12 страница. В глазах матери мелькало алчное предвкушение, ожидание бесценной наживы

В глазах матери мелькало алчное предвкушение, ожидание бесценной наживы. Илга молчала, не совсем понимая, что же ей предстоит увидеть. Беременных дома мать принимала впервые.

- Держи. – сказала она и дала дочери стеклянную бутылку с накинутой на горлышко марлей. Илга обхватила бутылку тряпкой, чтоб не жгло руки. Мать начала сливать сквозь марлю своё варево. – Смотри и запоминай всё, что я делаю. А то растёшь бестолочью – жалеешь всех этих глупцов.

В дверь постучали. Мать неспешно вылила всё из кастрюли в бутылку, вытерла руки о свой заляпанный фартук, и лишь потом пошаркала открывать. Так как должна была прийти девушка, то прогонять Илгу в комнату она не стала. Илга же сидела тихо и робко, боясь любым неверным действием заслужить удар палкой по ногам.

Несмазанные петли скрипнули, и с улицы донёсся тонкий девичий голос. Мать что-то коротко ответила, и входная дверь захлопнулась. Вместе с шарканьем Илга услышала приближающийся стук каблуков.

Занавеска отдёрнулась, и в комнату вслед за матерью вошла совсем юная девушка. Илга с жадностью изучала её внешность. Светлые волнистые волосы спадали на плечи, на губах – яркий оттенок помады. Сиреневая кофточка с рукавами-манжетами и чёрные джинсы, на ногах – сиреневые туфли на невысоком каблуке. В руках она держала небольшую чёрную сумку. Конечно, посчитать её стильной мог лишь человек из глубинки, но Илге в ней понравилось всё. Даже таких нарядов у неё никогда не было. Но больше всего в девушке привлекли глаза. Голубые и чистые, пусть и немного испуганные.

- Ты зачем так нарядилась? – злобно спросила мать, не предлагая девушке присесть. – Сколько лет тебе?

- Пятнадцать. – тихо ответила та и, заметив любопытный взгляд Илги, отвела глаза. Было заметно, что женщина с рыжими волосами её пристыдила.

- Зовут как?

- Кого?

- Ну не меня же. – рявкнула мать.

- Надя.

- Родители знают?

- Нет. – так же тихо произнесла девушка. – Будет больно?

- В больнице больнее было бы. Иди сюда. – командным тоном сказала ей мать.

«Ты видишь?» - эхом пронеслось в голове у Илги. Она посмотрела на Надю, в область живота. В ушах раздался знакомый гул, боковое зрение поплыло, и сквозь одежду стало просматриваться еле уловимое белое свечение, мелькающее с частотой пульса. Оно было таким чистым и притягательным. Это пульсировала новая маленькая жизнь, только-только обретшая себя в хрупкой телесной оболочке. Илга забеспокоилась.

- Пей до дна. – приказала мать и протянула Наде стеклянную бутылку, наполненную до половины.

- А что здесь?

- Пей, говорю. В ней то, ради чего пришла.

Девушка поднесла горлышко к носу и вдохнула запах.

- Вроде бы, не противное. – произнесла она, успокаивая сама себя, и принялась пить.

Илга смотрела то на мать, то на неё, понимая, что сейчас произойдёт нечто страшное. Гул снова нарастал, но, конечно же, для девушки он был неуловим. Она оторвалась от бутылки, когда на дне осталось несколько капель.

- И всё?

- Не совсем. – ответила мать. – Подойди ко мне.

Надя нерешительно подошла к ней, став чуть боком, будто чувствуя опасность. Мать резким движением схватила её за горло своей иссохшей рукой и пронзительно посмотрела в глаза. Другую руку она засунула Наде под кофту и приложила к голому животу. Та попыталась высвободиться, но спустя секунду уже была бессильна что-либо сделать. Глаза её замерли, лишь зрачки медленно расширялись.

