестьянства, общины и поместья, была подчинена соответствующим задачам и запросам, ими регулировалась. Тесная связь с земельным наделом ограничивала отделение и специализацию деревенского ремесла. Пожалуй, еще важнее было наличие поземельной, правовой, в той или иной мере личной зависимости от землевладельца, вследствие которой часть произведенного в деревне ремесленного продукта, иногда значительная, отчуждалась феодалом — в натуральной форме или в форме денежного эквивалента. Это ограничивало хозяйственные возможности деревенского ремесла. По мере расширения и специализации ремесленных занятий в деревне роль земельного надела в жизни занятых ремеслом групп сельского населения уменьшалась. [160]

На протяжении средневековья резко изменились и общественные позиции ремесла и ремесленников в деревне; из занятия раба ремесло в конечном счете стало занятием лично свободного наемного лица. Но даже к концу рассматриваемого периода, когда распространение кустарной промышленности поставило сельское ремесло в прямую зависимость от городских капиталов, оно сохраняло свое подчинение земельной собственности, сельскому быту.

Рамки деревенской жизни ограничивали деревенское ремесло и по форме товарности. Его связь с рынком реализовалась преимущественно путем работы на заказ, зачастую из материала заказчика, или путем отходничества; деревенское ремесло почти не поднялось выше этих первых фаз товаризации. Примечательно, однако, что данное обстоятельство в эпоху начавшегося общего разложения феодального ремесла сыграло положительную роль, способствуя развитию в деревне системы скупки ремесленного продукта и раздачи сырья, а затем и системы рассеянной мануфактуры. Столь же конструктивную роль на позднем этапе сыграла производственная раздробленность и автономность сельских ремесленников, избавленных от подчинения корпоративным установлениям цеха и города.

Находясь в гуще аграрной периферии, сельское ремесло уступало городскому по основным показателям: уровню независимости от земельной собственности, личной и хозяйственной свободы, степени сосредоточения, специализации и квалификации. Оно обладало большими чертами натуральности, нежели городское ремесло. Оно стояло в полном смысле между городом и деревней. Лишь городское ремесло с его регулярными и более полными товарными связями, высокими требованиями к качеству изделия, жесткой организацией могло добиться технического прогресса, приведшего в конце концов к передаче человеком части своих функций механизму.

Но деревенское ремесло обладало и немаловажными преимуществами. Его продукция была продукцией социально широкого производства и потребления, это была массовая продукция — дешевая, простая, удобная, рассчитанная на спрос основных по численности разрядов населения и важнейших отраслей производства. Деревенское ремесло не требовало длительного обучения и сложного оборудования, не было связано [161] корпоративно-монопольными ограничениями, не нуждалось в обширных инвестициях капитала. Поэтому оно легко находило исполнителя. Дешевизна рабочей силы в деревенском ремесле подкреплялась также наличием земельного надела. Наконец, оно располагалось близ сырьевых баз. Эти условия и свойства деревенского ремесла обеспечили ему очень значительную роль, особенно в рамках раннекапиталистических отношений.

На первом этапе феодализма эволюция сельского ремесла выражалась прежде всего в формировании прослойки профессиональных ремесленников, обслуживающих поместье и деревню. После возникновения городов и концентрации в них профессионального ремесла, а затем трансформации поместного строя, ведущей, перспективной линией развития ремесла в деревне стало втягивание в товарно-денежные отношения семейно-бытовых и домашних ремесленных занятий и следующая за этим товаризация отдельных традиционных сельских ремесел, как бы закрепляющихся в деревне. Итогом первой фазы зрелого феодализма стало сложение домашнего деревенского ремесла как категории товарного хозяйства. Кроме того, теперь деревенские ремесла и промыслы как товарная отрасль общественной экономики стали общеевропейским явлением: они сформировались в Северной Европе и возродились к новой жизни на юге континента.

На следующей фазе сложилось кустарное производство.

Таким образом, деревенская промышленность прошла путь от бытового занятия крестьянской семьи и барской прислуги, через домашнее (простое товарное) ремесло — к ремеслу кустарному, подчиненному скупщику-раздатчику, а затем и вошедшему в систему рассеянной мануфактуры. Этот путь начался со сбыта домашних поделок для подсобления сельскому хозяйству, завершился — образованием специализированных промыслов и мастерских, ремесленно-промысловых слобод и особого слоя сельских мастеровых — наемных рабочих с наделом. Главной задачей деревенского ремесла вначале было удовлетворение непосредственных нужд крестьянского и барского хозяйства, а к концу периода — производство продукции преимущественно на рынок.

