Базовый лагерь — наша крепость

Базовый лагерь для нас — это и надежное убежище, и при­ятный приют после непрерывной гонки во время бесконечного автопутешествия. Здесь мы наконец чувствуем себя как дома. Спокойный уют после недельного пути без отдыха.

Устанавливая большую палатку, мы чувствуем, что нахо­димся почти на высоте Монте-Роза*. Когда закрепляем рас­тяжки палатки большими камнями и носим воду из недалеко расположенного озера, то «пыхтим», как старый паровой локо­мобиль. Скоро все должно войти в норму. Наши легкие еще не привыкли к высоте, и это вопрос нескольких дней.

Мы хотим превратить наш базовый лагерь в прочно укреп­ленную крепость, которая может сопротивляться любой непо­годе. Из плоских каменных плит Виктор строит солидный ку­хонный очаг. Визи и Симон сооружают личный особняк для хранения своего снаряжения. Затаенные у каждого в глубине таланты архитектора сейчас выступают на поверхность!

Отсюда хорошо виден наш шеститысячник Шах. При помо­щи бинокля можно осмотреть его величественную северную стену. Очень сурово выглядит эта вершина Сырти-Арганди-Паян, как она еще называется: ледовые сбросы, громадные, го­товые упасть ледовые башни и висячие ледники с большим количеством светящихся синим цветом трещин, дико разорван­ных, как бы разрубленных гигантским ножом вдоль и поперек. Настоящий хаос переливающихся всеми цветами радуги при­чудливых ледяных созданий.

А в середине этого хаоса вздымается в небо узкий крутой гребень, защищенный от ледопадов. Этот гребень, созданный природой из белого фирна и скал, покрытых льдом, изящной линией ведет прямо к вершине. Крутой, с обрывами, он не сов­сем безопасен, но на риск можно пойти.

Путь подъема по гребню абсолютно понятен, и мы этот во­прос уже не обсуждаем. Но подход к нему пока еще не совсем ясен. Крутая скальная стена находится между гребнем и нашим лагерем. Каким-либо образом ее наверняка можно преодолеть. Проще обойти ее, хотя это опасно, потому что пришлось бы сот­ню метров проходить под грозящими срывом ледовыми баш­нями. Следовательно, здесь мы будем зависеть от случайностей. Как перезрелые гроздья, висят ледовые глыбы, и, глядя на них, я вспоминаю ставшие классическими слова старого альпиниста из Триеста: «Смерть в горах — далеко не всегда проявление героизма, наоборот, часто она является следствием большой глупости». Жестокие слова, но правильные.

Если скальная стена окажется непроходимой, нам придется делать обход далеко вправо, на северо-западный гребень. Путь к вершине этим удлиняется на два дня, зато становится без­опаснее. Для выхода на крутой гребень есть различные вариан­ты, имеющие свои положительные и отрицательные стороны. Разгораются горячие дискуссии, мы сейчас все очень раздра­жительны — типичные признаки острого недостатка кислорода. Это пройдет через несколько дней, когда наши бедные легкие и нервы смирятся с уменьшением содержания кислорода в воз­духе...

К вечеру здесь, в базовом лагере, еще холоднее, чем внизу на пастбище. Поэтому мы с удовольствием влезаем в наши па­латки. Впервые за время экспедиции в моем распоряжении просторная, удобная палатка. Как это хорошо, когда весь состав экспедиции размещается в одном просторном помещении, и как это неприятно, если участники ютятся в маленьких двухмест­ных палатках. Только теперь я замечаю еще одно преимуще­ство месторасположения нашего лагеря. Впервые нахожусь в базовом лагере, установленном на моренной осыпи, а не на снегу и льду. Куда ни ступишь, везде сухой, чистый камень. Просто роскошь, если подумать, что раньше целые месяцы мне приходилось проводить в высотных лагерях, где снег назойливо проникал в палатку. Уже через несколько часов чувствуем за­метное облегчение в груди. Дышится значительно легче. Мы медленно входим в норму. Сейчас мы находимся на уровне вы­сочайших альпийских вершин. «Точно на пять метров выше вершины Дом*», — сообщает Ханспетер, и с этими приятными воспоминаниями о прекрасной вершине района Валлиса (высо­чайший горный массив в Швейцарии) пробуем уснуть. Но, к сожалению, это не получается. Снова и снова мы просыпаемся; нам снится всякая ерунда, крутимся с боку на бок, пробуем глубоко вздохнуть и снова уснуть.

Я, видимо, так сильно болтал ногами в спальном мешке, что раскладушка с треском завалилась, и я оказался на полу. Выти­раю пот с лица. Что за чепуха, такой сон: я сижу в машине и еду с адской скоростью от морены к морене; моя машина, как танк, проходит по осыпи, льду и щебню; вдруг машина оста­навливается, а надо мной ледник с нависающими ледовыми башнями, готовыми рухнуть...

Мне лень устанавливать раскладушку. И я убеждаю себя, что на полу не так уж неудобно. Ханспетер просыпается от шума и начинает жаловаться на свои ожоги. Его положению приходится меньше всего завидовать.

Первая ночь была всем чем угодно, только не отдыхом. Больше разбитыми, чем отдохнувшими, пьем утром какао. Тем не менее мы все в хорошем настроении и решаем сегодня же выступить в направлении Шаха, чтобы вблизи рассмотреть скальную стену, закрывающую нам доступ к ледовому гребню. Такой переход нашей акклиматизации не повредит. Возможно, после этого спать будем лучше.

Змарай, наш переводчик, хочет стать самым «высоким» аф­ганцем. И среди состава экспедиции он хочет первым подняться на вершину, хотя еще никогда не бывал в горах и не имеет пред­ставления о горовосхождении. И, видимо, не знает, как труден и изнурителен путь к конечной точке вершины, а также и обратный, вниз. Нас радует, что он не только хорошо перево­дит, но и находит удовольствие в горах. Желаем только, чтобы эта радость продолжалась до конца экспедиции. Мы снабжаем его высокогорными ботинками, кошками, защитными очками, теплыми вещами и выходим в направлении ледника.

В лагере оставляем Ханспетера. Грустным взглядом прово­жает он нас. Ожоги все еще его беспокоят. Даже ходьба по ла­герю для него мучительное дело, о восхождении пока и думать нечего.

Дата добавления: 2015-08-10