Часть 55. 1937 год

3 января 1937 года. Москва.

Наступили дни нового года. Уже на носу сдача зачётов. Что-то мне всё время вспоминается Клава, подруга Веры Шебаршиной. Хотелось бы увидеть её, но в то же время не хочу навязываться.

На Манежной площади устроили огромную ёлку, до 15 метров высотой, украсили иллюминацией. Построили временные эстрадные площадки для выступления оркестра и артистов, для кинопередвижки. А рядом – причудливые интересные ларьки с продажей ёлочных украшений, детских игрушек. Всё это очень хорошо, но как же меняется политика: ещё в позапрошлом году ёлка была форменным образом запрещена.

6 января. Москва.

Днём с Пашкой Скалабаном занимались «Геологией Союза». Лёшка Михайлов на переписи: сегодня началась Всесоюзная перепись населения. Вечером я хотел увидеться с Аней, но она отговаривается, ссылаясь на подготовку к экзамену.

Решил съездить к Новиковым. У них огромные перемены. Я не видел Олю уже полтора года, Женю – ещё больше. Женя вышла замуж, имеет уже дочку, окончила медицинский институт и работает с мужем в районе Сталинграда. Оля Новикова также недавно вышла замуж за будущего геолога (дипломника), хотя прямо об этом и не говорит. Так как Оля физик, я решил у неё кое-что расспросить по оптике. Она уже многое подзабыла, и посоветовала мне прочесть сохранившиеся у неё лекции Ландсберга(1) по оптике.

11 января. Москва.

Со вчерашнего дня резкий скачок температуры от +1 до -12, а сегодня и ещё ниже. Сейчас в Москве в Большом театре проходит декада грузинского искусства. Приехало много артистов тбилисского театра Руставели. Показаны несколько опер, в том числе «Абесалом и Этери» композитора З. Палиашвили. Почти каждый день на операх присутствовал Сталин, а это с ним очень редко случается. Приехали ведь земляки!

В институте начался период зачётов. Сегодня с Ирой Чепиковой вызубрили всю фауну «Геологии Союза» и сдали зачёт Сапожникову. Сегодня ребята пытались сдать электротехнику профессору Угримову. Из шестерых человек трое получили «уд», а троих (Фролов, Талдыкин и Крылов) он отослал подучить материал и разорвал конспекты их ответов. Спрашивает зверски, несмотря на то, что читал лекции плохо.

Сегодня в «Комсомольской правде» какой-то неудачливый критик С. Трегуб под громким заголовком «Маленький венок из большой пошлости» раскритиковал пушкинский вечер, устроенный в нашем институте преподавателем З. Виноградовой 29 ноября прошлого года. С. Трегуб исказил факты, перепутал всё на свете, совершенно неверно понял вечер, нашёл в нём то, чего не было и не могло быть в институте (на вечере этот, с позволения сказать, «критик» не присутствовал). Пытается навязать то, чего в действительности не было (опошление Пушкина и т. д.). Сегодня в институте все, прочитавшие эту статью (а её прочли все!) были форменным образом возмущены. Один Бондарев пытался защищать статью (она ведь напечатана в «Комсомольской правде» собственным «ея» работником!), но скоро ему пришлось замкнуться. Вначале чтения статьи ребята напали было на меня (я в своей статейке о вечере отозвался очень положительно за исключением некоторых недостатков), но дальнейшее чтение заставило их изменить своё мнение, и они, чтобы досадить чем-нибудь, обвиняли меня в моей якобы неверной статье (если судить по статье «критика» С. Трегуба).

