Ошибки Коммуны

1. Коммуна в Париже оказалась изолированной, попытки рабочих других городов (Лион, Марсель, Сент-Этьен, Лимож и др.) последовать примеру Парижа были подавлены.

Коммунар Гамбон, побывавший в провинции, доложил о своих впечатлениях на заседании Коммуны: «Повсюду Коммуну удалось раздавить лишь потому, что ее члены не смогли принять решительных мер. В Марселе, в Лионе, в Сент-Этьене она наверняка устояла бы, если бы там действовали по-революционному; это должно послужить уроком Парижу».

2. Но, к сожалению, парижские коммунары действовали тоже не слишком решительно.

Если бы командиры Национальной гвардии сразу организовали поход на Версаль, а не занялись организацией выборов в Коммуну, то они могли бы легко раздавить контрреволюционеров, силы буржуазии. Ведь у Тьера было тогда всего 25 тысяч солдат, а в Национальной гвардии насчитывала более 200 тысяч штыков. (Маркс говорит о 300 тысячах бойцов). «Даже полицейских не только не обезоружили и не арестовали, как следовало бы сделать, а широко раскрыли перед ними ворота Парижа, чтобы они могли благополучно удалиться в Версаль», - отмечал Маркс (С.47).

Оказавшийся в Париже польский революционер Ярослав Домбровский напрасно убеждал коммунаров сразу после восстания 18 марта, что надо же сегодня же вечером атаковать Версаль, взять в плен правительство и Национальное собрание как не обладающее доверием страны». Это его предложение было поддержано немногими. «Вы близоруки, - убеждал Домбровский руководителей восстания, - вы видите не дальше, чем на два шага впереди себя... Раньше или позже, а бороться вам придется, но тогда уже будет поздно». Тем не менее, ЦК Национальной гвардии заявил, что «изгнав правительство, изменившее гражданам», он считает свои полномочия исчерпанными и назначает выборы в Коммуну, которые состоялись 26 марта.

Один из решительных бойцов Эжен Шатлен отказывался от выдвижения его кандидатуры в Совет Коммуны, заявляя: «Граждане, я не рассматриваю победу 18 марта с тех же позиций, что и вы. Армии дали уйти из Парижа. Предателей из правительства национальной обороны не арестовали, когда вполне могли это сделать; Французский банк охраняют реакционные батальоны; и я не хочу нести ответственность ни за один из этих непоправимых фактов. В политике всякая ошибка есть преступление» (Шури Морис. Коммуна в сердце Парижа. М. 1970. С. 274.)

О чем говорит нерешительность ЦК? Наверное, о том, что ЦК не стал авангардом восстания, не предложил рабочим боевой революционной программы действий. Все это показывает важность субъективного фактора революции. Если бы во главе восстания стояли социалисты, вооруженные боевой программой, все могло сложиться иначе.

В итоге Коммуна потеряла численное превосходство в военной силе. Пруссаки, Бисмарк, не желавший победы революции во Франции, выпустил из плена несколько десятков тысяч французских солдат для разгрома Коммуны.

3. Несмотря на то, что Парижская Коммуна стала прообразом диктатуры пролетариата, именно диктаторские функции она не хотела выполнять. «Людей порядка» не только оставили в покое, - указывает Маркс, - но им дана была возможность объединиться и беспрепятственно захватить многие сильные позиции в самом Париже». (С.47.) Коммуна не стала закрывать буржуазные газеты.

Единственно, на что решилась Коммуна, так это взят в заложники шесть четырех человек во главе и архиепископом Дарбуа, чтобы версальцы не расстреливали пленных федератов (бойцов Коммуны). Коммунары предлагали обменять заложников на одного Бланки, но Тьер отказался сделать. Как сказал Маркс, Тьер понимал, что, «освобождая Бланки, он даст Коммуне голову, архиепископ будет гораздо полезен ему, когда будет трупом» (Гражданская война во Франции. С.79.) Но коммунары не расстреливали заложников, пока версальцы не 21 мая не ворвались в Париж в результате предательства и не начали зверски расправлять с коммунарами, даже с женщинами и детьми. Тогда Совет Коммуны принял решение расстрелять заложников во главе с архиепископом.

Дата добавления: 2015-08-17