Похищение Психеи 6 страница

Макс просто ошалел, чуть в обморок не упал. Наташа была в ударе и сказала это так обольстительно и так его поцеловала украдкой, что он, кажется, мог бы все бросить и пойти за нами прямо сейчас, забыв про свою Настю. Я наслаждался произведенным эффектом. Макс весь вечер смотрел на меня с невыразимым восхищением и несколько раз отводил меня в сторону, чтобы высказывать свои восторги:

- Ни фига себе! Вот это да! Ну и девушка! Вообще без тормозов. Как ты таких находишь только. Ну и везучий, блин. Как я тебе завидую. Вы оба просто супер! Это лучший подарок в моей жизни.

Все, конечно, не так просто. Завидовать, собственно говоря, нечему. Но от этой постановки я испытывал несомненный кайф. И его ведь можно еще развивать и продолжать наслаждаться ситуацией. Теперь мой черед быть великодушным и щедрым:

- Макс, я только боюсь, что она после этого к тебе уйдет

Я-то знал, что этого не будет. Мой триумф будет еще и в том, что она останется со мной.

- Ты ведь такой классный, - продолжал я. - Я сам от тебя тащусь, ты знаешь.

Теперь я мог спокойно говорить об этом как об игре, ведь я был на самом Олимпе. Определенно я себе нравился в этот момент. Мысль о потраченных деньгах отошла далеко на десятый план, затраты себя оправдывали.

В первые выходные июня, накануне ЕГЭ, я подгадал день, когда у мамы были планы на вечер, и отпросился на дачу. Сказал, что на природе учиться лучше, красота и спокойствие способствуют усвояемости, ничего не отвлекает и т.п. А чтобы друг друга экзаменовать и проверять, беру с собой Макса. Мама, разумеется, предложила поехать в другой день, когда она сможет быть с нами, кормить и заботиться о нас. Но я сумел настоять, сославшись на жесткий план подготовки и близость экзамена.

Нас с Максом отвез мамин водитель, Наташа приехала чуть позже на такси. Пока мы с Максом пили пиво, Наташа ушла готовиться, а на самом деле за это время настроила видеоаппаратуру. Потом она вернулась и заняла Макса, а я проверил ее работу. Ничего не было видно, девушка знала свое дело. Когда я вернулся, онисьи уже целовал. Я предложил идти в спальню и покувыркаться по первому разу, а потом уже делать шашлык. Мы устроили такую оргию, которая Максу и не снилась. Наташа самозабвенно делала Максу минет, он выворачивался из кожи наизнанку, я рассматривал и поглаживал их обоих. Эта опытная стерва не дала ему кончить и занялась мной. Я стоял на ногах, а она передо мной на коленях. Возбужденный до предела Макс, чтобы ласкать и целовать ее грудь и живот, протиснулся еще ниже между ею и мной, почти между моих ног, которые я широко расставил, чтобы дать ему место. По существу он теперь был у меня в ногах, я почти сидел на нем верхом. В то время как девушка доставляла мне удовольствие своим ртом, волосы Макса щекотали мне яички и промежность, а это у меня самое эрогенное место. Все это было просто улетно.

Чтобы не кончить раньше времени, я опять уступил ее Максу, теперь она стояла на коленях перед ним, а я обошел Макса сзади и обнял его. Мой влажный член лег в ложбинку его ягодиц. Макс тем временем двигал взад-вперед бедрами, и мой член терся о его попу.

- Отвлекает вообще-то, - сказал мне Макс через плечо, но я не отстал, а он не настаивал. Сегодня я диктую условия.

Я дал Максу войти в Наташу первым, и он был прекрасен за этим занятием. Глаза горели, ноздри расширены, мускулистое тело как будто вбивает сваю резкими и мощными движениями. Похоже, даже искушенной Наташе понравилось. Потом я занялся ею сзади, а Макс снова пристроил ей свой член в ротик. Под конец мы даже попытались войти в нее сразу вдвоем, но из этого получилась только смешная возня. Мы уже кончили по нескольку раз, так что эрекция была под конец не блестящей, и то один член вываливался, то другой. Но это было уже неважно, сексуальный голод был утолен, вся эта возня давала мне возможность прижиматься к Максу и возиться с его членом. Мы хохотали, все было просто кайф.

