Религиозная община Иисуса Христа 3 страница

Глава III

Финансы общины

В настоящей главе будет рассмотрен вопрос организации финансовой стороны жизни общины Иисуса, а именно - на какие средства она существовала, как себя обеспечивала.

Прежде всего, общинники обеспечивали себе пропитание ловлей рыбы. Она, по всей видимости, не была направлена на продажу – Иисус с апостолами собственно питались ею. Рыба и хлеб, вероятно, и составляли основной рацион общины, причем хлеб апостолы покупали. Это следует из эпизода с насыщением пяти тысяч, когда апостолы спрашивают Иисуса, не зная, как накормить «множество народа», последовавшего за Ним: «И сказали Ему: разве нам пойти купить хлеба динариев на двести и дать есть?»; всего же у общинников было пять хлебов и две рыбы (Мк. 6:37-38 и пар. места), и из аналогичного насыщения четырех тысяч (Мф. 15:32-34 и пар. места). Очевидно, что община не располагала такими средствами, чтобы накормить как пять тысяч человек, так и четыре тысячи. Это действительно были большие деньги – Иуда, например, предлагал продать драгоценное миро за триста динариев (Ин. 12:5), а из притчи о рабочих в винограднике мы узнаем, что динарий составлял плату за один день наемной работы (Мф. 20:1-2), то есть апостолам нужно было бы работать каждый день в течении более чем полугода, чтобы заработать такие деньги. В то же время, из приведенного эпизода ясно следует, что какие-то средства в бюджете общины всегда были, если вопрос о возможности покупки хлеба ставился вообще, но средства эти были невелики, если не сказать ничтожны. Это следует из другого эпизода, описанного в Евангелии от Матфея – так называемого «чуда со статиром». Иисус, согласившись заплатить подать на Иерусалимский храм, сказал Петру, чтобы тот поймал в Галилейском море рыбу – во рту у нее он найдет статир и заплатит его (Мф. 17:24-27). Статир равнялся по цене дидрахме, которая, в свою очередь, равнялась двум динариям[108]. Значит, в определенные периоды бюджет общины мог быть таким ничтожным, что не располагал даже и свободными двумя динариями, которые появились только в результате чуда, совершенного Иисусом.

Возвращаясь к эпизоду о насыщении пяти тысяч, отметим также, что из Евангелия от Иоанна известно, что у одного мальчика из того множества народа было «пять хлебов ячменных» (6:9) – значит, такой хлеб, как и рыба, и составляли основную пищу беднейшего населения Галилея, им, вероятно, питались и апостолы с Иисусом. Также апостолы носили с собой коробы – он был у каждого из Двенадцати (Мф. 14:20 и пар. места). В таких своего рода плетеных корзинках они и носили с собой приобретаемый хлеб (отчасти это подтверждается в Мф. 16:5).

Община Иисуса получала пожертвования от самых разных людей. Иуда Искариот, как уже упоминалось, носил с собой денежный ящик, куда люди опускали эти пожертвования (Ин. 12:6). Женщины, которые входили в общину, - Мария Клеопова, Иоанна, Мария Магдалина, - как уже отмечалось выше, служили Иисусу, причем последняя – «имением своим» (Лк. 8:3), то есть, по-видимому, могла, как и некоторые другие упомянутые женщины, помогать общине материально. Как справедливо заметил Davids, это совершенно не означало, что они разом отказывались от всего своего имущества, хотя, безусловно, «их решение предполагало не только доверие к Иисусу, но и значительные материальные потери и риск»[109]. Ведь действительно, слова Иисуса - «Не берите с собой ни золота, ни серебра, ни меди, в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха, ибо трудящийся достоин пропитания» (Мф. 10:9-10) и «Продавайте имения ваши и давайте милостыню» (Лк. 12:33) – были обращены только к апостолам и не к кому больше. Вероятно, «начальник мытарей» Закхей, как уже упоминалось, мог помогать общине (Лк. 19:2-8). Также Иисуса и апостолов могли принимать у себя дома люди, предоставляя им угощение и, возможно, ночлег (Мф. 26:6, 17-21; Мк. 9:33; 14:3,13-15; Лк. 5:27-29; 7:36; 10:38-42; 14:1; 22:8-12; Ин. 12:1-2).

