Читайте также:
|
Сложилось уже давно сказание это в сердце моем, но не высказалось: кто такой я, чтобы снам моим да и вообще особе моей давать значение и занимать ими братию мою по вере Христовой? Домашние мои все то, что поведано было выше, знали, но чтобы записать это или тем более печатать, мне того и в голову не приходило, пока не произошло следующего.
В том доме, в котором в Оптиной пустыни нам благословили жить оптинские старцы, мы одну комнату, рядом с нашей спальней, отвели под моленную. У жены моей икон было много, а у меня и того больше: не держать же их в сундуке под спудом.
Небольшая иконочка Пр. Макария, та, что я получил от монахини-сборщицы, в ряду других висела довольно высоко, и прикладываться к ней было нельзя.
Как-то раз, прикладываясь после молитвы к нижнему ряду икон, я увидел среди них на необычном месте и иконочку Пр. Макария. Спрашиваю жену:
— Это ты ее сюда поставила?
— Я. Она почему-то сорвалась со своего гвоздика и упала, я ее сюда и поставила.
И вот как начал я к этой иконе прикладываться каждый день, так точно кто стал мне внушать помыслом: что ж ты молчишь? Что не поведаешь ради уловления хотя бы единой заблудшей души в церковное лоно и во славу Преподобного с тобою бывшее? Сказалось так в сердце и не раз, и не два, и не три, пока не сел, и не взялся за перо, и не послал в "Троицкие Листки" сказания об этом под заглавием "Небесные пестуны". И что же? Как только я это сделал, икона Преподобного вновь вернулась на свое место: жена моя, ничего не ведая о том, что творилось в моем сердце вплоть до отправки моего сказания в печать, взяла и перевесила икону на то место, где она прежде висела.
Но дело тем еще не кончилось.
Прошло с этого времени еще лет одиннадцать. За эти годы затемнился свет земли Русской. Жили мы на Украине, в Полтавской губернии. Дал нам Господь на это страшное время свою домовую церковь, а меня удостоил быть при ней и чтецом, и певцом, и сторожем, и ктитором. Жена пономарила. Похаживали к нам в церковь молиться добрые люди, и между ними один раб Божий, контролер соседнего сахарного завода со своей дочкой лет семи. Как-то раз в беседе с ним я рассказал ему повесть о том, как Преподобный Макарий Желтоводский вразумил меня блюсти пост апостольский. Беседа эта происходила за неделю до конца Петрова поста 1922 года. Так она на моего собеседника подействовала, что по заключении ее он от всего сердца воскликнул, обращаясь к сидевшей с нами дочке, Валентине:
— Ну, Валя, видно, нам с тобой надо будет эту неделю попоститься!
Прощаясь, он уговорился со мной, что, как минует пост, он пришлет за нами лошадь и арбу, чтобы у него нам всем пообедать. Своей лошади у него не было, так решено было, что он попросит ее у одного нашего приятеля.
— Только помните, — говорю я ему, — что нынче Петров день падает у нас на среду—день постный: в этот день за нами не присылайте.
— Как постный! Ведь это праздник?
— Праздник праздником, а пост постом: устав такой — рассуждать не приходится.
Пришел Петров день. Смотрю, в обеденное время подъехала от контролера подвода: пожалуйста ехать!
— Там, видно, забыли, что сегодня день постный, и будут угощать скоромным, придется есть скоромное!
Жена объявила, что скоромного есть не станет и поста не нарушит. Прислуга, много лет у нас жившая, свой человек — Аннушка, женщина старого, крепкого закала, возмутилась:
— Оскоромитесь сегодня — весь ваш пост пропадет: будто весь пост ели скоромное!
Сестра хозяина того имения, в котором мы жили, тоже с нами приглашенная на обед, вставила и свое слово:
— Есть не будем — поставим хозяев в неловкое положение. А у контролера-то, всем нам известно, едят и вкусно, и сытно, а наша еда всегда вполупроголодь: время переживаем голодное; сколько людей за эти годы уже умерло с голоду. Искушение!
— Ну, — решаю я, — пусть, помолясь, нам ответит на все Слово Божие!
Перекрестившись, открыл Библию. И что же открылось?
Третья книга Ездры, 3-я глава, 21-й стих:
"С сердцем лукавым первый Адам преступил заповедь — и побежден, так и все от него происшедшие". Нечего, стало быть, и думать о скоромном. А когда приехали к контролеру, то оказалось, что не из чего было и огород городить: обед был постный.
А у нас теперь уже и духовенство сплошь стало нарушать посты. Зато и само оно, и весь народ, что пошел вслед за богом века сего, сидят зачастую голодные и холодные: у жита — без хлеба, у леса — без дров, у сахарных заводов — без сахара. Не хотим поститься в свое время волею — поголодаем и без времени неволею.
Богу нашему слава!
Дата добавления: 2015-08-02; просмотров: 42 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| ЖИТИЕ иже во святых отца нашего | | | Благословение |