|
Читайте также: |
Второй выстрел успокоил «железнодорожника» окончательно. Бородач тем временем ринулся к двери в туалет.
Виталика занесли в купе, и Атос сразу же скинул один из рюкзаков с верхней полки. Коля заведовал и аптечкой. Он всем заведовал. Виталик отстраненно наблюдал за действиями товарища, все еще не веря в происходящее. Это был мертвый человек. Его укусил мертвый человек! Так ведь не бывает. Такого не может быть! Он скосил глаза на кровоточащую рану. Останется шрам, как пить дать останется шрам. Что он скажет Вере?
– Терпи, Виталик, – сдавленно бормотал над ухом бледный Сева.
– Хлопчики, топор есть? – заглянул в купе Петрович. – Возьмите, если есть. Как там парнишка ваш?
– Живой, но плохо, – ответил Атос. Каждое его движение казалось Виталику тщательно выверенным, единственно верным.
– Туалеты заперли, там в одном было окно открыто, – зачем-то сказал охотник.
Виталик вдруг страшно захотел домой. Пусть Вера ругается сколько угодно, пусть пилит его. Он же так ее любит. Ее и Ирочку. Особенно Ирочку. И Веру. Любит. Точно. А все остальное лишь сон. Этого ведь не может быть, чтобы мертвый человек кусался, так ведь? В детстве ему ведь и не такие кошмары снились. Ему просто надо проснуться. Проснуться и сказать Вере, что он ее любит.
А потом обнять Ирочку.
– Терпи, – сказал Атос. Что терпеть? Зачем терпеть?
Руку как обожгло пламенем – Коля выплеснул на нее походный спирт.
– Терпи, – повторил он.
Мир хрипел, бубнил, кружился вокруг Виталика, и сквозь звенящий хаос еле проскальзывали голоса друзей.
– Господи, сколько же их, – послышался завороженный голос Стаса. Виталик, словно взбодренный этим, попытался встать, но его тут же прижал к койке Атос:
– Лежи!
– Я… не могу. Сесть! Дай сесть! – принялся вырываться Виталик, и Коля неожиданно уступил.
В руке горячими ударами пульсировала боль. Он измученно привалился к стенке и выглянул в окно. Атос сосредоточенно делал перевязку, а Виталик не мог оторвать взгляда от переминающихся у поезда окровавленных людей. Ему даже показалось, что он видит уже знакомых ему милиционеров. Глядя в пустые, искаженные смертью лица мертвецов, Виталик почувствовал, как его накрыло отчаяние.
– Черт возьми, что это?! – спросил он.
Ему не ответили. Как сквозь дымку он слышал утробный вой с улицы, далекие одинокие крики то ли живых, то ли уже мертвых людей.
В коридоре послышалась возня и сдавленная ругань.
– Пошел в купе! – рявкнул Петрович. – И не высовывайся оттуда, бандюга.
– Нам надо в шестой вагон, – упрямо и значительно тише просипел голос знакомого «зэка».
– В купе, баран! – поддержал охотника один из его товарищей.
– Вы не видите, что на улице творится? – продолжил громыхать Петрович. – Если у них будет хоть одна лазейка – нам всем конец! А если они уже пробрались в поезд?
Атос вдруг изменился лицом и выскочил в коридор.
– Прекратите немедленно! Нам нужно… – начал было он.
Виталик не увидел, как это произошло. Только что разгневанный Коля пытался образумить спорщиков, и вот у его шеи оказался длинный и тонкий нож. «Зэк» схватил Атоса и заставил его покорно следовать за ним.
– Открой дверь! – приказал он Петровичу.
– Не дури! – опешил тот. – Не бери грех на душу!
– Открой дверь. – Виталик с оттенком восхищения отметил, как удивительно звучал голос преступника. Уверенно, спокойно и почти с душевной теплотой.
