Северная система денежно-весовых единиц в XI – первой половине XIII в.

Возникнув в середине X в., северная русская денежно-весовая система первоначально служила масштабом для обращающейся в большом количестве восточной монеты. Вес дирхемов этого времени, как мы уже видели, был чрезвычайно неустойчивым, и монета принималась или на вес, или счетом – после специальной обработки ее и подгонки под нормы денежно-весовой системы. Это обращение осуществлялось в условиях постепенного ослабления ввоза дирхемов в Восточную Европу. В начале XI в. он прекращается вообще. Позднейшая восточная серебряная монета, обнаруженная в русском (и вообще в европейском) монетном кладе, датируется 1015 г.^[246]

Ввоз восточной монеты прекратился не потому, что в Восточной Европе исчезла потребность в монете. Так называемый кризис восточного серебра был кризисом вывоза, внутренним кризисом восточного серебряного обращения. С начала XI в. в мусульманских странах чеканка серебра повсеместно прекратилась и сменилась обращением золота, меди и низкопробного биллона.

Потребность в монете в Восточной Европе оставалась неизменной. Параллельно с сокращением ввоза восточной монеты начинается и постепенно усиливается ввоз серебряной монеты из Западной Европы. Западноевропейский денарий на длительное время становится основным средством денежного обращения восточных славян.

Древнейшая находка денария в русском кладе относится к 979 г. (Стародединский клад), но до самого конца X в. говорить о сколько-нибудь заметном притоке и обращении западных монет не приходится. Качественные изменения в русском денежном обращении, определяющиеся в начале XI в., хорошо вскрываются анализом процентного отношения количества восточных и западных монет в кладах конца X – конца XI вв.^[247]

Приведенная таблица показывает также, что определяющую роль в русском денежном обращении западный денарий стал играть даже не на рубеже X и XI вв., а несколько позже – с начала 20-х гг. XI в.

Топография находок денария наиболее очевидно обнаруживает, что необходимость ввоза его на территорию Древней Руси определялась исключительно внутренними потребностями русской экономики (рис. 49). Ни о каком транзите здесь не может быть и речи; Русь была конечным пунктом движения денария с Запада на Восток. Резкое изменение удельного веса западной торговли в системе международных торговых связей древней Руси лишний раз подчеркивает острую потребность русского денежного хозяйства в монетном металле, т. к. основным предметом импорта, как и прежде, остается серебро.

Ареал распространения денария, сравнительно с ареалом наибольшего распространения дирхема, ограничен. Сфера бытования западноевропейской серебряной монеты ограничивается землями новгородских словен, кривичей, полочан, Прибалтикой и восточной частью Волго-Окского междуречья.

Поскольку в прошлом принято было рассматривать область распространения дирхема суммарно, без разделения на хронологические периоды, – ареал распространения денария постоянно противопоставлялся непосредственно ареалу наибольшего распространения дирхема^[248]. Считалось, что обращение дирхема до начала XI в. имело место на всей территории, на которой когда-либо обнаруживались клады дирхемов, вне зависимости от их даты. Сокращение же области обращения серебра с распространением денария представлялось порождением каких-то закономерностей, присущих самому денарию. В действительности сравнение ареала распространения денария с ареалом распространения дирхема в последний период его обращения показывает их полное совпадение. Области вятичей, северян и Киевщина не знают денария совершенно; но всякое обращение серебряной монеты на этих территориях прекратилось по крайней мере за полвека до того времени, когда денарий действительно стал играть существенную роль в русском денежном обращении. Закономерности, преградившие денарию путь в южнорусские земли, начинают действовать не с проникновением больших масс западноевропейской монеты в русское денежное обращение, а задолго до этого – еще в 960-х гг.

Рис. 49

К настоящему времени на территории Восточной Европы зафиксировано уже более 200 находок денариев, по большей части монетных кладов. Насыщенность денежного обращения северорусских областей монетой более значительна, чем в предшествующий период обращения дирхема. Это не может не говорить об увеличении потребности в монете.

Обращение денария продолжалось в течение всего XI в. Последний клад западноевропейских монет на территории Восточной Европы Н. П. Бауер датирует 1120 г. На рубеже XI и XII вв. ввоз денария в Восточную Европу прекращается совершенно, что может быть объяснено полной деградацией к этому времени серебряной западноевропейской монеты, которая в результате постепенной порчи в фискальных целях к началу XII в. перестала быть пригодной для обращения вне феода, чеканившего ее^[249].

