Глава седьмая. Я вышла из спальни через дверь и направилась по коридору

Я вышла из спальни через дверь и направилась по коридору, как простая смертная. Прошло гораздо больше времени, чем я думала, потому что вокруг стояла тишина, все уже спали или готовились ко сну. И хотя мне очень сильно хотелось снова навестить Вика и Ранульфа, в слабой надежде, что они меня развеселят, будить их я не собиралась.

А без них в мире не осталось буквально никого, с кем можно поговорить — или просто посмотреть, не испытывая страданий.

«Почему у нас все пошло наперекосяк? — думала я, спускаясь по длинной винтовой каменной лестнице. Вокруг слышалось потрескивание льда. Я оставляла за собой следы, но в данный момент меня это не волновало. — Мы всего-то и хотели быть вместе и жить честно, без вранья. Как получилось, что из-за этого страдает столько людей?»

И в первый раз я вдруг поняла, как просто было бы последовать совету Макси и навсегда оставить мир смертных. Легкое, бездумное скольжение в голубом тумане казалось мне в те минуты по-настоящему прекрасным. Какое облегчение — освободиться от грусти и чувства вины, от ответственности за тех, кого оставила навсегда.

Может, и те привидения, что застряли в академии «Вечная ночь», чувствуют то же самое? Хотя «застряли» — это неправильное слово. Не исключено, что школа оказалась и для них убежищем, куда они переместились, чтобы не оставаться в своих прежних домах, где все мучительно напоминало об утраченной жизни.

Но миссис Бетани однажды уже напала на Макси, она вовсе не друг призракам. Нет, школа не предназначена служить убежищем для них.

Я осторожно потянулась своим сознанием, разыскивая других призраков: «Вы меня слышите?»

Нет ответа, но я почувствовала движение воздуха, словно кто-то за мной наблюдал, а потом мое сознание наполнилось картинками.

Они больше походили на грезы наяву, почти галлюцинации, только я точно знала, что все это рождается не в моем сознании, а идет извне. Призраки заставляли меня видеть это: вампиры, причем каждый в своем самом чудовищном обличье, под видом учеников слоняются по коридорам «Вечной ночи» — немытые, окровавленные и с клыками. Нападают на людей в коридорах, в классах, одна жестокая атака за другой.

— Это все неправда, — сказала я, надеясь, что они услышат. — Обычно они не трогают учеников-людей, а если кто-нибудь и срывается, миссис Бетани их останавливает. Люди, за которыми вы сюда пришли, в безопасности.

Должно быть, призраки мне не поверили. Видения усилились, приблизились, в них появился звук (крики) и запах (кровь). Испытывая отвращение, я попыталась отвернуться, но как можно отвернуться от того, что происходит в твоей голове?

Внезапно один из вампиров в этих видениях посинел и превратился в кусок льда. Я с ужасом смотрела, как на его твердеющей плоти появляются глубокие трещины, как распадаются на куски щеки, губы, голова. Он упал, превратившись в кровавую кашу, и я поняла — призраки надеются, что именно это произойдет с вампирами.

И хотят, чтобы я им помогла.

— Я не буду помогать вам нападать на них!

И я мгновенно осталась одна. Ничто не исчезло, не ушло, я просто знала, что на меня больше не обращают внимания.

Что эти привидения собираются делать? Раньше я их ужасно боялась, но теперь все стало намного хуже. Да, я кое-чему научилась, но все равно не смогу защитить ни себя, ни тех, кого люблю, от подобного нападения. Способны ли призраки ранить Лукаса? А Балтазара? Моих родителей? И если попытаются, сумею ли я помочь?

«Нет, — подумала я, чувствуя, как меня охватывает уныние, — я ничего ни для кого из них не смогу сделать. От меня нет никакого толку. Я умерла».

Я плыла по большому залу на первом этаже. Без учеников он казался больше, чем обычно, и, хотя всегда производил внушительное впечатление, сейчас, пустой и безмолвный, выглядел еще прекраснее и суровее. Лунный свет струился сквозь витражные окна, протянувшиеся от пола до потолка, но самый яркий вливался в окно с обычным стеклом. Витражное стекло много-много десятилетий назад разбил член Черного Креста (предок Лукаса), когда бежал из академии. Лукас тоже его разбил, может быть следуя семейной традиции. Я всегда удивлялась, почему миссис Бетани не вставит в это окно витражное стекло, чтобы оно не отличалось от других.

Но сейчас я поняла. Она оставила его таким, чтобы всегда помнить о случившемся и никогда больше не проявить беспечности.

На этом здании шрамы. У Лукаса шрамы. Да и мне казалось, что я уже никогда не исцелюсь. Я на всю жизнь отрезана от мира живых и навеки заключена в западню своих сожалений. Лукас страдает точно так же. Вся разница между нами в том, что он может прекратить свои мучения сам и, возможно, так и поступил бы, если бы не я.

