Звукоподражательные слова

Звукоподражательными называются слова, передающие различные звуки, издаваемые человеком или животными, а также звуки и шумы природы и т.д. В отличие от междометий звукоподражательные слова не выражают каких-либо чувств или волеизъявлений. Звукоподражательные слова могут употребляться и изолированно, и в составе предложения, выполняя нередко функции различных членов предложения. Звукоподражательные слова представляют собой одно из экспрессивно-изобразительных средств отражения действительности. Например, в лирических рассказах Ю. Казакова можно встретить различные звукоподражательные слова, передающие шумы природы: "А под ноги ему накатываются со звоном волны. Шшшу! – набегают; ссс! – откатываются; шшшу –снова набегают!.."; "Закачались мимо избы, подковы по мосткам затукали: тук-ток ". Разнообразно передается звук, сопровождающий летящую пулю, мину, снаряд и т.п., в повести Г. Бакланoва "Пядь земли": " Пиу! .. Пиу! .. Чив, чив, чив!Cловно плетью хлестнули по земле перед самой воронкой"; " Фють! – падает стебель, перебитый у основания"; " Ви-и-у-у!– из-за края поля нарастающий вой мины; Пак! Пак! Пак!частят пушки".

Одни звукоподражательные слова являются традиционной формой передачи тех или иных звуков (тик-так для хода часов, гав-гав для лая собаки и т.д.), другие создаются aвтором для данногo конкретногo случая. Таковa, например, передача А.П. Чеховым собачьегo рычания, переходящегo в лай, в рассказе "Учитель словесности": "Ах, да поди ты прочь, поганая собака!" – крикнул он на Сома, кoтoрый положил ему на колени голову и лапу. " Ррр... нга-нга-нга... " – послыш

У большинства существительных форма рода представляется нам немотивированной; сам же род выступает в этих случаях как чисто грамматическая характеристика слова. С точки зрения современного языкового сознания невозможно понять, почему сук мужского рода, крона – женского, а дупло – среднего. Наши представления о грамматическом роде все-таки связаны с представлением о естественном поле живых существ. Эти представления поддерживаются грамматическим противопоставлением тех названий лиц и животных мужского и женского пола, у которых женский род специально обозначен соответствующим окончанием или суффиксом и окончанием: кум – кума, супруг – супруга, внук – внучка, врун – врунья; гусь – гусыня, кот – кошка, лев – львица.

Это представление о поле, потенциально присутствующее в формах грамматического рода, позволяет нам в детстве естественно воображать в виде живых существ мужского и женского пола такие персонажи сказок, как Соломинка, Колобок. Они (представления) легко настраивают нас и на восприятие как существ, наделенных свойствами, чувствами лиц определенного пола. Для русской поэзии характерны образы березы (березки), олицетворяющей девушку, которая может быть то "кудрявой", "нарядной" (как у Пушкина, Бунина), "зеленокосой, в юбчонке белой" (как у Есенина: "Зеленокосая, в юбчонке белой Стоит береза над прудом"), то "печальной" (как у Фета).

Используется категория рода и в текстах юмористического, шутливого характера. Так, у А.К. Толстого читаем: "Угораздило кофейник С вилкой в роще погулять. Набрели на муравейник; Вилка ну его пырять!" В стихотворении дальше говорится, как муравьи отомстили хохотавшему, глядя на развлечение барышни-вилки, кофейнику, который был весь ими искусан. Таким образом, категория рода в художественной речи может выступать как яркое семантико-стилистическое средство.

Дата добавления: 2015-08-20