Несколько дней назад мне приснилась Рива так явно, что казался мой сон действительностью. Лето. Горный рельеф. Горы покрыты растительностью, освещены солнцем и очень эффектно высятся в рамке окна домика. И тут Рива. Ривочка... Она мне стала гораздо больше нравиться, но теперь, к сожалению, я от неё оторвался, и когда мы видимся, больше нескольких натянутых слов сказать не удаётся. Я слишком возбуждаюсь и теряюсь, она, видимо, тоже. Зато мне попадает от наших девчат: Лены, Соньки и Надьки. Ленка ещё до сих пор рассказывает всем, как они втроём целовали меня в Мардяканах в Баку на практике. Да, действительно, такое дело было, но такие уж они «девчата», что не хочется, и даже для меня совершенно невозможно иметь с ними что-либо кроме общественных товарищеских отношений. Вообще девочки нашей группы (да и группы геологов третьего курса) меня довольно-таки уважают, но всё же часто ругают, но ругают больше за то, что я на них не обращаю внимания.

Ненавидит, наверное, меня Зоя Белоусова, но и мне она стала даже противной. Сейчас с ней занялся Фролов. Зойка стала ещё более худая, бледная, с ввалившимися глазами, с растрёпанной причёской, как драная кошка. А Фролов находит в ней что-то привлекательное. В её характере есть положительные черты, но во внешности их абсолютно нет.

16 января 1937 года. Москва.

Температура стоит низкая, от -13 до -20. Сегодня сдача зачётов по «Геологии Союза». Сдаёт первая партия, и я в том числе. Геологички с третьего курса зубрят ракушки: скоро сдавать палеонтологию Давиташвили. Рива Аронс стала ещё прекрасней; с серьёзным видом она что-то читает с Ниной Васильевой.

Нелли Бродская, покрасившая свои волосы в светло-рыжий цвет и строящая глазки, крутится со своими новыми подружками Анкой и Ганкой.

В три часа пришёл Страхов (до этого я с Лёшей Михайловым прогуливались по морозному воздуху в стороне Воробьёвых гор). Первым сдавал Федя Алексеев. Но он способный, память у него замечательная. Конечно, «отлично». Я сдал на «уд»: сбил меня «детальный разрез области таджикской депрессии в течение верхнего мела, палеогена и неогена». А то бы получил «отл». Слаб я на зубрёжку. По правде говоря, знал я «Геологию Союза» хорошо, ребята были удивлены низкой отметкой. Но что поделаешь.

Ире Чепиковой везёт: ей обычно задают лёгкие вопросы за её красивые глазки. Вера Шебаршина оказалась беспомощной – это девочка, которую не интересует геология по всей серьёзности. Она никогда не будет серьёзным геологом. Надя Субоч получила «отлично», хотя знала материал хуже меня, но она берёт всё лишь зубрёжкой, иногда не зная, что говорит сама: «...так написано...». Володя Савостьянов берёт своим уверенным голосом и умением незаметно подмазаться к преподавателю. За это Савостьянова многие не любят. Червонцева Страхов провалил, и все были этому рады. Червонцева многие ненавидят, и все не любят. Второй Червонцев – это Сазонов. Червонцев просто самоуверенный дурачок, а Сазонов к тому же хитёр.

На сессии Страхов так выразился о профессоре Д. В. Наливкине, когда о нём кто-то упомянул: «Всё, что непонятно, Наливкин загоняет в лагунную фацию». Наливкин и Страхов в теории враги.

Вечером с Федей Алексеевым и его женой Ниной Музыченко пошли на доклад петрографа В. П. Батурина(2) в Институте Горючих ископаемых (Академия Наук СССР). Тема доклада: «Палеографические построения на основании петрографического исследования терригеновых осадков». Особо нового, конкретного Батурин ничего не сказал. Из доклада только один вывод: петрография осадочных пород ещё слишком слаба и лишь пытается подняться на ноги.

20 января 1937 года. Москва.