Илга задышала резко и прерывисто. Она и сама не заметила, как начала приглаживать ладонями ноги от бедра к колену, наблюдая, как тело девушки трясётся, отчаянно сопротивляясь проникавшей в него силе. Из него пытались вырвать недавно зародившуюся новую жизнь, которой так и не суждено появиться на этот свет. Дом, помимо гула, наполнялся свистом, похожим на крик, отчего Илгу тоже затрясло. Она напрягла всю свою волю, пытаясь помешать матери отнять чужую душу. Не поворачивая головы, та злобно ей прошипела:

- Не смей. Не смей, кому говорю. Я же для нас стараюсь, дрянь.

Илга не прекратила, но было уже слишком поздно. Крик постепенно угас, тело перестало трястись, и мать отпустила шею девушки. Та рухнула на пол без сознания, глаза её так и оставались открытыми.

Мать схватила в руки палку и двинулась к Илге.

- Ты что, паскуда, творишь?!! – зарычала она и с размаху ударила дочь по ноге. – Сдохнешь когда-нибудь, как и все они, если не будешь отнимать слабые жизни. – продолжала мать, нанося один удар за другим. – Этой дуре ребёнок и так не нужен был, так какого чёрта ты их всех жалеешь?!!

Илга молча смотрела в пол, не пытаясь укрыться от ударов. Её переполняла растущая ненависть к этой злой женщине в старом коричневом платье, изо всех сил лупящей ей по ногам. По лицу бежали слёзы, но вызвала их не физическая боль.

За спиной у матери послышался плач. В очередной раз замахнувшись, она обернулась. Девушка, скрючившись, лежала на полу, держась руками за живот.

- Больно, мне бо-ольно. – сквозь слёзы, повторяла она.

- Терпи, сейчас пройдёт. – сказала мать и, бросив палку в угол, направилась к ней. – Тошнит?

- Не-ет. Боли-ит.

- Да хватит реветь, сама ведь пришла сюда. Радуйся, что я с тебя плату не беру. – сказала она, и наклонившись, схватила Надю за руку, заставляя подняться. – Вытирай лицо и иди домой. Сегодня или завтра всё лишнее из тебя выйдет…

(Картинка поплыла, наполняясь чёрными красками и пугающими бликами искажённых человеческих лиц. Всё перемешивалось в некой иной реальности, и Максу оставалось лишь ждать, пока пространственные волны отхлынут, уведя за собой этот пробирающий до нутра гул.)

Илга проснулась. Тут же левое бедро напомнило о себе ноющей болью. Она села, свесив ноги с кровати. Чувствовалось, что место, куда пришлось большинство ударов, ощутимо напухло. Она задрала низ ночной рубашки. Лучик бледного лунного света, проникающий в комнату сквозь щель в закрытых ставнях, падал прямо на ногу. Даже при таком скудном освещении был заметен большой кровоподтёк.

Отчаянный крик отнятой чужой души в очередной раз пронёсся в голове у Илги. Именно он вырвал её из сна. Впервые впустив в себя чужую боль, она переполнялась ненавистью и сочувствием, сжимая свой хрупкий кулачок от доселе неизвестных ей эмоций. Она понимала, что сегодня произошло величайшее зло, с которым мириться было недопустимо.

Чувствуя, в какую сторону перевешивает чаша её весов, Илга встала. Хотелось начать прямо сейчас, но было слишком большое расстояние. Прихрамывая, она направилась в комнату матери. Всему этому нужно положить конец.

Илга старалась идти тихо, не издавая лишних звуков. Она была единственной, чьё внутреннее состояние мать не могла прочесть, но услышать шаги среди ночи той было под силу даже сквозь сон. На печи стояла стеклянная бутылка, из которой сегодня пила Надя. Проходя мимо неё, Илга стиснула зубы. Обогнув скрипучие места деревянного пола, она отдёрнула занавески, за которыми раздавалось ровное сопение. Илга сделала шаг вперёд.

