Пять медведей

Нас предупреждали, что Холодный лагерь сожжен туристами не потушившими очаг при уходе. Поэтому сегодня первый раз ставим свою палатку.

Любуемся световыми чудесами псеашхинского заката. Куполовидный снежничок на гребне трапеции меркнет последним и, наверное, первым загорится завтра в утреннем свете солнца.

Вечер в палатке. Погашена свечка. Мы забрались в свои одеяла-мешки. Мирно посапывать через минуту, после того как лег, начал один Саша. Мыс Наташей вспоминаем оленя, а Володя спугнутого им в этот же день кабана...

Окружающий нас мир и ночью полон голосами живых существ. Отчетливо, с подвыванием кричит сова. Раздается визгливо отрывистый речитатив еще какой-то птицы. Совсем рядом за стенкой палатки попискивают мыши.

Что-то шуршит в кустах и в подступающей ко входу в палатку траве. Кажется, мы различаем даже дыхание и почавкивание навестившего нас существа. Кто это? Барсук? Куница?

Володе надоело прислушиваться, и он неожиданно громко шипит и фыркает. Сразу слышим, что неведомый гость шмыгнул в кусты.

Наташа обиженно шепчет:

– Володька, зачем ты его? Добрый теплый зверик, пусть бы к нам в палатку залез. Он бы понял, что мы его не тронем, приласкался бы...

Володя ворчливо басит:

– Ну его. Блох напустит.

...Хорошо просыпаться в палатке под отяжелевшей от росы крышей, выскакивать в обжигающую свежесть утра, умываться ледяным хрусталем, раздувать уцелевшие в золе угольки от вчерашнего костра.

Помогаем Саше навьючить лошадь. Перед нами спуск к кладке через речкчу Холодную. Вдруг Володя тихо и коротко вскрикивает:

– Тише, медведи!

Глядим прямо с места ночлега через долину. До ее противоположного склона метров двести. Там луга чередуются с криволесьем, а по лощинкам еще лежат полосы недотаявшего снега.

– Вон, вон, смотрите, на снегу!

Вниз по снегу катятся два темных мячика, вылетают на траву и превращаются в бурые пятнышки. Они поднимаются вверх по траве вдоль края снега метров на двенадцать, затем переходят на снег и вновь катятся вниз. Наташа уже поймала их в бинокль и шепчет нам:

– Это медвежата. Они катаются по снегу с горки, как ребятишки!

Впиваюсь в бинокль – действительно, два медвежонка лихо катятся по снегу, вылетают внизу на траву, с разгону перекувыркиваются, отряхиваются, а потом с деловитым видом лезут по траве вверх, переваливаясь на всех четырех.

Так, так, милые! Люби кататься, люби и саночки возить!

Саша раньше нас понимает, что неподалеку от медвежат должна быть и мать, шарит глазами и говорит:

– А вон и маманька!

Правее метрах в пятидесяти в кустах замечаем более крупного зверя. Он шевелится и... Да это же не один, это сразу два медведя рядом. Тут маманька с папанькой!

Когда Наташа рассмотрела под соседним кустом еще одного, видимо, более пожилого медведя (дедушку или бабушку?), мы просто не верили своим глазам. В какое же звериное царство мы попали, если можем прямо с места своего ночлега видеть одновременно пять медведей! Нам не поверят, когда мы о этом будем рассказывать, скажут – преувеличиваем.

Нет, не хвастался краевед Старк, встречавший в восьмидесятых годах на Псеашхо (в Озерной долине Дзитаку) одновременно до двенадцати медведей. Правду рассказывал и Ян Нахкур, убивавший в день до девяти мишек.

Достаточно полгода не ходить по тропе, и вот как перестают звери ее бояться. Это на самой торной, на главной трассе заповедника! На участке, где я уже столько раз ночевал, не подозревая, что совсем близко могут жить звери!

Саша оглядывается, смотрит на лугово-скальный склон хребта Дзитаку, видный прямо над лагерем, и меланхолически заявляет.

– А вон туры...

– Что? Еще и туры?

Бинокль помогает рассмотреть целый табунок туров – мы насчитываем пятнадцать светло-бурых пятнышек, ползающих по зеленому склону, точно тля.

Саша добавляет:

– Я их еще вчера видал.

– Что же ты ничего нам не сказал?

– А чего интересного, когда так далеко?

– Чудак, ты нам всегда говори, когда зверя заметишь. А почему ты думаешь, что это они же?

– А они завсегда здесь. И куда они денутся, им тут пастись и пастись.

И верно, ведь перед нами огромный склон, покрытый лугами. Зачем и куда переселяться этому табуну? Значит, и в прошлые свои посещения Холодного лагеря я мог бы также видеть этих туров. Они всегда тут!

Нам пора, а наша тропа идет прямо в царство медведей. Не ждать же, пока медвежатам надоест кататься. Кстати, нас, если считать лошадь, пятеро, как и медведей. Саша берет под уздцы навьюченную Машку, и мы начинаем спускаться. Лошадь еще не догадывается о их присутствии, а медведи уже замечают нашу процессию. Первыми бросаются в кусты два взрослых. Потом один из них – вероятно, мать – выбегает и, видимо, пугает на своем языке детишек. Они мячиками последний раз скатываются по снегу и молниеносно ушмыгивают в кусты. Последним поднимается старший, обеспокоено тычется вправо, влево, а потом, тряхнув всей тушей вбок, тоже скрывается в чаще.

Дорога свободна. Перейдя речку по кладке и перегнав Машку вброд, идем тропой, на которой только что бродили медведи. Они, наверное, уже остановились неподалеку и прислушиваются, куда мы двинемся...

Дата добавления: 2015-08-20