Самозащита католиков

Народ, ввергнутый в тяготы войны и голода, враждебный режиму, который не мог его защитить, ненавидящий Реформацию, в которой он видел причину своих бед, обратился к вождям, способным организовать самозащиту. Возродилась структура личной клиентелы, воскресившая старую феодальную систему, когда государство не гарантировало личной безопасности. Лига — это, с одной стороны, население, призывающее принцев спасти его от пропасти и мечтающее о правах и свободах, о прежнем регионализме, который казался золотым веком. С другой стороны, это бесчисленное множество аристократов, видевших в призывах населения повод пробить брешь в централизующей королевской власти, отвоевать утраченные позиции, восстановить привилегии дворянства и участвовать в управлении государством, изгнав иностранцев и судейских.

«Святое семейство» Гизов занимало вершину этой пирамиды. Новое поколение, озаренное славой старшего (Франсуа Гиз, кардинал Лотарингский) везде занимало ключевые позиции. Старший из братьев, герцог Генрих Гиз, Меченый, имел под своей властью Шампань и рубежи Лотарингии. Людовик, кардинал Гиз, был архиепископом Реймским, а Карл, герцог {231} Майеннский — наместником Бургундии. Они контролировали восточные провинции. Их кузены, герцог Омальский, наместник Пикардии, и герцоги д'Эльбеф и Меркер, управляющие Бретанью, прочно держали под своей властью Север и Запад. Их поддерживали Франсуа д'Антраг в Орлеане и Франсуа д'О в Нормандии.

Парижские католики готовы были вручить свою судьбу ниспосланному провидением герою — герцогу Гизу. Духовенство к нему благоволило, приходы стали прогизовскими ячейками, где проповедники раздували католические страсти и клеймили вялость умеренных, которых тогда начали называть «политиками».

Больше, чем когда-либо в своей истории, Франция была разделена на два лагеря. Южная ее часть, более или менее свободная от войны, готовилась к военному противостоянию... Гиень, Лангедок, Прованс, Дофине стали эмбрионом протестантского государства. Северная Франция, наоборот, решила выступить против беспомощной политики Генриха III. Обе Франции могли бы продолжать сосуществование, несмотря на их разногласия, если бы смерть Месье не внесла дополнительное смятение. Король Наваррский мог бы себе царствовать над своими гугенотами и умеренными католиками Юга, не будучи помехой для католиков Севера, но с тех пор, как по праву рождения он мог бы царствовать над всей страной, католическое население сочло себя обязанным восстать, а позже наотрез отказаться от повиновения еретику.

Смерть Месье вернула Генриха III к реальности. До сих пор он охотно предоставлял принимать решения {232} своей матери. Екатерина избороздила дороги королевства, чтобы уладить конфликты и примирить непримиримых. Но всем стало ясно, что ее усилия не принесли никаких результатов. Пришло время ее сыну действовать самостоятельно. Однако у него уже не было воинственного пыла, в свое время стяжавшего ему славу победителя Жарнака и Монконтура. Если придется начать наступление на гугенотов, то кто будет им командовать? Неужто Гиз? С другой стороны, как утихомирить лигистов, которых он до сих пор старался держать в повиновении?

Он счел, что единственный путь к спасению, — и в этом он расходился со своей матерью, — это привлечь на свою сторону Наваррца и внушить ему, что у них обоих общий интерес — сохранить единство королевства.

Дата добавления: 2015-08-02