В тот миг мне казалось, что все, что я когда-либо делала, причиняло боль тем, кто любил меня. Я чувствовала себя никудышной. Мне хотелось сдаться.

И тут я заметила, что оказалась рядом со школьной библиотекой. Скорее всего, в ней нет ничего толкового про призраков, но вдруг я ошибаюсь? Нужно порыться и посмотреть. Тогда в моей голове крутился только один вопрос, затмевая все остальные: могут ли призраки умереть? Снова. Навсегда.

И я вовсе не собиралась прямо сейчас предпринимать что-нибудь радикальное, просто хотела знать, есть ли у меня какой-нибудь выход. А может быть, у меня уже возникло желание воспользоваться им.

Обычно посещение библиотеки поднимало мне настроение. Я любила тяжелые дубовые столы, высокие стены, заставленные под потолок книгами, чуть плесневелый запах старых страниц и тяжелые медные приборы, потемневшие от времени. Все это напоминало мне о том, как мы сидели тут с Ракель, и флиртовали с Лукасом, и занимались с Балтазаром. Обо всем счастливом, простом и живом. Больше мне тут нет места.

Я решительно продвинулась вглубь, соображая, где могут стоять книги про привидений, и…

…и почувствовала, как стена затягивает меня внутрь.

Тошнотворное, всепоглощающее, кошмарное ощущение вроде того, когда смотришь вниз с высокого обрыва и какую-то долю секунды чувствуешь, что хочется прыгнуть. Восточная стена библиотеки обладала каким-то странным магнетизмом. Сильная вибрация перекрывала все звуки, почти оглушила меня, перед глазами все расплывалось.

Я попыталась сделаться более материальной, чтобы вырваться, но у меня ничего не получалось. Странный черный провал — не в мире, а в моих ощущениях — открывался передо мной и тянул к себе.

Оттуда, из этого провала, я слышала ужасающие крики и поняла, что кричат другие привидения, пойманные неизвестной силой, которая удерживала и меня. Те ли это призраки, что дразнили меня раньше? Другие? Понять невозможно. В любом случае они не могли освободить себя и уж тем более — меня.

— Есть тут кто-нибудь?! — закричала я. — Кто-нибудь, помогите! Меня кто-нибудь слышит?

В ответ тишина.

«Что ж, ты хотела умереть», — произнес мерзкий голосок у меня в голове. Может, зря я пытаюсь сопротивляться? Может, пусть это произойдет?

И тут я сообразила, что если поддамся, то больше никогда не увижу ни Лукаса, ни остальных, кого люблю.

— Лукас! — отчаянно закричала я.

В голове тут же возникла жуткая сцена из его сна, и я представила себя в комнате для хранения документов. Лукас и Эрик снова сцепились насмерть — сражение во сне, тянущееся куда дольше, чем любое настоящее, — оба потные, окровавленные. Кошмар начался снова — очевидно, это была пытка длиной в целую ночь. Черити исчезла, но все прочее оставалось таким же страшным. Только на этот раз я должна докричаться до Лукаса. Собрав все силы, я позвала:

— Лукас!

Он вздрогнул и отвернулся от Эрика. На лице Лукаса отразилось такое замешательство, что мне показалось — он не видит меня, зато хорошо слышит.

— Лукас, это сон, всего лишь сон. Я в библиотеке, и меня что-то поймало — ты должен меня спасти!

Картинка растаяла так же быстро, как появилась. Докричалась я до него или мне просто показалось? Черный провал поглотил уже почти все, что я могла видеть, все, что я могла почувствовать. Остались только вопли других призраков.

Я хотела позвать Макси или Кристофера, но не знала, услышат ли они меня, и откликнется ли Макси, если я начну умолять о помощи. А если я и их потащу за собой? Меня пронзила дрожь, туманные очертания моих конечностей начали растворяться… О нет, нет, нет! Вот оно, это конец…

— Бьянка!

— Лукас! — Я попыталась взглянуть на него, но смогла только ощутить его присутствие в комнате, увидеть неясные очертания, почувствовать его страх и любовь. — Оно меня держит!

— Дай руку!

Он имел в виду образ руки, что-то, за что он может ухватиться. Я поняла, но не знала, смогу ли сейчас это сделать, да и будет ли от этого толк. Никакая обычная физическая сила не смогла бы вытащить меня из этой воронки.

Но я хотела подержать Лукаса за руку хотя бы в последний раз. Сконцентрировавшись, я представила себе место, где должна находиться моя рука, и мысленно нарисовала запястье, ладонь и пальцы. Появились бледные голубые очертания, зыбкие, как завитки дыма, ничем не походившие на настоящую руку. Возможно, именно так выглядят призраки перед тем, как навеки исчезнуть.