Потом мы отдыхали, и я за это время поменял флешку в камере. Потом продолжали. Наташа уехала на такси, когда уже вставало солнце. Макс не находил слов от восторга и называл меня самым потрясающим человеком и лучшим другом. Мы отправились спать выжатые, как лимон. А пока спали, приехала мама и поняла, что тут была за подготовка к экзаменам. Она была очень расстроена и упрекала меня в нечестности, волновалась за исход экзаменов. Но это было не так уж страшно, главного она так и не узнала. К счастью, у Наташи хватило профессионализма перед отъездом собрать все презервативы. Только видеокамера реально могла спалить нас, но мама, к счастью, ее не увидела.

* * *

Прошла первая декада июня, мы написали ЕГЭ. Макс, который так сиял после своего дня рождения и встречи с Наташей, ходил теперь черный, как туча. Он разошелся с Настей, и все считали, что в этом причина невиданной депрессии самого веселого парня в нашем классе. Только мне Макс рассказал, в чем дело. После такого ураганного секса, как с Наташей, его пылкие фантазии Настя удовлетворить не могла. Он сказал, что раз не совпали темпераменты, то и ни к чему с ней тратить время. Если поступит, в институте найдет себе девушку пораскованнее.

Но была, как выяснилось чуть позже, и другая причина. Он не мог отдать мне деньги и сам подошел, наконец:

- Слушай, я очень виноват. Я обещал в начале июня отдать тебе долг. Но у меня случились неприятности, и денег нет. Я не знаю, что делать.

Оказалось, что в районе, где жил Макс, его старшие знакомые обустроили нелегальное казино. Макс нанялся помогать оборудовать его, чтобы подзаработать, и иногда дежурил на стреме. Он хватался за любой заработок, а время было только ночью, так что казино очень устраивало. Ему заплатили немного деньгами, но в основном фишками, на которые он мог поиграть. В середине мая он неплохо выиграл, но обналичить фишки, по условиям договора, мог не раньше, чем через две недели. Тогда он и занял у меня денег, будучи уверен, что скоро обменяет фишки и рассчитается со мной. Оставалось только подождать две недели, но он не удержался от соблазна и пошел поиграть еще. На этот раз не только все проиграл, но еще и остался должен крупную сумму. Он был в жуткой депрессии, к тому же на него давили, чтобы поскорее отдал долг.

- Какой я идиот. Сам бы себе жопу надрал. Пороть меня некому, - опустив голову, бормотал подавленный Макс

- Почему ты так думаешь?

- Что я идиот? Идиот, конечно. Зачем опять полез играть.

- Нет, что пороть тебя некому. Жопу надрать.

Повисла пауза. Макс разглядывал свои ботинки.

- Если бы поркой можно было решить проблему, то я бы сам под ремень попросился.

Мы просидели молча минут десять. Макс думал о своем, а я, с одной стороны, пытался сообразить, как закрыть свою финансовую брешь, которая в свете этих событий еще увеличилась, а с другой, как помочь другу выпутаться. В то же время какой-то червячок в моей душе дразнил меня мыслью о том, какой Макс сейчас беспомощный. Тот самый Макс, по приказу которого я на глазах у Светы как собачка бегал за теннисными мячиками. Стоял на колене у сетки до окончания розыгрыша, чтобы стремглав броситься и послушно принести мяч подающему, и думал только о том, чтобы он не наказал меня слишком больно, если я недостаточно быстро буду бегать. А теперь, если я захочу, больно наказывать его буду я. Пожалуй, любопытно было бы побыть на месте Макса, стегать ремнем беспомощного парня и чувствовать себя сильным и властным самцом, которому другой подчиняется.

