Полуграмотный Шекспир

Если наши образы реальности меняются все быстрее, а процесс передачи образов ускоряется, то параллельные из­менения должны затрагивать и системы кодов, которыми мы пользуемся. Язык тоже преобразуется. Согласно утверж­дению лингвиста Стюарта Берга Флекснера, главного ре­дактора «Словаря английского языка» (Random House), «слова, которые мы употребляем, в наше время меняются быстрее и не только на уровне сленга, но на всех уровнях. Скорость, с которой слова входят в употребление и выходят из употребления, быстро растет. И это справедливо, по-ви­димому, не только для английского языка, но и для фран­цузского, русского или японского».

Флекснер иллюстрирует свою мысль интригующим пред­положением, что из 450 000 английских слов, употребляю­щихся сегодня, только около 250 000 были бы понятны Уильяму Шекспиру. Если бы Шекспир вдруг появился в современном Лондоне или Нью-Йорке, он смог бы пони­мать в среднем пять из девяти произносимых слов нашего словаря. Великий поэт оказался бы полуграмотным.

Это означает, что если во времена Шекспира в англий­ском было столько же слов, сколько сейчас, то за четыре прошедших века по крайней мере 200 000 слов (а возмож­но, во много раз больше) вышли из употребления и были заменены. Более того, Флекснер считает, что около трети всего этого количества сменилось за последние пятьдесят лет¹¹. Если это так, то, значит, сейчас словарь обновляется в три раза быстрее, чем в период 1564-1914 гг.

Это явление отражает изменения объектов, процессов и окружающего мира. Некоторые новые слова приходят пря­миком из мира товаров широкого потребления и техноло­гии. Так, например, такие слова, как fast-back, wash-and-wear, flashcube (кубик-обойма из четырех ламп-вспышек) пришли в массовый язык из рекламы. Другие появились благодаря газетным заголовкам. Sit-in (демонстрация против расовой дискриминации путем занятия мест в кафе и других местах, куда не пускают негров) и swim-in — продукт движений за гражданские права, teach-in (собрание) — кампании против войны во Вьетнаме, a be-in (дружеская встреча) и love-in (секс в общественных местах) — из субкультуры хиппи. Культ ЛСД привнес в язык такие новые слова, как acid-head (че­ловек, регулярно пользующийся ЛСД) и psychedelic (психо­делический).

На уровне сленга этот «словооборот» идет так быстро, что составители словарей вынуждены пересматривать свои критерии. «В 1954 году, — говорит Флекснер, — когда я начал работу над словарем американского сленга, я не вклю­чал слово в словарь, если не находил свидетельств его трое­кратного употребления в течение пяти лет. Сегодня такой критерий неприменим. Язык, как и искусство, становится все более подвержен быстротечным влияниям. Сленговые

термины fab (классный, сказочный) и gear (великолепный, отличный) не продержались и года. Они вошли в словарь подростков в 1966 г., а в конце 1967 г. их уже никто не употреблял. Пользоваться временным критерием для слен­га больше нельзя».

Слова так быстро приходят в язык и уходят из него, потому что в современных условиях любое новое слово мож­но с необычайной скоростью ввести в общее употребление. В конце 50-х — начале 60-х годов можно было детально проследить путь некоторых слов. Например, слова из науч­ного жаргона, такие как rubrick (рубрика, заголовок) и subsumed (отнесенный к какой-либо категории), были взя­ты из академических научных журналов и появились вна­чале в малотиражных периодических изданиях вроде «New York Review of Books» или «Commentary». Потом их принял «Эсквайр» с его тиражом 800 000 — 1 000 000 и, наконец, эти слова вошли в широкое употребление с помощью «Тайм», «Ньюсвик» и других крупных массовых журналов Сегодня этот процесс не имеет промежуточных стадий. Из­датели массовых журналов больше не пополняют свой сло­варь за счет промежуточных интеллектуальных изданий. Они в своем стремлении «не отстать» выуживают новые словеч­ки непосредственно из научной литературы.

