Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Допроектное тело

УРАГАН БЕСТСЕЛЛЕРОВ | ПРОЕКТИРОВАНИЕ ИНФОРМАЦИИ | УСКОРЕННЫЙ МОЦАРТ | ПОЛУГРАМОТНЫЙ ШЕКСПИР | ИСКУССТВО: КУБИЗМ И КИНЕТИЗМ | ВКЛАД СО СТОРОНЫ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ | Глава 9. НАУЧНЫМИ ПУТЯМИ | НОВАЯ АТЛАНТИДА | СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ И ЛИЧНОСТЬ | ГОЛОС ДЕЛЬФИНА |


Подобно географии планеты, человеческое тело до пос­леднего времени представлялось неизменной основой че­ловеческого знания, «данностью». Однако мы быстро

приближаемся к тому дню, когда тело перестанет быть данностью. Человечество в довольно короткие сроки по­лучит возможность изменить не только человеческое тело, но и всю человеческую расу.

В 1962 г. д-р Дж. Д. Уотсон и д-р Ф. X. С. Крик получи­ли Нобелевскую премию за описание молекулы ДНК. С тех пор периодически сообщается о все новых и новых дости­жениях генетики. Молекулярная биология неудержимо вры­вается в мир. Новые генетические знания позволяют нам уже сегодня работать с человеческой наследственностью и манипулировать генами для создания совершенно новой «версии» человека.

Одна из наиболее фантастических возможностей за­ключается в том, что человек сможет сделать биологичес­кую углеродную копию самого себя. С помощью процесса, известного как «клонирование», из ядер взрослых клеток будет можно выращивать новые организмы с теми же гене­тическими характеристиками человека, которые присутству­ют в клеточных ядрах. Получившаяся «копия» человека начнет жизнь с генетическими способностями, идентичны­ми способностям донора, хотя другая культурная среда мо­жет изменить не только личностное, но и физическое развитие клона.

Клонирование изменит отношение людей к своему соб­ственному рождению и даст почувствовать, как мир скру­чивается вокруг нас. Клонирование, среди прочего, обеспечит нам неопровержимое эмпирическое доказатель­ство, которое поможет разрешить раз и навсегда древние противоречия: «природа против природы» или «наследствен­ность против окружающей среды». Решение этой пробле­мы и определение ценности каждого человека стало бы одним из наиболее ключевых моментов человеческого ин­теллектуального развития. Целые библиотеки философских спекуляций могут быть в одно мгновение выброшены на свалку. Ответ на этот вопрос открыл бы пути для быстрого, квалифицированного развития психологии, философии, морали и дюжины других областей.

Но клонирование может создать и невиданные сложно­сти для человеческой расы. Привлекательна идея сохранить копию Альберта Эйнштейна для будущих поколений. Но как быть с Адольфом Гитлером? Должен ли существовать закон, регулирующий клонирование? Нобелевский лауреат Джошуа Ледерберг, ученый с очень высокой социальной ответственностью, вполне допускает такой вариант: если человек самовлюблен, то его клон будет также самовлюб­ленным и т. п.

Даже если нарциссизм скорее культурная, чем биологи­ческая проблема, существуют другие неразрешимые труд­ности. Ледерберг поднял такой вопрос: может ли человеческое клонирование, если оно разрешено, «идти бесконтрольно»? «Я использую эту фразу, — говорил он мне однажды, — почти в том же смысле, что и по отношению к ядерной энергии. Оно будет находиться под контролем, если будет достаточно позитивных причин сделать это... Эти при­чины могут быть следующие: увеличение взаимопонима­ния, особенно в области образования, между одинаковыми генотипами. Подобие неврологического и физического стро­ения может сделать более легким передачу идентичным ко­пиям технических и других знаний от одного поколения к другому».

Когда клонирование станет возможным? «Мы уже мо­жем клонировать земноводных, — говорит Ледерберг, — и в принципе можем и млекопитающих. Для меня не будет сюрпризом, если сообщение о таком клонировании появится в один из ближайших дней. Когда же точно кто-нибудь возьмет на себя смелость сделать клон человека, я не бе­русь сказать, однако предполагаю, что это произойдет в пределах 15 лет».

