Русские денежно-весовые системы второй половины X – первой половины XIII в.

До сих пор мы имели дело с денежно-весовой системой, еще не достигшей той полноты единиц, с которой нас знакомит Русская Правда. Резана и веверица не могли возникнуть до 939 г., поскольку обрезки монет тогда еще не участвовали в обращении. Теперь нам следует поставить вопрос о том, могли ли эти единицы возникнуть сразу после 939 г., когда монетные обломки распространились повсеместно. Если выделение новых мелких номиналов произошло в это время, каким образом можно отыскать эти номиналы?

Шестьдесят лет тому назад А. И. Черепнин с аптекарскими весами в руках пытался отыскать закономерные соотношения монетных обломков с целыми дирхемами. Ему казалось, что он установил кратное весовое отношение между различными обломками, прошедшими через его руки. Однако место каждого взвешенного им обломка в денежно-весовой системе указано не было. Он и не смог бы отыскать среди обломков резан и вевериц, т. к. избранный им путь исследования был неверным: мы уже видели выше, что в обращении последнего периода одновременно участвовало несколько групп дирхемов с разными весовыми нормами. Кроме того, и внутри этих групп не было единообразия. Колебания в весе монет не только разных городов и разных годов чеканки, но и совершенно идентичных экземпляров достигали нескольких граммов. Поскольку в массе разновесных монет практически невозможно было различить даже куну и ногату, то и разрезание монет не могло привести к появлению новых мелких номиналов. Резана, которая по своему положению в системе равна половине куны, теоретически должна соответствовать половине аббасидского дирхема IX в. или половине раннего саманидского дирхема. Но эти монеты из обращения во второй половине X в. уже исчезли, а те, которые обращались в это время, имели настолько пестрый вес, что их половинки могли соответствовать и 1/2 куны, и целой куне, и даже ногате. Иными словами, внешний вид обломка или обрезка в это время ничего не мог сказать о его действительной стоимости. Обращаясь к монетным обломкам кладов, мы действительно не найдем в них ни весового единообразия, ни единообразия формы. Для последнего периода обращения дирхема они являются довесками в полном смысле этого слова.

Однако помимо обломков и обрезков монет имеется еще одна весьма своеобразная группа нумизматических памятников, делающаяся заметной в русском денежном обращении как раз в тот период, когда произошел переход от счетного приема монеты к весовому. В отличие от бесформенных обломков, ее составляют предметы с четко выраженной формой – дирхемы, обрезанные в кружок и превращенные в маленькие кружки диаметром 12–13 мм (диаметр целого дирхема приближается к 30 мм). Единообразие этих вырезков таково, что заставляет предполагать в его основе стремление подогнать разновесные дирхемы под какую-то единую весовую норму. И действительно, рассматривая вес круглых вырезков, мы обнаруживаем, что он отличается поразительным единообразием. Появление в русском обращении этих единообразных монет на фоне исключительной пестроты и анархии весовых норм ходячего дирхема не может не привлекать внимание, подсказывая, что вырезки принимались в обращении не по весу, а по счету, т. е. были обращающимися номиналами системы.

Обрезанные в кружок дирхемы обращались во второй половине X в. в меньшем количестве, нежели обычные обломки и обрезки монет, однако они были известны достаточно широко. К настоящему времени известно четыре клада, в которых круглые вырезки преобладали над другими видами монет: Березовский клад Курской губ. 950-х гг. (907 монет, обрезанных в кружок, на общее количество 1733 экз.), Безлюдовский клад Харьковской обл., состоящий только из обрезанных в кружок монет, которых насчитывалось свыше 1100^[230], Стародединский клад 979 г. (185 обрезанных монет на общее число 201)^[231] и Курский клад 1946 г.^[232] По-видимому, обрезанные в кружок монеты также преобладали в кладе из с. Шпилевха б. Сумского уезда Черниговской губ.^[233] Кроме того, круглые обрезки встречены в Коростовском кладе Рязанской губ.^[234] в кладах, найденных в Вёбс (Эстония)^[235], в Нагинщине под Гдовом^[236], в Еверсмуйже (Литва)^[237], в Новгородском кладе 972 г.^[238], в Васьковском кладе^[239] и в кладе из Нижней Сыроватки^[240]. К перечисленным следует прибавить клад, найденный в имении Велла (Эстония), в котором значительный процент составляли обрезанные в кружок византийские монеты^[241].