– У вас свои дорожки, фраерочки, а нам другая дорога назначена, – хмыкнул «зэк». За ним появились два его товарища, один другого краше. – Подельнички наши в шестом едут. Люди с головой, с руками. К ним пойдем. Негоже нам ссориться, правда ведь, ребятки? Мы же просто к товарищам идем, и ничего такого. Верно ведь?
Его приятели согласно закивали.
Виталику показалось, будто они оправдываются перед охотниками за свой поступок. В раненой руке стрельнуло, и на лбу тут же выступила болезненная испарина.
Как ни странно, «зэки» не тронули Атоса и отпустили его, едва открылась дверь в тамбур. Петрович запер ее сразу же после того, как вагон покинул последний из бандитов. Коля на деревянных ногах вернулся в купе и с отсутствующим выражением лица сел рядом со Стасом.
– Ты как? – спросил его Сева. Атос дернулся, перевел на него непонимающий взгляд, а затем уставился на перрон. Несколько секунд он смотрел на окровавленную толпу и вдруг взорвался:
– Да закройте вы окно! Закройте к чертовой матери! Неужели самим не противно?!
Стас послушно и с нескрываемым облегчением опустил шторку. Зрелище за окном было не из приятных.
– Ну что, хлопцы, – в купе заглянул Петрович. – Дела, как видите, совсем неважные. Попомните мои слова – тут наверняка американцы замешаны. И наша задача, как мне видится, продержаться до подхода наших! Оружие у вас есть какое-нибудь?
Оружия не было. Откуда оно у простых туристов? Лыжные палки в связке, на верхней полке, один топор и два перочинных ножа – вот и все их «вооружение». Новость охотника расстроила, но ненадолго. Бородатый Петрович своим видом почему-то успокаивал Виталика. Он напоминал ему Малютку Джона из книги про Шервудский лес. Все тот же добродушный великан, вот только в руках не сучковатая дубинка, а двуствольное ружье.
Петрович говорил так уверенно, так убедительно, что, несмотря на жуткие звуки за пределами вагона, все успокоились. Из дальнего купе к ним присоединилась пожилая пара из Ленинграда. Он – ведущий инженер с завода «Арсенал», и она – заведующая библиотекой где-то на Охте. Милые, тихие, воспитанные люди. Настоящие ленинградцы.
Рука беспокоила Виталика все больше, да и Атос при перевязке занервничал, но сдержался и ничего не сказал. Хотя слова были бы лишними: одного взгляда на распухшую руку было достаточно. Проклятый мертвец занес в кровь какую-то заразу, и Виталику совершенно точно нужно было к врачу. Но пока что он мог нормально двигаться и даже держать в правой руке лыжную палку, для самообороны.
Несколько часов они просидели в ожидании помощи, но шум за пределами вагона не утихал. Мертвецы по-прежнему скреблись снаружи. В коридоре, сменяясь, несли вахту охотники, и к ночи Атос выпросил у них разрешение постеречь запертые двери. Это было хорошее решение, правильное. Несмотря на то, что за все время к ним ни разу не постучались другие пассажиры. Может быть, потому что их вагон был хвостовым, и искать у них было нечего? Иначе непонятно, почему к ним никто не пришел. А что, если все спаслись, и они остались последние в брошенном поезде?
Эта мысль показалась Виталику очень неприятной, и он торопливо ее отбросил. Боль в руке стала еще более нестерпимой, расползаясь по телу острыми уколами. Наверное, чтобы хоть как-то отвлечься, он и напросился постоять на вахте вместе с Атосом. Хотя основной причиной было страшное и тихое бормотание Стаса. Тот сидел в углу, у окна, покачивался из стороны в сторону и неустанно что-то шептал.
Конечно же, все произошло именно в их смену. Виталику вечно «везло» на события. Он уже начал было клевать носом, как вдруг в монотонный хрип мертвецов и равномерные хлопки по обшивке вмешались новые звуки. Глухие крики ужаса откуда-то из головы состава. Почти сразу после этого на платформе раздался торжествующий рык.
