Часть 61. 1937 год

28 мая 1937 года. Тарасовка.

Всё же это паршивая привычка – писать всякую чепуху в тетрадь. Жизнь человека – это такая мелочь. Жизнь, цена жизни очень низка. Жизнь ценна только для живущего. Никчемная привычка делать пометки своей ничтожной жизни, жизни единицы. Но я пишу только для своего удовлетворения, а потому буду писать. Это отнимает иногда много времени, но это для меня является и отдыхом.

Солнце, +12. С утра поехал в Тарасовку. Там всё цветёт. Трава огромная.

Ирисы, фиалки... Наливаются вишни, клубника... Немножко покопал, потом пообедал. Наелся «до отвала». Сфотографировал Галку, маму и Аню Кадомцеву (сейчас Кутукову) с дочкой Иринкой. Затем побродил по лесу и по берегу Клязьмы. Как хорошо! Какая пышная растительность! Но странно: я ловлю себя на том, что думаю о Варюше.

Поехал в Москву: к 7-ми часам вечера надо зайти в институт к Пустовалову. Звонит Варя, говорит, что ей надо идти (в свой) институт, так как надо узнать расписание на дальнейшие дни. В институте с ней встретились: не верю я всё же в безразличие Вари! Жаль, что короток у неё перерыв: так много надо сказать.

Договорились на завтра. Свидание с Пустоваловым по поводу отчёта о научно-исследовательской работе не состоялось: он ещё не прочёл. Просил позвонить ему сегодня в первом часу ночи. Звоню. Говорит, что впечатление об отчёте хорошее. Советует применить некоторые новые методы исследования (в дополнение), закончить работу, и тогда её можно будет даже напечатать. Это меня немного подбодрило.

1 июня. Москва.

Днём я встретился с Варюшей. Гуляли в лесной части парка Воробьёвых гор. Говорили об очень многом, но к самому главному вопросу я ещё не подошёл.

Прочёл рукопись профессора Л. В. Пустовалова «Условия осадкообразования в верхнепермскую эпоху», предназначенную для журнала, где он доказывает дельтовое происхождение верхнепермских отложений.

2 июня. Москва.

Тоска. Что-то грызёт сердце. В шесть часов вечера поехал к Варюше (встретились у Любы). Сначала танцевали, и танцевали «классически». Затем до ночи гуляли в парке. Но сегодня у меня какое-то дурацкое настроение. Не хочется отпускать Варю. А близость Вари сегодня не очень волнует кровь.

Кровь вся в мозгу, и там бродят какие-то тяжёлые сумрачные мысли. Вот я иду сейчас с Варюшей, разговариваю; привык её видеть чуть ли не каждый день. И вдруг надо уезжать (на практику). Она же останется в Москве, у неё будет время гулять с другими. Любовь наиболее эгоистична – так кто-то сказал – и сказал верно. У меня накопилось много чего сказать Варюше, но получается всё время так, что я ей самого главного не говорю. Перед отъездом я должен ещё раз увидеть Варюшу. Не хотелось расставаться, идти в пустую неуютную комнату.

4 июня. Москва.

Стоят прохладные сырые дни. Вчера собирались было с Лёшей ехать в Тарасовку, но сильный дождь попутал наши планы. Вместо Тарасовки пошли на кинокартину «Гобсек» по Бальзаку, тяжёлую, мрачную, но мастерски сыгранную (до 30-летнего возраста молодой человек держит «честное слово», после 30 лет «честное слово» является только ширмой и верить ему нельзя).

После кино встретился в институте с Варюшей. Гуляли по Большой Калужской. Я не могу насытиться прогулками с Варей, и каждая является чем-то новым, своеобразным, и чем чаще я вижу Варю, тем больше хочется её видеть.

Интересное сообщение об орошении степей в окрестностях Ворошиловска (Ставрополя) делает «Комсомольская правда» за 11.05.37. «Пятигорск. 10 мая. Сейчас идёт грандиозное строительство Невинномысского канала, который соединит реку Кубань с рекой Егорлык, протяжением в 50 км. Между Кубанью и Егорлыком канал проходит по тоннелю длиной в 6,5 км. Уже начаты работы по проходке туннеля. Невинномысский канал даст в год 1.200 миллионов кубометров воды».

5 июня. Тарасовка – Москва.

С утра поехал последний раз в Тарасовку, проститься. Замечательная растительность в лесу. Насекомых, особенно бабочек, мало, мешает дождь и холодная погода. К вечеру уехал в Москву. В 10 часов встретился у института с Варюшей. Хотели идти в парк, но было поздновато, а Варе надо возвратиться домой до пол 12-го ночи. Как трудно расставаться с девушкой в молодые годы!

6 июня. Серебряный Бор – Москва.

Облачный, но тёплый день. Собрались с Лёшей Михайловым, Анатолием Бобровым и девчатами ехать за город. Но из-за ребят опоздали, приехали к Любе лишь к 2 часам дня. Люба решила быть принципиальной и отказалась ехать, сделав обиженное лицо. Решили с Варюшей ехать вдвоём в Серебряный бор. Лес уже оделся пышной летней одеждой. Прошли к берегу Москвы-реки. Но долго просидеть не удалось: поднялся холодный ветер и прогнал нас на мягкую пушистую траву в лес, где мы провели день до поздних сумерек. О чём мы только ни говорили, как ни целовались – полного удовлетворения никогда не получишь. У меня осталось от этой поездки с Варей и от Варюши радостное возвышенное впечатление. Варюша пока что самая чистая и умная девушка, самая простая и самая замечательная. Всё это хорошо, но завтра я выезжаю в Уфу на практику на долгих три месяца. Варя обещала прийти провожать.