По всей видимости, деньги вообще не использовались активно апостолам, кроме возможных случаев покупки хлеба. Жизнь общины, скорее всего, и осуществлялась преимущественно на пожертвования людей, сочувствующих Иисусу. Вероятно, это было своего рода воплощением в жизнь завета Иисуса «трудящийся достоин пропитания», а также связано и с Его отношением к деньгам вообще, а в особенности к богатству, и представлениями о правильном образе жизни: «берегитесь любостяжания» (Лк. 12:15), «не заботьтесь для души вашей, что вам есть, ни для тела, во что одеться» (Мф. 6:25 и пар. места), «как трудно имеющим богатство войти в Царство Божие» (Мк. 10:23, то же – Мф. 19:23). Нам представляется, что прав был Блинов, утверждая, что «богатство…, будучи предметов собственнических интересов, считается помехой на пути духовного обновления, с которым тесно связаны принципы товарищества, братства, взаимопомощи и любви»[110]. Действительно, Иисус, пытаясь успокоить ужаснувшихся учеников, которые подумали – «кто же может спастись?» (Мк. 10:26), уточняет, что трудно войти в Царство Божие именно «надеющимся на богатство» (Мк. 10:24), то есть тем, кто надеются не на Бога, а на силу, заключающуюся, по их мнению. в богатстве и которые в своей самонадеянности забывают о своих ближних и об идеалах и принципах, на которые указывал Блинов. В жизни же апостолов, которые были выделены и избраны Иисусом, то самое «нищенствование по велению духа» должно осуществляться в полной мере, так как ради проповедования Его слова они отреклись от всего, что связывало их с прошлой жизнью.

Итак, как мы убедились, что, хотя Евангелия содержат весьма скудные сведения по вопросу финансов общины, исходя из них, все же можно выделить два основных источника доходов или, скорее, пропитания, которыми община обеспечивала свое существование: это были, во-первых, ловля рыбы и, во-вторых, пожертвования, как в виде денег, так и в виде предоставления пищи, получаемые и от богатых людей, сочувствующих общине Иисуса, и от простого народа. Причем деньги, по всей видимости, не использовались в общине очень активно, в том числе и исходя из принципа «трудящийся достоин пропитания» – преимущественно общинники напрямую получали пожертвования в натуральном виде, то есть непосредственно пропитанием.

Глава IV

Внешние связи общины

В данной главе будет рассмотрено, каковы были внешние связи общины Иисуса, то есть с какими слоями общества Палестины и другими религиозными организациями она взаимодействовала. Оговоримся сразу, что целью настоящей главы не является рассмотрение содержания, например, дискуссий Иисуса с фарисеями или книжниками – такого рода богословские вопросы остаются за рамками настоящего исследования. Мы же попытаемся в общем охарактеризовать, с какими силами приходилось сталкиваться общине Иисуса в период своей деятельности.

Рассмотрим сначала характер взаимодействия Иисуса и Его общины с язычниками.

