Маршрут в будущее

Не без смущения принес я в Гипрокур машинопись на шестидесяти страницах. «Описание туристского маршрута Красная Поляна – Кардывач – Рица – Гагры» – значилось на обложке. В свою очередь прошу гипрокуровцев поделиться со мной своими проектными наметками.

Почему-то смущение на важных лицах. Несколько комплиментов представленному очерку. И... новое предложение. Разработку принципов оборудования маршрута для туризма они просят выполнить... меня же!

Перелистываю несколько путеводителей по туристским путям Швейцарии, присматриваюсь к типам гостиниц, шале, приютов. Разрабатываю что-то вроде классификации «форм оборудования» маршрута.

Вместо гостиниц – турбазы. Обозначаю их на карте крупными звездами – они появляются на Энгельмановой поля, у озера Кардывач, на Аватхаре, на Рице. Вдоль всего маршрута должно быть проложено шоссе, такое, чтобы и не испортить природу и сделать все красоты этих мест доступными сотням тысяч людей.

Намечаю сеть «хижин», или приютов: квадратики вдоль основного маршрута и в промежуточных точках, вроде устья Азмыча или Пслухского источника.

Конечно, есть своя поэзия и в «бесприютности» туристов, когда они тащат с собою палатки и ставят их в нетронутых человеком местах. Но разве испорчен пейзаж заповедника таким сарайчиком, как лагерь Холодный или «балаган» на Кардываче? А как удобно, особенно в ненастье, укрыться в специально для туристов построенном домике...

На некоторых кругозорных точках – например, в Сосновой роще над Рицей – можно соорудить скромные навесы, типа беседок, бревенчатые или грубокаменные, чтобы не портили девственных пейзажей, но давали укрытие от ненастья.

Переношусь на десяток лет вперед и мысленно создаю «Музей озера Рица». В нем будет рельефный макет озера с окрестностями, с зеркальным стеклом – водой, с обломом Пшегишхвы, с хаосом, с таинственной Малой Рицей. Будет набор карт с историей представлений о Рице, текст о походе Сосели. Витрина с книгами и статьями о Рице. Альбом с текстами всех легенд о Рице. Портреты – Альбов, видевший Рицу в 1893 году, Евгения Морозова – первая исследовательница Рицы. Можно продемонстрировать и нашу фотографию зарубки с текстом об этой экспедиции. Конечно, тут же схемы маршрутов от Рицы, набор фотографий, чучела животных, живопись, коллекции горных пород, спилы стволов...

А супруги Новопокровские – пионеры стационарного изучения климата Рицы? Разве они не достойны того, чтобы их портреты навсегда украсили стены Рицынского музея?

Наконец, еще одна мысль: соорудить на основных перевалах, кругозорах и вершинах ориентирные диски! Низкие цементированные тумбы с надписями на верхних торцах. В центре диска название и высота кругозора. А по окружности стрелки и названия всех вершин, видных с данной точки. Просто, недорого, а как удобно туристам!

Испытываю ощущение совсем нового и непривычного счастья. Я не только описываю и воспеваю любимый край, но, быть может, помогу и его украшению, преобразованию.

Чертеж закончен, текст написан. Не сочтут ли его маниловскими мечтами? В Гипрокуре мне платят очередной гонорар, а затем подшивают к делу и то сочинение. Поможет ли оно когда-нибудь освоению Рицы? Или так и останется в фондах, и лишь формальная «галочка» заполнит пробел в ведомственном отчете?

ВЕСНОЮ НА РИЦУ [1935 г.]

Что делать дальше? Припоминаю слова ботаника Кожевникова о географическом факультете. Не это ли моя дорога, моя судьба?

В феврале прохожу под Москвой курсы повышения квалификации методистов. Получаю от старых туристских работников ценные сведения о приемах экскурсионной работы – ведь до сих пор я был самоучкой.

Энгель пишет, что ждет меня прямо с курсов к себе на новый сезон, и просит завербовать кого-нибудь из слушателей в экскурсоводы. Разговариваю со многими, но соглашается поехать только один человек – симпатичная добрая женщина лет тридцати. Ее зовут Евгения Николаевна, но она просит называть ее просто Женей. Она увлеклась туристской работай, уже была экскурсоводом в Карелии и на Алтае и на одно лето согласна поехать в Поляну. Я рад и этому – все-таки трудно было прошлым летом справляться одному.

Была и еще одна тайная мысль: я надеюсь поступить учиться. А Женя – у нее хорошая, чуткая душа – не сможет не полюбить Красную Поляну и не захочет бросить ее так быстро.

Перед отъездом на Кавказ иду в университет. Ради солидности я вооружен копиями своих статей для Гипрокура – разве это не география? Проректор – профессор Кадэк, оказывается, сам географ. Он изучающе осматривает меня и с улыбкой говорит:

– Хорошо, оставьте ваши документы. Может быть, к осени что-нибудь и сделаем.