Стены поезда казались несокрушимой преградой, хранившей их от внешнего ужаса, и потому Виталика очень больно обожгло осознание их уязвимости. Ему таких усилий стоило успокоиться и забыть о мертвецах по ту сторону вагона. Он почти привык к ним, и произошедшая перемена мигом выдернула из него стержень. Больше всего на свете сейчас он хотел домой, к Вере. Прежняя жизнь казалась ему теперь такой счастливой, светлой.
– Они в поезде, – побледнел Атос и перехватил поудобнее ружье Петровича. Виталику стало так обидно. Вот почему так? Почему?!
В какофонию ужаса вмешались ноты боли. В вагонах началась бойня, и Виталик тихо заскулил, не отрывая взгляда от двери.
– Они идут к нам, – то ли спросил, то ли констатировал он. Атос облизнул губы, но не ответил. В коридоре появился Стас, уставился на товарищей. Очки он оставил в купе, и Виталик сначала не признал его. Бледный, с маленькими, противными глазками. Неужели это и есть Стас?
– Слышали? – дрожащим голосом спросил тот, и, не дождавшись ответа, добавил:
– А Сева спит… Вот ведь жлоб, да?
В дверь ударили. Один раз, тяжело, словно с разбегу. Виталику показалось, будто у него остановилось сердце. Он даже дышать перестал, вслушиваясь. После одинокого удара на обшивку двери обрушилась лавина кулаков:
– Открывай! Открывай!
Голос «зэка» изменился, в нем больше не было хищных, сильных ноток. Это был визг испуганного животного.
– Ребятки! Помогите! Они идут! – противно кричал бандит, а ему вторил испуганный рев напирающей толпы. Дверь содрогалась от могучих ударов. На шум выскочили охотники, проснулся Сева, выглянул Иван Николаевич.
– Чего ты ждешь, Коля?! – оправился от шока Стас. – Господи, да открой им!
Атос опустил взгляд и коротко покачал головой. Сейчас Виталик был ему благодарен за взятую ответственность. За воплями людей уже слышался глухой рык, и если сейчас открыть дверь, то вместе со спасающимися людьми сюда проникнут и мертвецы. И тогда погибнут все.
– Молодой человек, – Иван Николаевич неожиданно принял сторону Стаса. – Они же погибнут.
Он с укоризной смотрел на Атоса.
– Открой, падла! Открой! Пасть порву, гнида! Сученыш! Открой дверь! – завизжал вдруг «зэк».
– Пожалуйста, откройте! Пожалуйста! – вмешался женский голос. Заплакал ребенок. Послышалась мужская ругань, а затем все накрыл рев ужаса. Удары в дверь стали сильнее, чаще.
– Откроем – погибнем, – наконец произнес Атос, и Виталику показалось, будто он едва уловимо улыбнулся и тронул шею.
– Но там ведь дети! – задохнулся от возмущения Стас. – Мы обязаны! Мы же не животные!
– Я сказал – нет! – Коля неожиданно навел на приятеля ружье. – Откроем – погибнем!
Через пару минут тамбур за дверью превратился в ад. Виталик заткнул уши, зажмурился и вслух молился о том, чтобы все это поскорее закончилось. Он не мог больше слушать крики погибающих за стенкой людей, он не хотел их слушать. Он вообще ничего не хотел, кроме того, чтобы все прекратилось. Молча ушел в купе Иван Николаевич. Неуклюже закрылись у себя охотники. Никто не хотел смотреть в глаза случайным свидетелям задверной резни.
Сквозь щель между дверью и полом в коридор медленно потекла кровь. Мертвецы быстро расправились с беглецами, и агонизирующий стук очень быстро сменился метрономом хлопков и монотонным то ли хрипом, то ли стоном.
– Мы бы погибли, если бы открыли! – опять сказал Атос. Он ни на кого не смотрел, но Виталик знал, что его слова адресовались Стасу. Но тот молча развернулся и вернулся в купе.
– Стас, – жалобно окликнул его Коля.