Во время своих проповедей Иисус и Его община нередко сталкиваются с язычниками, в основном в языческих странах «Тирских и Сидонских» (Мф. 15:21). Отношения общины, а вернее Иисуса, к язычникам было совсем иным, чем к иудеям, и весьма неоднозначным. Это проявляется в Его словах, обращенных к ним и приведенных в Евангелиях - даже во время Его пребывания на языческих землях Иисус подчеркивает, что Его благовестие и чудеса не выходят за пределы иудейства: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева» (Мф 15:24); «дай прежде насытится детям, ибо нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам» (Мк 7:7; из контекста ясно, что под детьми здесь подразумевается еврейский народ, а под псами - иудеи). Посылая Двенадцать на проповедь, Он дает им то же указание: «На путь к язычникам не ходите и в город Самарянский не входите» (Мф 10:5). Однако в то же время Иисус, находя великую веру в Него у некоторых язычников, исполняет их просьбы и ставит их в пример – это такие случаи как исцеление прокаженного самарянина (Лк 17:11-19), хананеянки (Мф 15:21-28). Это были самые первые язычники, принятые Иисусом – потом число их будет возрастать. Так, на пир, описываемый Иисусом в виде притчи, придут со всех сторон – «от востока и запада, и севера и юга» (Лк. 13:29), тогда как израильтяне окажутся «изгоняемыми вон» (Лк 13:28). В этой удивительной нарисованной Иисусом перспективе прежнее положение иудеев и язычников оказывается совершенно другим в отношении их права на вхождение в «Царство Божие»: оно будет отнято у Израиля и «дано будет народу, приносящему плоды его» (Мф 21:43). Нам представляется, что это противоречие между разными высказываниями Иисуса, отражающими Его отношение к язычникам, лишь кажущееся. Ведь сначала Иисус с общиной Своей проповедью не выходил, и, быть может, и не намеревался выходить за пределы обитания иудейского народа, как видно из показанного нами в Главе I маршрута его путешествий по Палестине. Но ожесточение иудеев (Мф. 12:14 и пар. места; 23:45-46; Ин. 5:16; 11:47-53; 18:35; 7:30) противостояло такому намерению. Тогда осуществление Его проповеднической деятельности приняло иное направление: отвергнутый Своим народом, Иисус пролил Свою кровь «за многих, во оставление грехов» (Мф 26:28), что и открыло доступ в Царство Божие всем людям. Вероятно, неслучайно после Своего Воскресения Иисус дал Двенадцати вселенскую миссию: возвещать Евангелие «всей твари» (Мк 16:15), «научить все народы» (Мф 28:19), быть Ему «свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли» (Деян 1:8). В любом случае, язычники на протяжении деятельности Иисуса на земле не были главным объектом воздействия и восприятия Его учения, поэтому, кроме отдельных эпизодов, каких-либо тесных и постоянных связей с ними у общины Иисуса не устанавливалось.

Иначе обстояло дело с представителями различных сект внутри иудаизма, развивших бурную деятельность в Палестине при жизни Иисуса – фарисеями, книжниками и саддукеями. Фарисеи выступали за чистоту иудаизма и против контактов с чужеземцами, занимались толкованием священных книг, формулируя на их основании нормы, соответствующие современным им условиям жизни. Саддукеи были приверженцами строгого соблюдения установлений, записанных в Библии, отвергая возможность каких-либо корректировок и дополнений. Книжники (законники) были богословами у иудеев, хранили и толковали Священное Писание, строго придерживаясь написанного в Ветхом Завете. Иисус со Своей общины постоянно взаимодействовал со всеми ними, ведь и Он, и апостолы сами были иудеями, для них эта среда была естественна. Особенно активно Иисус вступал в дискуссии с фарисеями, причем очень часто, если не в большинстве случаев, инициаторами бесед выступают именно они сами, как и книжники и иудеи, постоянно оказывающиеся в разных местах, куда Иисус приходил со Своей общиной (показательно, что очень часто употребляются по отношении к ним слова, показывающие, что именно они первые вступали с Иисусом в спор или задавали Ему вопросы, – «сказали Ему» или «ученикам Его», «приступили к Нему, искушая Его», «подошли к Нему» или «собрались к Нему», или указывается, что они приводят к Иисусу кого-либо) (Мф. 12:1-8, 22-50 и пар. места; 15:1-11;19:3-9 и пар. места; 21:14-16, 23-45 и пар. места; 22:23-33 и пар. места; Мк. 2:15-22; 8:11-12; Лк. 5:29-39; 13:31; 15:1-2; 17:20; Ин. 2:13-2; 6:41-42; 8:2-11). В Евангелиях очень ясно показана заинтересованность и даже взволнованность фарисеев, книжников и саддукеев по поводу некоего Иисуса, в Своем распространявшемся учении во многом разрушавшего их представления и верования. Иисус же с апостолами

совершенно не пренебрегали общением с иудеями-законниками, а напротив, даже охотно принимали приглашения некоторых фарисеев «вкусить пищи» (Лк. 7:36; 14:1).