Завтра сдаю зачёты по электротехнике. А сегодня занимался вместе с Ирой Чепиковой (договорился по телефону) у Сони Розовской на квартире. Завтра сдаём электротехнику как будто втроём. Квартира у Сони хорошо обставлена. Её муж Коля для неё слишком хорош. Занимались долго, с утра до 9 часов вечера. Ира хорошо понимает даже те процессы, которые сама не видела. Но углубляться боится (по моему мнению это свойство ума всех женщин: я иных не встречал). Ира Чепикова мне кажется умнее Иры Кок, хотя вторая вызубривает, именно вызубривает предмет сильнее.

После занятий проводил Ирочку до дома по Донской улице (дом № 40). Ира приглашала пойти с ней на выставку Сурикова и на каток. Несмотря на то, что она замужем и имеет дочь, с ней можно очень хорошо повозиться. Главное, очень просто всё получается, и понятно. Проводив Иру, пошёл к сёстрам Побочиным разузнать о Косте. Застал младшую сестру Аню, едва её узнал, но меня она узнала сразу. Аня стала настоящей женщиной, пополнела. Сообщила, что старшая сестра вышла замуж и переехала в Ленинград. От Кости Аня лично ничего не получала. Но оказывается Костя недавно писал письмо домой в Николаевск-на-Амуре, а оттуда отец написал Ане. В письме пишет, что Костя переехал в Комсомольск-на-Амуре и женился. Продолжает учительствовать. От военной службы учителям на Дальнем Востоке даже отсрочка на неопределённый срок. Женился – и пропал человек! Вот, оказывается, что было причиной молчания Кости! Наверное, весной в прошлом году он пошатался где-либо в тайге, писать было неоткуда, а затем женился, и до сих пор не может опомниться. Странно как-то у всех получается... Договорился с Аней, что она мне сообщит адрес, как только его получит.

21 января. Москва.

Утром были в институте. Ехал я с уверенностью, что электротехнику не сдам. Профессор Угримов опоздал. В ожидании его ходили по кабинетам электротехники. Ирочка Чепикова оживилась, несколько потеряла свой тучный вид, бегает по коридору. Сдала на «отлично». Я провалился, как и Соня Розовская. Хорошо, что Угримов не ставит отметки «неуд», а просто говорит:

«Вы у меня не были сегодня... я вас не видел... сделайтесь невидимкой...». Таким образом, он превратил меня в невидимку. Между прочим, невидимок у нас в группе порядочно, чуть ли не одна треть группы. Соня недовольна, возражает... Надо иметь очень много нахальства, чтобы ничего не зная доказывать, что ей нельзя поставить «неуд». А мне смешно. Это первый мой провал в институте. Первый раз я пошёл сдавать предмет с очень нетвёрдыми знаниями. И невозможно вообще подготовить весь курс электротехники за четыре дня, не занимаясь совершенно в году.

Днём уже переключились на теплотехнику и термодинамику. Занимались на квартире у Иры Чепиковой. У неё одно плохо: часто отвлекает дочь Иринка (ей уже около 9 месяцев). Ира сообщила, что получила от мужа Коли телеграмму, где он сообщает, что сегодня ночью будет в Москве. Жаль. А я уж сговорился с Ирочкой идти на выставку и т. д. Мне с теплотехникой приходится туго по сравнению с девчатами. Они за год проработали весь курс, особенно Ира, а сейчас лишь повторяют. Я же только начинаю. И всё же я знаю предмет лучше Сони Розовской.

Стоят морозные дни, до -24. Вчера была сессия по «Геологии Союза». Интересны результаты: Николай Цитенко и Бондарев получили «неуд». Это первый «неуд» у Николая за время пребывания в институте. «Отлично» получили только Кок и Скалабан. Компания Фролова и кустарей-одиночек вроде Юровского и Гершзона разбежались.

*****

(1) Ландсберг Григорий Самуилович (1890-1957), физик, акад. АН СССР. Автор известного курса оптики.

(2) Батурин Вл. Петр. (1902-1945), геолог, доктор геолого-минералогич. наук. Гос. пр. СССР (1948, посм.).

*****

Дата добавления: 2015-08-17