– Это отмщение. Отмщение за грехи наши! – вдруг крикнул тот. – Очищение!
– Брось топор! – взвыл оттуда Сева, и тут же зазвенело разбитое стекло. Мертвецы под окном победно взвыли.
– Очищение! – продолжал кричать Стас. Виталик даже не попытался заглянуть в купе, подхватив палку, он бросился прочь по коридору. В этот момент он забыл даже про искалеченную руку. И с именем Веры на губах заперся в одном из пустующих купе.
Закрыв голову руками, он забился в угол и, покачиваясь, неустанно повторял имена дочки и далекой, но такой любимой жены. В них он находил успокоение, в них находил последнюю защиту перед ордой мертвецов.
Он слышал выстрелы, слышал проклятья, слышал крики друзей и отчаянно бормотал свою мантру, мечтая о том, когда все прекратится. Вскоре шум сражения действительно затих, а спустя несколько долгих минут в его дверь раздался ритмичный стук, сопровождаемый утробным мычанием.
Виталик заплакал.
– Есть кто живой? – отчаянно закричала откуда-то Зиночка. – Есть кто живой?
Ей ответил рык мертвецов.
– Я заперлась в купе! Господи, сколько крови!
Виталик молчал. Он баюкал опухшую руку и проклинал тот день, когда решил поехать с друзьями в горы.
– Кто-нибудь, ответьте! – завизжала проводница.
– Вера-вера-варе, – тихо бормотал Виталик. – Варе… вар…ер… вер….Ир… ррр….
Его сознание неотвратимо заволакивал туман. Боль в руке чуть утихла, но почему-то по всему телу расползлось онемение. Будто он умудрился отлежать все сразу. И ноги, и руки, и даже голову. Но отчего-то было так хорошо, так спокойно. Так тепло.
Виталик чувствовал, как теряет себя, и потому ни на миг не прекращал повторять имена. Он держался за них, как утопающий, не замечая, как весь окружающий мир сужается до заветных семи букв.
– Вер…ааа…Ир…ааа, – повторял он, не обращая внимания на стук автоматных очередей где-то там, за пределами его темного паровозного мира.
– Вер…ааа…Ир…ааа, – мычал он, когда солдаты ломали дверь в его купе, а кто-то кричал:
– Тут еще один живой! Ранен! «Скорую»!
– Вер… – в горячке бредил он, пока под присмотром двух врачей трясся в машине «скорой помощи». Как сквозь дымку Виталик слышал далекий, будто из космоса, приговор:
– Заражение. Довезти бы до больницы.
– Ира… – сказал он, когда открыл глаза под ножом патологоанатома.
Очень хотелось есть.
СТАРИК И ЗОМБИ
Тимур Алиев, Мурад Магомадов
– Деда, деда! – голос внука оторвал Салауди от чтения свежего номера «Известий». Старик с трудно сдерживаемым вздохом отложил газету и посмотрел на мальчика.
День из разряда тех, про которые говорят «свободной минуты присесть не было», прошел в хлопотах по хозяйству. В течение всего этого времени старик предвкушал: вот он засядет в летней кухне, заварит себе стакан крепкого чая и развернет газету. И только-только с наступлением вечера его мечта начала сбываться, как в окне показалась голова 10-летнего Дени. Мальчик делал какие-то знаки руками и был сильно взволнован.
– Что случилось? – Дени был его любимым внуком, и, как ни настраивал себя старик на жесткий тон, строго говорить с ним у него не получалось. Родители мальчика погибли несколько лет назад в автокатастрофе, других детей у них не было, а единственного ребенка забрал к себе дед, с трудом выбив разрешение на это у многочисленных комиссий и судов.
Воспитанием остальных многочисленных внуков и внучек старика, живущих за пределами республики, занимались их собственные родители. Салауди не вполне одобрял применяемые ими методы, результаты которых ему приходилось наблюдать во время летних школьных каникул. Оттого и оставались за пределами его сердца другие внуки. С Дени, которого он воспитывал сам, все было иначе.