По-прежнему глядя под ноги, Макс снова заговорил подавленным голосом

- Я не знаю, что ты чувствовал, когда я тебя порол. Но старался ты после этого хорошо, вон как накачался. Может, и правда порка помогает вправить мозги. Я так зол на себя, даже головой об стену бился, в прямом смысле. Зачем голову бить, надо задницу. Голова должна выход искать.

Макс явно готов, чтобы я его выпорол, думал я, только прямо произнести пока не может. Ничего, сейчас скажет. Так все-таки, хочу я сам этого или нет? Меня возбуждало подчинение ему, а как будет наоборот? Наверное, все же прикольно поменяться местами. Возможно, это поможет мне избавиться от стыда за прошлое, который я все-таки иногда испытывал. Можно будет сделать фотки Макса во время экзекуции. Он не сможет возражать, ведь он меня фоткал. Тогда мы будем наравне: оба пороты, у обоих есть пикантные фотки друг друга. То, что у него есть мои фотки, закрепляло его власть надо мной, тогда я этого и сам хотел. Но если я захочу освободиться, а он не отпустит? Я уже попытался однажды, когда он стал командовать при Свете, и закончилось еще большим подчинением.

В последние полгода я уже не раб его. Поиграть иногда по-прежнему хочется, но уже не так сильно, как прошлым летом. Но вдруг он захочет опять заставлять меня что-то делать против моей воли, не в игре, а на самом деле? Береженого Бог бережет. Макс хороший парень, но кто может что-то знать о будущем? Вот сейчас обещал отдать деньги, и хотел, но не отдал. Да он и не давал мне слова фотки никому не показывать, кстати. Это подразумевалось, но ясно мы об этом не говорили. А мало ли кто что подразумевает? Я, например, тоже подразумевал, что он при посторонних меня не будет чморить, а он же делал это при Свете и бил потом за непослушание.

Раз уж так все повернулось, то я должен выпороть Макса и зафоткать этот процесс. Если бы он не предложил, я сам должен был это придумать и воспользоваться ситуацией. И фотки, кстати, офигенные можно сделать. У него такая попка аккуратная. При ударе будет вздрагивать и сжиматься. И краснота будет разливаться по ней, а может, и вздуваться рубец. Эту картину он на мне наблюдал не раз, а я только на фотках и в видеофильмах на тематическом сайте, куда заходил из любопытства. Вот сейчас и смогу увидеть в реале. Может, такого шанса и не будет никогда. Кстати, рубец хорошо вздувается при порке обыкновенной резиновой скакалкой, как я видел в фильмах. Еще розгами, но их где-то надо резать, а скакалку легко в магазине купить.

А он, конечно, не мог и помыслить, что такое может произойти с ним. Вот урок, не зарекайся. Все в мире может перевернуться, и последние станут первыми. Или, если тематическими словами, нижние станут верхними. Теперь придется побыть нижним Максу.

Пауза опять затянулась. Может, Макс ждал от меня каких-то слов? Но пока он ничего не предложил и не спросил. Я молчал, и Макс продолжил:

- Я, наверно, хочу быть наказанным. Заслужил это. Должен заплатить за свою глупость. Можешь меня выпороть? - теперь у Макса, наверное, ощущение полета в пропасть. Такие слова ему сказать не просто. Я бы никогда не мог себе представить, что Макс сам будет просить меня о таком чуть ли не со слезами на глазах.

- Выпори меня, пожалуйста. И если можешь, помоги еще раз. Дай денег расплатиться с долгами, нужно шестьдесят пять тысяч. Там бандиты за мной уже ходят. Скоро пи…ить начнут, я знаю. Я не могу ни о чем думать даже. Так я и экзамены не сдам и в армию загремлю, - Макс выговаривал слова мучительно, каждое слово давалось с трудом. Он замолчал и смотрел на меня чуть ли не заискивающе.