Многочисленные эпизоды общения Иисуса с фарисеями, книжниками и саддукеями выявляют место общины Иисуса как небольшой секты иудаизма в духовной жизни Палестины того времени. Конечно, число учеников и последователей Иисуса было ничтожно мало в то время по сравнению с указанными иудейскими сектами. Однако сама манера дискуссий между ними и Иисусом показывает, что первоначально Его община была укоренена в иудаизме, или, во всяком случае, не была настолько уж ему чуждой – все их споры между собой, хотя и отражают неприятие их друг другом, все же показывают, что Иисус воспринимался иудеями если не как равный, то как имеющий право высказывать Свою точку зрения и обосновывать постулаты Своего учения (его всегда внимательно выслушивали не только ученики и простой народ). Естественно, что контакты общины с язычниками по своей интенсивности никак не могут сравниться с взаимодействием с иудейскими сектами, которые оставались во время всей проповеднической деятельности Иисуса не только главными объектами Его критики, но и во многом, задавая Ему множество вопросов, способствовали более разностороннему изложению Им Своего учения.

Глава V

Иерусалимская община:

преемственность или разрыв традиции?

В данной главе будет предпринята попытка сопоставить устройство общины Иисуса Христа с иерусалимской общиной апостолов, возникшей сразу после Вознесения Иисуса на Елеонской горе, когда апостолы возвратились в Иерусалим и, пребывая вместе «в молитве и молении некоторыми женами и Мариею, Матерью Иисуса, и с братьями Его» (Деян. 1:9-13), ожидали «обещанного от Отца, о чем вы слышали от Меня» (Деян. 1:4), то есть Сошествия Святого Духа. Нами будет рассмотрен начальный период существования общины, до первых гонений на нее и рассеяния апостолов (деятельность апостола Иакова, таким образом, остается за рамками нашего изучения). Указанные общины будут сопоставлены по критериям, ставшими основой для изучения общины Иисуса Христа в предыдущих главах настоящего исследования, а именно – по их составу (включая такие его аспекты как количественный, социальный и этнический), построению отношений внутри общин (структуре), организации экономической стороны их существования. Такое сопоставление должно, в конечном счете, стать основанием для ответа на вопрос, вынесенный в заглавие данной главы.

Собственно возникновение иерусалимской общины, повторимся, можно относить к уже указанным событиям сразу после Вознесения Иисуса. В тот момент она представляла собой собственной общину Иисуса без Него Самого и в расширенном составе (Деян. 1:16). Также вместо Иуды Искариота жеребьевкой на его место был избран Матфий (Деян. 1:23-26). Однако же только через десять дней после Вознесения, в день Пятидесятницы, и произошло событие, явившееся рождением апостольской Церкви и началом широкого обращение в иерусалимскую общину, активной миссионерской деятельности апостолов, – Сошествие Святого Духа (Деян. 2:1-13) в Синайской горнице (Деян. 1:13), ставшее знаком того, что «Мессия пришел, что все обещания, все ожидания Ветхого Завета исполнены и «мессианское царство» наступило. Это значило, что слава Господня, обещанная Иерусалиму, спустилась на него, и что в Церкви нашла свое завершение ветхозаветная история спасения»[111]. Помимо такого первостепенного значения этого события для осмысления мессианства Иисуса и всего Его земного пути вообще, оно стало ключевым в начальной деятельности иерусалимской общины – именно тогда около трех тысяч человек приняли проповедь апостола Петра, крестились и, таким образом, вошли в иерусалимскую общину (Деян. 2:40-41). Остановимся на ее составе подробнее.