Маленькая комнатка с серыми облезлыми стенами вмещала в себя старый-старый платяной шкаф без одной дверцы и кровать, стоящую подле окна. Ставни, как и на всех окнах дома, были закрыты. На подоконнике виднелась сгоревшая до основания свечка, растёкшаяся и застывшая на тарелке, в которой валялись и несколько сигаретных окурков. Комната до отвращения была прокопчена табачным дымом. Тут же хотелось прикрыть рукавом нос и рот, чтобы не закашлять и не чувствовать всю эту вонь. От пары вдохов начинала болеть голова.

Мать спала на спине, головой к входу. Она до пояса была укрыта одеялом, а выше начиналось всё то же старое платье. Илга остановилась перед ней и, желая не мешкать, вытянула руки. Одна ладонь повисла над лицом матери, в считанных сантиметрах ото рта, так, что на тыльной стороне ощущалось дыхание, другая – над областью груди. Илга сильнее стиснула зубы и закрыла глаза. Её руки начинали подрагивать. В ушах нарастал небывалый гул.

Через мгновение тело матери не смогло сделать вдох. Одна, две, три…десять… Секунды шли, но лёгкие продолжали судорожно сжиматься внутри грудной клетки, не имея возможности вобрать в себя воздух. Спина прогнулась, ноги затряслись, мышцы шеи раздулись от напряжения, но проснуться у матери не получалось. Илга изо всех сил удерживала её во сне.

«Ты что творишь, дрянь! Не смееееееей!» - этот крик ворвался в голову Илги, пугая своей громогласностью. Злобный образ матери, сопровождаемый яркими вспышками, слепил глаза, инстинктивно заставляя ладонями прикрыть глазницы. Но Илга самообладание не теряла. Ссохшиеся руки, отчаянно тянущиеся к шее, были нематериальны, и вреда сейчас причинить не могли. Илга не только не давала ей проснуться, но и выжимала душу из тела. Все сомнения отпали сами собой. Впервые до предела используя свою силу, она точно знала, как её применить. И выдержать такой натиск не было никаких шансов…

Зрение рассыпалось на тысячу маленьких изображений, постепенно собираясь в одну чёткую картинку. Макс до боли напрягал мускулы тела, постепенно возвращая себе понимание того, что находится в палате. Он сидел и смотрел Илге в глаза, продолжая чувствовать в себе её эмоции и мотивы. Этот налаженный мост зрительного и физического восприятия был настолько реалистичным, что не проникнуться было невозможно.

В носу возникло сильное ощущение едкого табачного дыма. Стало настолько омерзительно, что к горлу тут же подступил ком. Даже голова закружилась. Макс закрыл глаза и задержал дыхание, после чего ртом медленно вобрал в себя воздух. По телу пробежала мелкая дрожь, но запах в носу исчез. Стало легче.

Макс вопросительно посмотрел на Илгу. В ответ она утвердительно кивнула ему головой, давай понять, что всё, что доводится испытать человеку, имеет свой смысл. Её тонкие, ладные черты лица оставались такими же спокойными и невозмутимыми. В глазах не томилось сожаление или желание выпросить для себя оправдание. Она не считала себя виноватой, разве что в том, что не смогла защитить не родившуюся кроху. Но Макс и не винил её. Пережив всё от первого лица, в нём крылись те же чувства.

Дверь палаты открылась, и в неё заглянуло неприятное Максу лицо – всё та же медсестра, доложившая Виктору об их с Илгой «близком» общении на лавочке в парке.

- Через пять минут обед. – громко произнесла она и, надменно посмотрев на Макса и Илгу, державшихся (до сих пор) за руки, хлопнула дверью. Даже Лидия Павловна, всё это время сидевшая у окна, обернулась.

Илга улыбнулась и опустила глаза. Её ладонь выскользнула из ладони Макса и переместилась на колено. Макс почувствовал, что ему пора уходить. Но некоторые вещи оставались неясными.

- Что нужно твоей матери? Зачем она преследует и меня, и Лену? Ответь, прошу.

Улыбка на её губах растворилась, но лицо продолжало оставаться спокойным.

