Глава 2. Алёна Лукова работала оператором в прачечной при пищевом комбинате номер три

Алёна Лукова работала оператором в прачечной при пищевом комбинате номер три московской городской агломерации. Нагрудная нашивка с буквой W означала, что она неперспективный член общества, простой рабочий. Ее жизнь подчинялась строгой программе, собственных мыслей она не практически не имела. Оставшихся незатронутыми кодированием областей ее мозга хватало лишь на удовлетворения простейших потребностей – пропитание, оправление естественных нужд, личная гигиена.

Ее работа заключалась в приеме вещей и распределению их по стиральным автоматам, а так же выдача постиранной формы рабочим комбината.

Ее муж, Луков Егор, работал программистом во дворце пантеона, только она этого не знала, а если сказать точнее не имела физической возможности знать что-либо кроме заложенной в нее программы. Кроме мужа, в ее семье было две дочери-близняшки, которым в этом году исполнилось по 17 лет. Впрочем, про беременность она тоже не помнила, хотя беременность прошла нормально, роды принимали на дому, сразу после родов дети были отправлены в ясли, где за ними присматривали рабочие-кормилицы до 5 лет – времени первичного кодирования. Дальше около полугода девочки прожили с родителями, тогда и решилась их судьба – они проявили тягу к отцу и разделение его программных задач. После чего были распределены в челябинскую Академию при Пантеоне – место обучения их отца.

День Алены проходил в штатном порядке, никаких неполадок в работе стирального автомата не наблюдалась, здоровье ее было в порядке, только вечером женский голос в ее голове ласково попросил ее сделать перерыв в работе на 27 минут – для обновления программы. Все 27 минут Алена просидела, не шевелясь на табурете около стирального автомата, ее голубые глаза не выражали никаких эмоций, взгляд был направлен в точку. После окончания обновления голос предложил ей отправиться домой немного раньше окончания смены – в 17-00 вместо 20-00, остатки работы передать по смене Елене Александровне Дудиной – женщине 47 лет, которая два года назад была переведена из интеллектуалов в рабочие. Ее перевели из-за того, что ее разум был взломан, и в течении двух суток она воспринимала мир собственным разумом, вследствие чего перестала быть полезным мыслительным элементом. Да и возраст уже поджимал – всего восемь лет до стирания.

Ровно в 17-00 в прачечной появилась Елена Александровна и Алена отправилась в сторону подземного гаража. Тело подсказывало ей, что необходимо поесть – в 19-30 ужин по расписанию и если она его пропустит, ей будет недоставать энергии для корректного функционирования. По-матерински ласковый голос в ее голове пресек подобные мысли. И продолжил формирование последовательности действий ее новой программы. Эта программы была намного сложнее всех, которые загружались в ее мозг до этого.

Основная цель была завести с мужем беседу и предложить ему обновление программы его действий, для корректного поведения и исполнения заданных функций. В случае отказа от обновления узнать причину, задавая наводящие вопросы из загруженного списка. Параллельно с разговором визуально удостоверится в наличии у Лукова Егора персонального контактного наушника, а так же в исправности этого наушника – в рабочем состоянии на наружной стороне наушника должен светиться сиреневый светодиод. В случае повреждения вызвать команду техников для исправления программы Лукова Егора и принятия решения о целесообразности его дальнейшего существования в качестве интеллектуала.

Машина уже подъезжала к лифту подземной стоянки, когда Алена полностью была запрограммирована на проверку своего мужа. Первая дверь слева распахнулась перед ней, едва лифт остановился на последнем этаже высотки. В ее комнате, на ее кровати спал Егор, свернувшись в позу эмбриона на правом боку. Она неслышно подошла – программа диктовала ей действовать осторожно. Рядом с кроватью на полу лежал наушник-гарнитура, сиреневая световая индикация не работала, рядом с ним лежала таблетка элемента питания. «Проверь целостность программы индивида» – прозвучало у неё в голове.