Старик сделал мальчику знак войти. Дени тотчас спрыгнул с приступка, с которого заглядывал в окно, и вырос на пороге кухни.
– Там «глухарь»! На черешне… Пойдем скорее, – слегка задыхаясь от бега, зачастил внук. – Я в конец двора пошел… А он шумит… Я сразу сюда побежал…
Старик отложил газету. Что ж, чтение подождет, раз такое дело.
Несмотря на сбивчивость рассказа внука, он сразу понял, что в их двор залез «глухонемой» из расположенной по соседству школы для детей с дефектами слуха и речи. Или «глухарь», как выражалась местная детвора. В июне, когда поспевала черешня, подростки из школы становились бедствием для жителей окрестных частных домов, несколькими кварталами примыкавших к зданию. По ночам «глухари» целыми группами забирались во дворы и обносили черешневые деревья. Те, что поменьше, – подчистую, покрупнее – с ощутимым ущербом.
Бороться с этим бедствием было невозможно. Жаловаться руководству школы? А на кого? Вначале нужно было поймать за руку и только потом наказывать. Да и жалко было. Несмотря на хулиганский имидж «глухарей», это ж ведь были дети, помимо всего, еще и обделенные судьбой. Им и так приходилось несладко. Так что желающих жаловаться на них находилось немного. А вот пугнуть воришек стоило.
Старик потянулся к платяному шкафу. Внутри него за старыми пальто и другими вещами стояло охотничье ружье. Салауди давно уже не выбирался в лес, хотя после того, как три года назад ушел на пенсию, все время собирался возобновить увлечение молодости. Потому и регулярно продлевал билет охотника – а вдруг проснется желание. Да и сноровка в этом деле еще оставалась.
Пока же старик использовал ружье, чтобы пугать «глухарей». Все знали, что у него есть двустволка, да и сам Салауди при случае любил крикнуть, что он может «и солью пальнуть».
И действительно, ружье всегда стояло у него, снаряженное специальными солевыми патронами. Салауди выменял их у знакомого сторожа, которому спецбоеприпас выдавали на работе. При случае старик мог бы изготовить и самопал, опыт в этом деле был, но пока необходимости в кустарщине не возникало.
Натянув пиджак, Салауди взял в руки двустволку и вышел из дома.
– Там, там, – зашептал Дени, указывая пальцем в глубь двора – туда, где темнели садовые деревья.
Аккуратно ступая, чтобы не спугнуть незваных гостей, Салауди направился в указанном направлении. В голову как-то и не пришло, что в подобной предосторожности нет необходимости, поскольку глухонемые воришки вряд ли смогут услышать его приближение. Дени хвостиком держался за ним.
Летний вечер был в самом разгаре. Выходя из комнаты, старик бросил взгляд на настенные часы – они показывали начало одиннадцатого. Дневная жара только-только схлынула, а до ночной прохлады было еще далеко. Небольшой ветерок прогонял докучливых комаров, и прогулка по саду представлялась сплошным удовольствием.
Дед с внуком двинулись к деревьям. Черешня росла в самом конце двора, в углу возле забора, за которым находился обычно пустынный переулок. Желающему залезть – одно удовольствие. Подпрыгнул, уцепился за край доски, подтянулся и уже наверху. А схватился за ветку, что поближе к тебе, и – на дереве. Благо черешня у Салауди была немолодая, с широким стволом и прочными ветвями, – есть за что держаться.
Дед прихватил с собой и фонарик. «Глухарю» кричи не кричи, он не услышит. А пулять сразу старик не желал. «Пугну светом, он и убежит», – думал Салауди.
Долго вглядываться в темноту не пришлось. Почти полная луна в небе исправно освещала и саму черешню, и фигуру человека в листве. Салауди направил туда фонарь и нажал на кнопку. Темный силуэт высветился сразу. И моментально отреагировал на появление хозяев, тут же запрыгав вниз с ветки на ветку, причем несколько раз чуть не сорвавшись.