Очевидно, что своей численностью, уже на начальном этапе своего существования, иерусалимская община во много раз превосходила общину Иисуса, имела более масштабный охват – только в День Сошествия Святого Духа, как уже отмечалось, «присоединилось … душ около трех тысяч» ((Деян. 2:41); употребление слова «присоединилось» отражает именно факт вхождения в общину этих людей – а, например, чуть позже произошедшее обращение пяти тысяч (Деян. 4:4) вряд ли можно трактовать как вхождение в общину, так как про последних было сказано, что они просто «уверовали»). В общину вошли иудеи и прозелиты (язычники, принявшие иудаизм), прибывшие в Иерусалим на иудейский праздник Пятидесятницы (Деян. 2:1) из самых разных стран, – из Парфии, Мидии, Элама и Месопотамии (вероятно, потомки пленённых и уведенных туда Ассирией и Вавилонией иудеев), собственно из Иудеи, из Аравии, Малой Азии (Каппадокия, Понт, Асия, Фригия, Памфилия), Северной Африки (Египет и части Ливии, прилежащие к Киринее), из Рима и Крита (Деян. 2:5-11). Отметим также членство в общине «еллинистов» (Деян. 6:1), под которыми общепринято понимать евреев из диаспоры, ведущих греческий образ жизни и говоривших на греческом языке[112]. На рассматриваемом этапе существования иерусалимской общины в нее еще не входили язычники – их первое обращение в христианство произошло уже после первых гонений на общину (Деян, 8:1-4), в результате которой апостол Петр оказался в Иоппии (Деян. 9:43), а потом крестил в Кесарии первых язычников (Деян. 10:34-48). В любом случае, иерусалимская община включала в себя намного более разнообразную массу людей и по национальностям, и по своему происхождению, чем община Иисуса, где все были евреями и, за исключением, как уже указывалось выше, Иуды Искариота, - галилеянами.

Говорить определенно о социальном составе общины, исходя из данных источника, не представляется возможным. В Деяниях мы не находим подтверждения предположению Свенцицкой о том, что большинство членов общины были людьми «рабочих профессий»[113]. В любом случае, по своему социальному положению общинники были неоднородны – туда входили и состоятельные люди, которые могли, хотя и не были обязаны, продать свое имущество и пожертвовать средства общине, так и неимущие, нуждавшиеся в материальной помощи и поддержке со стороны общины (об этом подробнее будет сказано ниже). О соотношение состоятельных и бедных людей, исходя из текста Деяний, нельзя сказать ничего конкретного.

Так или иначе, во всех отношениях состав иерусалимской общины был более пестрым и разнообразным сравнении с общиной Иисуса.

Деяния повествуют и о том, как была организована жизнь в общине. Рассмотрим ее структуру.

Как следует из текста источника, коллективное руководство общиной осуществляли апостолы (общинники «постоянно пребывали в учении Апостолов» (Деян. 2:42)). Вероятно, в процитированном фрагменте под апостолами имеются в виду Двенадцать, упомянутые ранее (Деян. 1:13) и называемые далее «все они» (Деян. 2:1), включая новоизбранного апостола Матфия. Это становится очевидным из последующего текста, хотя большинство из них больше отдельно по именам вообще не упоминаются (Деян. 5:12, 21-34; 6:2; 8:1). Однако же об активном участии в жизни общины можно утверждать лишь по отношению к апостолам Петру и Иоанну, которые отдельно упоминаются в Деяниях – именно они исцеляют хромого при дверях храма (Деян. 3:1-11), проповедуют народу в храме, вызывая возмущение иудейских первосвященников (синедриона) и саддукеев и подвергаясь аресту (Деян. 4:1-22). Апостол Петр, по всей видимости, занимал особо высокое положение в общине и обладал большим авторитетом – он инициирует избрание нового апостола на место Иуды Искариота (Деян. 1:15-22); в его уста вкладывается призыв к покаянию, обращенный к иудеям (Деян. 3:12-26); он один среди всех апостолов обнаруживает удивительную прозорливость в отношении некоего Анания, внесшего в общину лишь часть денег от своего проданного имущества (Деян. 5:1-5); его авторитет и среди простых людей был так высок, что больных выносили на улицы и «полагали на постелях и кроватях, дабы хотя тень проходящего Петра осенила кого из них» (Деян. 5:15). Об апостоле Петре, исходя из приведенных свидетельств, вообще можно говорить как о неформальном лидере и главе иерусалимской общины на начальном этапе ее существования.

