День венчания

Утром в день венчания невесту одевали в свадебное платье, все в доме ждали свадебный поезд, плотно заперев ворота и двери в дом. Невеста причитала с самого утра, уговаривая не отдавать ее замуж. Ей отвечали причетами мать, сестра, тетка, жалея и поучая тому, как надо жить в чужих людях. Отец готовил свадебный воз, а подруги украшали лентами уздечку и дугу. Отец невесты в обряде играл большую роль, чем мать, которой отводилась роль хозяйки дома, принимающей гостей, накрывающей на стол.

Но вот наступает день бракосочетания: у жениха и невесты делаются приготовления; собирали поезжан, снаряжали свадебные чины. Главный чин со стороны жениха был тысяцкий. Должность тысятского была сопровождать повсюду жениха и всюду остерегать и предупреждать его действия и совершать по порядку, притом так, чтобы из правил, соблюдаемых при венчании и на пиру свадебном, не нарушался порядок церемонии ни на одну черту. Затем следовали посаженые отцы и матери, если не было родных; в более благоприятном случае эту должность исполняли сами родители. С обеих сторон выбирались старшие и меньшие дружки и две свахи из замужних женщин; одна сваха была со стороны жениха, а другая со стороны невесты; с обоих сторон выбирались сидячие бояре и боярыни, которые должны были образовать почетный совет; также с обоих сторон назначались свадебные дети боярские или поезжане, сопровождавшие шествие жениха и невесты и во время церемонии составлявшие второй класс гостей после бояр.

Когда все занимали свои места, то, как отец, так и мать невесты действительные, так по недостатку их нареченные, посылали дружку к жениху.

Приходя, он извещал, что время ему идти к невесте. Священник первый вставал с места и провозглашал: Достойно есть! вставали родители, брали по образу и становились рядом. Жених кланялся им в ноги, целовал им ноги, целовал образ и получал родительское благословение.

Они садились на лошадей или в сани. Таким образом, смотря по времени года, церемониальным шествием жених достигал двора невесты. Родители невесты выходили навстречу поезду жениха и встречали его. Жених и поезжани входили в покой, где находилась невеста. Жених молился, ограждая себя крестом, и кланялся на все четыре стороны находящимся по углам образам. Потом вместе с дружкой подходил к своему месту; но место это занималось мужчиною или мальчиком из родственников невесты, который занимал местожениха. Непременно требовалось жениху дать занимавшему его место рядом с невестой откуп, то есть несколько монет, и тот уступал свое место, а жених садился рядом с невестою, и притом на одну подушку с нею.

После того как, на стол ставили все блюда первого кушанья, священник прочитывал Отче наш, потом молитву покровения. По окончании последней молитвы сваха подходила к отцу и к матери невесты и просила благословения невесту чесать и крутить. Благослови Бог! в отвечали родители. Зажигались свадебные свечи богоявленскими свечами; свечники, поставив свои свечи, держали протянутый между женихом и невестою большой кусок тафты с нашитым крестом так, что жених и его поезжане, которые сидели на одной с ним стороне, не могли видеть невесты. Сваха снимала с невесты покрывало, потом венок, другая женщина подносила мису с кикой и гребнем. Сваха омочала гребень чарку с медом и расчесывала невесту, потом свивала или скручивала ей волосы и надевала волосник, кику и подзатыльник и, наконец, закрывала иногда тем же покровам, который разделял ее от жениха. Венок отдавался на сохранение, на память о девичестве. В тоже время один из гостей подходил к ним в вывороченной вверх шерстью шубе и желал невесте столько детей, сколько шерстинок в тулупе. Во все продолжение обряда окручивания невесты сидячие боярыни и девицы пели свадебные песни. В то же время сваха осыпала свадебных бояр и гостей, то есть бросала в толпу их горстями все, что было на осыпале в серебряные деньги, хмель, куски материи и т.д., и всяк на лету хватал, что успевал схватить.

