Революция

Свежеокрашен я краскою белою,

Чтобы закрыть все ошибки минувшего

Года проблем, за собой утянувшего

Всё недосказанное и несмелое.

Но не забыть всех пробелов во времени.

Память моя не железная – выдаст ведь.

И осмотрительней нужно теперь мне быть,

Чтобы пятно не поставить на имени.

Время приходит большой реконструкции.

Рукописи не горят, не теряются.

Самое главное не забывается.

Переворот совершу без инструкций я.

Сколько не падаем, время всё лечит нас.

Сложно с природой бороться неистово,

А победят только самые чистые,

Скажут «прощай!» улетающей вечности.

Что говорю, как живу, и молюсь ли я

Врядли кто скажет, но это не главное.

Всё уходящее, слабое, плавное

Срежу всесильным мечём революции!

Перрон

Мой поезд уходит, маши ему вслед.

Вот жизнь на исходе.

Последний билет.

Последние слёзы, зелёный вагон.

Я сяду в него и покину перрон.

Вдали, на востоке желтеет заря.

Где жизни истоки – поднять якоря!

Где жизни исход, там

последний вагон.

Я сяду в него и покину перрон.

Столетья природа баланс бережет:

Коль кто-то родился, то кто-то умрёт.

А жизнь уплывает, как радужный сон.

И я уезжаю…

Я покинул перрон.

Поезд

И виглядом я рвусь в заоконную осень –

Мы с ней поневоле соседи.

Мой поезд всё дальше к закату уносит…

Куда же мы всё-таки едем?

Да это неважно, ведь главное – живы.

А живы ли?

Да неважно…

Безумные взгляды обманчивы, лживы.

Становится грустно и страшно.

Под ритмы колёс мы уже засыпаем…

Проснётся ли тот, кто уснул?

И холод пополз, едва осязаем,

По мышцам высоких скул.

Бездумные дни и бессонные ночи.

Из них составляем года…

Здесь каждый, наверное, многого хочет,

А в сущности всё – ерунда.

Кого-то из едущих не поминают,

По ком-то не служат обеден…

Но, может, хоть кто-то действительно знает,

Куда же мы

Всё-таки

Едем?..

* * *

уже погасли фонари

я подхожу к твоей двери

а у тебя похоже как всегда

открыто

войду без стука

как домой

и ты здороваясь со мной предложишь хлеба и вина

спасибо

сыт я

мы в кухню тесную войдём

усядемся перед окном

и будем глядя в небеса вести беседу

жаль

слишком поздно я узнал что ты

всегда

здесь проживал

что я с рожденья был уже твоим соседом

я выложу себя всего

ты тихо скажешь

ничего

я много повидал людей похожих

и я останусь насовсем

с тобой

где хватит места всем

благодарю что понял и впустил

спасибо

Боже...

* * *

Ещё не проснувшись,

дышал,

Укутанный шалью из снега,

Холодный и траурный

город.

А где-то парила

душа.

Душе захотелось

на небо –

Устала от будничных споров.

Витает над городом

дым,

А в нём – голоса неживущих.

Поют, что есть солнце

и тень…

Но вот, появились следы,

И бабушки семечки лущат,

И начал свой бег

новый

день…

* * *

Стрелки часов отбивают такт.

Тают секунды в небесной дали.

Всё необычно, всё как-то не так.

Время – пятно на картине Дали.

Плавно минуты уходят в тень.

Томно хрипит старый друг – патефон.

Так незаметно пройдёт день.

Пост принимает седой сон.

Долгие годы лишь робкий покой.

Так незаметно пройдёт жизнь.

Ты никого не повёл за собой.

Что ты оставил другим?

Оглянись!

Ворох ещё незаконченных дел,

Несколько мыслей, что жгут грудь,

Всё, что с собой унести не сумел.

Стрелки часов продолжают путь…

* * *

Цвет осени – серый,

Цвет жалости – мрачный.

В руках – лишь химеры,

Омытые плачем.

Поход Одиссея,

Увы, не окончен.

И ползают змеи,

Ведомые ночью,

По лицам и тогам случайных прохожих,

Что так на прислугу Аида похожи.

