ЛюкоФобия

В своё время, я уже рассказывал уйму историй, о странный людях и людских странностях, но меня всё не покидает мысль о том, что нечто самое важное не было сказано и оно так и канет в лету, просочится и выпадет между сказанных предложений, сквозь написанные когда-то строки.

И вот вслед за такими мыслями вспоминается мне история об одном мужичонке, не помню точно как звали его. Может, просто потому что имя то у него было очень простое, достаточно распространённое для того времени и тех мест, так что, я думаю не будет ничего страшного, если мы обзовём его Иваном Петровичем.

Итак, в одном из многочисленных посёлков нашей необъятной родины, лет двадцать, а то и тридцать тому назад жил да поживал старый добрый Петрович. Жил тихо, честно, можно сказать незаметно.

С детства Петрович, а тогда ещё просто Ваня, был ребёнком тихим, скромным, совсем не общительным. Никогда не дрался и не бузил, на уроки ходил исправно, делал домашние задания, а так же исполнял бабушкины наставления. Но ничего не впечатляло Ваню, всему он был не рад. Всегда он ходил ссутулившись и потупив взор. Боялся каждого шороха, каждой тени.

Прошли молодые годы. Многие из молодёжи уезжали в большие города, и лишь один Ваня остался в посёлке из всей молодой гвардии. После школы он начал работать на железнодорожном переезде, работы было мало – поезда ездили у нас только глубокой ночью. Так что днём Петрович сидел в будке и смотрел в стоящий за окном лес, а ночью дремал всё в той же будке, изредка просыпаясь от проезжавших поездов.

Время шло, пролетало как мерцающие вагоны за окном будки. И вот однажды к нам в посёлок приехали сразу несколько бригад строителей вместе с несколькими товарняками стройматериалов. Посёлок стал расти как на дрожжах – новые дома с центральным отоплением сменяли старые бараки, тут же начали копать и канализацию.

И вот в один прекрасный день наша щедрая власть, переселила Петровича и его бабушку в новый дом. Но вот в чём незадача – прямо у двери подъезда, куда переселили Петровича, в наглую расположился большой круглый блин люка.

Подошедший впервые к своему новому жилищу Петрович оказался в замешательстве:

– Ч-что это? – осведомился он заикающимся голосом непонятно у кого, затем обернулся и, заметив пару пацанов на скамье у соседнего подъезда, переспросил, но на этот раз поувереннее:

– Что это?!

Пацаны, занятые своими делами, в виде прикручивания каких-то деревянных деталей к велосипеду не сразу поняли, что вопрос обращён к ним.

– Люк дяденька! – сказали они, чуть ли не хором

– А з-зачем?

– Как же дяденька? Надо же куда-то каку смывать? – удивлённо ответил один из мальцов и пожал плечами

Петрович сперва в недоумении смотрел на пацанов, потом некоторое время так же пялился на нововведение жизни, с которым он только что познакомился. Казалось, он хотел спросить что-то ещё, но пацаны уже переключились на конструирование своего «самолёта».

Петрович зашёл в свой новый дом и долго не понимал, как же ему теперь жить дальше. Он не мог представить что станет с его жизнью, после того как в неё вошли кирпичные дома, отопление и люки, привыкнув доселе жить в бараке, топить печь и облегчаться на улице.

Лишь позднее он узнал у соседей все, что хотел знать о люках.

– А если т-туда кто-н-нибудь п-провалится?

– Да кто туда провалится?! – кричал ему сосед в ответ и крутил пальцем у виска – он же закрытый!

– Ну к-как же? Ну а ес-сли ночью в т-т-емноте?

В ответ сосед лишь хлопнул дверью, чуть не защемив длинный, весь в чёрных точках нос Петровича.

И с тех пор не отставала от нашего Вани эта мысль, и про то что в темноте и про то что ночью, и про то что упасть и может даже утонуть, ну или хотя бы притонуть немножко. Было всё это вне мочи Петровича, и он решил пойти в администрацию узнать, нельзя ли убрать люк, расположенный прямо перед его подъездом.

Когда он жил в старом доме, то каждую неделю ходил на почту «забирать письма». Но поскольку никто ему и его бабушке не писал – Петрович всегда приходил с охапкой, листовок, старых календарей и пачкой недельных газет, которые отдавались сотрудницами почты с превеликой радостью.

– Чего нового пишут? – спрашивала бабуля за плечём своего внучка, настраивая на носу очки

– «Двад-дцать пятый съезд КПСС», «скоро в-всё будет по-д-другому», – в-в общем чушь всякую п-пишут бабуль – ещё вот г-говорят что з-запад нам не враг…

– Действительно ерунда какая то Ванечка

Обычно дальше перечисления заголовков обсуждение новостей двухнедельной давности не заходило.

Петрович думал, что прийти в Администрацию района – это-то же, что и на почту. И смело направился туда. Но по приходу, Петрович сначала долго стоял перед входом, не зная, что делать дальше, потом же он ещё дольше сидел на первой лестничке крыльца. А люди всё сновали туда-сюда мимо него, занятые своими делами. Никто даже так и не поинтересовался его проблемой, негодяи такие. Досидев таким образом до вечера, Петрович вяло поднялся и вымолвил чуть громче шёпота: «Иш ты! Понакопали люков! Я на вас управу найду!» - и побрёл шаркающей походкой в свой новый дом.

Когда он подходил к люку, он старался обойти его вдоль стеночки боком и так же спиной заходил в подъезд, чтобы не упускать своего «врага» из виду.

Прошёл первый месяц жизни Петровича в условиях новой жизни. Сначала ему думалось, что он уж свыкся с нуждой терпеть этот страшный люк у себя под носом. Но в итоге всё обернулось страшной болезнью. Он стал мало есть, почти не спал. Под глазами нависли большим грузом противнейшего цвета мешки, голова поседела. Перед лицом так и маячил этот бездонный, затягивающий в себя всё сущее, колодец.