С деньгами у меня была засада, но объяснить Максу, откуда у меня долги, я не мог. Все вокруг думали, что у меня денег полно. Он продолжал:

- Я пойду на работу сразу после экзаменов и буду вкалывать день и ночь, пока все не отдам. А до тех пор пори меня хоть каждый день и делай со мной, что хочешь. Я буду выполнять все твои приказы. Ты знаешь, что я не вру. Сделай так, чтобы каждый день я думал только о том, как поскорее рассчитаться с тобой. И о том, чтобы не быть таким идиотом.

Я хорошо знал то возбуждение, то замирание души, которое испытывает нижний. Но не похоже, что Макс его сейчас испытывает, он так подавлен. А меня теперь жизнь возносила к роли верхнего почти без моей воли, и я был вовсе не против. Неведомое раньше чувство власти над другим – и не просто другим, а Максом! - пьянило и возбуждало. Когда-то я мечтал хотя бы заглянуть Максу в трусы и с замиранием сердца однажды оттянул вниз их резинку. Когда-то я тащился от массажа его ног и мечтал забраться повыше, но он не разрешал. Я хотел хорошо рассмотреть его и не мог. А теперь смогу сделать с ним все, что захочу. Поставлю его на стул среди комнаты, как он меня когда-то, и буду разглядывать. Ведь я так и не насмотрелся на него за все это время, только урывками. Жизнь сама дает мне такую роль, а деньги… дело наживное. Придумаю что-нибудь

- Да, Макс. У меня с деньгами жопа, но я найду и тебя выручу. Ты прав, что порка хорошо вправляет мозги. И тебе придется побыть моим рабом, пока ты не отдашь долг. Ничего страшного, ведь я же был в такой роли. Тебе будет неприятно, да я и специально об этом позабочусь, но зато будет стимул стараться изо всех сил, чтобы поскорее вернуть. Придется тебя повоспитывать, не обижайся. Деньги я подготовлю и позвоню.

* * *

Мысли о том, что я сделаю с Максом, не отпускали меня весь вечер. Надо срочно выяснить, когда мамы не будет дома. Еще надо фотосессию организовать, лучше на природе, как и он снимал меня. Даже в том же самом месте. Но проблема в том, что экзамены сейчас. Мама от меня не отходит. Прошлый раз мы на даче спалились, теперь уже туда не получится. Придется урывками, какая жалость.

Макс очень ждал денег, но мне пришлось помариновать его два дня, пока мама не собралась куда-то, наконец. Как только дверь за ней закрылась, и я позвонил Максу:

- Приезжай сейчас ко мне. Быстро.

Он был у меня уже через полчаса. Я отдал ему деньги. Он стал благодарить, называл меня лучшим другом. Но сейчас у нас будет немного другая дружба.

- Макс, я твой друг, конечно, но сейчас ты становишься моим рабом, как договорились, пока не сможешь расплатиться. Для твоего же блага

- Да, приказывай, я готов, - обаятельно улыбнулся Макс

Эту улыбочку придется с него сбить.

- На колени встань. Целуй руку. Лижи

Макс повиновался. Блин, его губы. Уже один этот момент всего стоит. Я подставлял то ладонь, то тыльную сторону, потом отнимал и давал несильные пощечины, а потом опять подставлял ко рту. Он честно старался. У меня встал член. Когда я был в нижней роли, возбуждение было совсем другое. Тогда в животе замирало, сердце колотилось, в паху все сжималось, но дружок до времени не вскакивал. А сейчас мгновенно.

Я приказал Максу раздеться догола и встать на стул. Похоже, его еще не проняло. Он несколько смущен, но по-прежнему улыбается и ведет себя так, будто это игра.

Мой раб уже стоял на стуле, когда у меня зазвонил телефон. Очень удачно, кстати. Вот я поговорю спокойно, не торопясь, а он постоит. Но разговор получился коротким. Кто-то из ребят что-то спросил, и все. Знал бы он, что передо мной стоит сейчас совершенно голый Макс, полностью в моей власти. Тем временем он со скучающим видом смотрел в окно. Пока он не чувствует моего контроля как следует. Я должен как-то пожестче с ним, что ли.