- Спасти желание лишь по силам, - тихо произнесла она. - Больше никто не готов беречь вечно. И не маленькая, не большая жизнь. Никто не виноват. Никому не придётся жалеть. Но это уже будет…

- Илга, прости, но я не понимаю, что ты хочешь мне сказать.

Её взгляд поймал взгляд Макса.

- Это уже будет… - повторила Илга, смотря вглубь, за чёрную плоскость зрачков. В голосе не звучала обречённость, не было трагических нот. Может, она хочет сказать, что всё в итоге будет хорошо?

Макс встал. Наклонившись, он нежно поцеловал Илгу в щёку, затем, взяв её ладони, поцеловал их.

- Ты самая светлая из всех, кого я когда-либо знал. – произнёс он. – Спасибо тебе.

Только сейчас, смотря на Илгу и понимая, что скоро её увезут в другой город, Макс ощутил, как сильно не хочет с ней расставаться, насколько дорога она ему стала. Прощаться навсегда было рано, тем более, что впереди ещё имелось несколько дней, но что-то подсказывало, что данный момент и есть прощание. Прощание со спокойствием в душе. Такое странное, но обнадёживающее.

Макс вышел на крыльцо психиатрической больницы. За спиной символично хлопнула дверь. Он обернулся, словно ожидая кого-то. Но никто так и не вышел.

«Я сюда уже не вернусь» - констатирующе подумал он. Это было не желание - это предчувствие. Видимо, так хочет Илга. Но ощущения утраты нет. Илга остаётся с ним. Как минимум, в памяти.

Макс неторопливо спустился со ступенек и по узкой асфальтированной дорожке направился к воротам. Через минуту ему позвонила Лена и сообщила, что повторное обследование не выявило никаких нарушений и отклонений. Голос был удивлённый, но крайне радостный. Два предыдущих дня она хотела просто поскорее забыть. Макс не стал спрашивать ни про пугающие ощущения, ни про то, знала ли она, что Илгу переводят в другую клинику. Возможно, в разговоре с Виктором Лена именно этого и хотела добиться, но её ревность можно понять. Она действовала и как врач, и как женщина. Макс ответил, что уже выезжает за ней и скоро заберёт домой. А спустя ещё пару минут ему позвонил Денис, извинился за вчерашнее неверие и непонимание и пригласил в субботу их с Леной на открытие своего бутика.

- Я надеюсь, такое событие ты не пропустишь?

- Конечно, нет. Я ведь должен увидеть то, чему подарил столь замечательное название.

- Вот-вот. «Мерка’н’cтильная особа» уже ждёт тебя.

Макс улыбнулся, поймав себя на мысли, что в нём, наконец, начала крепнуть уверенность в завтрашнем дне. Дождь, моросивший всё утро, закончился, тучи разредились, и между ними стало проглядываться голубое высокое небо.

14.

Раннее октябрьское субботнее утро, поднимая над горизонтом сонное солнце, пыталось сквозь плотные зелёные шторы запустить в комнату немного света. Улица шептала редкими голосами хозяев домашних животных, вышедших со своими питомцами на прогулку, и недовольным сопеньем заведённых у подъезда машин. На ветках дерева, сидя на уровне третьего этажа, чирикали взъерошенные воробьи. Их заливистые голоса, врываясь через открытую форточку в покой сна Макса и Лены, грозились прервать его раньше времени. Но внезапный вороний крик заставил «малышей» тут же сорваться с веток. Ветки тихо подрагивали, а карканье, подхваченное ещё несколькими подлетевшими «чернопёрыми», эхом разлеталось по двору, омрачая собой утро.

Лена проснулась. Проснулась от собственного учащённого «взволнованного» дыхания и быстрого биения сердца. Непонятное пост-паническое состояние, обострившее все её чувства, переполняло тело, создавая внутри него ощущение присутствия чего-то непривычного и чужеродного. И, конечно же, громкий вороний хор издевательски терзал слух.

Лена прижала ладони к животу, чувствуя, что ребёнок слегка зашевелился. Она замерла, подсознательно опасаясь внезапной резкой боли. В ступнях ног пробежали колики.