Особенности состава монетных кладов XI в. позволяют выделить в денежном обращении этого времени два периода. Как мы уже видели, в первой половине XI в. клады денариев включают сначала очень большой, а затем все же весьма заметный процент куфических монет. Клады же второй половины XI в. состоят почти исключительно, а иногда и исключительно из западноевропейских монет. Понятно, что эта разница в составе кладов не могла не накладывать отпечатка на характер приема монет в обращении и на весовые нормы этого приема.

По-видимому, в отношении первой половины XI в., когда в обращении находилась еще значительная масса куфических монет, главным образом в обломках и обрезках, можно говорить об известной инерции, непосредственной преемственности особенностей обращения нового монетного материала от особенностей монетного обращения второй половины X в. Но во второй половине XI в., когда дирхем полностью был устранен из обращения, определяющая роль переходит к денарию.

Действительно, анализируя клады XI в., так сказать, на целостность их монет, мы видим, что клады первой половины XI в. содержат громадное, преобладающее число монетных обломков. При этом дроблению подвергается не только более крупный по размеру дирхем, но и значительное число денариев. Что касается кладов второй половины XI в., то здесь обломки встречаются крайне редко. В качестве примера можно привести Скадинский клад, в котором на 786 целых монет не было ни одного обломка. В громадном Вихмязьском кладе, обнаруженном в 1931 г., на 12 204 целых монет приходится только 1 194 обломка. Последняя цифра кажется довольно большой, но нужно иметь в виду, что в кладах первой половины XI в. на тысячи ломаных монет приходятся десятки, а иногда и единицы целых монет.

На основании приведенных наблюдений мы можем утверждать, что в первой половине XI в., по непосредственной преемственности от предшествующего периода, сохранялся в основном весовой прием монеты, тогда как во второй половине XI в. восстанавливается счетный прием монеты.

Состав кладов XI в. был подробно изучен Н. П. Бауером. По его наблюдениям, в составе кладов первой половины XI в. хорошо различаются три основные группы. Преобладают куфические монеты, на втором месте стоят немецкие пфенниги, чеканенные главным образом на монетных дворах Кельна, Майнца, Саксонии и других южногерманских местностей, третье место занимают английские пенни, чеканенные при Этельреде II (978—1016 гг.). Постепенно процентное соотношение монет этих групп в обращении изменяется; сокращается количество куфических монет, и сильнее всего увеличивается количество германских пфеннигов, относительно больше становится и английских пенни и других монет англосаксонских типов (исключением является клад из Нагинщины б. Гдовского уезда, зарытый около 1055 г., в котором английские и датские пенни преобладали над другими монетами). В кладах первой половины XI в. единицами встречаются также чешские, венгерские и североитальянские денарии, византийские милиарисии и русские сребреники. Весь этот разнообразный по происхождению материал представлен главным образом обломками и обрезками монет.

С середины XI в. в кладах денариев отмечаются значительные изменения. Полностью исчезает из обращения дирхем. Английские пенни, да и вообще англосаксонские монеты также почти полностью исчезают из этих кладов. Клады второй половины XI в. по своему составу являются в основном кладами германских пфеннигов.

Но и говоря о германских пфеннигах, следует отметить существенное изменение в их составе. Если в первой половине XI в. преобладали пфенниги, чеканенные в Кельне, Майнце, в Баварии и других пунктах и областях южной Германии, то теперь на первое место выходят отличающиеся меньшим размером пфенниги Фрисландии и других монетных дворов, находящихся на территории современных Голландии и Бельгии (Брюгге, Брюссель, Утрехт, Гронинген, Голландия, Фрисландия, Гамаланд)^[250]. В некоторых кладах монеты этих дворов преобладают над совокупностью всех остальных монет. В наибольшем количестве фрисландские монеты встречаются только в двух местах: у себя на родине, во Фрисландии, и у нас, на Руси. Отсутствие их в промежуточных областях может свидетельствовать о непосредственном завозе их на Русь из Фрисландии^[251].