В Сочи являемся к туристскому начальству и получаем неожиданное поручение: теперь же пройти на Рицу и договориться с метеорологами об обслуживании туристских групп помещением и консультациями. В мае на Рицу!

Я и до этого с удовольствием предвкушал, как буду обучать Женю, поделюсь с ней сведениями, опытом, покажу тропы, кругозоры. И вот этот показ начинается с лучшего: с Юпшары и Рицы!

Мы уже мчимся в кузове попутной машины по зеленой приветливой Бзыбской долине. Впервые вижу днем забавное Голубое озеро выход подземной речки.

На Геге же началось строительство шоссе. Договариваемся с производителями работ о беспрепятственном пропуске туристов, которые пойдут от Рицы к морю через район строительства. Обязуемся предупреждать людей о возможных опасностях: нужно подчиняться сигналам и не вторгаться в зоны взрывных работ.

Да, мы слышим, Гегу сотрясают взрывы. Строители прокладывают карнизные выемки в скалах, а в самом узком месте теснины решили пробивать туннель. Дорогу трассируют низом. Как быстро идет дело! Полгода назад тут была лишь тропа, а сейчас вдоль Геги уже на несколько километров проникают грузовики.

Исказило ли природу это вторжение человека? Если не считать бессмысленного вырубания самшита, пожалуй, нет. И люди и машины игрушечно малы по сравнению с ущельем и никак не в силах что-либо переменить в пропорциях окружающего величия...

Шоссе строится. Не начало ли это осуществления проектных наметок Гипрокура?

Гега мчится по ущелью мутная, мощная (в горах сейчас интенсивно тают снега). С интересом слежу за Женей – она не ожидала ничего подобного, мои обещания относила за счет восторженности, а выходило, что действительность превосходит обещанное.

Вот и устье Юпшары. Отсюда мы вступили в еще не тронутое строителями царство. Юпшара, особенно по контрасту с мутной Гегой, еще и еще раз удивляла своей иссиня-прозрачной водой, отстоенной в озере и в безвестных подземных бассейнах.

Мы входили, а мне казалось, что я вводил Женю в мир Юпшары. Весенняя река была еще краше осенней, полноводнее и мощнее, особенно на устьевом пороге. Сквозь голубеющую воду неожиданно розовели камни. И праздничные плети плюща, и бороды пальмовых мхов, и шаткие мостики – все это было знакомо, но радовало новыми сочетаниями красок.

На влажном участке тропы замечаем многочисленные свежие следы лошадей. Впереди слышны крики, и нам навстречу выходит караван коней, навьюченных огромными связками пихтовой дранки. Кричат абхазские погонщики. Где же это они дерут щепу? Уж не на Рице ли?

Все глубже входим в ущелье. По одному из желобов между отвесов влево ведет хорошо намятая крутая тропа. В прошлом году такой, вроде, не было. Именно по ней уходят вверх на юпшарские кручи следы дранщиков. А мы идем дальше вверх по ущелью, по совсем, видно, еще не хоженой в этом году тропе. Километр, два, три... Впрочем, в одном месте замечаем следы человека, прошедшего туда и обратно.

Впереди скала. Сейчас должен быть еще один мостик, иначе под отвесом не пройдешь. Выходим к реке и останавливаемся, смущенные. Моста нет, он снесен вешними водами. Юпшара клокочет, бурлит. Любоваться бы этим снежно-голубым кипением, но ведь оно не пускает нас к Рице!

Как быть? У нас топоров нет. Сооружать переправу мы не можем. Ведь мы рассчитывали к вечеру достичь озера и ночевать с комфортом у Новопокровских.

Близ отвеса над водой наклонено большое подрубленное дерево. Можно рискнуть пройти по его стволу за середину реки и там прыгнуть в воду – не в таком бурном месте. Так и делаем. Балансировать на гладком и скользком стволе бука очень трудно. Спутница хитрее меня – садится верхом на ствол и передвигается сидя. Зато ей хуже, когда встречаются сучки: перебираться через них над клокочущей стремниной нелегкое дело.

Верхняя тонкая часть ствола гнется, и нам приходится прыгать в воду. Оставшийся десяток метров шагаем вброд по журчащему голубоватому хрусталю.

Мы снова на тропе, на «том» берегу – он только что казался недоступным. Все ли мосты впереди целы? Один, другой – в исправности. Но вот и еще жертва паводка – от мостика остались только устои. Здесь река не так свирепа. Вооружаемся большими палками для упора, преодолеваем стремительную воду – она выше колен – и снова на торной тропе.

Меня беспокоит, цел ли овринг в узком месте ущелья. Худшее из опасений сбывается. Нет ни моста перед тесниной, ни балкончика вдоль отвесов. Стены, подмытые водой, образуют навесы, гроты. Юпшара ревет в щели, неудержимая, дивная в своей пенистой синеве. Она неприступно прекрасна. Мы и не пытаемся превозмочь эту буйную воду.

Дата добавления: 2015-08-20