Конечно, эволюция ремесел и промыслов проходила неравномерно, разнясь, и подчас весьма значительно, даже в соседних районах. Это определялось [162] естественными и социальными местными особенностями: наличием или отсутствием природных богатств, величиной и характером надельных земель, продуктивностью земледелия, характером городской экономики, степенью земледелия, характером городской экономики, степенью разномерности развития ремесел и промыслов как экономического и социального фактора деревенской жизни и феодального общества в целом, прежде всего их товаризации, преобладали над местными различиями и проявлялись даже там, где данное общественное явление было представлено лишь в элементах. Это был общеевропейский процесс.

Факторы, способствовавшие развитию ремесленных занятий в деревне, были нескольких типов: постоянные, длительные и временно действующие; они всегда имели исторический характер. Временные или ситуационные факторы имели конкретное происхождение и воздействие. Длительные факторы получали ведущее значение-обычно в пределах одной из фаз феодализма. Так, на первом его этапе главную роль в отделении ремесла играло формирование феодального строя, прежде всего господствующего класса и государства, системы отчуждения в их пользу продуктов, в том числе ремесленных, в виде односторонних, необратимых отдач (ренты, налоги). На втором этапе феодализма такую роль играло развитие города, товарообмена и отчуждения продуктов ремесла через рынок; из города же позднее пришли в деревенское ремесло импульсы раннекапиталистических. отношений, интересы большого рынка, массового спроса. Одновременно все более проявлялось действие социального расслоения крестьянства, которое подвигало его небольшой верхний слой к предпринимательству, широкий низший — к наемному труду, в том числе в ремесле.

Наконец, в период генезиса феодализма престиж ремесла определялся, помимо прочего, редкостью и высокой ценой профессионального ремесленного труда, а в период развитого феодализма таким моментом стала всеобщая необходимость в нем, его широкое развитие и превращение в сущностную категорию хозяйства.

Постоянно действующими факторами были демографический; развитие сельского хозяйства; природные условия (наличие или отсутствие естественных ресурсов для ремесла, наряду с обилием или недостатком условий [163] для земледелия); социальная стратификация общества с сопутствующими ей явлениями (например, войнами, междоусобицами) и средствами подавления. Но роль этих постоянно действующих факторов изменялась, и вот несколько примеров. Так, по мере развития торговли и коммуникаций появилась возможность работать на привозном сырье (например, в Тоскане — на английской шерсти), что сузило роль природного фактора. С развитием городов и товарно-денежных отношений деревенские поделки все больше стали отчуждаться через товарное обращение, и все чаще — по запросу несельскохозяйственного (городского, промыслового), и того же сельского населения, а коммутация ренты и вовсе переориентировала сельское ремесло на рынок; поэтому в формировании ассортимента и объема продуктов сельского ремесла спрос со стороны господствующего класса, прежде всего в форме непосредственного отчуждения, постепенно терял свое ведущее место. Одним из организаторов деревенского ремесла был барский двор, но с эволюцией поместного строя и развитием капитала организатором его все более выступал предприниматель. Интенсивность, продуктивность, качество труда в ремесле, в том числе деревенском, на протяжении всей эпохи достигались главным образом за счет личных свойств работников; их мастерства, а также применения простой кооперации; но с появлением необходимости в массовом производстве и по мере внедрения различных механизмов, действовавших на ручной и животной тяге, а также механической (падающей воды) силе, значительно повысилась и в деревенском ремесленном производстве роль техники и более сложной кооперации. Наконец, на задний план все более отодвигалась роль семейного фактора в результате воспреобладания малой семьи, а также роль личного статуса непосредственных работников, освобождавшихся от личной зависимости на большей части континента.

