Первое знакомство с горой

Почти бегом мы спускаемся по морене и выходим к краю ледника. Перед нами чистый лед с открытыми трещинами. Сра­зу попадаем в их лабиринт. Обход громадных разрывов, в ко­торых можно разместить целые жилые корпуса, отнимает мно­го времени, зато узкие, глубокие трещины перепрыгиваем с ходу. На более плоских участках ледника озера воды. Иногда мы слышим в его глубине грохот трескающихся ледовых масс. Ледник живой! Всеми цветами радуги блестит лед. Слепящая белизна чередуется со всеми оттенками голубого и зеленого, в зависимости от того, проходим по освещенной солнцем по­верхности или среди нагромождений и трещин. Игра света и тени тончайшей градации. Уже в первые полчаса мы безна­дежно заблудились. Гора дает нам первый урок: ледники Гиндукуша совсем иного свойства, чем их альпийские коллеги. Мы находимся в лабиринте трещин, в царстве голубых и зеленых теней. Окружающие нас горы видим только изредка между ледовыми башнями.

Виктор, поднимаясь на громадный ледовый выступ, вгры­зается зубами кошек и айсбайлем в лед, вырубает две, три сту­пеньки и стоит теперь выше нас на ледниковом плато в ореоле света. Наконец-то ледопад остается позади.

Здесь гора дает нам второй урок. Она показывает нам, что такое «снега кающиеся»*, которые с острыми, как нож, углами абсолютно не имеют ничего общего с настоящим снегом. В свя­зи с этим мы отныне, возможно, немного самовольно, но безус­ловно метко, называем лед, по которому сейчас идем, «лед кающийся». Между прочим с таким льдом очень много хлопот. Вследствие сильного излучения стоящего почти в зените солнца и быстрого испарения лед, вытаивая, образует самые причуд­ливые наклоненные фигуры. Погода в Центральной Азии меся­цами стоит устойчивая и жаркая, вследствие чего солнечное излучение становится еще интенсивнее. Ледовые образования достигают полуметра высоты и создают настоящие труднопро­ходимые джунгли. Местами можно проскользнуть между фан­тастическими фигурами, но чаще нам приходится их сбивать ледорубами и носками ботинок, и они, падая, уступают нам до­рогу.

При этом мы страшно уродуем свою обувь, которая от ост­рых краев ледяных заструг приобретает жалкий вид. Несмотря на все трудности, этот отвратительный «лед кающийся» достав­ляет нам и много радости. Нежные, тончайшие, всегда острые, как лезвие ножа, ледяные иглы сверкают и переливаются на солнце всеми цветами радуги. Игра солнечных лучей соз­дала сфинксов, медведей, оленей, орлов и цветы. Истинный сад радости природы, отнимающий много сил у альпинистов, вы­зывающий восхищение и одновременно проклятия!

Мы подошли к концу плоского ледникового плато. Круто вверх взмывает перед нами лед. Не привыкший к горам Змарай устал, его мучает жажда, теперь он начинает понимать, что альпи­низм состоит не только из созерцания вершин. Он беспрерывно пьет воду из каждой булькающей дыры и сосет кусочки льда. Наши поучения он не принимает во внимание, он упрям и зна­ет все лучше нас. Визи и Виктор уже исчезли за крутым ледо­вым взлетом, Симон висит на передних зубьях кошек верти­кально над нашими головами и вырубает клювом ледоруба удобные зацепки для рук. Чудесный воздушный путь, созда­ваемый искусной резной работой из голубого льда. Я показы­ваю Змараю, как лучше и увереннее лазать на кошках по вы­рубленным ступенькам. В ходьбе по льду он, кажется, более усердный ученик, нежели до этого, и у него получается неплохо.

Восхождение становится все труднее. Соскользнуть с кру­того склона значило бы исчезнуть в одной из темных трещин. Пока идем еще не связанными. Мы, как альпинисты, можем себе это позволить, но только не Змарай. Симон несет веревку в своем рюкзаке, и я кричу изо всех сил, чтобы он, ради бога, не убегал вперед и бросил нам конец веревки. Привязываем­ся втроем, Змарай в середине. И после преодоления ледового взлета мы остаемся в связке, ибо ледник местами покрыт сне­гом. Ледник обманчив, его трещины спрятаны под белым по­кровом, и никогда не знаешь... Мы идем по следам Визи и Вик­тора, давно исчезнувших с глаз и, наверное, уже где-то приле­пившихся к сомнительной скальной стене, чтобы прощупать ее слабые места.

Почти на высоте пять тысяч метров над уровнем моря до­стигаем ледового перегиба и можем впервые свободно осмотреть местность. Рядом с нами круто взмывает в небо скальный за­градительный пояс, и через некоторое время обнаруживаем на нем две маленькие цветные точки: Виктор и Визи. Они уже достигли половины стены и, кажется, нашли удобный проход. Медленно поднимаемся. Скалы чередуются со льдом. Ледорубы сверкают на солнце, а беспрестанно падающие сверху камни указывают, что порода здесь ломкая.