Сваха подходила к родителям невесты и просила благословения везти молодых к венцу. Благослови Бог! – отвечали те. Все вставали. Новобрачные кланялись и принимали благословение. Отец и мать разменивали их кольцами и, взяв дочь за руку, отдавали ее жениху, взаимно кланяясь, друг другу.
Наконец отец брал плеть и ударял ею свою дочь, говоря: В по этим ударам ты, дочь, знаешь своего отца; теперь эта власть переходит в другие руки; вместо меня за ослушание тебя будет бить твой муж! С этими словами плеть была передаваема жениху, который, принимая ее, так говорил: Принимаю, как подарок, но думаю, что в ней нужды иметь не буду и затыкал плеть за кушак. Женихова и невестина свахи вели невесту за руки, все еще закрытую.
На дворе перед крыльцом стояло множество оседланных лошадей и колымаг или каптанов. Сани невесты убирали так нарядно, как только допускал достаток. К таким саням подводилась невеста, в санях сидело другое лицо; его следовало свести так, как сводится сидевший подле нев5сты вместо жениха. Невеста садилась вместе с двумя свахами.
Этот обряд соблюдался также и относительно жениха:
У крыльца стоял его аргамак, а на аргамаке сидел другой; когда являлся жених, то этот другой вставал и шел пешком, а жених садился на аргамака и ехал к венчанью. Жених должен был ехать со своим поездом вперед и прибыть раньше невесты.
Когда молодые входили в церковь, то ясельничий со своими двумя помощниками стерег коня и сани, чтобы кто-нибудь не перешел дороги между верховым конем жениха и санями невесты и чтоб вообще лихие люди не наделали чего-либо дурного колдовством, в которое тогда сильно верили.
Путь от церковных дверей до аналоя устилался кусками материй; самое место перед аналоем также устилалось.
После венчания невесту раскрывали, и священник читал новобрачным поучение, в нем обыкновенно наставлял их ходить часто в церковь, слушаться духовников, хранить посты и праздники, подавать милостыню, а мужу повелевал жену учить палкою, как подобает главе. Потом брал жену за руку, вручал мужу и приказывал им целоваться.
Жена в знак повиновения припадала к ногам супруга и касалась челом его сапога, муж же покрывал ее полою своего платья в знак будущего покровительства и защиты.
Наконец священник давал новобрачным деревянную чашу с вином; муж принимал, отпивал и давал жене, та отведывала и опять подавала мужу. Таким образом, оба пили три раза, наконец, муж допивал, бросал под ногу чарку и топтал ее разом с женою, приговаривая: В Пусть так под ногами нашими будут потоптаны те, которые станут посевать между нами раздор и нелюбовьВ.
Существовало поверье, что кто из супругов прежде успеет наступить на чашу, тот удержит за собой первенство пред другим. Потом подходили свадебные гости и поздравляли обвенчавшихся.
В то же время дружка разрезывал каравай, и священник его посылал отцам обоих семейств как символ будущего их свойства и родственной приязни, и оба рода давали обещание быть людьми одного стола и одного хлеба в хлебосолами и жить дружно, как зерна одного колоса.
При выходе из церкви сваха осыпала новобрачных хмелем, семенами льна и конопли, желая счастья, другие дергали за рукав, делая вид, будто хотят разлучить ее с женихом, а жена тесно прижималась к своему суженому.
Из церкви весь поезд отправлялся в дом мужа.
Когда поезд прибывал в его дом, навстречу выходили отец и мать жениха с образом и с хлебом-солью, благословляли новобрачных. Потом новобрачные садились за стол, все также садились на свои места, и невеста, будучи открытою, должна была плакать (по обычаю), выражая тем разлуку с родителями и робкий страх нового образа жизни, причем женщины и девицы пели печальные песни.
Ни жених, ни невеста не должны были ничего ни пить, ни есть, хотя перед ними ставили разные кушанья.
Когда гостям подавали третью перемену в лебедя, перед новобрачными ставили жареную курицу; дружка брал эту курицу и обвертывал скатертью.
При этом он обращался к отцу и матери и говорил: В Благословите вести молодых опочивать! Те отвечали: Бог благословит и шли к дверям; отец останавливался у дверей, в мать шла к сеннику. Тогда дружка уносил курицу в сенник. После этого новобрачные, осыпаемые хмелем и зерном входили в сенник, а гости продолжали пировать.
По обычаю жена должна разуть мужа в знак будущей покорности. В одном из сапог лежала монета, считалось, что если жена снимала первым тот сапог, где лежала монета, то ее, ожидала счастливая жизнь в замужестве. При этом муж ее слегка стегал ее плеткой, в знак своей власти.
Когда молодые были в сеннике, а гости пировали в комнате, около сенника ходил или ездил ясельничий с обнаженным мечом для предохранения от всякого чародейства и лиходейства.
По прошествии некоторого времени отец и мать посылали дружку узнать о здоровье новобрачных; если через дверь жених отвечал, что он в добром здоровье, это значило, что между ними доброе совершилось, и тысяцкий тотчас посылал к родителям невесты сказать, что новобрачные в добром здоровье и все гости отправлялись кормить новобрачных той самой курицей, которую дружка им приносил в сенник. Затем подавали им и другие блюда.
На другой день новобрачных вели в отдельные мыльни. Жена шла в мыльню со свахою и матерью жениха и показывала знаки своего девства, с не снимали сорочку и вместе с простынею прятали как свидетельство целомудренного поведения. Муж мылся с тысяцким и дружкою, тогда молодая присылала ему в мыльню сорочку, обыкновенно унизанную жемчугом.
По выходе из мыльни новобрачный шел вперед в сенник; за ним приходила новобрачная. Тут являлись женщины, а впереди них сваха несла горшочек или два с кашей, поставленные на одном блюде. Этой кашей сваха кормила и мужа и жену. После кормления жених вместе со своим родителем, с тысяцким, дружкою и со всеми свадебными поезжанами ехал к родителям невесты.
Вступая к ним в дом, новобрачный бил челом и благодарил за то, что они вскормили и вспоили дочь свою, его жену, и ласково приглашал к себе на обед со всеми гостями невестина чина. Тогда у жениха был торжественный пир, называемый и по сие время повсюду у русских Княжим.
Когда в конце пира подавали на стол овощи и разные лакомства, отец и мать благословляли новобрачных образами, и все гости дарили их разными вещами и тканями, все ели, пили в изобилии и веселились. Заключительный обряд старорусской свадьбы в Вхлибины (хлебины или яишня, или отводины). В разных местах обряд назывался по-разному. Проходил он в доме тещи. Входя в дом муж говорил:

Вставал я раненько, Умывался беленько, Полотенцем утирался,

В путь-дорожку отправлялся. Говорила мне женочка милая,

Что есть маменька родная Варвара Епифановна.

Подойдите к нам поближе Мы поклонимся пониже.

Зать сыпал в ложку деньги и подавал теще: Золоту казну примите,

А ложечку назад отошлите Яишенку покушать.

Теща благодарила и подавала ему яишню. Все собравшиеся в доме гости и родственники с интересом наблюдали за тем, как молодой муж начинал есть яичницу. Накроют ее (яичницу) платком и подносят молодому. Он выкупит ее, платок снимет и начинает есть. А все смотрят: из середины возьмет в худая невеста, нечестна, а с краю почнет — девушка. А потом платок молодой остается. Теща потом закроет яичницу платком и унесет, а после обеда всем приносит, чтобы все видели. Кроме того, как уже говорилось раньше, яичница, включенная в обряд, становилась блюдом не только просто ритуальным, но и магическим. Так заканчивался
обряд, длившийся несколько недель. А дальше для молодой женщины начиналась, как правило, нелегкая жизнь в новой семье.
При окончании стола отец и мать невесты благословляли молодых, а гости дарили их.

На свадьбе редко дарили деньгами, а по большей части вещами, также скотом и лошадьми.
По окончании пиров дары отсылались на рынок и оценивались, потом жених должен был отдаривать подарками равного достоинства.
В эти послесвадебные дни пиршеств невеста почти не говорила, кроме обыкновенных форменных речей, потому что малословность и пристойная молчаливость в то время считались достоинством женщины.
Но зато другие женщины, приглашенные на свадебное пиршество, пользовались большею свободою, чем когда-либо, и часто случалось, что дело доходило до безумия. Все это весьма понятно объясняется: женщины, в обыкновенное время скромные и целомудренные, на свадьбе напивались, позволяли себе смелые выходки и даже невольно впадали в грешки среди общей суеты.

Единого ритуала проведения первой брачной ночи не существовало, они заметно отличались в различных регионах. Где-то молодых не тревожили, пока они сами не дадут знать, что у них все получилось. В ряде мест их периодически навещали, чтобы при необходимости подсказать, что и как делать. Обычно эти функции возлагались на сватью.

Любопытные рекомендации на этот счет дает «Домострой». После того, как молодых раздели, уложили и оставили одних, «тысяцкий и поезжане и дружка и старшая сваха войдут в комнаты к свекру и скажут тут: «Бог сподобил: дети ваши после венчанья легли почивать поздорову, и вот услаждаются». А два постельничих у дверей сидят неотступно, и как настанет новобрачному время, полежав и познав, он кликнет постельничего и велит позвать ближнюю боярыню, а сам, зайдя за занавеску и омывшись водой, набросит на себя халат да шубу нагольную. А затем пойдет новобрачная с боярыней или с двумя, и там обмоют ее, и обе сорочки замочат в тазах. И новобрачная также набросит на себя халат и шубу нагольную да велит позвать к себе дружку, а сам новобрачный сядет на большой постели, новобрачная же за занавеской на пуховике.