Клады второй половины XI в. состоят почти исключительно из целых монет. Переход к счетному приему монеты, таким образом, совпадает с переходом от употребления дирхема и монет англосаксонских типов к употреблению главным образом монет обычных германских типов и монет фрисландских и родственных им типов.

Дошедшие до нас клады конца XI в. – самые большие по количеству монет (Демшинский клад – свыше 6 кг, Лодейнопольский I – до 4,5 кг, Вихмязьский – 13 кг). В их составе снова отмечаются изменения. В них уже нет преобладания монет Фрисландии, и они включают любые разновидности монет, употреблявшихся на Руси на протяжении всего XI в. Здесь и обычные типы германских денариев, и фрисландские типы, и английские пенни, чеканенные в начале XI в., и другие монеты англосаксонских типов; даже дирхемы представлены в них сравнительно обильно. В этих кладах как бы собраны все остатки монетного обращения XI в. И действительно, более поздних монетных кладов не существует.

Рис. 50. Весовая диаграмма Скадинского клада. По 786 экз. коллекции Эрмитажа. Дифференцированная диаграмма Скадинского клада

Исключительно сложная смесь разнотипных монет в кладах рубежа XI–XII вв. связана с тем, что время, к которому они относятся, было временем конца монетного обращения на Руси, временем перехода от монетного обращения к безмонетному. По мере угасания обращения западноевропейских монет, монеты из средства обращения превращались исключительно в средство накопления. Клады конца XI в. являются поэтому как бы итогом накопления сокровищ, монетами которых уже невыгодно было пользоваться в качестве средства обращения. Фактическое отсутствие в этих кладах обломков монет, вопреки сложному в метрологическом отношении их составу, также подтверждает приведенную характеристику сокровищ рубежа XI– XII вв.

Рис. 51. Весовая диаграмма Вихмязьского клада (13 398 экз.). Эрмитаж

Переходя к метрологическому анализу, мы должны учитывать существование в обращении XI в. важной хронологической вехи – перехода от весового приема монеты к счетному, который, как показано выше, датируется серединой XI в.

Наблюдения над весовыми нормами монет, обращавшихся в первой половине XI в., приводят к выводу, что обращению было в это время свойственно не только разнообразие монетных типов, но и разнообразие их весовых норм. О большой весовой пестроте дирхема последнего периода его обращения уже говорилось. Однако и нормы денариев не были единообразными. Германские пфенниги этого периода по своему весу немного превосходят 1,0 г, а в большинстве случаев равны 1,2 г. Английские пенни тяжелее: их норма колеблется в пределах 1,3–1,5 г. Все эти величины не соответствуют нормам северной денежно-весовой системы, установившейся с середины X в., и несоответствие норм приводит к постоянному дроблению монеты. В кладах первой половины XI в. обломки по своему числу во много раз превосходят количество целых монет.

В середине XI в. обломки перестают встречаться в кладах. По-видимому, нормы наиболее характерных для этого времени монет – германских пфеннигов и пфеннигов фрисландского типа – совпадают с русскими весовыми нормами. Иначе отсутствие в кладах обломков было бы необъяснимо.

В кладах второй половины XI в. присутствуют две весовые группы монет. На диаграмме Скадинского клада (рис. 50) мы ясно видим наличие в обращении монет обеих групп. Вполне закономерно сопоставить наличие этих весовых групп с наличием в обращении второй половины XI в. двух различных типов монет. И в самом деле, разбив монеты по типам и анализируя их весовой состав уже дифференцированно (рис. 50), мы видим, что монеты основных германских типов имеют в это время вес 0,9–1,1 г, а монеты фрисландских и родственных им типов показывают расхождения в весе от 0,6 до 0,7 г. Те же результаты дает изучение веса монет громадного Вихмязьского клада (рис. 51).

Значение весовой нормы первой группы монет нам совершенно ясно. Она полностью совпадает с нормой резаны в северной денежно-весовой системе (1,02 г). Вопрос о значении нормы второй группы более сложен.

Весовая величина 0,6–0,7 г точного соответствия среди реконструированных выше русских денежно-весовых единиц не находит. Однако на протяжении второй половины XI в. монеты с таким весом не подвергаются дроблению, их не режут и не кромсают, они обращаются как целые монеты. Очевидно, их вес был или кратным какой-то употребительной русской единице, или же составлял какую-либо рациональную часть одной из уже исследованных единиц. Эта норма по своей величине меньше резаны. Поэтому вполне естественно возникает мысль о связи ее с веверицей.