«Может быть, всё из-за этого?» - подумала она, приписывая свой дискомфорт детской активности. Вполне вероятно, что во время её сна ребёнок опять угодил ножкой по какому-то органу. Протерев глаза, Лена приподнялась, подложив под спину подушку. В комнате было прохладно, и она подтянула одеяло повыше, но так, чтобы не раскрыть ноги Макса, безмятежно спавшего рядом, лицом к ней. Казалось, что он улыбается. Интересно, что же ему сейчас снится?

Лене тут же вспомнился вечер, когда они с Максом познакомились. Первая настоящая заинтересованность после полутора лет одиночества. Работа, книги по психологии и тотальный психоанализ себя и окружающих настолько расщепляли мысли и чувства на составляющие, что любая лёгкая влюблённость казалась не лучше простуды, не говоря уже о чём-то более сильном. Наверное, у каждого психоаналитика в жизни бывает подобный период, и ещё не факт, у Лены он так уж и затянулся. Просто тогда парней она выбирала, исходя из слишком практичных суждений. Что, конечно же, быстро надоедало. Вернее, не избавляло от тоски. И так продолжалось, пока в её жизни не появился Макс.

Случайная встреча в случайной кафешке не предвещала ничего серьёзного. Сорвавшиеся с его губ слова. Взгляд. Ответный взгляд. Лёгкая симпатия. Лёгкий разговор. Ничего особенного… Хотя, нет. В этой «безособенности» как раз и было что-то особенное. Лена тогда заметила, что разговор этот молодой человек завёл не ради флирта, не с целью скорого секса. По крайней мере, не только ради этого. Во всех его словах проскальзывал некий поиск. По касательной. Поиск чего-то отдалённо внешнего и углублённо внутреннего. Когда ты говоришь простые вещи, но хочешь в ответ услышать непростые слова. «Новые» для себя слова… Когда ты слушаешь этого человека, то понимаешь, что он вовсе не зануда, он – тот, кто тебе интересен. И вот тут ты подсаживаешься на крючок своей мысли «а интересна ли я ему?». Может, для него это лишь одна из многих бесед, когда незнакомому человеку ты просто выкладываешь часть своих мыслей? Чтобы услышать их со стороны. Чтобы по-новому их принять. Но ведь ты-то уже заинтересована в нём. Ты уже нуждаешься в нём. Ты уже…его. А вдруг он скоро уйдёт? Нужно как-то задержать его рядом с собой. Привлечь ещё больше. Словами, мыслями, телом… Но время идёт. А он не покидает тебя. Ни сейчас. Ни через день. Ни через месяц… И ты живёшь с ним. И ты живёшь им. И ты оживаешь с ним. И ты хочешь, чтобы жизнь не заканчивалась…

Закрутившиеся мысли Лены вернулись к воспоминанию об их первом с Максом походе в ресторан. Полдня «подготовки вооружения» не прошли тогда даром – Лена выглядела фантастически. Переступив порог «Айсберга», она тут же начала ловить на себе взгляды как мужчин, так и женщин. Ещё бы! На ней было изысканного изумрудного цвета облегающее платье до колена, без бретелек, с верхом в виде корсета, с чёрной переплетающейся паутинкой на талии, усыпанной стразами, похожими на маленькие бриллианты. На задней части платья – небольшой вырез. Руки и плечи прикрывало чёрное полупрозрачное кружевное болеро. На ногах – чёрные лакированные туфли на высоком каблуке. В таком наряде Лена не могла не привлекать внимания. Но самое главное, она в нём безумно понравилась Максу. Это явно читалось в его глазах. В глазах же Лены проскальзывало волнение. Макс обещал неоднократно приглашать её на танец. Лена согласно кивала, молча о том, что танцует довольно скверно. По крайней мере, она сама так считала. И хоть каких-либо подтверждений этому извне так и не поступило, из-за своего волнения вдоволь насладиться тем вечером у Лены так и не получилось.