Можно не сомневаться, что количество кладов, в которых такие обрезанные монеты остались не отмеченными, значительно больше названного нами. Так, из перечисленных кладов в ГИМ был передан только Березовский. Тем не менее, одних только саманидских монет, обрезанных в кружок, в коллекции ГИМ насчитывается не менее 1125, тогда как в Березовском кладе их было только 907. Следовательно, свыше 250 монет происходит из других, не известных нам кладов. С изучения материалов коллекции ГИМ мы и начнем рассмотрение круглых вырезков русских кладов.

Прежде чем перейти к основной весовой группе таких вырезков, о которой уже говорилось выше, – монетам с диаметром 12—13 мм, необходимо обратить внимание на представленные в кладах в небольшом количестве круглые вырезки большего диаметра. Последние образуют несколько маленьких, но четко отграниченных в весовом отношении групп. Во-первых, среди сравнительно ранних по дате очень хорошо выделяются монеты, подогнанные под вес 2,4–2,8 г. На 81 экземпляр обрезанных в кружок дирхемов Исмаила (892–907 гг.) приходится 8 таких вырезков (рис. 43), на 658 обрезанных монет Насра II монет с весом 2,7–3,0 г приходится 20 (рис. 45). В этих обрезках мы узнаем хорошо нам знакомую куну IX–X вв. Среди обрезанных монет Насра II (914–943 гг.) и Нуха (943–954 гг.) выделяется небольшая группа (13 на 847 экз.) с весом 3,1–3,4 г (рис. 45 и 46). Эта группа связывается с нормой ногаты той же поры. Наконец, среди обрезанных монет Нуха (943–954 гг.) хорошо выделяется еще одна небольшая и не очень характерная группа с обычным весом 1,3–1,5 г (26 таких обрезков на 189 экз.) (рис. 46). Впервые мы встречаемся с резаной, теоретический вес которой (1,36 г) умещается в пределах весового колебания этой группы круглых вырезков.

Рис. 43. Весовая диаграмма обрезанных в кружок дирхемов Исмаила ибн-Ахмеда. По 81 экз. коллекции Исторического музея

Рис. 44. Весовая диаграмма обрезанных в кружок дирхемов Ахмеда ибн-Исмаила. По 101 экз. коллекции Исторического музея

Рис. 45. Весовая диаграмма обрезанных в кружок дирхемов Насра ибн-Ах-меда. По 658 экз. коллекции Исторического музея

Рис. 46. Весовая диаграмма обрезанных в кружок дирхемов Нуха ибн-Ах-меда. По 189 экз. коллекции Исторического музея

Мы можем, таким образом, исходя из дат кладов, обозначить время возникновения резаны серединой X в. Однако среди обрезанных в кружок более поздних монет перечисленные весовые группы уже не наблюдаются. Их место занимают другие.

Основной группой среди обрезанных в кружок монет ГИМ является группа с весом 0,9–1,2 г, или более точно – 1,0–1,1 г. Среди 81 экземпляра обрезанных монет Исмаила такой вес имеют 44 экземпляра, на 101 обрезанную монету Ахмеда их приходится 55 (рис. 44), среди 658 обрезанных монет Насра II их 274, среди 189 обрезанных монет Нуха – 78. Поскольку большинство обрезанных в кружок дирхемов коллекции ГИМ происходит из Березовского клада, мы можем утверждать, что указанная норма присуща обращению Курской земли уже в 50-х гг. X в. О том же говорит хронологический состав обрезанных монет. Как уже отмечено выше, монеты Исмаила и Ахмеда почти полностью исчезают из русского обращения к 60-м гг. Здесь же они многочисленны.

Появление в русских кладах восточных монет, обрезанных в кружок, было принято рассматривать как результат непосредственного воздействия западноевропейской монеты, поскольку наиболее распространенная норма в 1,0–1,1 г ничем не отличается от нормы денария^[242]. Однако обрезанные монеты уходят в русские клады задолго до проникновения в Восточную Европу денария. Последний, как это будет показано ниже, появляется в них только на рубеже X–XI вв.

Как бы то ни было, монеты, обрезанные под вес 1,0–1,1 г, не находят себе соответствия среди установленных выше единиц русской денежно-весовой системы IX – первой половины X вв. Но в более поздней системе, реконструированной выше по письменным и вещественным источникам XI в. (гл. II), имеется теоретическая норма резаны – 1,02 г, детальнейшим образом совпадающая с нормой большинства обрезанных куфических монет.

