Изменяемые органы

Мы напрочь отказываемся смотреть в лицо этим фак­там. Мы избегаем их, упорно не замечая скорости пере­мен. Мы чувствуем, что лучше замедлить наступление будущего. Даже те, кто наиболее близок к переднему краю научных исследований, едва ли верят в реальность быст­рых изменений. Даже они, как правило, привычно недо­оценивают скорость, с которой будущее врывается в нашу жизнь. Например, д-р Ричард Дж. Кливленд говорил перед конференцией специалистов по имплантации органов, ко­торая должна была состояться в январе 1967 г., что первая операция по пересадке сердца произойдет в «ближайшие пять лет». Однако еще до 1967 г. д-р Христиан Барнард про­оперировал 50-летнего бакалейщика по имени Луи Вашкански и вслед за этим последовала серия операций по пересадке сердца, которые произвели сенсацию в научном мире. Непрерывно растет число успешных операций по пе­ресадке почек, было несколько сообщений и об успешных пересадках печени, поджелудочной железы и яичников.

Эти впечатляющие медицинские достижения, измене­ния методов лечения болезней должны были вызвать глу­бокие изменения в нашем образе мыслей. Возникают совершенно новые юридические, этические и психологи-

ческие вопросы. Например, что такое смерть? Наступает ли смерть тогда, когда сердце перестает работать, как мы все­гда считали? Или она наступает, когда перестает функцио­нировать мозг? Лечебные учреждения близки к тому, чтобы поддерживать жизнь обреченного на смерть больного как носителя здоровых органов, используя современные меди­цинские технологии. Какова этика решения поддерживать жизнь человека, который должен умереть, но у которого есть здоровые органы, необходимые для трансплантации другому человеку, который может выжить?

Нуждаясь в путеводных нитях или прецедентах, мы ба­рахтаемся среди этических и моральных вопросов. Отвра­тительные слухи распространяются среди медицинской общественности. «The New York Times» и «Комсомольская правда» рассуждают о возможности «будущих цепочек убийств людей для продажи их здоровых органов хирургам «черного» рынка, чьи пациенты не собираются ждать, пока такие органы появятся естественным путем для обеспече­ния нужных им сердца, печени или яичников». В Вашинг­тоне в Национальной академии наук, поддержанной грантом Фонда Рассела Сейджа, начинается изучение источников социальных проблем, связанных с развитием наук о жизни. В Станфорде на симпозиуме, также поддержанном Фондом Рассела Сейджа, исследуются возможности создания банка органов пересадки, экономические вопросы рынка органов, свидетельства расовой и классовой дискриминации в дос­тупе к такому банку или к отдельным органам²¹.

Возможность использования человеческих тел или тру­пов, предназначенных для поставки трансплантируемых органов, страшного по своей сути, приведет к ускорению дальнейших шагов в области исследования и создания ис­кусственных органов — пластических и электронных заме­нителей сердца, печени или селезенки. (В конечном счете даже это перестанет быть необходимым, когда мы научим­ся регенерировать поврежденные или покалеченные орга­ны и выращивать их, как ящерица отращивает оторванный хвост.)

Гонка по созданию запасных частей для страждущих человеческих тел будет возрастать в соответствии с запро­сами. Производство рыночного искусственного сердца, как говорит проф. Ледерберг, «вот-вот преодолеет некоторые временные неудачи»²². Проф. Р. М. Кеннеди из биоинже­нерной группы в Университете Страсклайда в Глазго, уве­рен, что «примерно к 1984 г. искусственные заменители тканей и органов могут вполне стать привычным явлени­ем»²³. Для некоторых органов эта дата слишком пессимис­тична. Уже более 1300 сердечных больных в США, включая судью Верховного суда, имеют возможность жить только благодаря тому, что в их грудные клетки вживлены неболь­шие «задаватели ритма» — устройства, которые посылают электрические импульсы для стимуляции работы сердца.

Другие 10 000 пациентов уже снабжены искусственны­ми сердечными клапанами, сделанными из дакроновой тка­ни. Имплантированные искусственные слуховые органы, искусственные почки, артерии, бедренные суставы, легкие, глазные яблоки — это всего лишь первые шаги раннего раз­вития технологии искусственных органов. Мы будем, и для этого не понадобится десятилетий, вживлять в человечес­кое тело небольшие, не больше таблетки, датчики для мо­ниторинга давления крови, пульса, дыхания и других функций организма и небольшой передатчик, посылающий сигналы тревоги, когда что-то не в порядке. Такие сигналы будут приходить в гигантский диагностический компьютер­ный центр, на котором будет основана медицина будущего. Некоторые из нас будут носить небольшую платиновую пластинку и маленькие стимуляторы, прикрепленные к по­звоночнику. Включая и выключая миниатюрное «радио», мы будем приводить стимулятор в действие и избавляться от боли. Начальные работы в этом направлении исследова­ния уже проводятся в «Кейз Инститьют оф технолоджи». Некоторые сердечные больные уже снимают боль, просто нажимая на кнопку.

Такое развитие приведет к появлению множества новых биоинженерных индустрии, сети медицинско-электронных восстановительных станций, новых технических профессий

Я: реорганизации всей системы здравоохранения. Они из­менят представления о жизни, таблицы компаний страхо­вания жизни и вызовут важный сдвиг в перспективах человечества. Хирургия будет менее пугающей для среднего человека, имплантация станет привычным процессом. Че­ловеческое тело будут рассматривать состоящим из заменя­емых модулей. Посредством применения модульного принципа — представление о целом при систематической замене компонент — мы сможем продлить человеческую жизнь на два или три десятилетия. Если же при этом мы не будем глубоко изучать мозг, это может привести к тому, о чем предупреждал сэр Джордж Пикеринг, королевский про­фессор медицины в Оксфорде: «Часть населения Земли со старческими (дряхлыми) мозгами будет непрерывно расти». «Я думаю, — добавляет он, — что это довольно пугающая перспектива»²⁴. Такая «пугающая перспектива» приведет нас к ускорению исследований мозга, которые, в свою очередь, вызовут радикальные изменения в обществе.

В настоящее время мы предпринимаем усилия сделать искусственные клапаны сердца и искусственные артерии, которые имитируют естественные и проектируются для их замены. Мы пытаемся сделать их функционально эквива­лентными. И однажды мы преодолеем все эти проблемы. Но мы не просто установим пластические аорты в людей, потому что их собственные пришли в негодность. Мы уста­новим такие заменители, которые лучше оригинальных, и в результате мы придем к таким заменителям, которые по­зволят их хозяевам приобрести новые способности. Как и генетическая инженерия, это может привести к созданию «сверхчеловека». Мы сможем создать спортсменов со сверхъемкими легкими и сверхвыносливыми сердцами, скульпторов с нейронными устройствами, которые усили­вают чувствительность к материалу, любовников с сексу­ально усиленными нейронными системами. Короче говоря, мы скоро будем использовать вживление не просто для со­хранения жизни, но и для того, чтобы наполнить ее новы­ми чувствами, состояниями, настроениями, на которые сегодня мы не способны.

Что же может произойти с нашими старыми представ­лениями о человеческом? Какие ощущения мы, люди из протоплазмы и транзисторов, будем испытывать? Будут ли какие-либо интеллектуальные или эстетические ограниче­ния в любви, сексе, работе? Что произойдет с нашим со­знанием, когда изменятся наши тела? Ответы на вопросы, подобные этим, нельзя откладывать в долгий ящик: про­блемы «киборга» — синтеза человека и машины — гораздо ближе, чем большинство из нас предполагает.

Дата добавления: 2015-08-02