А на следующее утро она проснулась первой. В той снимаемой тогда ими однокомнатной квартирке на ул. Строителей ей всегда плохо спалось. И Лена сама не совсем понимала, почему. А вот Макс в то утро спал с такой же улыбкой, что и сейчас. А когда проснулся, рассказал свой сон. Ему снился танец танго, на который его пригласила именно Лена. А он, зная, что не умеет танцевать, превратил его чуть ли не в стриптиз. И это-то посреди ресторана! Лена тогда долго смеялась, пока Макс рассказывал подробности своих «ночных» выкрутасов. Он описывал эмоции, очень схожие с теми, что испытывала она предыдущим вечером. Слушая тогда Макса, Лена впервые за долгое время почувствовала комфорт в душе. Почувствовала себя уютного рядом с этим парнем. И у неё впервые возникла серьёзная, пусть и только зародившаяся, мысль о детях….

Будто чувствуя на себе взгляд Лены, Макс открыл глаза. И тут же уткнулся лицом в подушку, прикрывая тем самым свой большой зевок. После чего повернул голову и посмотрел на часы.

- Так рано. – пробормотал он, и голова снова опустилась на подушку. – А ты чего не спишь?

- Любуюсь твоей сонной физиономией. – ласковым голосом произнесла Лена и погладила ладонью по его щеке. – А что тебе снилось?

Макс наморщил лоб, одновременно пытаясь вспомнить свой сон и слегка насторожившись такому вопросу.

- Честно говоря, не могу вспомнить. А почему ты спрашиваешь? – ответил он, спустя несколько секунд. Макс и вправду не помнил, что ему снилось, даже отрывками.

- У тебя была такая милая улыбка. Прям как тогда, когда тебе стриптиз в ресторане снился.

Губы Макса широко улыбнулись. Тот сон он и сейчас хорошо помнил, особенно, финальную часть своего «выступления».

- Если всерьёз меня напоишь в каком-нибудь ресторане, то я постараюсь изобразить это всё вживую. Правда, нас потом туда никогда уже не пустят.

Из открытого окна снова донёсся вороний хор. Причём, так громко и напористо, что Макс, слышавший его сегодня впервые, не выдержал и поднялся с постели, чтобы закрыть форточку.

- Как я ненавижу эти звуки. – раздражённо произнёс он, возвращаясь обратно в кровать. – Каркают, как будто умер кто-то.

- Да ну зачем ты такое говоришь…

Макс подложил подушку под спину и сел рядом с Леной, проведя рукой по её животу.

- Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

- Нормально. – ответила Лена, промолчав о своих ощущениях при пробуждении. Лишний раз волновать Макса было ни к чему. Да она сейчас и сама сомневалась, был ли реальный повод для волнения?

- Если хочешь, то не будем торчать у Дениса в бутике до конца мероприятия. Побудем немного, и всё.

- А мне обязательно туда идти? Мне кажется, он меня недолюбливает.

- Тебе только кажется. – сказал Макс, стараясь не выдать настоящие мысли на этот счёт. – К тому же, я хочу пойти вместе с тобой.

- Ну что ж, - выдохнула Лена. – Значит, сходим. Но ещё рано, можно немного поспать.

- Не можно, а нужно. – произнёс Макс, и помог Лене лечь поудобней, вернув подушки в привычное положение.

Стоянка рядом с большим зеркальным зданием торгового центра «Антарес» оказалась заполнена. Хотя, зеркальными были только верхние три этажа и «окантовка» вокруг главного входа, над которым, собственно, и высились большие белые буквы названия. В остальном вся лицевая часть первого этажа была прозрачной. В левой его стороне расположился автосалон «Audi», привлекая к себе ценителей этой марки автомобилей. Правую же половину занял бутик «Мерка’н’стильная особа», чьё открытие только что состоялось. Денис в окружении нескольких солидно одетых мужчин торжественно перерезал красную ленточку, после чего приглашённые гости и просто потенциальные покупатели прошли внутрь, где уже звучала лёгкая расслабляющая музыка. Помещение, в котором обосновался бутик, было очень просторным и «длинным». Потолок и пол - молочно-белого цвета. Из противоположного от входа конца зала к его середине по полу тянулась широкая бордовая полоса ковровой ткани, а прямо над ней, по потолку, таких же размеров – зеркальная полоса. Вдоль стеклянных стен, оставлявших за собой улицу, располагались чёрные кожаные диваны и чёрные журнальные столики. В промежутках между диванами стояли мужские манекены в брючных костюмах известных марок и вешалки для верхней одежды. Внутренняя стена «Мерка’н’стильной особы» была разделена на две половины. Вдоль одной из них, тоже молочно-белой, красовались стойки-вешалки с костюмами, рубашками и джемперами. Другая часть стены состояла из чередующихся бордовых и чёрных стеллажей с мужским и женским нижним бельём.