Когда Сьюзан Зонтаг в конце 1964 г. выкопала из забве­ния слово camp (лагерь) и построила на его основе очерк для «Партизан ревью», «Тайм» уже через несколько недель посвятил статью этому слову и давшей ему вторую жизнь писательнице, а еще через несколько недель это слово упо­треблялось всеми средствами массовой информации¹². Се­годня оно уже снова вышло из употребления. Другое слово, промелькнувшее с поразительной скоростью, — teenybopper (девчонка-хиппи).

Более значительным примером постоянного обновления словаря является внезапное изменение значения слова «чер­ный» (black). Многие годы чернокожие американцы счита­ли употребление этого слова признаком расистских убеждений. Либерально настроенные белые добросовестно учили детей употреблять слово Negro (негр) и писать его с

заглавной буквы. Однако вскоре после того как Стокли Кармайкл в июне 1966 г. в Гринвуде, Миссисипи, провоз­гласил доктрину «власть черным», слово «черный» стало предметом особой гордости как среди чернокожих, так и среди белых сторонников движения за расовую справедли­вость. Белые либералы тогда пережили период некоторого смятения, не зная толком, как же теперь следует говорить — «черный» или «негр». Когда средства массовой информа­ции приняли новый термин, слово «черный» было быстро узаконено. За несколько месяцев в язык вошло слово «чер­ный», полностью вытеснив слово «негр».

Отмечены случаи еще более быстрого проникновения в повседневную речь новых слов. «Битлз», — говорит Флекснер, — когда находились на вершине славы, могли приду­мать любое слово, записать его на пластинку, и через месяц оно входило в язык. Какое-то время во всем НАСА от силы пятьдесят человек употребляли слово «А-ОК» (в наилучшем состоянии). Но когда американский астронавт произнес его во время полета, который показывали по телевизору, оно за один день стало общеупотребительным. То же самое спра­ведливо в отношении других терминов, связанных с космо­сом, например «sputnik» (спутник) или all systems go (все в порядке)».

По мере того как новые слова входят в употребление, старые забываются. Сегодня картинка с обнаженной девуш­кой уже не называется «pin-up» или «cheesecake shot», она носит название «playmate». «Hep» (знающий, информиро­ванный) уступило место «hip» (то же значение), «hipster» — «hippie» (хиппи). «Go-go» (относящийся к танцовщицам в ночных клубах) вошло в обиход с ошеломляющей скоро­стью, но столь же быстро исчезло.

Быстрое обновление затрагивает и невербальные фор­мы коммуникации. У нас есть не только сленговые слова, но и сленговые жесты: большой палец, выставленный вверх Или вниз, большой палец, приставленный к носу, детский жест «как тебе не стыдно», жест, имитирующий перереза­ние горла и т. п. Специалисты, занимающиеся изучением

языка жестов, отмечают, что он также стал изменяться бы­стрее.

С изменением отношения к сексу некоторые жесты, ранее считавшиеся неприличными, стали более приняты­ми. Другие жесты получили более широкое распростране­ние, чем в прошлом. В качестве примера Флекснер приводит жест презрения и вызова, когда человек размахивает под­нятым кулаком. Возможно, это связано с появлением на американских экранах итальянских фильмов в начале 60-х. Многие жесты выходят из употребления или приобретают новое значение. Кружок, образованный большим и указа­тельным пальцем, — знак того, что все идет хорошо, по-видимому постепенно выходит из моды, а изобретение Черчилля — два пальца в форме буквы V, — когда-то озна­чавшее победу, теперь используется как знак протеста про­тив войны.

В прошлом человек овладевал языком своего общества и пользовался им на протяжении всей жизни, его «отноше­ния» с каждым словом или жестом оставались неизменны­ми. Сегодня эти отношения непрерывно меняются.

Дата добавления: 2015-08-02