В пределах тех же 15 лет ученые научатся выращивать различные органы тела, и они, без сомнения, начнут экспе­рименты с различными средствами их модификации. Как говорит Ледерберг: «Вещи, подобные размеру мозга и опре­деленным чувствительным качествам мозга, скоро будут находиться под прямым эволюционным контролем... Я ду­маю, что это вскоре произойдет»13.

Для неспециалистов важно понимать, что в научном обществе Ледерберг не один мучается сомнениями относи­тельно перспектив развития науки. Опасность биологичес­кой революции видят многие его коллеги. Новая биология подняла этические, моральные и политические вопросы, а также вызвала сомнения, колебания и страх. Кто будет жить, а кто умрет? Кто будет управлять исследованиями в этих областях? Кто такой человек? Как применять новые откры­тия? Сможем ли мы избежать чувства отвращения и ужаса по отношению к тому, к чему человек еще не подготовлен? Многие лидеры мировой науки думают о часах, отсчитыва­ющих время до «биологической Хиросимы».

Давайте представим, например, применение биологичес­ких открытий в такой отрасли, которую можно определить как «технологию рождения». Д-р Е. С. Е. Хафез, всемирно известный биолог из Вашингтонского государственного университета, публично высказался — на основании своих удивительных работ по репродукции — о том, что «через каких-нибудь 10—15 лет женщина будет способна купить небольшой замороженный эмбрион, вручить его своему док­тору, вживить в свою матку, выносить девять месяцев и после этого родить его, как если бы он был зачат в ее собствен­ном теле. Эмбрион, как и было задумано, родится с гаран­тией, что он будет свободен от генетических дефектов. Покупательница может также оговорить цвет глаз и волос ребенка, его пол, его вероятные размеры в зрелости и его вероятное IQ».

Через какое-то время можно будет вырастить человека и вне женской матки. Нет принципиальных препятствий для появления детей вне человеческого тела. Результаты работ, начатых д-ром Даниэлем Петруччи в Болонье и дру­гих ученых в США и СССР, говорят о том, что это вопрос всего лишь нескольких лет. Женщины, которые хотят иметь детей без дискомфорта беременности, получат такую воз­можность14.

Потенциальные применения таких открытий заставля­ют вспомнить роман «О, дивный новый мир» Олдоса Хакс­ли и поразительную научную фантастику. Тот же д-р Хафез

Предположил, что внеутробное оплодотворение может быть очень полезным при колонизации планет. Мы могли бы послать на Марс не взрослых, а обувную коробку, напол­ненную такими клетками, и вырастить их, получив населе­ние большого города уже на Марсе. «Посмотрите, сколько нужно потратить топлива, чтобы поднять каждый фунт со стартового стола, — проповедует д-р Хафез, — для чего же посылать взрослых мужчин и женщин на борту космичес­кого корабля? Почему бы не отправить крошечные эмбрио­ны под присмотром одного опытного биолога... Чем не пассажиры?»

Задолго до того, как в отношении внешнего космоса произойдут все эти изменения, наш дом на Земле испы­тает на себе воздействие новейших технологий, разбива­ющих наши представления о сексуальности, материнстве, любви, деторождении и образовании. Пока идут дискус­сии о будущем семьи, в лабораториях варится «ведьмино варево». Моральный и эмоциональный выбор, который нам предстоит в ближайшее десятилетие, поистине мо­жет свести с ума.

Среди биологов уже бушуют бешеные дискуссии об эти­ческих проблемах евгеники. Должны ли мы задумываться о разведении расы «лучших» людей? И что при этом означает «лучших»? Кто сможет это решить? Вопросы не новы. Те методы, которые вскоре будут доступны, сломают традици­онные ограничения в аргументации. Мы же можем себе позволить представить замечательную человеческую расу, состоящую не из фермеров, трудолюбиво разводящих скот, а из художников, использующих для этого разведения ши­рокий диапазон новых ярких и необычных цветов, силу­этов и форм.

Недалеко от дороги № 80, вблизи небольшого городка Хазарда, штат Кентукки, есть место, хорошо известное как Долина беспокойного ручья. Там в небольшом сооб­ществе жителей лесной глуши есть семья, у членов кото­рой голубая кожа. Если верить д-ру Мэдисону Кевину из Медицинского колледжа Университета штата Кентукки, который нашел эту семью и проследил ее историю, люди

с голубой кожей абсолютно нормальны во всех других отношениях. Их необычный цвет — следствие редкого дефицита фермента, и этот дефицит передается из поко­ления в поколение15.