Денис посоветовал гостям не стесняться и ознакомиться с широким выбором предложенных товаров, после чего на какое-то время исчез из виду. Посетители неспешно рассредоточились по периметру зала. Кто-то, преимущественно женщины, с интересом прохаживались вдоль полок и вешалок, останавливаясь рядом с приглянувшейся им вещью. Девушки-консультантки, облачённые в чёрные блузки, юбки и туфли, с охотой стремились что-то им подсказать или посоветовать. Некоторые мужчины, пока их дамы выбирали себе обновки, устроились на диванах, разглядывая многочисленные каталоги. Присели на диван и Макс с Леной. Макса все эти «шмотки» мало интересовали, ну а Лене пока не хотела себя дразнить. Она мысленно решила, что наведается сюда уже после того, как родит. К тому же, прохаживаться долго на каблуках – а она и сейчас была на каблуках – было тяжеловато.

- Ты как? Нормально? – спросил у Лены Макс, заметив её задумчивое выражение лица.

- Да, всё хорошо. – ответила Лена. – Просто представила, как сильно я тебе понравлюсь, когда снова буду стройной и надену что-нибудь во-он с той полки. – она показала рукой в сторону бордового стеллажа с женским нижним бельём.

Макс улыбнулся.

- Ты отсюда уже всё разглядела?

- Не совсем, но представление имею. – она улыбнулась в ответ. – Ты, наверное, уже забыл, что под этой широкой кофтой, - Лена провела рукой от груди к животу. – Когда-то было стройное тело.

- В тебе проснулась горделивая самка? – продолжал улыбаться Макс. – Стоило нам зайти в магазин с сексуальным нижним бельём…

- Она во мне и не засыпала. Она просто ушла в декрет.

Вскоре из двери, от которой начиналась бордовая ковровая дорожка, появились Денис, Кристина и незнакомый Максу молодой человек в чёрном свитере с замысловатыми белыми узорами, чёрных брюках и туфлях. («Чёрный и белый у них в приоритете» - подумал Макс.) Они втроём прошли к середине зала.

- Прошу внимания. – произнёс Денис.

Народ оторвался от бесед и изучения полок. Музыка притихла.

- Хочу представить вам моего друга, талантливого дизайнера, признанного не только в Москве, но и в Европе. И так, маэстро стиля - Алексея Рафалье. Алексей любезно согласился сотрудничать с нами, так что даже самые взыскательные клиенты останутся довольны. Если вы хотите чего-то особенного, но не смогли найти это среди предложенных вам товаров, обращайтесь к Алексею. Он сотворит для вас эксклюзивный шедевр. А чтобы я не казался голословным, мы через несколько минут предложим вам небольшой показ мод. Наши модели, среди которых будет замечательная Кристина, - Денис аккуратно приобнял девушку за талию, представляя её публике. – Продемонстрируют вам некоторые творения, в том числе, и те, что созданы руками Алексея. Кстати, обращаюсь к мужчинам, с отстранённым видом восседающим на диванах. У нас имеется эксклюзивная одежда и для вас. Так что избавляйтесь от скучающих выражений на лицах. Мы продемонстрируем вам то, что подходит к вашему высокому статусу. – Денис заметил Макса с Леной. – Ну что, - подытожил он свою речь. – Мы ещё выделим себе минут десять на подготовку к показу и затем начнём.

