Глава восемнадцатая. Лоуренс Мартин вошел в свой кабинет, сел в кресло, подкурил еще одну сигару и включил

Лоуренс Мартин вошел в свой кабинет, сел в кресло, подкурил еще одну сигару и включил новостной канал.

С вами снова Клаудия Холд и я веду прямой репортаж с ужасающего события прошедшей ночи. На Малкольм стрит, 18, около полуночи, руками триадской мафии произошел захват филиала церкви «Новых христиан». По оперативным данным, произошло столкновение отрядов криминальных группировок итальянцев, бойцов «Мясника» и людей ныне погибшего Хао Йокосавы, сына Триадского мафиози Кианга Йокосавы. В ходе перестрелки погибло больше тридцати прихожан церкви, здание практически полностью разрушено и не подлежит восстановлению. По слухам, столкновение произошло из-за охоты на небезызвестного Йена Андерсона, единственного выжившего члена рейдерской группировки «Призраки». Под стенами разрушенной церкви, собрался целый митинг в защиту арестованного и ныне пребывающего в реанимационном отделении Надзирательного департамента Йена Андерсона. Его уже ознаменовали как «Робин Гуд нашего времени» и просят смягчения приговора для арестованного. Вот что говорят о нем сами протестующие...

На экране появились записанные интервью с людьми из митингующей толпы.

«Призраки» всегда считались героями нашего времени! Кого они грабили? Обычных граждан? Государственные установки? Нет, они разрушали уже застоявшийся подпольный бизнес и криминальные структуры, они грабили этих богатых жирдяев, и отдавали деньги нам, обычным гражданам, я сама была знакома с ними!..

Далее на экране появился парень с плакатом «Свободу Робин Гуду!».

Да этот парень - герой! Я слышал, на нем нет ни одного импланта, ни одной искусственной части тела, а это столь редко в наше время! Я являюсь членом церкви «Новых Христиан» и я точно знаю, что сегодня ночью этот парень пришел помочь нашей общине! Спасти нас от грязи и криминальных разборок этих этнических группировок!

На экране снова появилась Клаудия Холд.

Ввиду сложившихся обстоятельств, жителям Колонии номер 17 предстоит быть очень осторожными, так как вполне возможно грядет война между мафиозными кланами, жертвами который несколько лет назад стали более ста ни в чем не повинных жителей.

Лоуренс вскочил с кресла, ухватил пепельницу и запустил ее в экран телевизора.

***

Декодирование завершено.
Проверка состояния подключенного.
Проверка завершена.
Жизненные показатели в норме.
Плазма введена в Капсулу.
Состояние мозговых тканей в норме.
Подключение к мозговым отделам...
Подключение завершено. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В «СЕКОНД ЛАЙФ».
«Спасибо за установку нашего нового Патча 4.5.5.!»

В шикарном ресторане на диване сидели и выпивали двое мужчин в дорогих классических костюмах.

- Не знаю, как это произошло, сэр. Столько наших полегло. Там кто-то устроил засаду, прямо возле церкви, они сняли пятерых наших прямо сквозь окна. Такое месиво... - Он неловко отпил из стакана виски и пригладил волосы. - Люди «Мясника» сказали, что наши боссы что-то не уладили... Это правда, босс? Почему вы меня не предупредили?

- Я велел тебе взять оружие и десяток лучших людей. То, о чем я толковал с «Мясником», тебя не должно волновать, Доминик. «Мясник» Слишком зажрался, чтобы идти на уступки, но ведь и мы не пальцем деланные.

Доминик улыбнулся и отпил еще виски.

- Смотрел новости? Даже из такого события умудрились сделать сенсацию. «Призрак» теперь герой, плюс лежит в полицейском госпитале. На него теперь обращены глаза людей и камеры всех телеканалов, к нему теперь не подобраться. Зато нас с тобой теперь ждёт война. Война, которых еще не было. И мне понадобится твоя помощь.

В ВИП-кабинку завалился запыхавшийся молодой парень.