Петрович лежал в постели, закутанный в одеяла, с градусником во рту, ни брился, ни мылся. А бабушка вызывала ему врачей на дом, одного за другим. Один врач сказал, что у Петровича запор, и надо ему хорошо «подумать» в туалете, но как только Ваня начинал думать о новом туалете, его тут же бросало в дрожь. Ведь ему уже объяснили, что он каким-то образом связан с люками. Другой врач высказал мнение, что Петрович в детстве упал в выгребную яму, и у него появилась травма. Непонятно только что травмировалось у Вани больше – заднее место или голова. Третий, как сказала бабушка – самый мудрёный, предположил самое редкое и неизлечимое заболевание. Он в больших очках и с заросшими как у мартышки руками послушал Петровича холодной трубочкой, потыкал по коленкам и пяткам молоточком, и выдал диагноз – «Ваня ваш, Марья Ивановна, самодур!». В общем сказал, как отрезал, и ушёл, выписав какую-то микстуру, скорее всего от головы. Хотя отрезал он не только то, что сказал, но и к тому же большой кусок колбасы, предназначенный к чаю. «Бесплатно я не работаю…» - подвёл врач, зашнуровывая ботинки. На эту колбасу ушла добрая половина бабушкиной пенсии, и предназначена она была чтобы угощать приходящих многоуважаемых докторов, но он забрал её целиком – «видимо очень важный врач - успокаивала себя бабушка, капая валерьянку в стакан – он и так нам сильно помог, вот микстуру выписал!». Оказалось, что микстура стоила вторую половину бабушкиной пенсии.

Пил Петрович эту микстуру проклятую, горькую и вонючую, и мазал ею все места, но ничего так и не помогало. Так что Ване становилось только хуже, а поганый люк всё больше злорадствовал своей круглой ехидной рожей.

Уставший, вонючий от намазанной микстуры по всему телу Петрович уже терял последнюю надежду. Бабушка же продолжала предлагать методы лечения, и вспомнила как её же бабка-повитуха ещё в царские времена наварив крапивы, и ещё кое-каких трав, вылечила её от очень неприятных месячных, причём видимо раз и навсегда. Петрович держался как мог, и уговаривал бабулю что месячные ему не страшны, однако, выхода не было. Несколько суток бабуля ходила по окрестностям и собирала крапиву, подорожник, дикую малину и ещё какие-то растения.

– Ты запомнила мою просьбу ба? – болезненным тихим голосом спрашивал внук из полуоткрытой комнаты

– Да, Ванечка, я помню – лишь бы дальше от люков – с отзывчивостью говорила бабуля, толча в ступе кучу жгучих листов

Через несколько часов жгучее зелёное месиво было почти готово.

Лицо Петровича отражало эту зелень в кастрюле своим особым оттенком. Он косился на булькающую рядом жижу полулёжа, как на последнее спасение, от своей непонятной хворотьбы.

– Ну давай Ванечка, ложечку за бабушку, ещё одну за Владимира Ильича, ну а третью за Леонида Ильича… - бабуля толкала ложки вязкой зелени в почти наглухо закрытый рот Петровича. Тот отворачивался, казалось, что вот-вот его вырвет прямо на себя. Но через силу он жевал, жевал и мечтал, что больше это никогда не повторится, что ни один люк на свете больше не внедрится в его жизнь, и ничего вообще не произойдёт такого, чтобы пришлось что-либо жрать гадкое, или пить противное.

Но в последние дни совсем уж захирел наш Петрович, ни зелёная гуща, ни какая-либо ещё разноцветная гадость вперемешку с таблетками не давали ему улучшения. Один люк маячил в сознании его, и Петрович начал бредить. В бреду он видел летающий люк, который забирает Ваню наподобие большой хищной птицы, только вместо крыльев у него были два полукруга, а вместо клюва – огромные хирургические щипцы. Он уносил Петровича в гнездо своим маленьким «лючатам», а те играли с ним, точнее издевались. Либо мерещилось Ване, словно просыпается он от звонка и бежит к двери, открывает он её, а на пороге стоит смерть с двумя тюльпанами, а потом на могиле его заместо бетонной плиты ставят большой круглый люк с его именем и фамилией. По ночам Петрович вскрикивал, матерился во сне на проклятый люк, но матерится он не умел, поэтому выходило вроде такого: «ух-ходи поганый, уходи к своим, к д-д-ьяволу, ух-ходи и забери с-свою поганую зелёную ж-ж-ижу».

Наверное, подобные сны и доконали Петровича, уже во всех, кто к нему приходил он не узнавал никого, кроме крышки люка. И в последние дни своей жизни говорил как бы быстрее закончить свою историю. Бабуля ставила за своего внука свечки в церкви, только будучи неопытной в этом деле, она вместо того чтобы ставить «за здравие», ставила «за упокой». Но священник как будто не замечал этого, все словно уже давно схоронили Петровича, махнули на него рукой.

Ушёл Петрович тихо, никто и не заметил, проводили его тоже спокойно, схоронили как и просил бабушку – подальше от люков и подобной мерзости нечеловеческой, что портит людям жизни.

РАССКАЗЫ И РАЗМЫШЛЕНИЯ ©

При цитировании ссылка на автора и источник обязательна:

Автор: Александр Чацкий, «Рассказы и Размышления»,

город Екатеринбург, 2006-2013 ©

http://alexandrchatsky.16mb.com/index.html

http://VK.com/alexandrchatsky

Первая публикация в интернете – 1 мая 2008 года.

Дата добавления: 2015-08-02