Для рассмотрения структуры иерусалимской общины очень важен эпизод, обычно интерпретируемый как основание чина дьяконов в христианской церкви – избрание семерых, согласно переводу еп. Кассиана, «обслуживать столы» (Деян. 6:1-6). Суть этого заключалась в следующем: по мере разрастания иерусалимской общины, включения в нее все большего количества людей, на апостолов ложилась большая нагрузка, связанная с административной и организационной деятельности, что отвлекало их от проповедования Слова Божия (Деян. 6:2). По всей видимости, иерусалимская община унаследовала от иудаизма заботу о бедных и нуждающихся (Деян. 2:44-45; 4:34-37), для которых и устраивали указанные «столы», однако вдовы евреев-эллинистов дискриминировались иудеями из Иерусалима и Палестины вообще, говорившими на арамейском языке и, таким образом, считавшими себя выше своих соплеменников, поколениями проживавшими за пределами Палестины и забывшими родной язык. Для урегулирования возникшего в общине недовольства эллинистов, равно как и для более эффективного ведения хозяйственных дел общины, апостолы посоветовали церкви выбрать семь человек, « имеющих доброе свидетельство, полных Духа и мудрости» (Деян. 6:3, перевод еп. Кассиана). В тексте Деяний по отношению к семи избранным не употреблено слово «дьяконы», равно как и нет никаких указаний на то, что тогда под их служением понималось то же, что и под обязанностями дьяконства в дальнейшей церкви. Сказано лишь, что семеро были поставлены «пещись о столах» (в греческом тексте употреблен глагол «диаконео» (служить), от которого произошло слово «диакон», что, впрочем, само по себе не может быть доказательством того, что они были дьяконами в смысле позднейшего понимания этого слова), в то время как апостолы оставили за собой «служение» (Деян. 6:2,4). В этой связи нам представляется возможным принять точку зрения Дж. Данна, указывавшего на то, что избрание на служение этих семерых общинников «гораздо больше было признанием уже существующего харизматического авторитета, чем назначением на должность» (курсив автора – Н. Л.) и ставившего под сомнение истолкования данного эпизода как появления дьяконского чина[114]. Интересно обратить внимание на то, кем были эти избранные семеро человек. Все они носят греческие имена[115] (Деян. 6:5), что, возможно, указывает на их принадлежность к иудеям рассеяния из грекоязычной диаспоры, хотя и не обязательно – в то время иудеи в Палестине также могли иметь греческие имена (например, Симон Петр). Некоторые подробности указаны только относительно первого и последнего диаконов: Стефана («исполненного веры и Духа Святого»), поскольку о нем идет речь далее (Деян. 6:8 – 7:60), и Николая Антиохийца, обращенного из язычников, – вероятно, чтобы указать (раз он прозелит), на межнациональную природу служения семи избранных и упомянуть Антиохию – город, который позже станет центром миссионерской деятельности. Из дальнейшего повествования напрашивается вывод, что назначение семи человек для ведения хозяйственных дел привело к значительному продвижению апостольской проповеди - по мере того как «слово Божье росло», к иерусалимской общине присоединялись новые ученики и «из священников очень многие покорились вере» (Деян. 6:7).