Наконец «глухарь» шлепнул подошвами об асфальт за забором. Послышались частые глухие шаги – он убегал. Но стоило глухонемому свернуть за угол и понять, что погоня за ним не последует, как шум сразу стих.
– Ну, вот и все, – сказал Салауди внуку, поворачиваясь назад к дому, чтобы вернуться к своим «Известиям» и кружке чая. И нос к носу столкнулся с неизвестным.
Салауди непроизвольно вздрогнул. Незнакомец неопределенного возраста и внешности смотрел на него довольно безучастно, и это было странно. В конце концов он залез в чужой двор, но вместо того, чтобы бежать при виде хозяев, даже не делал попытки объяснить свое появление.
– Это что такое? – взревел старик. Весом Салауди был под сто килограммов, любил поутру потягать пудовую гирю, да и тело еще не забыло тяжелого труда строителя на севере Казахстана. Так что старик не боялся никого и ничего.
Но странного человека реакция хозяина дома совершенно не смутила. Не отворачиваясь и глядя прямо в глаза старику, он поднял правую руку и, схватив его за горло, стал душить. Ладонь у незнакомца была буквально ледяной, но удивительно мощной. Внутри у старика все моментально обмякло от такого напора.
В молодости Салауди было не привыкать к подобным передрягам. Сейчас его телу нужно было лишь вспомнить, что оно делало прежде в таких случаях. Рефлекторно двумя руками он ухватился за ладонь незнакомца, пытаясь разжать ее, одновременно напрягая мышцы шеи, чтобы противодействовать смертельному хвату. Но усилий Салауди было недостаточно. Конечность чужака по силе захвата скорее напоминала пассатижи, чем руку живого человека.
И только сейчас – в, казалось бы, совсем не подходящее для размышлений время – Салауди понял, что же показалось ему странным во внешности чужака. Он совсем не мигал. Взгляд его был тяжелый и неподвижный. Старик вспомнил наркоманов, которых он немало повидал на стройках в Средней Азии. Они смотрели так же – равнодушно и потусторонне.
И под этим взглядом старик вдруг почувствовал, что теряет волю и способность к сопротивлению. Руки его начали опускаться, воздуха не хватало, легкие начали гореть…
При первом появлении незнакомца у маленького Дени душа ушла в пятки. Он буквально застыл на месте, не в силах даже убежать. Что-то такое было в этом человеке, что внушало Дени ужас. Мальчик замер как вкопанный и мог только смотреть, как дед пытается разобраться с пришельцем. Но в момент, когда старик уже начал прощаться с жизнью, что-то будто лопнуло внутри Дени. Он закричал изо всех сил, и с этим «а-а-а» ужас и оцепенение словно вышли из него.
Вернув способность двигаться, двумя руками мальчик схватил ружье, выпавшее из рук старика, и, широко размахнувшись, огрел незнакомца по ногам. Выше он просто не смог дотянуться. Да и двустволка была тяжеловата для него.
Но чужак даже не покачнулся от удара. Зато старик от крика внука пришел в себя. Он не стал больше пытаться отодрать руку незнакомца от своей шеи. Вместо этого он поднял руки к его голове, развел их в стороны и что было сил хлопнул пришельца по ушам. В дни его молодости это был безотказный прием против душащего тебя противника. Как правило, тот хватался с ревом за голову и на какое-то время становился практически беззащитен. Дальше появлялось сразу два варианта действий – или бежать, или добивать.
Сработал прием и на этот раз. Но немного иначе, чем обычно. Чужак не схватился за голову и не закричал. Он просто сделал резкий шаг назад, продолжая все так же молчать.
Но и этой заминки хватило Салауди, чтобы выхватить ружье из рук мальчика и с обоих стволов засадить солевой заряд в живот незнакомца. На таком расстоянии патрон действовал почти как боевой.