Варюша не выходит у меня из головы.

*****

Начиная с 7 июня по 30 августа, писал путевые заметки геолога в отдельной тетради: «Полевой дневник геолога» (лето 1937), где на 50% касался специальных и геологических вопросов (1).

*****

31 августа 1937 года. Тарасовка – Москва.

Вчера из Уфы приехал поздно, ключей не оставили, пришлось ехать в Тарасовку. Здесь всё по-старому. Только гораздо больше появилось крупных, с разными оттенками, георгин, целый сад. Мать не болеет.

Днём поехал в Москву, привёл себя в порядок и к семи часам вечера направился к Варюше. Последнее письмо в Уфу она написала довольно странное, в котором пишет вначале, что она вовсе не просит меня ей писать, что ей всё равно, если я не напишу – ей безразлично, и всё же в конце пишет, чтобы я приезжал скорее. Моё появление было очень неожиданным: Варя с Любой звонили по телефону для сбора кавалеров на танцы. Варюша была в полном замешательстве, не договорив фразы, бросила трубку телефона, не знала, чего говорить. Варя уже студентка педагогического института им. Бубнова, исторического факультета.

Сначала посидели дома, затем зашли к её подруге Вере танцевать, а оттуда пошли гулять в парк. Фонтаны. Зелень. Варюша не изменилась, но только сегодня была молчаливая. Хочет многое, но только стыдится показать свои желания, про себя же могу сказать, что я стал более равнодушен к Варюше.

Если б она была чуть веселее и смелее... Но всё же меня к ней тянет.

1 сентября. Москва – Тарасовка.

С утра поехал в институт. Пустовалов и Флоренский с членами геологического конгресса на экскурсии по месторождениям нефти СССР. Сулин в отпуске. В институте пусто. На перемене ходят толпами новички нового приёма. Как следует ещё никого не рассмотрел и не знаю.

На улице случайно встретил одноклассника Бориса Бородулина. Говорит, что он только что пришёл из армии (взяли с 3-го курса по специальному набору на два года) и думает продолжать учиться в институте Цветметзолото. Об А. Бароне говорит, что тот поступил в медицинский институт (это после окончания железнодорожного техникума и трёхлетней работы!) и уже учится на 2-м курсе.

В газете сегодня сообщение в хронике (такие вещи сообщают в хронике и печатают как можно мельче, но это нельзя не сообщить), что бывший председатель СНК УССР Любченко застрелился, запутавшись в антисоветских связях и боясь ответственности. Вредители-троцкисты проникли во все норы. Едва ли не 30-40% всего руководящего состава партии и правительства оказались вредителями троцкистами-бухаринцами. Сейчас в СССР делается что-то невообразимое. Люди уже совершенно не доверяют друг другу.

Поехал в Тарасовку. Всегда с радостью меня встречает собачонка Бойка. 2 сентября. Тарасовка – Москва.

В Тарасовке ходил в лес. В лесу сыро и пусто. Кое-где землю устилают жёлтые листья. Солнце греет ещё сильно, но небо часто закрыто тучами.

Поехал в Москву. Писал финансовый отчёт о расходах во время поездки по Уралу для сбора образцов. Зашёл к Володе Леонову. Ольга его никуда не пускает. Как он только терпит? Говорит, что ждёт повестку из военкомата о призыве. А пока работает в Наркомюсте. Получают они вдвоём 1200 рублей в месяц, а Ольга всё ещё жалуется, что не хватает денег, и ругает Володю за каждый «лишний» (по её мнению) истраченный рубль. Она, по-видимому, копит деньги и обзаводится тряпьём.

А вечером встретился с Варюшей у парка (она учится вечером до 9 часов). Холодно. Ветер. Парк пустой. Варюша всё такая же противоречивая. И всегда спешит домой. Даже когда сама не хочет.

3 сентября. Пушкино – Москва.

Сегодня поехал в Пушкино для описания обнажений песка на правом берегу реки Учи выше села Пушкино. Это обнажение было описано совместно с Флоренским ещё весной прошлого года, но коротко. С тех пор воды утекло много, и старое описание с небольшим фактическим материалом меня уже не удовлетворяло. Я собрал новый дополнительный материал по всему разрезу петрографических анализов. В основу возьму этот новый материал, старый же будет как дополнительное доказательство.

Вечером встретился с Варей. Пасмурно, иногда накрапывает дождь. Дома сидеть не хочется. Пошли с ней в поисках кино на Таганку. Но у Таганки что-то строят, всё изрыли, и в поисках обхода мы попали на Москву-реку за Ленинские нефтесклады (на правом берегу реки, напротив бывшего Симоновского монастыря, так называемая Ленинская слобода). Оттуда мы возвратились на автобусе, хорошо, что он подвернулся. Так и не попали в кино. Немного посидели на скамейке. Какая Варя пугливая, как боится посторонних глаз.

Завтра пойдём с ней в кино, я возьму билеты заранее. Мне она передала более сотни листов фотобумаги, я её в письме из Уфы просил купить, если попадётся. Так что я теперь бумагой обеспечен. В Мосторге её уже нет больше месяца, а раз нет в Мосторге, значит, нет и во всём СССР. В общем, «жить стало лучше, жить стало веселее».

*****

(1) В данных публикациях «Полевой дневник геолога» опубликован не будет.

*****

Дата добавления: 2015-08-17