Алена, чья голосовая функция практически атрофировалась, попыталась придать своему голосу как можно больше нежности, но получилось фальшиво, ибо чувств она не испытывала:

– Вставай котик! Утро пришло! – хрипло прошептала она, с трудом выговаривая звуки – Ты забыл надеть свою гарнитуру и проспал весь день. Пора просыпаться, ты же не хочешь, чтоб тебя понизили в должности за прогул. Мы можем вызвать команду техников – они исправят твою гарнитуру или выдадут тебе новую.

– Встаю, Алена, у меня просто сломалась гарнитура, и я не знал что делать – на самом деле Егор не спал с самого ее появления в квартире – пытался понять, насколько сильно изменено ее сознание, и что в ней осталось от личности. – Вызови техников, пожалуйста – его голос пугал его самого не менее чем голос его жены. Произношение слов ему давалось с трудом, голосовые связки не слушались, в горле сразу пересохло – Вызови техников, а я пока попью.

«Он не подчиняется больше программе, что-то здесь не так, спроси его, где он работает, что сегодня было на работе?» – голос в ее голове приобрел ядовитые нотки.

– Дорогой, а что сегодня было интересного на работе?

– М? – Егор промычал с полным ртом воды, что-то невразумительное и только сейчас заметил букву W на ее комбинезоне. – «Значит, она не может мыслить сама, за нее вопросы задает программа, заложенная в ее голову». В следующие мгновение Егор одним прыжком преодолел разделяющее их с женой расстояние и вырвал из ее уха наушник гарнитуры. Но ее мозг был восприимчив к сигналам наушника намного больше, она все же была рабочей, сигнал все еще продолжал поступать в ее мозг.

– Тревога, задействовать аварийную программу A1/1, неохваченный в жилом секторе, задержать неохваченного до приезда группы зачистки! – хрипела Алена нечеловеческим голосом. – «Тревога, задейств...» – голос утих.

Луков, наконец, достал батарею из наушника своей жены, Алёна застыла, словно статуя лишь изредка подергиваясь, словно от холода. Голубые глаза смотрели в одну точку.

Разбираться времени не было, да и не было смысла что-то пытаться выяснить – мозг рабочих не годится даже для допросов с пристрастием, а уж для беседы старых супругов – тем более. Сунув оба наушника в карман, и наскоро проверив одежду жены на наличие других полезных вещей, Егор побежал к двери. В коридоре он заскочил в лифт, но к лифту тут же метнулась чья-то тень – в следующую секунду он получил удар в солнечное сплетение и согнулся пополам, однако удар был не сильный, – бил какой-то парень, лет 20 на вид, на груди W. Резким, насколько у него хватило скорости, движением Егор вырвал наушник из уха паренька и разбил о бетонный пол подъезда, парень обмяк и уставился в стену. Беглец аккуратно вытолкнул его из лифта и приказал лифту доставить его к машине. Конечно, результата определенного он не ожидал, просто не хотел вновь возиться с отключением системы даты-времени. Как ни странно на нижнем этаже его ждала, повизгивая оборотами мотора, именно та самая машина, которую он разобрал утром. «Значит, узнаешь меня, маленький мышонок в большом теле?» – сомневаться в этом было некогда, во времена его студенческой молодости бригады зачистки никогда не опаздывали, скорее даже наоборот, приезжали рано или вовсе случайно и не по тому адресу.

Он сел в машину и тут понял, что сам не знает куда ехать. Единственное что он знал кроме Москвы – Челябинск, его родной город, город в котором он окончил Академию, много, очень много лет назад. Отражение в лобовом стекле просто подсказывало, что ему уже далеко не двадцать, скорее всего больше тридцати лет. Наверное, первым делом стоило покинуть Москву – его наверняка уже ищут отряды борцов порядка, а мыслеобраз известен каждому жителю. А вот куда дальше? На машине в Челябинск? А хватит ли батареи? А вдруг по обочинам посты? Есть ли вообще трасса Москва-Челябинск или сообщение осталось только воздушное?

