Киборги среди нас

Человек с искусственным сердцем или искусственной аортой все еще может рассматриваться как человек. Имп­лантированные элементы все еще не могут изменить его человеческого самоощущения, его личности или сознания. Но как только пропорции механических компонент возрас­тут, что случится с его сознанием и его внутренним опы­том? Если мы предположим, что именно с мозгом связано сознание человека и его умственные способности, а другие части тела не влияют на личность или на собственное «я» слишком сильно, то возможно ввести представление об ос­вобожденном мозге, мозге без рук, без ног, без спинного мозга и других частей тела, как собственного «я», личности, воплощающей сознание. В таком случае можно соединить человеческий мозг со всем набором искусственных датчи­ков, рецепторов и исполнительных механизмов, т. е. с тем, что называется сплетением проводов и пластика, в одно человеческое существо.

Все это может показаться сродни средневековым спеку­ляциям о том, сколько ангелов могут разместиться на го­ловке булавки. Однако первый небольшой шаг в направлении симбиоза человек — машина уже сделан, при этом он осуществлен не одним сумасшедшим ученым, а тысячами высокообразованных инженеров, математиков,

биологов, хирургов, химиков, неврологов и специалистов по теории связи.

Механические «черепахи» д-ра В. Г. Уолтера — это маши­ны, которые ведут себя так, будто обладают разумом. Эти че­репашки были первыми образцами растущего поколения роботов, которые выстраиваются в непрерывную череду от Перцептрона, который мог обучаться и даже обобщать, до более современного робота, способного исследовать местность, за­нося в свою память «изображения» окрестностей, который может даже производить определенные операции сравнения и по крайней мере в некоторых отношениях производить «со­зерцательные измышления» и «фантазии». Эксперименты Росса Эшби, X. Д. Блока, Фрэнка Розенблатта и других про­демонстрировали, что машины могут учиться на своих ошиб­ках, приспосабливая свои действия, в некоторых определенных видах обучения они даже превосходят обыкновенных студен­тов. Как говорит Блок, профессор прикладной математики в Корнэльском университете: «Я не думаю, что существует ка­кая-либо задача, которую вы поставили бы машине и она не смогла бы ее решить в принципе. Если ставите задачу, кото­рую может решить человек, тогда и машина, по крайней мере теоретически, может это. Обратное тем не менее не справед­ливо»²⁵. Очевидно, что умственные способности и творчество не являются человеческой монополией.

Несмотря на некоторые задержки и трудности, создате­ли роботов продвигаются вперед. Недавно у них вызвал кол­лективный смех один из ведущих критиков роботостроения, бывший компьютерный специалист корпорации RANT) по имени Хьюберт Л. Дрейфус. Споря о том, что компьютеры никогда не смогут достичь умственных способностей чело­века, Дрейфус написал чересчур длинную, полную сарказ­ма статью. Среди прочих деклараций есть замечательное утверждение, что «шахматные программы никогда не смо­гут играть на равных даже с любителями шахмат». Меньше чем два года спустя дипломник Массачусетского техноло­гического института (MIT) Ричард Гринблатт написал шах­матную компьютерную программу, вызвал Дрейфуса на матч и получил огромное удовольствие, наблюдая, как компью-

тер буквально уничтожил Дрейфуса. Это вызвало овации исследователей «компьютерного интеллекта»²⁶.

Есть прогресс и в совершенно другой области робототех­ники. Специалисты в Диснейленде создали весьма правдопо­добные копии компьютерно управляемых гуманоидов, способных не только двигать руками и ногами, гримасничать, хмуриться и улыбаться, но и имитировать страх, радость и другие эмоции. Сделанные из чистого пластика, они, по сло­вам одного репортера, «могут все, но за деньги»: гоняются за девочками, музицируют, палят из пистолетов и настолько точно воспроизводят человеческие формы поведения, что посетите­ли обычно кричат от страха, вздрагивают и вообще реагируют так, будто они имеют дело с настоящими людьми. Цели, для которых были созданы эти роботы, кажутся тривиальными, но технология здесь использовалась высокосложная. Она в основном заимствована из космических проектов и очень быстро находит свое применение в нашей обычной жизни.