Забыли любовь и пьянеют без меры.

Дух осени – пыльный, цвет осени – серый…

* * *

оттенки позапрошлого

к несчастью

вековечные

и отгадать несложно их

открыв суму заплечную

мазки произошедшего

весомые

железные

для каждого ушедшего

отныне

бесполезные

* * *

Утренним звоном разбужен,

Отпер я глаз осторожно.

Потом второй.

Ой!

Нет, я сов сем не простужен,

Но от чего-то тревожно.

Всего одно

«но».

Если я чем-то обидел

Ту сероглазую душу,

То я такой

Злой…

Но, если знак я увидел,

Значит, учусь слушать,

Чувствовать соль,

Боль…

* * *

Измеряя в метрах килограммы,

Позабыв про папу и про маму,

Семенит навстречу с неизбежным

Непутёвый вавилонский наш народ.

Применяя от бессилья средства,

Тратим вдохновляющее детство.

Мы стремимся сделать жизнь получше,

А выходит, как всегда, – наоборот.

* * *

Снова писать о каких-то обычных вещах,

Снова минуты считать от "прощай" до "прощай",

Снова прощать и прощенным быть невзначай,

Помнить о тех двоих, что сидят на плечах.

Тот, что на левом плече - тот горяч, как свеча.

Тот, что на правом... нет, лучше о нем промолчать.

Каждый из них и компас для меня, и причал,

Каждый по-своему и поучал меня и проучал.

Я слишком часто кричал о таких мелочах,

Что и не думать о них бы - не то, что кричать.

Может быть, из-за того, что из тех, на плечах

Только один говорил, а другой почему-то молчал.

Я не боялся ни мчать, ни себе освещать

Путь, забывая "привет", забывая "прощай",

Но благодарен я за каждый прожитый час

Этим двоим, что сидят у меня на плечах...

* * *

Не пишется.

Толком не дышится.

Слышится грохот взлетающей крыши.

Лети в страны теплые, сыщица!

Если отыщешь там счастье –

напишешь?

Пронзительно

из всех щелей сквозит

Ветер осенний,

шершавый и белый.

И соль на губах.

Отчего так щемит

Слева?

Ну что мне с собою поделать?!

Как крысы бегут с судна

тонущего,

Из дому в ночь

разбегаются мыши,

Не выдержав арии стонущего.

А ты ее слышишь?

* * *

Я устал от «лоб в лоб»,

я устал от «ура!»,

я устал, чтоб светиться – сгорать.

Да, я сам так хотел –

«Рубикон перейдён»,

только толку не дал «Рубикон».

Был недолог мой путь от

«отныне»

до «впредь».

Может, лучше и вправду –

сгореть?..

Я устал от «наверх!»,

я устал от «вперёд!».

Пленник я Рубиконовых вод.

Мне нельзя –

по воде,

мне – лишь лбом, напролом.

Я устал загораться огнём.

Я чертовски устал

колесить и просить,

ночью выть, а на утро –

шутить…

Не обсохли следы

Рубиконовых вод,

а уже я ищу

новый брод…

* * *

В смерти – не спрятаться,

Адова бюрократия.

В небесной канцелярии

Потеряли распятие.

Пылью покрылась

Земная бухгалтерия.

Молись за меня –

За тебя буду верить я.

* * *

Отходит от сна долговременного душа.

Расправила крылья.

Эх, хороша мишень!

Будет выстрелов много,

на то он и новый –

день.

А выбор только один –

дышать или

не дышать.

Ответом до боли простым

я себя обрекаю на

жизнь.

Здесь шансов не так уж много –

мне это дали понять.

Зато здесь хватает оружия,

нацеленного в меня.

И дико виски пульсируют:

«ты, мол, держись, держись!»

А времени мало –

монетка взлетела вверх,

и…

«Орёл» или «решка»?

Попали иль всё-таки промах?

Неужто я встречу рассвет

не в небесных хоромах,

А в бренном и грешном своём,

на земле?

Хотелось бы верить…

Дата добавления: 2015-08-20