В любом случае гадать бесполезно, а обратится к базе знаний, как раньше в Академии, не получится – его тут же вычислят и в лучшем случае кодируют обратно. Да и стоять тут тоже опасно.

Если тебе известен город Челябинск, то найди самый безопасный маршрут и езжай туда на максимальной скорости.

К его удивлению, машина не ответила отказом и тронулась с места, словно артиллерийский снаряд. Перегрузкой его вдавило в кресло, а машина уже петляла по улицам, шурша шинами и скрипя тормозами на виражах. «Не зря крысиные мозги использованы – юркая как крыса» – подумал Егор. Осталось верить, что электрокар правильно исполнит его приказ и не разобьется по дороге.

Спустя три часа он уже несся по трассе обрамленной еловым бором, сквозь кроны деревьев мелькали звезды. Некоторые из них были неподвижны, другие хаотично двигались. «Спутники. Верфи разрослись с момента окончания мной Академии. Сколько же лет прошло….Странно, что про верфи нам говорили почти с самого начала курса краткой астрономии, но никогда не говорили для чего они?»

Внезапно машина остановилась, и Егор больно стукнулся коленями о переднюю панель – включились фары, и в их свете появился лось стоящий прямо на дороге. Очевидно, трассой пользовались достаточно редко, и жители леса не боялись по ней ходить. Испугавшись яркого света, лось убежал в темноту деревьев, ломая на своем пути засохшие нижние ветви елей. Машина понеслась дальше, тихо шурша по асфальту, а Егор, ощутивший великую усталость от событий прошедшего дня, погрузился в сон.

Когда он проснулся, было уже светло, электрокар летел по равнине, слева и справа от дороги до самого горизонта желтели поля злаковых. Видимо здесь располагались продовольственные фермы, производящие муку и крупы. Словно подтверждая его мысли, из-за небольшого холма показалось здание жилого комплекса, подобного тому, которое он покинул навсегда вчера вечером. По мере приближения он увидел, что от здания только начали двигаться колонны сельхоз техники. Значит, было около семи или восьми часов утра. С площадок расположенных недалеко от жилого корпуса стартовало три конвертоплана, которые разошлись в разные стороны и, набрав скорость, исчезли из поля зрения.

«Было бы не плохо пересесть с электрокара на эту птицу» – подумал Егор. Машину замотало из стороны в сторону – крысиный мозг не хотел расставаться с новый другом. Даже не просто с другом, с освободителем, в какой-то мере с хозяином.

Успокойся, я тебя не брошу.

До Челябинска еще достаточно далеко, да и там нужно на чем-то безопасно передвигаться.

К полудню Егора начал одолевать голод, впрочем, не его одного, биологическая часть управляющей системы автомобиля тоже нуждалась в регулярном питании, и, если в городе эти занимался работник гаража, тот сейчас бывший программист должен был сам накормить свой транспорт. Вот только где взять питание? И чем питается данный организм? В Академии в выпускном проекте система питания была рассчитана на готовый коктейль питательных веществ синтезированных искусственно, но вводились они микроскопическими дозами непосредственно в места крепления клеток к интегральным схемам. Здесь же было только отверстие с символическим изображением вилки и ложки. Причем достаточно крупное – около десяти сантиметров в диаметре. Служило оно явно не для заливки синтезированных аминокислот. Может они синтезировались сразу в машине?

Чем ты питаешься помимо электричества от батарей?

В ответ тишина. Слишком сложный вопрос. «Крысы питаются зерном и мелкими насекомыми, логично? Логично. Попробуем накормить его пшеницей. Хотя размеры отверстия значительно больше, чем пасть крысы» – Егор открыл крышку отсека питания и обнаружил там воронку, сужающуюся до одного сантиметра в диаметре – «Понятно, значит пробуем».