Учитывая быстрое развитие генетики, можно считать, что мы способны создать совершенно новую расу голубых, зеленых, пурпурных или оранжевых людей. В мире, все еще страдающем от моральных уроков нацизма, это сродни мыслям о колдовстве. Должны ли мы стремиться к миру, в котором все люди имеют одинаковый цвет кожи? Если мы захотим этого, то, вне всякого сомнения, найдем техничес­кие средства для осуществления этого. Или мы, наоборот, должны стремиться к еще большему увеличению разнооб­разия? Что тогда произойдет с самим понятием расы? Со стандартами физической красоты? Со стандартами полно­ценности и неполноценности?

Мы со всей стремительностью приближаемся к тому времени, когда станем способны создавать высшие расы и низшие расы. Как определил в работе «Будущее» Тео­дор Дж. Гордон: «Получив возможность делать на заказ расу, я удивился бы, если бы мы попытались «сделать всех людей одинаковыми», или мы все-таки выберем апар­теид шаблонов? Эти расы будущего могут быть: расой руководителей, контролеров ДНК, расой смиренных слуг, расой специально выращенных атлетов для разных игр или расой ученых с 200% IQ и с небольшими телами...»16 Мы получим возможность создавать расы идиотов и ма­тематических гениев.

Мы также получим возможность рожать детей с не­обычными зрением и слухом, с тончайшим обонянием, не­обычайно сильных или музыкально одаренных. Мы будем способны создавать сексуальных гигантов, девочек с супер­грудью (и, вероятно, со стандартной грудью) и другими бес­численными изменениями в ранее более однородном человечестве.

В конечном счете проблемы лежат не в научной или технической сфере, а скорее в политической и этической. Выбор и критерии выбора будут определяющими. Автор

знаменитых научно-фантастических произведений Уильям Тенн размышлял однажды о возможностях генетических манипуляций и трудности выбора. «Предполагаю, что в этот момент будет не диктатура, а вполне добродетельный пла­нирующий комитет или всемогущий черный ящик, кото­рый собирается проделать генетическую селекцию для будущих поколений, тогда кто или что это? Определенно, не родители...» Далее он говорит, что «они направятся с этой своей проблемой к своему доброму соседу, Сертифи­цированному Генному Архитектору.

Мне кажется неизбежным, что появятся специальные конкурсные школы генной архитектуры... Функционеры будут убеждать родителей делать детей приспособленны­ми для насущных нужд общества; прогнозисты будут пла­нировать создание детей, которые будут занимать свободные ниши в обществе к 20 годам, романтики будут настаивать, чтобы каждый ребенок создавался по край­ней мере с одним выдающимся талантом, наконец, нату­ралисты будут рекомендовать творить индивидуумов, настолько генетически сбалансированных, чтобы быть почти идеально уравновешенными во всех жизненных ситуациях... Стили человеческого тела, подобно стилям одежды, станут соответствовать моде так же, как генети­ческие кутюрье, которые будут их придумывать, будут входить и выходить из моды»17.

Спрятанная за этими словами неискренность является серь­езным источником разногласий, причем они делаются бо­лее глубокими из-за необъятных возможностей — некоторые из них настолько гротескны, что кажутся сошедшими с хол­стов Иеронима Босха. Одна из них была упомянута ранее, когда говорилось об идее размножения людей с жабрами или с вживленными жабрами для жизни под водой. На встрече именитых биологов в Лондоне Дж. Б. С. Холдейн начал раз­глагольствовать о возможности создания новых, оторванных от повседневной жизни, но приспособленных для космичес­ких исследований форм человека. «Вполне очевидны ненор­мальные условия жизни в космическом пространстве, — заметил Холдейн, — обусловленные различием в гравитации,

температуре, давлении воздуха, его составе и радиации... Оче­видно, что гиббон лучше, чем человек, приспособлен для жизни в слабом гравитационном поле, таком, которое может суще­ствовать на космическом корабле, астероиде или Луне. Плоскостопый, с цепким хвостом, он как раз подходит для таких условий. Генетические манипуляции могут сделать возмож­ным объединение таких особенностей с человеческим телом».