Закончив телефонный разговор, я хотел хорошенько рассмотреть голого красавца Макса. Он по-прежнему мне офигенно нравился. Я ел глазами его беззащитное тело. А он смотрел на меня с любопытством. Ни страха, ни настоящего преклонения. Как на медосмотре. Даже глаза не опустил. Это не годится. Я помню, что когда сам так стоял перед ним в первый раз, у меня все внутри замирало. А сейчас я чувствую себя не в своей тарелке, а ему вроде по фиг.

Пришлось принести полотенце и завязать ему глаза. Теперь я могу рассматривать его, не стесняясь его взгляда. Действительно, красивый. Я обошел кругом, потрогал все, что хотел. Макс стоял смирно.

Я достал из шкафа припасенную скакалку. Сказать ему, что сейчас будет первая порка, или хлестнуть неожиданно? Лучше неожиданно. Вчера я уже потренировался на подушке. Короткий свист, и на ягодицах Макса прорисовался отпечаток скакалочной петли. Макс от неожиданности взвыл и схватился руками за задницу.

- Убери руки. Стой смирно.

Макс повиновался.

- Какая больная штука

- Терпи. Ты сам хотел

Как я хорошо знаю этот страх перед грядущей болью, которая наступит неизвестно когда. Зависит только от экзекутора. Он может тянуть, сколько угодно. Я приложил ладонь к заднице Макса, он вздрогнул. Ждал удара, теперь боится. Я ударил второй раз. Макс только резко выдохнул от боли и сжал ноги, но не взвыл. Руками он опять схватился на зад, но на этот раз быстро убрал их. Связать ему руки? Надо бы, но сейчас нельзя. Мама может прийти в любой момент, и он должен будет быстро одеться. Пусть стоит пока и ждет новых ударов. Его попка крепко сжата, на ней два отпечатка. Я принес фотоаппарат и сделал первый кадр, затем приказал Максу слезть со стула и встать на четвереньки. Влепил ему еще пару скакалок. Он постанывал, но терпел стойко. Было видно, что ему больно. В этот момент мы услышали в двери мамины ключи. Макс вскочил и стал лихорадочно одеваться, а я встал спиной к двери на всякий случай. Через пару секунд, когда Макс уже натягивал штаны, я вышел в прихожую.

- Мам, у меня Макс

- Вас покормить?

- Нет, мы в порядке, он уже сейчас уходит

Я вернулся в комнату, Макс уже натягивал майку. Как-то скомканно все получилось. Не так, как я мечтал. Ну ладно, первый блин.

- Ну как тебе первый опыт, Макс? Как скакалочка?

- Все нормально. Я могу терпеть не хуже тебя

Все-таки он постоянно ставит нас на одну доску и напоминает мне, что раньше порол меня он. Мол, просто на время оказался не в своей роли, обстоятельства заставили. Потерпит, а потом снова будет доминировать. Восстановит, так сказать, естественный порядок вещей. Подчиняется, но не как раб, а как пленник. Ничего, еще не вечер.

- Скакалку будешь носить всегда с собой. Пусть она тебе напоминает твой новый статус, - я вручил скакалку Максу, и он сунул ее в карман

- Целуй руку и благодари за порку

Макс встал на колени и поцеловал мне руку, сказал «Спасибо». Но нет искренности. Просто терпит и делает, что обещал.

Весь вечер перед моими глазами стоял образ обнаженного Макса, смирно стоящего на стуле в моем распоряжении. Ну и как мне им распорядиться? Как сделать его настоящим рабом?

* * *

Я привык, что квартира почти год была в моем распоряжении, и только теперь понял, насколько серьезная проблема, когда нет места. Дома все время была мама, на дачу нас с Максом одних она во время экзаменов уже не отпустит – хватило прошлого раза. У Макса места не было – с ними жила больная бабушка и младшая сестра Макса, а квартира была совсем небольшая. Хотя теоретически я мог делать с Максом все, что хочу, но делать это было совершенно негде. Оставалось только прокручивать в уме различные сценарии будущих сессий.