Таким образом, по сравнению с общиной Иисуса, не имевшей, как мы уже выяснили ранее, четкой структуры, каких-либо должностей или даже формального статусного разделения, иерусалимская община обнаруживает усложнение организационных форм. В ней уже очевидно лидерство апостола Петра. Избрание Семи, вне зависимости от того, видим ли мы в этом положение начала институту дьяконства или нет, свидетельствует об образовании более четкой структуры общины и появление в ней распределения обязанностей, выделения общинников, занимающихся организационными вопросами, которые позволяли бы апостолам, остававшимся руководителями общины и их духовными лидерами, служить «слово Божьему». Все это вполне естественно в связи с разрастанием общины, когда прежняя аморфная структура, присущая общине Иисуса, уже не была способна организовывать жизнь нескольких тысяч человек.

Рассмотрим теперь, как была организована экономическая сторона жизни общины, то есть на какие средства она существовала и как эти средства внутри общины распределялись.

Автор Деяний приводит немногочисленные свидетельства об организации финансов общины. Сообщается, что «все уверовавшие были вместе и всё у них было общее. И то, чем владели и что имели[116], они продавали и разделяли это всем, смотря по нужде каждого» (Деян. 2:44-45; перевод еп. Кассиана). Думается, что это совершенно не означает, что ранние христиане жили некоей коммуной и все распределяли поровну, но, бесспорно, к имению своему, к своим средствам они относились без особенного трепета, не воспринимая это как что-то важное в жизни, и всегда были готовы предоставить их для удовлетворения чьей-либо нужды[117]. Едва ли можно говорить о том, что они объединяли свои ресурсы – скорее всего, продавали свои имения, а деньги отдавали на нужды общины, то есть обобществление средств происходило тогда, когда необходима была помощь нуждающимся. Также в Деяниях сообщается, что «было же у множества уверовавших сердце и душа одна. И никто ничего из имения своего не называл собственным, но было у них всё общее» (Деян. 4:32; перевод еп. Кассиана). Вероятно, благодаря тому, что у верующих «сердце и душа одна», они чутко относились к нуждающимся членам общины и потому помогали им, продавая землю и передавая вырученные средства апостолам. Как следует из эпизода об Анании и Сапфире, такая благотворительность совершалась добровольно, а не по принуждению: у «некоторого мужа» Анании, продавшего своё имение и утаившего часть вырученных средств с ведома своей жены Сапфиры от апостолов, была возможность удержать его за собой и сохранить деньги – он не был обязан отказываться от своего, о чем прямо говорит апостол Петр: «Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось?» (Деян. 5:1-4). Продолжая владеть своим имуществом, Анания и Сапфира, тем не менее, не перестали бы считаться верующим, но, желая, вероятно, как и Иосия (Варнава), получить похвалу за свою щедрость и показать апостолам свою благочестивость и бескорыстность (Деян. 4:36-37), они пошли на грех без всякой необходимости, желая лишь предстать в лучшими людьми, чем они являлись на самом деле, и поплатились за это своей жизнью (Деян. 5:5,10).

Отмети еще один момент. Автор Деяния сообщает, что члены общины, «преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца» (Деян. 2:46). Вероятно, в общине существовало правило или просто привычка питаться небольшими группами дома у кого-либо вместе (представить себе, что несколько тысяч человек всегда принимают пищу вместе в одном помещении, в каком-то доме, совершенно невозможно) – таким образом, общинники проявляли благочестие не только публично, «пребывая в храме» (Деян. 2:46), но и в своей частной жизни. Вряд ли можно толковать указанное преломление хлеба как причастие, ставшее позже центром христианского богослужения. Вероятнее всего, что автор Деяний хотел показать, что общинники питались вместе и притом – экономно и умеренно (по-видимому, так можно истолковать слова «в простоте сердца»).