В то же время ученые на этой встрече уделили много внимания моральным последствиям и опасностям биоло­гической революции. При этом никто не оставил без вни­мания заявление Холдейна о том, что мы можем, если захотим, однажды создать человека с хвостом. Ледерберг просто упомянул о негенетических, более легких способах достигнуть тех же результатов. «Мы собираемся модифици­ровать человека экспериментально через физиологические и эмбриологические изменения, а также замещая неживы­ми механизмами некоторые его части, — объявил Ледер­берг. — Если мы захотим сделать человека без ног, нам не нужно выводить его, мы можем их просто отрубить; если же мы захотим создать человека с хвостом, мы найдем спо­соб привить его»18.

На другой встрече ученых и студентов д-р Роберт Синсгеймер, биофизик из Калтеха, поставил проблему прямо: «Какое мы выберем вмешательство в древнюю природу человека? Хочется ли вам управлять сексом ваших отпрыс­ков? Будет так, как вы захотите. Вам хочется иметь сына шести футов роста? Нет никаких проблем. Повышенная чувствительность, тучность, подагра? Все эти проблемы будут легко регулироваться. Для больных раком, диабе­том и др. будут существовать специальные генетические терапии. Необходимые ДНК будут вырабатываться в нуж­ных количествах. Вирусные и микробные болезни будут легко обнаруживаться и устраняться. Да, древние образ­цы этапов жизни — рост, зрелость, старение — будут объектами нашего планирования. Мы не знаем внутрен­них ограничений продолжительности человеческой жиз­ни. Как долго мы хотим жить?»

И чтобы слушатели поняли его правильно, Синсгеймер спросил: «Не звучат ли эти проекты подобно ЛСД-фанта­зиям, не выглядят ли они любованием в кривом зеркале? Непереступайте границ нашего сегодняшнего знания. Эти возможности не могут развиваться предлагаемым нам пу­тем, но если они правдоподобны, если они могут реализо­ваться, то это произойдет, и скорее раньше, а не позже»19.

Такие удивительные вещи не только могут быть вопло­щены в действительности, но и будут. Несмотря на глубо­кие этические вопросы о том, нужны ли они вообще, реальность такова: научная любознательность сама являет­ся мощнейшей движущей силой нашего общества. Д-р Роллин Д. Хотчкис из Рокфеллеровского института говорит: «Многие из нас испытывают инстинктивное отвращение к опасности вмешательства в тонко сбалансированную и на­сыщенную систему, которое может произвести какой-либо одиночка. Однако я уверен, что это, несомненно, будет про­исходить или во всяком случае будут попытки сделать это. Здесь столкнутся альтруизм, личная выгода и невежество». К этому списку он мог бы добавить еще политические кон­фликты и вежливое безразличие. Так, д-р А. Нейфах, глава исследовательской лаборатории Института эволюционной биологии советской Академии наук, с пугающим спокой­ствием предсказывает, что мир вскоре станет свидетелем генетического эквивалента гонки вооружений. Его аргумен­тация: капиталистические правительства заняты «борьбой за мозги». Для того чтобы выжать из них все, то или иное «реакционное правительство» будет «вынуждено» исполь­зовать генную инженерию для увеличения гениальности и одаренности своих ученых. Поскольку это происходит «без­относительно к их намерениям», международная генетичес­кая гонка неизбежна. И поскольку ситуация именно такова, продолжает он, СССР должен быть готов «осуществить пры­жок к оружию».

Критикуемый советским философом А. Петропавлов­ским за его кажущуюся готовность и даже энтузиазм уча­ствовать в такой гонке, Нейфах спокойно пожимает плечами20. Его, видимо, не страшит поспешное примене-

ние новой биологии. Он рассуждает просто: развитие науки невозможно остановить. Если же отбросить политическую логику Нейфаха, его заявления о страстях «холодной» вой­ны как подходящем стимуле для развития генетического ремесла звучат пугающе.

Короче говоря, можно утверждать, что если не сделано специальных опровержений, если что-то может быть сде­лано кем-то и где-то, то это будет сделано. Однако природа того, что может и должно быть сделано, сильно превышает нашу готовность принять новое.


Дата добавления: 2015-08-02; просмотров: 44 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
БИОЛОГИЧЕСКИЕ ФАБРИКИ| ИЗМЕНЯЕМЫЕ ОРГАНЫ

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.009 сек.)