Тем временем школьные экзамены закончились, и вот – выпускной вечер. Взволнованные речи, концерт, прогулка на теплоходе. Как ни банально звучит, но ведь на самом деле закрывается большая и важная глава в нашей жизни. Мы пришли в школу детьми, а выходим взрослыми. Настроение особенное, взволнованное и возвышенное.

На теплоходе я вышел в туалет. Он оказался очень просторным – теплоход был переделан под плавучий ресторан. Внутри были закрывающиеся кабинки, но и главная дверь тоже имела защелку. Здесь можно ненадолго уединиться, если зайти в такой момент, когда никого не будет, и запереть дверь.

Макс был все время окружен ребятами и девчонками, он снова обнимал Настю, хотя уже две недели я не видел их вместе. Наверное, передумал расставаться, а может, просто не хотел остаться без девушки в такой день. Другие ребята тоже оказывали много внимания девушкам, а девушки были очень красивые, просто глаз не оторвать. Особая атмосфера выпускного вечера настраивала на романтический лад. У меня пары не было – все привыкли, что я с кем-то встречаюсь на стороне. А вечер был такой особенный, что очень хотелось секса. Я ходил с наполовину возбужденным членом. Думаю, не только я один.

Все много фотографировались вместе. Вспоминали со смехом, как я был первым папарацци в классе.

- Ну, теперь ты не фотограф, а модель, - хохотали ребята, имея в виду мой костюм от Хьюго Босс и прическу от дорогого стилиста, к которому я сходил утром.

После очередного коллективного снимка, где нас с Максом поставили вместе, я на ухо сказал ему, чтобы он сейчас шел за мной в туалет. В туалете я запер дверь и сказал:

- Ты очень давно не порот. Надо каждый день, а уже сколько дней прошло. Так что хоть и выпускной вечер, а спускай штаны и давай скакалку

- У меня нет с собой скакалки. Извини

- Почему? Я же приказал, чтобы она у тебя всегда была с собой

- Я носил ее с собой все это время, правда. Но подумал, что на выпускной вечер точно не понадобится, и не взял.

- А ремень есть?

- Вот такой только, - Макс задрал рубашку. Ремень был из ткани, для порки не годится. Мой ремень от костюма был тоже не того сорта, который нужен для порки.

- Ты не выполнил приказ. Вон сколько дней я вообще ничего тебе не приказывал и не наказывал тебя, и вот, единственный за это время приказ ты не выполнил. Я должен придумать тебе за это более строгое наказание.

- Извини. Я виноват. Я думал, на выпускной вечер точно не понадобится. Такой день все-таки. Я сейчас что-нибудь найду подходящее, наверняка на корабле есть. Провод какой-нибудь

- Нет времени искать. Уже скоро причаливаем. Придется тебе сделать кое-что другое.

- Что именно?

- Отсосать мне.

Эта идея пришла мне в голову спонтанно, мой член действительно требовал секса, а перспектив никаких не было. Макс сам виноват. Если бы была скакалка, просто получил бы сейчас по жопе. А теперь пусть сосет.

- Ты рехнулся, что ли?

- Почему рехнулся? Вспомни все, что ты мне обещал и говорил. Что будешь делать все, что я прикажу. Первый же приказ ты не выполнил. На второй говоришь, что я рехнулся. Скажи тогда сразу, что все врал, лишь бы деньги получить, а там можно и не париться, да?

Макс почернел лицом. Как будто его подменили. Я уже немного жалел о том, что сказал это. Конечно, неприятно такое слышать. Но ведь все правда, утешал я себя. И потом, я же у него брал в рот. Ничего страшного, теперь его очередь

- Нет, я не врал. Не думай. Я, конечно, не думал, что до такого дойдет. Но я обещал, и все буду выполнять. Доставай. Я не уверен, что хорошо получится, но я сделаю, как смогу.