Отмеченное совпадение дает основания попытаться отыскать среди обрезанных в кружок дирхемов также и монеты с нормой поздней куны (2,05 г) и поздней ногаты (2,56 г). Оказывается, обе эти группы ясно выражены среди монет всех саманидских эмиров от Исмаила до Нуха. На 81 обрезанную монету Исмаила приходится 8 монет с весом 1,9–2,3 г и 8 монет с весом 2,4–2,7 г; на 101 монету Ахмеда – 5 монет с весом 1,7–2,0 г и 13 монет с весом 2,1–2,6 г; на 658 монет Насра – 41 монета с весом 1,8–2,2 г и 82 монеты с весом 2,2–2,7 г; на 189 монет Нуха приходится 10 монет с весом 1,7–2,0 г и 7 монет с весом 2,5–2,8 г. Все перечисленные группы достаточно четко отграничены от более легких и более тяжелых групп.

Изложенные наблюдения позволяют сделать вывод о появлении уже в середине X в. новой русской системы денежно-весовых единиц, соподчиненных на основе денежного счета, знакомого нам по Русской Правде, и с гривной весом в 51,19 г.

Гривна (счетная = 51,19 г) = 20 ногатам (дирхемам, обрезанным под норму 2,56 г) = 25 кунам (дирхемам, обрезанным под норму 2,05 г) = 50резанам (дирхемам, обрезанным под норму 1,02 г).

Сформировавшись еще в середине X в., эта система не сразу получила всеобщее признание и распространение. Присутствие в самом Березовском кладе значительного количества монет, отобранных по нормам старой системы, и наличие таких же групп в Ериловском кладе 978 г. говорят о том, что смена систем происходила постепенно, и они в течение некоторого времени сосуществовали на одних и тех же территориях, проявляясь в одном и том же монетном материале.

В основу приведенных расчетов были положены в основном обрезанные монеты Березовского клада Курской обл. Если мы теперь обратимся к другому кладу обрезанных монет, относящемуся приблизительно к тому же времени, что и Березовский, но найденному на иной территории, – к Стародединскому кладу 979 г., то в нормах его монет не обнаружим ничего сходного ни с нормами старой русской системы IX – первой половины X вв., ни с новыми только что описанными нормами.

Из 185 обрезанных дирхемов Стародединского клада^[243] 100 имеют очень постоянный вес, заключающийся в пределах 1,3–1,7 г. При этом большинство монет по своему весу приближается к норме 1,6–1,7 г (рис. 47). Для того чтобы правильно понять место обрезанных монет Стародединского клада среди других русских нумизматических памятников второй половины X в., полезно обратиться к нумизматике несколько более позднего времени – к памятникам XI в. Рассматривая монеты второй половины X в., мы имеем дело с явлениями, только что сформировавшимися, находящимися в процессе становления; более поздние памятники должны отразить те же явления, но более укоренившиеся и потому более заметные.

Выше была установлена связь между вновь сформировавшейся системой (с гривной в 51,19 г) и позднейшими слитками северного веса (204,76 г). Нанеся на карту места находок таких слитков, мы определяем границы распространения памятников денежно-весовой системы с гривной в 51,19 г. Топография северных слитков показывает, что они обращались далеко не на всей территории, на которой прежде господствовала гривна IX и первой половины X в. Ареал их распространения охватывает земли новгородских словен, Псковщину, междуречье Волги и Оки, течение Оки и Десны; входит в этот ареал и Курская земля. Но Смоленщина и восточная Белоруссия, обращению которых принадлежат монеты Стародединского клада, из него выпадают. Отличие весовой нормы обрезанных монет Стародединского клада от нормы монет Березовского клада поэтому представляется вполне закономерным, свидетельствующим о том, что на среднем Днепре к середине X в. возникла новая и совершенно иная, чем в остальных областях, денежно-весовая система.

Рис. 47. Весовая диаграмма обрезанных в кружок дирхемов Стародединского клада (185 экз.). Vasrwr R.. Ein im Dorfe Staryi Dedin in Weissrussland gemachter Fund Kufischer Münzen. Stockholm, 1929

К истолкованию нормы монет Стародединского клада следует поэтому подходить с точки зрения остальных нумизматических памятников, известных в домонгольское время на среднем Днепре. К числу их относятся прежде всего уже знакомые нам киевские шестиугольные слитки (с весовой нормой 163,72 г). Ареал их распространения носит узко локальный характер. Они обнаружены на территории Киева и его окрестностей, на Волыни, нижней Десне и на среднем Днепре вплоть до Могилева. По-видимому, в ареал их распространения входит и верхний Днепр, т. к. близ его верховий обнаружено два больших клада таких слитков, другие же слитки в этот район вовсе не проникают. Область бытования шестиугольных слитков лежит за пределами распространения северных слитков и включает в себя пункт находки Стародединского клада (рис. 48).