Остановись. Сейчас накормлю.

Электрокар послушно остановился на обочине дороги и затих. От задней части веяло жаром – тут находился двигатель и элемент питания.

С полей дул свежий ветер, поля покрывались волнами, превращались в бесконечное золотое море, сверкающее в лучах полуденного солнца. Где-то стрекотали кузнечики, невдалеке слышалось журчание воды, над полем кружили хищные птицы, но Егору не удавалось разглядеть, что это за птицы – они были слишком высоко. Любоваться на этот пейзаж можно было бесконечно, но голод наступал все сильнее. Вначале нужно решить вопрос с питанием машины. Набрав горсть колосков, он закинул их в воронку. Значок вилки и ложки сменился на каплю. Требовалась жидкость. Вспомнив про шум воды, который он слышал, Егор пошел на звук.

Небольшой ручей, протекал вдоль края поля в пятидесяти метрах от места остановки машины. Начинался он из родника, образовавшегося у основания дорожной насыпи, и тек вдоль нее, пока не впадал в оросительный канал. Ощущая жажду, Егор прильнул к воде, бьющей ключом, и долго глотал солоноватую воду, напившись, он понял, что нести воду для машины ему не в чем, подумав немного, он оторвал на уровне колена левую штанину и обмакнул ее в ручей. Дойдя до машины, он выжал штанину в воронку. Крышка воронки захлопнулась. Машина взвизгнула мотором и начала медленно набирать скорость. Тихое пение двигателя нарушалось щелчками и клацаньем – минилаборатория внутри электрокара синтезировала питательные вещества для биокомпьютера. Спустя минут двадцать посторонние звуки прекратились, а Егор ощутил благодарность. Именно ощутил так, как ее ощущает хозяин, смотрящий в сытые любящие глаза только что накормленной собаки. Хотя подобные эмоции давно уже были забыты современным человечеством. Мокрый обрывок штанины голодный беглец положил под ноги – ступни уже начали гореть от узкой обуви, которая не была рассчитана на столь долгое непрерывное ношение.

Теперь у Лукова оставалась только одна проблема – найти пропитание для самого себя. В Академии его кормили три раза в день, при этом, давая организму ровно то количество калорий, которое он тратил за день, чем он питался, потом он не помнил. На занятиях по истории рассказывали, что в древности, до становления власти Великого Пантеона, люди сами готовили себе еду из природных составляющих, и этот процесс занимал у взрослых людей по несколько часов в день. Такие затраты времени были неприемлемы и появились столовые, в которых могли питаться все рабочие одного предприятия, не тратя время на добычу и приготовление пищи.

Значит, в столовую ему было не попасть, кем он работал – он не помнил, а на другом предприятии его не станут обслуживать. Кроме того, масштабы поисков ему тоже не известны. Может быть, вся евразийская зона получила его мыслеобраз, а может только московская область. Факт оставался фактом, если его теперь поймают, то стирания ему не избежать.

Можно попробовать снять с работников столовой гарнитуры – тогда они не смогут поднять тревогу, и не станут ему мешать. Но это было слишком опасно. Впервые в своей жизни Егор ощущал страх, страх быть пойманным, страх смерти, это новое чувство значительно меняло его мировосприятие. Ему хотелось жить, жить и познавать мир, жить и встретиться со своими дочерями. Узнать, почему его жена оказалась простым рабочим и почему его взломали.

Чтобы отогнать от себя мрачные мысли он решил вздремнуть, тем более что его мозг, очень быстро утомлялся от полностью самостоятельной работы и обработки новых данных, ощущений, впечатлений.

Красный автомобиль несся по шоссе, распугивая полевок в зарослях ржи и пшеницы, а беглец спал сном младенца, и видел первые в своей жизни сны. Солнце клонилось к западу.

Дата добавления: 2015-08-02