Растерянность на лице Макса сменилась решимостью, но мука осталась. Мне стало стыдно за то, что я делаю. Как-то неуклюже получается, не так это должно происходить. Как назло, от этих мыслей эрекция начисто пропала, и настроение испортилось. Но назад дороги нет. Я расстегнул брюки.

- Вставай на колени

Я не видел лица Макса, когда он решительно взял в рот мой вялый член. Что за чертовщина, то он у меня вскакивал при одной мысли о Максе. А когда он лизал мне руку, то у меня просто штаны трещали. А сейчас не рука, а член мой у него во рту, и лежит в обмороке каком-то. наваждение.

Тут кто-то нажал на ручку входной двери, а затем стал стучать. Даже не знаю, что я почувствовал, досаду или избавление.

- Ладно, сейчас не выйдет. Позже продолжим, - сказал я и стал застегивать брюки. Макс поднялся, как побитая собака.

- Может, не надо нам вместе выходить? – спросил он.

Я кивнул. Макс скрылся за дверцей кабинки, а я открыл дверь кому-то из одноклассников и вышел.

Выпускной вечер еще не дошел даже до экватора, но весь его остаток был скомкан. Мы всем классом гуляли по Москве. Ребята танцевали на Поклонной горе. Макс был в ужасном настроении, но иногда делал попытки его переломить и заставить себя улыбаться и веселиться. С Настей он разговаривал мало и не пытался больше ухаживать за ней. На меня иногда поглядывал то ли виновато, то ли с опаской, но не сторонился. Показывал, что готов, если надо, продолжить или сделать что-то еще. Но подходящего места и времени не было, да и настроение уже было не то. У меня на душе было неважно. И девушки нет, и с Максом глупость какая-то получилась, и настроение ему испортил без толку. Какая-то невезуха. Я подошел к Максу и сказал:

- Я надеюсь, ты не обижаешься? Сам виноват, что скакалку забыл. Такой расклад, ты сам хотел, чтобы я наказывал тебя

- Нет, не обижаюсь. Я сам виноват, верно. Больше не буду забывать. Извини

Очень корректный ответ волевого человека, который держит свое слово, подумал я. Но от этого не легче.

* * *

Во время вступительных экзаменов мы только созванивались, но не виделись. Не до того было. Зато экзамены удалось сдать хорошо. Я был спокоен, что прохожу на бюджетное. А накануне объявления результатов вскрылась моя растрата. Точнее, она вскрылась еще до последнего экзамена, но родители решили повременить с разборкой.

Пример Макса подсказал мне, что соврать, и я сказал, что проиграл в нелегальном казино. Конкретнее рассказывать отказался, сославшись на чувство стыда. Кислород мне теперь, конечно, перекроют. Подарков по случаю поступления в институт не дождусь. Но самое плохое, что оставлять меня на первом курсе одного в Москве родители теперь не хотели. Снова пошли разговоры о переводе для учебы за границу. Родители вообще не хотели больше жить в России и давно склоняли меня к мысли, что наше будущее – в Европе. Отец говорил, что заработал уже достаточно денег, чтобы его семья могла теперь жить по-человечески. Родители считали, что в России ужасная экология, политическая безысходность, полное отсутствие безопасности и слишком много пороков и соблазнов, которым, как они убедились, я противостоять не умел. «Если бы они знали про мои настоящие соблазны и пороки», - подумал я. Конечно, я умом был с ними согласен, но слишком многое привязывало меня к Москве. Возможно, как раз эти самые соблазны и пороки и привязывали. Я хотел доучиться здесь хотя бы до бакалавра, а уж магистра получать на Западе. Но теперь, после растраты, мои позиции стали слабее. Не пришлось бы переводиться прямо с первого курса.

Выбирать, где проводить остаток лета после поступления, мне теперь самому тоже не светит. Придется ехать на Лазурный берег и сидеть там под присмотром родителей. Что за напасть, нет никакой возможности воспользоваться властью над Максом. А если он за август найдет деньги и рассчитается? Так я и не смогу реализовать все свои планы и желания в отношении своего друга (я по-прежнему искренне считал Макса другом, хотя в моих фантазиях и планах было такое, чего над друзьями не вытворяют).