- Да ты прям оратор. – произнёс Макс и поднялся с дивана, когда Денис подошёл пожать ему руку. – Тебе надо было не бутик, а клуб открывать. Вёл бы там разные мероприятия.

- Привет. – сказал Денис Лене, которая поднялась вслед за Максом.

- Привет. – так же коротко ответила ему Лена.

- Может, и открою со временем. – с запозданием сказал он Максу. – Ну как, нормально тут у меня?

- Ну, вообще да. Только меня смущает, что сюда нет входа изнутри «Антареса». Ведь так к тебе меньше случайных клиентов зайдёт.

- Поверь, - по-свойски произнёс Денис. – У потенциальных клиентов «Мерка’н’стильная особа» уже на слуху, так что они будут заходить к нам через НАШ главный вход. Тут главное – пиар, связи и правильное привлечение покупателей. Кстати, ты вроде, в неплохой форме, Деля. Давай сейчас на подиум тебя отправим. Что скажешь?

- Нет. – улыбнувшись, ответил Макс.

- Да прекращай. Тут нет ничего страшного. Как раз эмоций новых получишь. Я же не в трусах тебе предлагаю выходить. Выйдешь один раз в шикарном костюме, ну а второй – в свитере и штанах от моего дизайнера. Свободная походка, высокомерное выражение лица, одна рука в кармане – в общем, всё в твоём стиле.

- А я высокомерен?

- Когда ты приходишь в редакцию, чтобы сдать что-то мощное, лицо твоё простецким не назовёшь. – улыбнувшись в ответ, произнёс Денис.

- Попробуй, Максим. – поддержала Дениса Лена. – А я буду с гордостью смотреть, как многие тобой любуются.

Макс с сомнением посмотрел на Лену, затем на Дениса. Но чувствуя, и самому интересно попробовать нечто для себя новое, всё же согласился.

- Ладно, пошли.

- Сейчас. Подожди минутку. Я отойду сказать пару слов.

- И свою лучшую модель ты заставляешь ждать? – с той же улыбкой сказал ему Макс, имея в виду себя.

Лена, всё это время слушавшая диалог Макса и Дениса, окинула Кристину оценивающим взглядом. Она решила, что слова Макса «лучшая модель» были про неё. Кристина тоже смотрела в сторону Лены с несколько вызывающим выражением лица. Она поставила руки на пояс и медленным скользящим движением плавно опускала их всё ниже, как бы подчёркивая красоту изгибов своего тела. Что говорить, переход от талии к бёдрам у неё был восхитительным. Лена же, наблюдая за этими действиями с усмешкой победителя, взяла Макса под руку, а второй рукой плавно провела от талии и вдоль низа живота, как бы говоря этим: «Детка, через полгода я буду выглядеть не хуже, но он-то (Макс) – со мной!»

Макс заметил, КАК Лена и Кристина смотрят друг на друга. Но прерывать их войну взглядов ему не хотелось. Тут подошёл Денис:

- Всё, Деля, пойдём.

- Ну пойдём. – выдохнул Макс.

- Любимый, удачи тебе в карьере модели. – сказала Лена и нежно его поцеловала.

- Да он произведёт фурор! – с улыбкой произнёс Денис.

- Сами втянули меня в это, а теперь ещё и издеваетесь?! Сейчас вместо меня шмотки мерить пойдёте.

- Ладно, не вредничай. – сказал Денис, и, приобняв Макса за плечо, повёл его в сторону двери, от которой начиналась бордовая ковровая дорожка. – Кстати, если тебе понравится, то не откажусь, если захочешь ещё разок у меня тут подефилировать.

- Так это не единственный раз?

- Нет. Планирую каждый месяц мини-показы устраивать. Кристина готова мне в этом помочь. Согласись ведь: ей лучше по подиуму ходить, чем в своей аптеке торчать.

- Чем тебе моя аптека не нравится? – «сердито» спросила Кристина, когда Макс и Денис проходили рядом с ней.

Дата добавления: 2015-08-17