Мы изрядно устали, подъем сразу на пять тысяч метров в первый день неплохое достижение. С удовольствием садимся на наши рюкзаки, вытягиваем ноги и жаримся на солнце. При этом можем смотреть за нашими товарищами на скальной стене с удобных мест, как в цирке за работой акробатов на трапеции. Они хорошо поднимаются. Видимо, они вышли на несложный маршрут, потому что расходятся и продолжают подъем по двум различным маршрутам. Визи траверсирует влево на скаль­ный гребень, Виктор остается верен кошкам и пробивается прямо вверх по блестящему голубому натечному льду. Иногда он вырубает айсбайлем ступеньки, и падающие куски льда сверкают в солнечных лучах. Вскоре они снова соединяются на верху скального ребра. Преодолено ключевое место нашего шеститысячника. Мы можем быть вполне довольными резуль­татами сегодняшнего дня.

Вообще мы трое хотели разведать северо-западный гребень. Но после того как собственными глазами увидели, что скаль­ный пояс, выводящий непосредственно к северному гребню, проходим, этой работы можно не делать. Рядом с несколькими зияющими трещинами переходим на край ледника к началу кулуара, по которому только что поднимались Виктор и Визи. Часом позже мимо нас с грохотом летят куски льда и камни, а затем слышим ликующие крики наших товарищей, спускаю­щихся по скальному гребню, пройденному Визн.

Визи и Виктор восхищены предстоящим маршрутом по греб­ню. Мы тоже радуемся тому, что одолели подход к гребню и дальнейший путь совершенно ясен. Наши товарищи уже обо­рудовали на верху скального ребра склад. Фотоаппараты, не­большой запас продовольствия, одна веревка и куча штопор­ных ледовых крючьев остались там. Мы же оставляем на том месте, где стоим, все то, что нам не потребуется для спуска. Жаль таскать без дела в горах каждый лишний грамм.

При спуске по леднику выбираем новый маршрут и при­держиваемся ближе к западному краю. Так нам удается избе­жать оба крутых сброса, зато приходится прорубать новую до­рогу сквозь «лед кающийся», который мне напоминает джунгли в Западном Непале. «Лед кающийся» — это ледяной кустар­ник, ледоруб работает, как кукри (кукри — кривой нож у не­пальских солдат-гуркхов). Чуть отвлекшись, я шагаю вперед, забыв, что у меня на ногах кошки, и, зацепившись за ледовую иглу, падаю спиной на лед. Да, «лед кающийся» оставляет следы на моих руках. Даю себе слово быть внимательным с этими коварными, изумительно красивыми ледовыми обра­зованиями. Значительно выше выходим к морене и по ней, как по наклонному гребню, спускаемся в базовый лагерь. Моренный гребень, словно мост, ведет нас через хаос скальных глыб, мимо озера с ледниковой водой темно-зеленого цвета. Моренный гребень упирается в громадный камень, заставляю­щий нас перелезать через него. Камень лежит на льду, кото­рый в его тени не так быстро тает, и на протяжении несколь­ких метров образует острый гребень.

Визи и Симон уже пришли в лагерь, когда мы трое еще раз останавливаемся на отдых. Скоро зайдет солнце. Становится холодно. Окружающие вершины светятся в желтом вечернем свете. Я устал. Сегодняшний день был очень напряженным. Ночью мы уже чувствуем плоды акклиматизации, которым прежде всего способствовал наш подъем до пяти тысячи метров. Нам не нужно так бороться за воздух, и кошмары больше не снятся. Только мне не везет, я все время кручусь. Меня бро­сает то в жар, то в холод. Подцепленный несколько дней назад «лангаритис» все еще не хочет выпустить меня из своих ког­тей. Горькая злоба охватывает меня при мысли, что, возможно, придется остаться в базовом лагере. Как бы я хотел осво­бодиться от этой отвратительной заразы!

Утром снова сияющее небо и, как всегда, ни облачка на си­нем небосводе. Типичная гиндукушская погода. Змарай жалует­ся на головную боль и хочет остаться с Ханспетером в базовом лагере. Они могут и здесь быть полезными тем, что наведут порядок в запасах продовольствия. Вообще и я с большим удо­вольствием остался бы отдохнуть от вчерашнего дня и послед­ней ночи. Но я боюсь, что назойливый «лангаритис» здесь еще скорее даст себя почувствовать, нежели когда я, не замечая его, поднимаюсь в горы. Поэтому я лучше вместе с Симоном, Виктором и Визи доставлю первую партию материалов в вы­сотный лагерь I, а там будет видно.

Дата добавления: 2015-08-10