Макс позвонил с радостной новостью: он тоже поступил. Вторая новость была тоже радостной, но только для меня: Максу опять надо было ехать в деревню помогать престарелой бабушке. Это значит, во-первых, что он не сможет пойти работать, и возврат мне долга еще откладывается. А во-вторых, что не мой отъезд в Ниццу будет причиной того, что мы не сможем видеться. Это не я, а он виноват в том, что месяц выпадает из срока моей власти над ним. Макс оправдывался:

- Понимаешь, ей не перезимовать там в деревне, если я не помогу с дровами, картошкой и прочей ерундой. А взять ее к себе мы не можем, и так другая бабка с нами и болеет, ты сам знаешь. Для еще одной старухи места вообще нет. Извини, что подвожу, но я действительно не могу ничего сделать.

- Макс, я все понимаю. Но наш уговор остается. Ты завтра уже уезжаешь? Приходи сегодня вечером. Скакалку не забудь.

Но вот незадача, даже выпороть Макса негде. А мои планы и фантазии поркой ведь не ограничивались. В результате мы пошли просто гулять по набережным. Догулялись до темноты, и в укромном месте почти под Крымским мостом я приказал Максу достать скакалку и спустить штаны. Он повиновался. В лунном свете контрастно обозначились его аккуратные сильные ягодицы под приподнятой до поясницы белой рубашкой. Похоже на гравюру. Вот так же был похож на гравюру силуэт Макса, сидящего боком на моем подоконнике с запрокинутой головой, глотая воду из бутылки, в ту незабываемую ночь Восьмого марта. Я тогда инстинктивно зажмурился. И сейчас эта картина как будто стеганула по мозгам. Снова это щемящее чувство в груди и солнечном сплетении. Я провел рукой по ягодицам Макса, как бы готовя его к порке, а сам ненавидел свою слабость. Ну почему я не могу оторвать глаз от задницы парня? Что я за урод такой? Что мне кажется в ней таким прекрасным? Почему нельзя ограничиться девчонками? Вот опять, девушки нет, а к Максу тянет неудержимо, и сам не знаю, зачем, и что мне с ним делать. Был бы я настоящим голубым, так сейчас добивался бы секса с ним. Но на самом деле просто хочется быть с ним и видеть его красивое тело, и трогать его, и испытывать это замирание в животе, и хлестать ремнем, и смотреть, как он сжимает ягодицы от боли, и неизвестно еще что. Вот за эту свою слабость я ему сейчас и вломлю. Изукрашу эту задницу, чтобы ничего красивого в ней не осталось. Я стегал Макса до тех пор, пока он не начал стонать, хотя терпел, сколько мог, геройски. Но все время приходилось оглядываться, не видит ли кто. Еще не хватало, чтобы нас менты застукали. Опять как-то смазано все получилось.

Перед сном я вспоминал вздрагивающие и сжимающиеся от ударов ягодицы Макса, и мои собственные от этих мыслей тоже сжимались, а кожа на ней как будто стала чувствительнее. Я тихонько массировал свой зад рукой, но этого было недостаточно, чтобы удовлетворить нараставшее возбуждение и проснувшийся голод сильных ощущений. Вообще-то за эту растрату и все глупости, что я наделал, пороть надо меня. Но у меня в семье это не практикуется, да я бы и ни за что не позволил это делать родителям. Кто угодно другой, только не родители. Были бы какие-нибудь порочные, что ли, как бани или зубные кабинеты, куда можно прийти и получить ремня, когда тебе это нужно. Покупаешь билет, ложишься на лавку и вперед. Пожалуй, были бы клиенты. Иногда просто необходимо получить ремня, чтобы освободиться от какого-то чувства вины. Или не вины, а просто встряска нужна. Или как сейчас, голод какой-то.

Дата добавления: 2015-08-02