Каково было воздействие товаризирующейся деревенской промышленности на судьбы деревни и крестьянства? Оно шло в русле общего воздействия товарно-денежных отношений и раннекапиталистических элементов. В феодальной деревне обособляющееся ремесло играло в общем деформирующую роль. Оно было важным агентом товарного уклада, проводником внешних контактов, материальных и духовных культурных заимствований в замкнутую, традиционную деревенскую жизнь. [164]

По темпу и уровню развития деревенское ремесло, как говорилось, уступало городскому, но в деревне оно все более обгоняло чисто сельскохозяйственные сферы деятельности. Динамизм ремесла объяснялся, во-первых, его большей независимостью от земельной собственности и земли, как непосредственного средства производства; во-вторых, большими возможностями и значением технического совершенствования; в-третьих, более широкими возможностями для углубленного разделения труда, особенно внутриотраслевого; в-четвертых, относительно более легкой товаризацией.

Развитие товарного деревенского ремесла способствовало дифференциации, а затем разложению, размыванию крестьянства как класса феодального общества, ослаблению связей крестьян с земельной собственностью, профессионально-социальной перестройке отдельных их групп. Выражением и показателем этого воздействия были, в частности, следующие процессы:

— развитие прослойки мелких самостоятельных, ремесленников, в деревне;

— усиление ориентации свободных и зависимых крестьян на ремесло и промыслы как компенсаторное занятие, с последующей специализацией;

— специализация части обедневших крестьян на ремесленно-промысловом производстве, конечное превращение их в сельских кустарей и наемных мануфактурных рабочих с наделом;

— расширение прослойки мелких свободных держателей земли в результате их занятия ремеслом;

— появление в деревне богатых ремесленников, торговцев изделиями ремесла, а затем мелких предпринимателей;

— товарно-промысловая и ремесленная мобилизация пригородов;

— появление значительного числа ремесленно-промысловых деревень, посадов, хуторов и других сельских поселений с промышленным уклоном;

— включение крестьянства в товарное обращение и, отчасти, в товарное производство за счет ремесленно-промысловой продукции;

— убыстрение притока сельских жителей в городское ремесло, особенно в слой наемного труда;

— интенсификация сельского хозяйства (распространение монокультур и др.), особенно сферы производства ремесленного сырья. [165]

Как известно, к концу рассматриваемого периода в среде класса-сословия крестьян различалось несколько социально разнородных групп: собственно крестьян, в той или иной мере товаризовавших свое хозяйство; сельскохозяйственных батраков; наемных работников (с наделом), занятых раннекапиталистической, размещенной в деревне промышленностью; профессиональных ремесленников и промысловиков; «деловых, людей» — торговцев, скупщиков, мелких предпринимателей. Причем подавляющее большинство лиц, уже фактически переставших быть крестьянами, все еще сохраняет земельный надел и какую-то форму зависимости от землевладельцев, что формально и удерживает их в рамках крестьянского сословия. В этой новой структуре производящего населения деревни некрестьянский элемент, в том числе люди промышленного труда, занимают, таким образом, все более заметное место.

Последнее обстоятельство, характерное для состава крестьянского сословия передовых стран Европы в период развитого феодализма, отчетливо проявилось в программах и движущих силах больших крестьянских движений, где были широко представлены деревенские ремесленники и кустари. Достаточно вспомнить хотя бы такие восстания, как Жакерия во Франции (1350—1358), восстание Уота Тайлера в Англии (1381), Гуситские войны в Чехии (1417—1435), восстание Энгельбректа в Швеции (1434—1436), народные волнения конца XV — начала XVI в., составившие предысторию Крестьянской войны в Германии. В рядах этих восстаний и среди их руководства были, как известно, сельские сапожники, бочары, мясники, солевары, лесорубы, каменщики, наемные рабочие, мелкие предприниматели, деревенские или связанные с деревней торговцы (яйцами, живностью, сыром и т. п.).

Конечно, перспективный тип эволюции крестьянства наблюдался в основном там, где развивалась сильная сельская промышленность, особенно кустарная, подготовленная уже значительной эволюцией городской промышленности и продвинутой дифференциацией деревни (Англия, Фландрия, Голландия).

Мелкое несельскохозяйственное производство деревни, в первую очередь товарное домашнее и (или) втянутое в систему простой скупки, могло и не иметь деформирующего воздействия на структуру феодальных: отношений в деревне и даже консервировать [166] крестьянство на более или менее длительное время путем подсобления его основному производству (Россия, Швеция, Прибалтика). В определенных условиях ремесло в деревне могло помогать и развитию, укреплению собственности феодалов благодаря возможности эксплуатировать через ремесло ту часть населения деревни, которая оставалась вне надельной системы, либо с малыми наделами. Несомненно также, что деревенские ремесла и промыслы способствовали складыванию регально-корпоративной формы феодальной собственности, нацеленной на эксплуатацию несельскохозяйственных производств.

