С памятью наедине. В Студии главным событием 1921 года был эрик XIV в постановке Вахтангова

В Студии главным событием 1921 года был "Эрик XIV" в постановке Вахтангова. Спектакль вызывал различную реакцию -- от необузданного восторга до полного неприятия... Впрочем, его необычность и талантливость признавали все, только рассматривали под разным углом зрения.

"Эриком" Вахтангов откликнулся на революцию, которую воспринял соответственно своему характеру -- остро и горячо. Противники спектакля упрекали его в измене реализму Художественного театра, сторонники восхищались смелостью, новаторством. Теперь мне их споры кажутся нелепыми. Представления о реалистическом искусстве стали более гибкими, широкими. И сегодня, думаю, такой спектакль не пробудил бы мысли ни о формализме, ни о безумной творческой дерзости. Просто Вахтангов умел смотреть и идти вперед -- это положение уже давно не требует доказательств.

[...] Каждый раз, возвращаясь памятью к Чехову, я не могу найти слов, отвечающих его гению. И, может быть, в большей степени это относится к страшному, странному, противоречивому образу шведского короля. Из-под темных, начесанных на лоб и виски волос и резких от лба к углам глаз бровей с белого лица смотрели застывшие, казалось, мертвые глаза. Но в них, мгновенно чередуясь, вспыхивали воспаленная мысль, любовь, мрачная подозрительность, детская беззаботность, сердечная мука, злобная исступленность. И всегда -- горькое отчаяние, непоправимое безволие, удушающее одиночество.

Но вопреки многим рецензентам, "клиника", на мой взгляд, не выходила за грань дозволенного на сцене. Что бы ни делал, как бы ни играл Чехов -- это был художник, мастер, творец. И если все вокруг наполняло душу тревогой, то его Эрик олицетворял в спектакле идею обреченности -- неизбежной, трагической, безысходной. Зрители рвались в театр и уходили потрясенные...

[...] В работе над "Эриком" задачи режиссуры и главного исполнителя не совпали. Вахтангова и работавшего с ним Сушкевича увлекала тема пробуждающегося народа и бессильной уже власти. А Чехов считал, что с Эриком гибнет последнее добро в окружающем его жестоком и страшном мире. Подобного конфликта достаточно, чтобы вообще погубить спектакль -- только такие два таланта, как Чехов и Вахтангов, при уже вполне осложненных отношениях, но и при восторге, испытываемом друг к другу, смогли создать незабываемое сценическое творение.

1981 г.

Дата добавления: 2015-08-20