О веверице выше почти не упоминалось. Письменные источники позволяют говорить о ней как о самой мелкой фракции гривны, но точное соотношение ее с другими фракциями гривны и с самой гривной представлялось неуловимым. Этот пробел в показаниях письменных источников восполняют монеты, а рассматриваемый материал делает наиболее уместным обращение к ней здесь.

Впервые с номиналом, меньшим, нежели резана, мы встречаемся еще в Березовском кладе 950-х гг. Среди обрезанных в кружок дирхемов этого клада несколько раз отмечены монеты с очень малым диаметром и весом. Общий вид этих крохотных кружков настолько отличен от привычного вида обрезанных монет с нормой резаны, что видеть в них случайные отклонения от последней невозможно. Нормой этих маленьких монет является вес 0,3–0,4 г, что составляет точно вес трети резаны (1,02 г: 3 = 0,34 г). Это соотношение позволяет предположить, что веверица в системе русского денежного счета была третью резаны, 1/6 куны, а в гривне содержалось 150 вевериц.

Установление этой величины помогает понять и значение весовой нормы фрисландских монет: она ровно вдвое превосходила величину веверицы северной русской денежно-весовой системы.

Северная система, возникнув в середине X в., и на протяжении всего XI в. сохраняет абсолютную величину своих единиц неизменной:

гривна (счетная; 51,19 г) = 20 ногатам (по 2,56 г) = 25 кунам (по 2,05 г) = 50резанам (по 1,02 г) = 150 веверицам (по 0,34 г). Однако практически в обращении участвовали не все перечисленные номиналы. Среди реально обращавшихся монет были только резана, роль которой выполнял германский пфенниг обычного типа, и двойная веверица – фризский денарий. Остальные единицы имели счетный или счетно-весовой характер.

Преобладание в обращении резаны и фактическое отсутствие в нем куны предопределило дальнейшее изменение системы русского денежного счета, отмеченное Русской Правдой. Постоянное применение к монетам, выполнявшим роль резаны, собирательного термина «куны» и отсутствие в обращении действительных кун привели к началу XII в. к замене термина «резана» термином «куна» и к их слиянию. По-видимому, немаловажную роль в этой замене сыграла равнозначность понятий «куна» и «монета», отмечаемая некоторыми памятниками. Условия для слияния терминов, как показано выше, возникли еще во второй половине XI в. и более не повторялись. Поэтому нет никаких оснований датировать XIII–XIV вв. цитированную выше дополнительную запись в Карамзинском списке Русской Правды только на том основании, что в ней ведется счет на резаны23. Ранней датой этого памятника может быть и XI в.

К началу XII в. заканчивается период монетного обращения Древней Руси, охватывавший IX–XI вв. Он знал употребление множества разновидностей монет, чеканенных на Востоке – в странах Халифата, на Западе – в странах северной и центральной Европы, на Юге – в Византии. Однако обилие денежных знаков не должно нас подавлять. Как было показано выше, каждая эпоха обращения знала свой «ассортимент» монет, разобраться в котором не составляло особого труда, пока весовые особенности монет позволяли делать это. Когда это условие нарушалось, брал верх весовой прием серебра, прекращавшийся вместе с прекращением пестроты состава монетного обращения.

В течение XI в. возникает и крепнет новое явление в денежном обращении северных областей Древней Руси: в обращении получают значительное распространение денежные слитки.

Появившись первоначально в кладах еще IX в., слитки долгое время оставались аморфными как в отношении их веса, так и в отношении формы. Лишь в XI в. их форма и вес становятся стандартными. Они приобретают вид продолговатых брусков серебра с треугольным или близким треугольному поперечным сечением. По своему весу они приравниваются четырем монетным гривнам или гривнам кун (204,756 г). Памятники XII в. знают их под особым названием «гривны серебра». Свой вес, как уже говорилось выше, гривны серебра сохраняют на всем протяжении XII—XIV вв.

После того как в первой четверти XII в. прекратилось обращение иноземных монет, денежные слитки до второй половины XIV в. остаются единственными серебряными единицами денежного обращения в северной русской системе.

Дата добавления: 2015-08-02