- Мистер Сантино, на проводе Лоуренс Мартин. Просит вас как можно скорее ответить.

Филип Сантино, глава итальянского клана, поднялся из-за стола, хлопнул по плечу Доминика и скрылся дверью.

Конец подключения.

***

В тюремном коридоре послышались шаги. «Коул» спокойно читал газету, лежа на койке в одной из открытых камер. В коридор вошло два офицера, один из них держал поднос с едой, второй крутил ключи на пальцах. Из всех тюремных камер, были пусты все, кроме двух. В одной сидел «Коул», а во второй неизвестный афроамериканец. Офицер с ключами открыл камеру с афроамериканцем, вывел его наружу и увел в неизвестном направлении. Офицер с едой подошел к камере «Коула».

- Завтрак, «Коул».

«Коул» спохватился, отбросил газету и подбежал к железным прутьям.

- Офицер Майлз, доброе утро. Что у нас сегодня на завтрак?

Майлз поставил поднос на щель в прутьях, выхватил из кармана небольшой нож и, ухватив «Коула» за шиворот, перерезал ему шею от уха до уха.

- Пламенный привет от мистера Сантино, «Коул».

Кровь плеснула на поднос с едой, «Коул» безжизненно съехал по прутьям и увалился на плитку.

Офицер Майлз сполоснул руки в раковине, и посвистывая, вышел за дверь.

***

Френк трижды перекрестился и вытер с лица слёзы. Он сидел на земле, на границе кладбищенской территории, возле могил с собственноручно сделанными деревянными крестами. Рядом лежали все его псы, и громко завывали, чувствуя горе и слёзы хозяина. Френк открыл бутылку с разбавленным спиртом и отпил немного. Затем еще немного. Сегодня он хоронил своих собак. Собак, погибших ни за что, и ни по какому поводу.

***

Кларк на всех порах летел в своем аэрокаре, заливая в себя водку. Его счастью не было предела – теперь в управлении он заслуженный герой, в участке устроили праздник с выпивкой, тортом и поздравлениями, а начальник намекнул о повышении. Йен Андерсон наконец-то попал за решетку. И пусть подавится теперь верхушка, отобравшее у него это дело. Теперь дело закрыто.

Он чуть было не прочесал дном транспорта крышу высокоэтажки, но вовремя успел вывернуть руль.

Наполненный неизвестной энергией, он все яростнее цеплялся за каменные глыбы, и даже успел набрать скорость, наловчившись правильно ставить руки и ноги в неглубокие выступы. Теперь Кларк отчетливо видел кольцо света над собой из глубин колодца. Приложив еще немного усилий, Кларк, обессиленный перевалился через каменный обод и упал на поляну с сочной зеленой травой.

Всё, чего он хотел в тот момент – допить эту бутылку ядовитой водки, примчать наконец домой и увалиться на любимую кровать, отоспаться за все эти сутки бесконечной охоты. А ведь из него получился неплохой охотник.

Припарковавшись на крыше своего дома, он с большими усилиями спустился на нужный этаж, бормоча что-то себе под нос и с четвертого раза нашел нужную дверь своей квартиры.

- Привет, Кларк.

У двери, на полу сидела полноватая женщина, работница агентства, одна из последних, которых вызывал Кларк.

- Вечер добрый... - в недоумении пробурчал Кларк, шатаясь из стороны в сторону.

- Нам нужно поговорить.

- Я разве... Тебе звонил? Или вызывал тебя через агентство?

- Я беременна, Кларк.

Эпилог

- И, всё-таки, жизнь хороша...- Сэмм вальяжно затянул сигаретный дым и мечтательно выпустил его на вентилятор под потолком.

- С чего это такие мечтательные выводы? Ты снова под кайфом? – Рассмеялся Йен, отпив из кружки холодного пива.

- Нет, сегодня уж точно нет. Сегодня я пьян. Я молод.. Я полон сил и готов вершить великие дела! – Сэмм развел руками в стороны, и взвыл как волк на весь паб. Окружающие рассмеялись и выпили в его честь. – Вот ты, Йен, о чем мечтаешь? Какова твоя самая заветная мечта? И я сейчас говорю не о какой-то мелочи или девке из соседнего двора.