Эффект выстрела оказался ошеломляющий. Чужак хэкнул, согнулся в поясе, затем медленно осел на землю и с долгим сипением вдруг начал разлагаться, превращаясь в гниющий труп. Кожа пришельца вздулась и пошла язвами, из которых тут же полезло темное мясо. Глаза провалились, губы исчезли, обнажив черные десны, запал нос. Густая шевелюра уступила место жидким пучкам тонких волос, демонстрируя покрытый пятнами череп. От тела волнами пошел настолько ужасный смрад, что комок тошноты моментально подкатил к горлу старика.
Салауди, раскрыв рот, то смотрел на это превращение, то переводил пораженный взгляд на свою двустволку. Такого эффекта от обычного охотничьего ружья он никак не ожидал. Дени рядом всхлипывал от ужаса, не в силах даже закричать.
Наконец Салауди опомнился и сообразил, что такое зрелище не для глаз 10-летнего мальчишки. Он схватил его за руку и, отворачивая лицо от трупа, быстро повел из сада в дом.
– Все нормально, все нормально, – только и мог он сказать внуку. Других слов успокоения у него не находилось, он и сам был на грани шока.
В кухне оставалось все в том же виде, что и было каких-то десять-пятнадцать минут назад: белела развернутая газета, чайник слегка парил на включенной «прометейке». Но уже было понятно, что эта привычная картина обманчива и спокойного вечера не предвидится. Увиденное и случившееся только что меняло все представления старика о жизни. Нужно было как-то реагировать.
Салауди усадил Дени на диван, сам остался стоять рядом, поглаживая ребенка по голове. Тот сидел, прижавшись лицом к ноге деда, и тихонько шмыгал носом. Наливать ему чай или пить самому было бессмысленно – стоило вспомнить гниющее тело в саду, как к горлу подступала тошнота. Старик просто стоял и думал.
Прежде чем звонить в «02» (учитывая состояние тела, в «Скорую помощь» обращаться не стоило), Салауди решил посоветоваться с соседом. Живущий через забор Алик работал в милиции, и у него был настоящий пистолет.
Далеко ходить не пришлось. Салауди с внуком вышли во двор, старик покричал через забор и, когда сосед откликнулся, попросил зайти.
Через пару минут стукнула калитка. Алик был не в милицейской форме, а в рубашке, которую он накинул поверх майки, и спортивных брюках. Пистолета при нем тоже не оказалось.
Салауди неодобрительно пожевал губами, глядя на гражданский вид соседа, но затем вспомнил, что пока это только ему пришлось столкнуться с неизвестным, а для всех остальных сейчас стоит обычный летний вечер, во время которого никто не разгуливает с оружием.
– Али, сходи, пожалуйста, туда, посмотри, – обратился он к милиционеру, не в силах самостоятельно вернуться на место недавней стычки. – Только осторожнее. И возьми фонарь.
Алик отсутствовал минут десять. В течение этого времени старик напряженно прислушивался – не раздастся ли чего-то подозрительного, чтобы тут же рвануть на помощь соседу, но, кроме неумолкаемого звона цикад, все было тихо.
Милиционер вернулся потрясенный. Он долго переспрашивал, откуда взялся разлагающийся труп в саду, и никак не мог поверить, что Салауди не выкопал его только что из земли.
– Али, клянусь, так все и было, – уверял его пенсионер. – Разве я, старый человек, буду тебе врать?
– Бывал я на опознаниях, – махнул рукой Алик. – Этому трупу несколько месяцев. Как минимум. Но никак не «свежак».
Впрочем, было видно, что он скорее верит Салауди, чем своим глазам. По словам Алика, задержав дыхание, он по мере сил осмотрел мертвеца, но так и не смог ни определить возраст человека, настолько он разложился, ни найти у него какие-то документы.
А отсутствие земли на теле и то обстоятельство, что труп вряд ли смог бы пролежать незамеченным в саду пару месяцев, убедили милиционера в серьезности дела.