По всей видимости, не существует принципиальных доводов против того, что развитие робототехники пойдет от этих тривиальных и примитивных роботов к созданию гуманоидных механизмов, способных на весьма разнообраз­ное поведение, даже на «человеческие ошибки» и внешне случайный выбор. Роботы могут стать такими, что без ме­тодов сложного специального тестирования их будет невоз­можно отличить от настоящих людей. С этой точки зрения мы оказываемся перед лицом совершенно новых ощуще­ний при решении проблемы: как определить, является ли уверенный в себе и улыбающийся гуманоид, находящийся за стойкой заказа авиабилетов, милой девушкой или это великолепно сделанный робот*.

* Это увеличивает число полушутливых, полусерьезных про­блем о связи человека с машиной, включая эмоциональные и даже сексуальные связи. Проф. Блок из Корнэла предполагает, что человеко-машинная сексуальная связь не может быть слиш­ком далекой. Указывая, что люди часто испытывают эмоциональ­ное соединение с машинами, которые они используют, он предположил, что мы будем вынуждены уделять внимание «эти­ческим» вопросам нашего обхождения с «этими механическими объектами нашей привязанности и страсти». Серьезное обсужде­ние этих проблем можно найти в статье Роланда Пуссетти в British Journal of the Philosophy of Science, 18 (1967), p. 39-51.

Вполне вероятно, конечно, что она и то, и другое.

Толчком к созданию форм человеко-машинного сим­биоза могут стать изобретения в области коммуникации человека с машинами. Хорошо известно о работах по взаи­модействию человека и компьютера. Но вдали от этих про­блем русские и американские ученые экспериментируют с замещением или имплантацией детекторов, которые при­нимают сигналы от нервных окончаний ампутированных конечностей. Эти сигналы усиливаются и используются для активации искусственных конечностей, чтобы они чутко реагировали на нервную систему человека. При этом чело­веку не нужно «думать» о своих желаниях: даже непроиз­вольные импульсы будут восприняты. Соответствующий отклик машины на поступающие импульсы должен полно­стью соответствовать поведению замещаемой руки, ноги или глаза²⁷.

В повести «Военный летчик»* Антуан де Сент-Экзюпери, романист, поэт и пионер авиации, описал сам себя, затянутого ремнями и сидящего в истребителе во время Второй мировой войны: «Все это сложное переплетение кислородных и обогревательных трубочек, эти «говоря­щие» трубки, которые формируют систему, соединяющую членов экипажа. Эти маски, которые позволяют мне ды­шать. Я соединен с самолетом резиновыми трубками столь же необходимыми, как пуповина для младенца. Новые органы были добавлены к моим собственным, и они, ка­залось, были расположены между мной и моим сердцем...» Мы ушли далеко вперед от этих дней. Скоро благодаря космической биологии астронавт не просто будет затянут ремнями в своей капсуле, а станет частью ее в полном симбиотическом смысле этого слова.

Одна из целей науки — сделать космический корабль самодостаточной вселенной, в которой морские водорос­ли выращиваются для пищи, вода восстанавливается из естественных отходов, воздух рециркулирует для очистки его от аммиака, попадающего в атмосферу из мочи и т. д.

* Полет в Аррас является сюжетной канвой этой повести. — Примеч. пер.

В этом полностью замкнутом регенерируемом мире чело­веческое существование становится интегральной частью идущего микроэкологического процесса круговорота по­среди безграничного космоса. Теодор Гордон, автор «Бу­дущего» и в то же время ведущий космический инженер, пишет: «Вероятно, было бы проще обеспечить поддержа­ние жизнедеятельности в виде машин, подключенных к астронавту. Он мог бы питаться внутривенно, используя жидкий питательный раствор, компактно хранящийся в сменных емкостях под давлением. Вероятно, непосред­ственная обработка жидких отходов тела и преобразова­ние их в воду могла бы выполняться искусственной «почкой» нового типа, встроенной в корабль. Вероятно, сон будет вызываться электронно... для понижения его метаболизма...»²⁸ И так далее. Одна за другой функции человеческого тела будут переплетаться с функциями кос­мической станции, становясь машинозависимыми.