Рис. 48. Распространение денежных слитков домонгольского времени (по Н. П. Бауеру)

Если в обрезанных монетах Стародединского клада мы, по аналогии с такими же монетами Березовского клада, предположим резану, то норма куны этого клада должна заключаться в пределах 3,2–3,4 г. Норму гривны, соответственно, следует искать в пределах 80–85 г. Сравнивая эту предполагаемую норму с величиной шестиугольного слитка, мы видим, что она ровно вдвое меньше весовой величины киевского слитка, а вес византийской литры превосходит ее ровно вчетверо. Постановка всех этих величин в связь по системе древнерусского денежного счета показывает, что южная гривна кун (нормы Стародединского клада) относится к византийской литре точно так же, как северная гривна кун относится к гривне серебра. Это лишний раз убеждает в правильности отнесения монет Стародединского клада и шестиугольных слитков к одной денежно-весовой системе.

Постановка всех единиц во взаимную связь делает возможным расчет точного теоретического веса гривны, куны, ногаты и резаны южной системы. Величины этих единиц, подчиненных литре, должны быть соответственно равны: 81,86 г (163,72 г: 2); 3,28 г (81,86 г: 25); 4,09 г (81,86 г: 20) и 1,64 г (3,28 г: 2).

Здесь нет нужды рассматривать вызвавшее много споров в нумизматике соотношение северной и южной гривен кун^[244], т. к. все данные письменных источников, на основании которых обычно устанавливается это соотношение, относятся к более позднему, безмонетному периоду. Следует, однако, особенно отметить, что представление о позднем происхождении южной системы, особенно поддержанное в свое время В. К. Трутовским и основанное на датировке шестиугольных слитков XII–XIII вв., неправильно. Приведенные материалы говорят о возникновении на месте единой древней русской денежно-весовой системы двух местных систем уже в середине X в. и об образовании уже к этому времени особой системы денежно-весовых единиц на юге.

Возникновение местных систем несомненно было самым важным явлением в русском денежном обращении X в. Представления о единстве денежной системы на всей территории Восточной Европы вплоть до XIV в. свойственны нашей исторической науке до сих пор^[245]. Между тем единство денежной системы на обширной территории в средние века возможно, по-видимому, только при двух условиях. В одном случае – при существовании единого внутреннего рынка; этот случай здесь исключен. В другом случае – при условии существования единого внешнего рынка и значительной слабости внутреннего товарно-денежного обращения. Представления об единстве русской денежной системы вплоть до XIV в. или даже вплоть до XII в. влекут за собой и обязательное допущение совершенно беспримерной слабости внутреннего товарно-денежного обращения Древней Руси до этого позднего времени. То, что местные системы начали формироваться уже в X в., говорит о больших успехах развития русской экономики. Процесс феодального развития уже к этому времени привел к известному замыканию внутренних товарных связей, к известной экономической сплоченности отдельных территорий, легшей затем в основу образования местных рынков.

Вполне понятно, что появление двух разных систем на месте единой общерусской само является важным фактором, способствующим экономической раздробленности и консервирующим ее.

Выделение местных систем само по себе является результатом предшествующего развития народного хозяйства Древней Руси. Поэтому большой интерес должен представлять вопрос о том, что же определяло границы распространения двух вновь образовавшихся систем, почему такие отдаленные области, как Новгород и Курск, оказались связанными единством монетного обращения, тогда как более близкий к Новгороду Смоленск вошел в ареал распространения киевских денежно-весовых единиц. Решить этот вопрос должно тщательное археологическое исследование экономических связей различных русских областей. Однако и обращение только к нумизматическому материалу позволяет говорить о большой древности предпосылок конкретного распространения той и другой системы. Если мы сравним ареал распространения слитков северного веса, обнаруженных в кладах XI в. (он является и первоначальным ареалом распространения денежно-весовых единиц гривны в 51,19 г), с ареалом распространения дирхема в 833–900 гг., то обнаружим их детальнейшее совпадение. Следовательно, уже в середине IX в. формировалось экономическое единство той территории, которая через сто лет сделалась сферой распространения северной русской денежно-весовой системы, тогда как область распространения южных единиц из этого экономического единства выпадала.

Дата добавления: 2015-08-02