Когда же дружка придет, пошлют его к отцу и матери сказать, что, дал Бог, все в порядке. И те пошлют сваху, а потом придет и тысяцкий или кто-то из ближних родственников к новобрачному, а к новобрачной придет свекровь или боярыни и родственницы и поднесут на руках кушанье, студень крошеный из птицы со сливами и с лимонами и с огурцами. Новобрачного кормит тысяцкий, а новобрачную за занавеской свекровь с боярынями. А дружку тем временем пошлют к теще и тестю, и тот, приехав, говорит, назвав полным именем: «Велел вам сказать новобрачный: божиим милосердием и вашим родительским пожалованием и сохранением мы, дал Бог, справились, и на том на вашем пожалованье челом бью». И тут поцелуется с дружкою тесть, подарит чарочку или ковшик, а теща платок. И с этой поры на обоих дворах наступает веселье и праздник».

Утром молодожены по традиции вместе ходили в баню, а затем возвращались на свадебный пир. Именно в этот день им дарили подарки, они в ответ отдаривались «даровщиной» родственникам, гостям и свадебным чинам. Во многих местах проводились ритуалы проверки трудовых навыков молодых, при этом гости одаривали их деньгами за хорошую работу, но и всячески мешали её выполнению, что создавало дополнительное веселье. Именно во второй день водка становилась «горькой», а молодоженам приходилось без устали целоваться, чтобы её подсластить.

Обычно на крестьянских свадьбах все торжества в этот день и заканчивались. На богатых свадьбах пиры могли продолжаться еще несколько дней, но уже без ритуальных действий, а зачастую и без молодоженов, которые могли начать наносить визиты родственникам, посетить церковь или святые места.

Упрощение свадебных ритуалов началось еще в XVIII веке. Сначала на европейский манер стали проводить свадьбы в императорской семье, затем этому последовала высшая знать, дворяне и купечество. Только на селе даже в первые годы советской власти свадьбы проходили с соблюдением многих старых ритуалов, а там, где сохранились церкви, и с венчанием.
В наши дни началось возвращение некоторых полузабытых свадебных ритуалов. В полном объеме возродить их уже не удастся, да, видимо, в этом и нет необходимости, так как жизнь существенно изменилась. Но согласитесь, что было в старых ритуалах что-то такое, что не просто позволяло сделать свадьбу запоминающейся, но и наполнить её глубинным смыслом, превратив в одно из главных жизненных событий

История свадебного обряда на Руси уходит далеко своими корнями в язычество. Как говорит начальная летопись, у русских в язычестве вместо браков, у Радимичей, Вятичей, Северян были игры между селениями, где среди игр, песен и плясок, мужчины выбирали себе девушек и уводили как жен.
Кроме языческих обрядов, в русские свадебные обряды вошли греческие, римские, скандинавские, немецкие, литовские и восточные. В греческих и римских обрядах бракосочетания задействованы венки, кольца обручальные, соединение рук, свечи, свадебные дари и др. Венера, покровительница браков звалась Suada– слово, близкое к нашей свадьбе. Осыпание хмелем новобрачных у русских пришло к нам от греков, римлян и древних пруссов. В Афинах, как и в России до XVIII века существовал обряд охранять брачных в первую брачную ночь. Ключ у римлям, древних немцев как и у русских при свадебных обрядах. Служил символом хозяйской власти, которая предоставлялась женам вместе ключом.
Русский свадебный каравай, как важный символ бракосочетания имеет сильное сходство с римским обрядом – confarreatio. У римлян новобрачные должны были вкушать пирог, сделанный из муки, воды, соли и меда.
Снимание сапога, что в древности на Руси значило покорность, пришел из Германии. В Германии молодая должна была снимать сапог с молодого и класть его в изголовье постели в знак господства мужчины над женщиной.
В язычестве у литовцев в первый день бракосочетания муж раздирал принесенную ему к постели жареную перепелку и часть отдавал жене. У немцев подавали новобрачным жареную курицу, которая называлась брачною или любовную. Такую же жареную курицу в первый день подносили новобрачным у русских, как видно из описания старинных свадеб с XVвека. История свадебного обряда - надевание на новобрачную кокошника, разделение косы на две и заплетание их заимствовано русскими от татар. С введением европейских обычаев Петром I, многие русские старинные обряды уничтожились. При Петре I старинные русские обряды, обычаи и традиции превратились в потеху.
Со временем свадьбы изменились до неузнаваемости. Многие обряды стерты благодаря перестройке и сейчас в наше время свадьба стала официальным мероприятием.

Основные этапы свадебного обряда на Руси были:

Дата добавления: 2015-08-02