Крайнее расширение таких работ необходимо не только для деятельности во внешнем космосе, это вполне может стать общей частью нашей ежедневной жизни здесь, на на­шей родной планете. Например, подключение человечес­кого мозга к компьютеру, минуя другие органы тела. Вполне возможно, что биологические компоненты суперкомпью­тера будущего будут основываться на человеческом мозге. Возможность усиления человеческого интеллекта (или ма­шинного) путем связи их органически вместе открывает невероятные перспективы настолько возбуждающие, что д-р Р. М. Пэйдж, директор Военно-Морской исследователь­ской лаборатории в Вашингтоне, публично обсуждал веро­ятные возможности таких систем, в которых человеческие мысли будут считываться автоматически в запоминающее устройство компьютера, формируя основу для принятия решений²⁹. Среди работников корпорации RAND был про­веден опрос, когда такие возможности могут появиться. Ответы были различны — от 1990 г. до «никогда». Но сред­няя дата была 2020 г. — почти в пределах жизни сегодняш­них школьников-подростков.

В то же время исследование различных источников позво­ляет судить о направлении возможного развития. В одном очень привлекательном, пугающем и интеллектуально возбуждаю­щем эксперименте из когда-либо зарегистрированных проф. Роберт Уайт, директор отделения нейрохирургии в Главной больнице в Кливленде, получил доказательство, что мозг впол­не может быть изолирован от своего тела и поддерживаться живым после смерти остального организма. Этот эксперимент описан в замечательной статье Орианы Фаллачи, которая описала действия нейрохирургов: они отрезали голову обезь­яны, соединили сонную артерию с другой обезьяной, чья кровь продолжала поступать в бестелесный орган, сохраняя его живым.

Как говорит один из членов этой медицинской команды д-р Лео Массопуст, нейрофизиолог: «Активность этого мозга гораздо выше, чем у мозга с телом... В этом нет никакого со­мнения. Я даже предполагаю, что без ощущения тела он мо­жет думать быстрее. О чем думать — я не знаю. Я предполагаю, что в первую очередь он обрабатывает информацию, получен­ную, когда он имел свое тело; он не сможет развиваться даль­ше, так как у него нет больше информации, получаемой из опыта. Хотя уже это, конечно, является новым опытом». Мозг прожил пять часов. Он мог бы прожить гораздо больше, если бы это было нужно для целей исследований. Профессор Уайт успешно поддерживал другой мозг живым один день, исполь­зуя аппарат, а не живую обезьяну для обеспечения мозга кро­вью. «Я не думаю, что мы уже достигли такой стадии, — говорит мисс Фаллачи, — когда мы сможем превращать человека в робота, в послушную овцу. И еще... это может случиться, по­скольку не является невозможным. Если же мы предположим, что сможем перенести голову одного человека на тело другого, если мы учтем, что сможем изолировать мозг человека и поддер­живать его работоспособность без тела... Для меня уже давно не существует какого-либо четкого разделения между научной фан­тастикой и наукой... Мы могли бы поддерживать мозг Эйнштейна живым и его функционирование нормальным».

Не только, как подчеркивает профессор Уайт, мы мо­жем перенести голову одного человека на плечи другого, не

только поддерживать мозг «живым» и работоспособным, но это все может быть сделано на основе уже «существующих технологий». Он заявил, однако, что «Япония будет первой в [поддержании изолированной человеческой головы жи­вой]. Это будет не потому, что я еще не нашел решения дилеммы «Правильно ли это?»³⁰. Благочестивый католик, д-р Уайт глубоко обеспокоен философскими и моральны­ми проблемами своей работы.

Так как нейрохирурги и нейрологи проводят свои ис­следования дальше, так как биоинженеры и математики, специалисты по теории коммуникации и роботостроители становятся все более искусными, поскольку космонавты и их капсулы все теснее и теснее «сживаются» друг с другом, поскольку машины начинают воплощать собой биологичес­кие компоненты и человек вооружается сенсорами и меха­ническими органами, достигается предельный симбиоз. Все эти работы сходятся в одну точку. И тем не менее величай­шим чудом является не трансплантация, симбиоз, люди-амфибии, не технология и не сама наука.

Величайшим и наиболее опасным чудом является ориен­тированное в прошлое благодушие человеческой расы, ее не­готовность повернуться лицом к действительности ускорения. Человек очень быстро двигается в неисследованную Вселен­ную, в полностью новую стадию экотехнологического разви­тия, твердо убежденный, что «человеческая природа является неизменной» или что «стабильность вернется». Он ошибает­ся, не замечая наиболее мощную революцию в человеческой истории, бормоча слова одного великого, хотя и близорукого человека, что «процесс модернизации... становится более или менее завершенным». Он просто отвергает будущее.

Дата добавления: 2015-08-02