Приведенные эпизоды ярко свидетельствует о том, насколько было высоко развито чувство ответственности друг за друга у членов первохристианской Церкви - это чувство пробуждало в них истинное желание делиться друг с другом всем, что у них было, и такое желание не было вызвано никакими законами, постановлениями, оно возникало совершенно спонтанно (как, например, с приношением Варнавы). Эпизод с Ананием и Сапфирой лишний раз подчеркивает необходимость добровольности, искренности и бескорыстия таких поступков – только в этом случае они имели смысл и содержали в себе истинную добродетель. Так мы видим, как в иерусалимской христианской общине люди делились друг с другом по внушению сердца, исходя из своего внутреннего побуждения, а не по требованию закона. Также, по всей видимости, непосредственно средства общинников и были главным источником обеспечения жизни общины, причем добровольное внесение средств имущими членами общины позволяло обеспечить существование неимущих – ни о каких других источников финансирования общины, исходя из информации источника, неизвестно.

При сравнении экономического устройства иерусалимской общины и общины Иисуса, обнаруживаются существенные различия. Во-первых, если община Иисуса Христа существовала, в первую очередь, на разного рода пожертвования (на деньги – в меньшей степени), то в иерусалимской общине на первый план выступает самообеспечение общинников, причем отказ от своего имущества и средств не был обязательным условием вступления в общину, и на них собственно общинники и существовали. Во-вторых, что даже более важно, несопоставимо больший масштаб общины апостолов, равно как и иной характер деятельности общины в сравнении с общиной Иисуса Христа (только апостолы продолжали нести и распространять Слово Божие, люди же вступали в общину исходя из личного стремления к спасению и изменению образа жизни на соответствующий христианскому учению) – все это снимало в отношении всей массы общинников необходимость исполнения жестких требований, предъявлявшихся Иисусом апостолам («Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу…» (Мф. 10:9-10 и далее)).

Теперь попытаемся дать ответ на вопрос, вынесенный в заглавии настоящей главы – была ли иерусалимская община преемницей общины Иисуса или же в ее устройстве обнаруживается разрыв с принципами последней? Несмотря на выявленные нами различия в различных аспектах устройства указанных общин, нам представляется, что более правильно говорить о преемственности. Как можно заметить, выявленные отличия носили не принципиальный, а вполне естественный характер, что связано с растущими масштабами охвата христианского учения, с привлечением в общину большего количества людей, которые должны стать адептами учения Иисуса Христа через посредство апостолов. Ведь если последних Иисус призвал к Себе и открыл им «тайны Царствия Небесного» (Мф. 13:11), чтобы они, по справедливому замечанию Kruse, проповедовали Евангелие о Царстве Божием, «подтверждая его присутствие совершением чудес и знамений»[118], то рядовые члены иерусалимской общины, по сути и являвшейся новообразованной Церковью, ставили перед собой более скромные цели – воспринять христианское учение, пытаться применять его законы в повседневной жизни, жить по-христиански, дабы обрести Спасение. В первых главах Деяний, как нам кажется, очень ясно проявляется это обращение, даже открытие учения Иисуса Христа широкому кругу людей и также то, как оно превращается из воспринятого лишь апостолами и разрозненными сочувствующими со всей Палестине в достояние тысяч – сначала только иудеев, но очень скоро и язычников. Даже в связи с таким переходом на качественно новый уровень распространения христианства, требовавший от апостолов активной миссионерской деятельности и объяснения последствий уже случившегося мессианского пришествия Иисуса Христа, изменения внешних форм организации жизни общины никак нельзя воспринимать как разрыв традиции. Скорее это была эволюция, основанная на преемственности – община учеников Иисуса Христа превращается в общину христиан. Эта, как нам представляется, главная цель, по выражению Kruse, «послепасхальной миссии»[119] апостолов и была в полной мере выполнена.

Дата добавления: 2015-08-17