Йен задумался. Подкурив сигарету, он отпил еще пива из бокала.

- Мечта? Даже не знаю, Сэмм. Разбогатеть. Разбогатеть как те черти из телевизора, чтобы мог позволить себе всё, что заблагорассудится.

- О господи, Йен. Бу-у-у-у...

- А что здесь такого? Тебе нравится проводить время «вот так вот»?

- Ты мечтаешь слишком... Банально. Поверхностно. Богатство добыть достаточно просто, тем более, таким мозговитым парням как мы... А вот сохранить его, приумножить и правильно сохранить... Вот это уже мастерство. Но, всё равно, я не о том говорил. Вот лично я мечтаю сделать что-нибудь... Великое. Достойное. Уникальное. Например, написать книгу.

- Книгу? Сэмм, сколько ты выпил?

- Совсем не смешно, Йен. Книги всегда были и будут важны.

- Вот скажи мне, кому из присутствующих в этом баре интересны книги? Сколько людей прочитали хотя бы десяток за всю свою жизнь? Общество давным-давно деградировало. В нашей стране, люди не живут, а выживают. Им нет дела до книг.

- Знаешь во что я верю, Йен? Я верю в две вещи. Первая – Искусство. Вторая – грубая сила. Сечешь?

- Почему именно эти вещи?

- Потому что искусство всегда будет искусством. Это нечто высшее, нечто возвышенное над человеческим сознанием и пониманием. Музыка, кино, театр, изобразительное искусство... Это то, что отделяет нас от животных, делает нас на уровень выше, то, что рождает в нас человечность.

- А грубая сила?

- А грубая сила всегда будет править миром. Кто бы что не говорил, тот, кто сильнее, всегда возьмет свое, если нужно - отберет, завоюет, достигнет любыми способами, потому что он – сильнее. Эти две вещи абсолютно несовместимы, но, черт возьми, так притягательны для меня...

Йен допил пиво из кружки и подкурил новую сигарету.

- Слушай, ты ведь любил в детстве рисовать?

- Ой, давай не начинай.

- Почему? Представь себе, если бы ты занялся этим вплотную? Нести по задыхающемуся миру хоть каплю прекрасного... Дарить картины, на которые можно смотреть часами, днями, неделями...

- Хочешь историю? Когда я был маленький, я и правда любил рисовать. Я рисовал каждое утро, как только отец уходил работать в шахту. Мама прятала от отца немного денег и в тайне от него покупала мне карандаши, бумагу. Иногда, когда судьба была к ней благосклонна, она находила раритетные раскраски, и моему счастью не было предела.

Но когда мой отец узнал, что я постоянно рисую, он начал избивать мать. Он напивался и избивал ее до полусмерти, забирал у меня все принадлежности и уходил дальше напиваться в бар. Я был совсем маленький, не понимал в чем дело. Но мать продолжала покупать мне кисточки, краски, еще больше бумаги и она умудрялась прятать всё это от отца, как только слышала ключ в замочной скважине. Но, однажды, я нарисовал папу. Не помню сколько мне было лет, мне так давно хотелось нарисовать его, и у меня даже хорошо получилось...

Вечером, когда отец пришел домой и сел в зале с мамой, я принес ему рисунок с его изображением. Мне так хотелось, чтобы отец похвалил меня, посмотрел на то, что я делал с чистой душой... Знаешь, что сделал мой отец? Он разорвал листок на куски и избил меня так, что я две недели пролежал в больнице. «Мой сын должен быть мужиком. Он должен заниматься мужскими вещами, а не рисованием. Рисование для слабаков и девчонок.» Вот его логика. С того момента у меня, так сказать, «Клин» в голове. Я не переношу на дух изобразительное искусство, а также все его элементы. Видишь, как грубая сила может преобладать над искусством?

Дата добавления: 2015-08-20