И тут Лукас что-то обмотал вокруг моего запястья.

Браслет! Я увидела кораллы и серебро в ту же секунду, как ощутила толчок внутренней силы. В одно мгновение мое тело сделалось плотным, и я тяжело рухнула на пол. Боль показалась мне восхитительной. Она означала, что я настоящая — и что я спасена. Что-то в моей телесности помешало силе того неизвестного, что поймало меня.

Лукас упал на колени и крепко обнял меня. Я в ужасе увидела воронку, что едва меня не поглотила, — водоворот тумана и тьмы, открывшийся в библиотечной стене. Но он съежился и исчез прямо у нас на глазах, оставив после себя чуть шероховатую штукатурку.

— Что это была за чертовщина? — спросил Лукас, прижимая меня к груди. — Ты цела?

— Кажется, да. — Мой голос дрожал, мне казалось, что меня сейчас вырвет, только вот желудка у меня не было. Впрочем, отвратительные ощущения быстро исчезали. — Миссис Бетани не просто охотится на призраков. Она… она ловит их в капканы.

— Так вот что это такое! — Лукас прищурился. — Ну-ка отойди.

Я быстро отбежала назад, как можно дальше от стены. Лукас подошел к ней, провел по стене рукой и вдруг изо всей вампирской силы ударил, пробив дырку. В воздух поднялось облако известковой пыли, на пол полетели обломки.

— Они догадаются, что тут кто-то был, — произнесла я.

— Да и пусть. Нужно разобраться, что это такое. — Лукас сунул руку в дырку и вытащил оттуда небольшую металлическую шкатулку необычной формы. Она немного напоминала морскую раковину из серебра и обсидиана. Крышка была открыта, обнажая перламутровое нутро. Сначала я подумала, что это всего лишь прелестная антикварная вещица для хранения драгоценностей, но стоило сосредоточиться на перламутре — на живом веществе внутри, — как я тут же снова ощутила эту тягу. С браслетом на руке, дававшем мне телесность и внутреннюю силу, я была вне опасности, но ощущение все равно ужасало.

— Лукас, закрой это! Убери! — закричала я.

Он тут же захлопнул крышку и встревожено посмотрел на меня. Но как только шкатулка закрылась, я снова почувствовала себя нормально.

Лукас подбежал ко мне, и я объяснила:

— Это ловушка. Ловушка для призраков. Ее туда поместила миссис Бетани. Думаю, они расставлены по всей школе. Она нас выслеживает и ловит.

«Но зачем? Чего она от нас хочет? Только из ненависти или тут что-то другое?»

Лукас нахмурился и притянул меня к себе:

— Господи Иисусе, больше не заходи сюда!

— Без браслета — ни за что, — пообещала я, посмотрев на украшение. — Хорошо, что ты догадался.

— Я подумал: что бы тебе ни угрожало, будет неплохо, если ты сумеешь дать сдачи.

Я провела рукой по его щеке:

— Ты меня услышал. Во сне.

— Да. — Лукас пальцами расчесал мне волосы. — А откуда ты узнала про этот кошмар? Уже пыталась попасть в мой сон раньше?

— Пыталась, но у меня ничего не получилось. Ты меня так и не увидел.

Лукас легко поцеловал меня в лоб:

— Мы будем над этим работать, и у нас обязательно получится.

— Хорошо.

До меня вдруг дошло, что он впервые после своего воскрешения из мертвых стал самим собой. То, что он сумел спасти меня, вернуло ему смысл существования. А еще я поняла, что он — это мой смысл существования.

Лукас, снова собранный и уверенный, рассматривал меня в тусклом лунном свете.

— Мы найдем все эти ловушки. А пока держись от них подальше. С тобой больше ничего не должно случиться, Бьянка. Никогда. Я ни за что этого не допущу.

— А я буду заботиться о тебе.

Я вспомнила, как испугалась за тех, кого люблю, когда ловушка засасывала меня внутрь. Да, я умерла, но сердце мое осталось живым. Ради Лукаса, ради всех тех, кого я люблю, ради любви, что не кончается со смертью, я должна найти себе место в этом мире. И если это означает, что я никогда не смогу целиком принадлежать миру живых или миру нежити, что ж, придется находиться между ними. В тени. Я уже знаю, как это делается, а потом, наверное, научусь еще лучше.

— Пусть это не та загробная жизнь, о которой говорят проповедники и которую рисуют художники, — с арфами, крылышками и пушистыми облачками. Но мне кажется, что присматривать за людьми, которых любишь, — очень неплохой способ провести вечность. Лукас крепко прижимал меня к себе, и я знала, что он чувствует то же самое.

«Нам все еще есть чем дорожить, — поняла я, — Есть за что бороться».

Дата добавления: 2015-08-20