Н. БРОМЛЕЙ

ПУТЬ ИСКАТЕЛЯ ¹

¹ Вахтангов Евг. Материалы и статьи, с. 326--327.

[...] Вахтангов искал новых путей, новых решений трагедии. На этой почве началась наша дружба. "Архангел Михаил" и "Аббат Симон" -- две легенды, в которых Бромлей, фантазируя без меры, искала того же предела человеческих падений и взлетов и шла тем же путем "неясности и заблуждений".

Из дневника 1920 года: "Я две ночи читала "Архангела". Это была борьба с Вахтанговым. Последний акт победил. Женя стал мягким и сказал со светлым глазом, и ударяя себя в грудь, что ему легко хвалить потому, что по-настоящему талантливо, очень необычайно".

Дальше деловая сторона всей этой истории принимает парадоксальный характер. Требуется разрешение на постановку. Е. К. Малиновская (репертком) прочла и сказала: "Опасно и недопустимо". Дальше -- из дневника 1921 года: "Нарком (Луначарский) приехал и, прослушав пьесу, сказал:

"Это изумительнейшая, совершенно замечательная вещь. За последнее десятилетие ни в русской, ни в иностранной литературе не было ничего равного". И еще из его письма на бланке Наркомпроса: "Ставить эту вещь совершенно необходимо -- пьеса написана самой твердой мужской рукой, ее великолепная железная рама чудесно сливается с содержанием пьесы. Еще раз считаю нужным сказать о той громадной радости, какой явилась для меня Ваша пьеса", и т. д.

Что же такое этот "трагический фарс" о великом ваятеле, сотворившем крылатую фигуру из гремящей меди? Это рассказ о падении и позоре человека, забывшего себя, разменявшего свой дар, о его поздней встрече "с самим собой", с этой медной статуей, ныне творящей чудеса; отчаяние; гибель статуи; попытка создать ее вновь; и вот падший человек создает чудовище. Ирония пьесы направлена против церковников. Они требуют запретить чудеса, творимые простой скульптурой, до того, как она будет канонизирована в качестве "Архангела". [...]

Текст пьесы и силен и неряшлив, стихи негармоничны (в дневнике: "Мараю, спешу, стихи прямо-таки лошадиные"), лексикон пестрый, много озорства, все приметы первой пробы и профессиональной беспризорности.

Вероятно, права была Малиновская: ставить это было опасно и недопустимо. А возможно был прав Вл. И. Немирович-Данченко, сказавший: "Это написано в температуре 3000 градусов, но такие вещи погибают, если не побеждают сразу". Во всяком случае буря в зрительном зале на всех шести генеральных, ссоры до крика подтверждают правоту этого мудрого художника.

[...] Когда "Архангел Михаил" был принят и разрешен к постановке, Вахтангов спросил (и спросили другие): "Вот вы это написали, теперь объясните, как это играть!" Через день или два, не долго думая, я завела речь о том, что такое актерская "виртуозность", и рассказала, как я представляю себе приемы речи и движения в этом спектакле. Чтение и сочинение стихов всегда были моим пристрастием. Отсюда все и пошло. Перемены ритма, темпа, тембра, мелодия, голосоведение, подача лейтмотива, остановка, все, как и в музыке,-- легато, скерцо, синкопы и т. д. И во всем этом обязательно живая человеческая интонация. Я принялась играть и читать текст монологов и реплик. Вахтангов подумал и говорит: "Это хорошо, это музыкальная лепка".

Я совершенно не помню, как он репетировал. Все отодвинула смерть.

Дата добавления: 2015-08-20