В области товарного обращения, рынка роль деревенских ремесел и промыслов также была очень значительной. Даже при неполном отделении деревенской промышленности от сельского хозяйства они сужали разрыв между структурами города и деревни, расширяли емкость и ассортимент внутреннего и внешнего рынка для продуктов сельского хозяйства и добывающего производства вообще, углубляли рынок промышленного сырья и полуфабрикатов. Деревенское ремесло расширило, закрепило, а кое-где и создало заново специализацию областей и районов, которая является одним из важнейших условий развития внутренного рынка. Оно побуждало экспортно-импортную торговлю «тяжелыми», повседневными товарами. Оно умножило число крестьян, втянутых в товарное обращение в качестве продавцов и покупателей товара и способствовало товаризации крестьянского хозяйства. Деревенское ремесло расширило товаризацию земельной собственности и рабочей силы. Очевидно, что оно весьма способствовало изменению социально-экономической характеристики феодального рынка, так как расширяло количество и ассортимент выходящих в товарооборот потребительных, а затем и меновых стоимостей.

В истории промышленности деревенское ремесло также заняло важнейшее место. В течение всего средневековья деревенское ремесло в основном удовлетворяло нужды в промышленных изделиях самого обширного общественного класса — крестьянства, во многом — феодалов и отчасти — горожан. Оно легло в основу множества поселений, по характеру и функциям близких к городам и важных как периферийные товарные центры. В деревне существовали и складывались заново многие отрасли промышленности, стоящие вне городов и нацеленные на производство предметов широкого спроса [167] (например, парусная, веревочная, производство деревянной утвари), либо их полуфабрикатов и подсобных средств (вайды, пряжи, древесины).

Особенно важное, этапное место в общем ходе промышленного развития получила деревенская кустарная промышленность, которая составила первоначальное низшее, переходное звено раннекапиталистической промышленности. Кустарное производство, как и основанная на нем рассеянная мануфактура, чаще всего включало лишь начальные стадии изготовления продукта, выделку полуфабрикатов, где требовался преимущественно малоквалифицированный труд. Рассеянная мануфактура не предполагала ни сложного оборудования, ни значительных капиталов, ни технически развитого работника. В социальном плане патриархальный, полуфеодальный характер этой ступени раннекапиталистического производства выразился в том, что рассеянная мануфактура была основана все еще на мелком, ручном, территориально раздробленном, индивидуальном труде обособленных работников, которые к тому же были зачастую связаны с землей, обладали поземельными повинностями и даже неполной личной свободой.

Но составив низшую, переходную фазу в раннекапиталистической промышленности, рассеянная мануфактура и лежащее в ее основе кустарное ремесло, преимущественно представленные в деревне, заняли наиболее передовые для своего времени, качественно новые позиции в отношении феодального ремесла. Теперь производством распоряжается владелец капитала, а непосредственный работник противопоставлен ему, отделен от функций управления, организации, инвестирования производства и отчасти экспроприирован. Разрушив универсализм ремесленного труда и его естественное разделение, кустарное производство поставило на их место операционное разделение труда и добилось значительного повышения его производительности. Характеризуясь полной товарностью производства, рассеянная мануфактура явилась первым противопоставлением таким типично феодальным представителям ремесла, как цеховой мастер, самостоятельный мелкий ремесленник — «хозяин», зависимый «магистр» в поместье. Рассчитанная на массовый сбыт, она противостояла также феодальным формам товарности, среди которых большое место занимала работа на заказ, прямая связь производителя с рынком сырья и сбыта, индивидуально-штучный [168] сбыт. Наконец, она впервые противопоставила феодальной ренте как главному «двигателю» и основной задаче «феодального производства — капиталистическую прибыль.

Мануфактура уже в своей рассеянной форме была шагом вперед всего общественного развития; она зиждилась на разделении труда между городом и деревней, хозяйственном районировании, росте обмена между странами и внутреннего рынка, концентрации населения, начавшемся распаде феодального аграрного и промышленного строя, разложении средневекового крестьянства. [169]

Основные источники и литература

Дата добавления: 2015-08-18