Алик был довольно-таки молодым старшим лейтенантом. В свои двадцать восемь лет он живо интересовался всем тем набором развлечений, что был доступен молодежи его круга. Просмотр видеофильмов входил в этот перечень.
Буквально неделю назад на день рождения сослуживца они брали на ночь напрокат видеомагнитофон с телевизором и несколько кассет, среди которых попался один ужастик.
Это было кино про «живых мертвецов» – зомби. После кислотного дождя они вылезли из своих могил и стали есть всех подряд – в поисках мозгов, которые очень любили. Качество записи было ужасным, но тем не менее после ее просмотра ни один из милиционеров долго не соглашался выходить на работу в ночную смену.
Может, это было и бредом, но почему-то труп в саду Салауди напомнил Алику этот фильм…
– Схожу-ка я домой, позвоню в отделение. Что-то не нравится мне все это, – с этими словами Алик перемахнул через забор в свой двор. Из всей улицы телефонный аппарат был установлен только у него – милиционерам он был положен, поскольку с работы могли позвонить в любую минуту.
Салауди остался ждать его снаружи дома. Июньская ночь уже не казалась ему прекрасной и тихой. Воздух будто наполнился подозрительными шорохами и голосами. Старик напряженно всматривался в темноту.
Наконец скрипнула калитка. В этот раз Алик предпочел не перелезать через забор. Он уже переоделся в милицейскую форму, пистолет в жесткой коричневой кобуре висел на боку.
– Что-то неладное творится в Грозном, – озабоченно сказал он Салауди. – В отделении паника, говорят, что произошел целый ряд нападений. Нас всех срочно вызывают. Советую вам с Дени на всякий случай уехать из города. Я лично такого не помню с 73-го года, когда был еще стажером, – добавил он.
– Ехать в одиннадцать часов ночи в село? – с сомнением покачал головой старик. Он-то хорошо помнил и 73-й, и даже 43-й годы. – Автобусы давно не ходят. – У старика в отличие от Алика не было своего транспорта.
– Я подвезу вас до выезда из города, – предложил милиционер. – Дальше, извини, уже сам, на попутках. Нас и так собирают очень срочно.
– Ладно, – сдался старик, встревоженный озабоченным видом Алика. – Пойду, соберу мальчика…
Служебная «Нива» завелась сразу же. Милиционер крайне бережно ухаживал за своим «железным конем», буквально вылизывая его и изнутри, и снаружи. Так что в нужную минуту мотор не пришлось даже прогревать. Алик тут же рванул с места.
До проспекта Ленина добрались без приключений. Несколько раз Салауди казалось, что где-то в переулках мелькают какие-то тени, но стоило Алику включить «дальний» свет фар, как подозрительные силуэты исчезали.
На проспекте их машину остановил мобильный патруль. Сержант в форме ГАИ возле стоящего поперек трассы мотоцикла поднял жезл, приказывая остановиться. Увидев за рулем офицера милиции, козырнул ему издали и подошел к водительскому окну, знаками прося опустить стекло.
– Товарищ старший лейтенант, будьте осторожны. В городе что-то происходит…
Алик прервал его:
– Я знаю. Как раз еду на службу. Вот только родню подкину.
– Удачи! – еще раз отдал честь сержант.
Потеряв несколько важных в их положении минут на остановку и на разговоры с гаишником, Алик, чтобы наверстать упущенное время, решил срезать часть пути. «Нива» свернула с асфальтированного проспекта на полуразбитую трассу, ведущую в частный сектор, и тут же задребезжала, не попадая в глубокую колею. Дороги здесь были глинистые: в дождливую погоду их размывало, а в засушливую превращало в камень, делая малопригодными для проезда машин. «Хорошо еще, что на вездеходе едем», – подумал Алик.
Дата добавления: 2015-08-17; просмотров: 48 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| МЕТОДЫ ЗАЩИТЫ 11 страница | | | МЕТОДЫ ЗАЩИТЫ 13 страница |