Каттаган — жемчужина востока

Для меня сегодня первый экспедиционный день. Поднима­емся с рассветом. Устойчивая погода в Центральной Азии имеет то преимущество, что в течение дня не нужно беспо­коиться о защите от дождя, а ночь можно провести без пала­ток. Поэтому наши сборы недолги; после обильного завтрака мы уже в машинах и катим по долине в направлении плодо­родного севера Афганистана. Скоро мы приблизимся к жаркой равнине древней Бактрианы.

Выбравшись из пекла Кабула и покинув горы Шибара, мы попадаем в еще более «горячий» район, нежели Кабульское плоскогорье.

Еще вчера мы думали, что у Доаба пришел конец многоки­лометровой скальной теснине, но ошиблись. После нескольких сот метров равнины снова теснина. Ханспетер и Визи опять переселяются на крыши машин, чтобы не упустить стену или скальное ребро. А дорога все та же. Едем со скоростью 10- 20 километров, восхищаемся грандиозным горным ландшафтом или появляющимися время от времени аккуратными неболь­шими селами с их трудолюбивыми жителями. Как только воз­можно, люди используют воды Бамиана. Повсюду, куда дохо­дит драгоценная влага, видна хорошая плата за труд: на пыш­ных полях рис, кукуруза и пшеница — гордость трудолюбивых крестьян. Становится жарче. Нам еще далеко до большой равнины в бассейне реки Оксус. Кажется, езде не будет конца. Что ж, ведь мы находимся в бескрайней Азии!

За поворотом появляется гигантский, округленный наверху скальный кряж. Если не принимать во внимание его красный цвет, он до мельчайших деталей похож на вершину Веркарса — излюбленной горы скалолазов Гренобля. За скальным кря­жем вдали видна темная лента: асфальт! Мы прибыли в Доши с северной стороны перевала Саланг. Лента черного бархата — продолжение прерванной у Чарикара асфальтированной доро­ги. Через год автопутешественники за час смогут из Чарикара приехать сюда, нам же для этого потребовались сутки.

Мы, откровенно говоря, очень рады, что отказались от доро­ги через Саланг. Если караванная дорога через Шибар и была трудна и требования к нашим транспортным средствам чрез­мерно велики, то вчерашний день все же полностью окупился. Мы ехали по древнейшей военной дороге, где до некоторой степени чувствовали дыхание вечности и видели собственными глазами реку Бамиан. И даже только ради того, чтобы увидеть колоссальную, как будто перенесенную из первобытного мира скальную теснину через Гиндукуш, стоило потрудиться и про­ехать этим окольным путем.

Прелести асфальтированной дороги скоро кончились. После двух километров пошла природная грунтовая дорога. Правда, она уже подготовлена под будущее покрытие, и мы можем с удовольствием констатировать, что стрелки наших спидометров временами поднимаются выше 40. Горы далеко отступили, и бескрайняя степь окружает нас. Пересекаем раскаленные уча­стки пустыни, где встречаем редкие караваны, и затем бере­гом реки Сурхаб прибываем в Пули-Хумри. На противополож­ном конце города возвышается небоскреб с дымящими труба­ми. «Это цементный завод, построенный чехами», — говорит Змарай. Через несколько минут минуем электростанцию, по­строенную Советским Союзом. Сейчас мы находимся в Каттагане, в областном центре Баглан мы должны явиться в поли­цию. Это обстоятельство мы используем для посещения брата Змарая, который работает в Баглане по заданию правительства над ирригационным проектом.

В приятной прохладе его дома мы проводим самые жаркие дневные часы. В Баглане мы заполняем канистры и баки бен­зином и пополняем наши питьевые запасы грунтовой водой. Баглан — типичный город-сад: много парков и густых, дарящих тень деревьев. Нас приглашают переночевать в доме брата Змарая, но мы хотим использовать остаток дня и едем дальше на север, в еще более красивую местность. Плодородные поля и всадники на лошадях с роскошными седлами свидетельству­ют о богатстве Каттаганской области.

Мы еще находимся на главной магистрали Кабул — совет­ская граница. Сотни афганцев усердно работают на дороге. Иногда попадаются отдельные участки асфальтированного шос­се. Какой это отдых для наших бедных моторчиков! Как я им желаю, чтобы наконец они могли правильно охлаждаться! По­сле продолжительного перерыва наступает черед третьей и чет­вертой скоростей.

Грунт глиняный и от постоянной жары сильно потрескал­ся. Какие возникают проблемы при строительстве этой дороги, мы видим даже здесь, на равнине. Вдруг не хватает куска дороги, она просто исчезла с лица земли. Глина не всегда вы­держивает нагрузку тяжелого транспорта. В Афганистане су­ществует даже закон (правда, неписаный) о треугольном знаке при неисправности дороги, но вместо треугольника здесь при­меняют большие камни. Ими ограждают препятствия на до­роге, будь это разбитый грузовик или яма величиной с дом.

Вечереет. Поля приобретают желтый и оранжевый цвет. Это самое лучшее освещение для цветных съемок. Виктор на­целил свой объектив на «жертву» — взъерошенного ишачонка, на котором важно восседает маленький мальчик. Едва только мальчик услышал журчание кинокамеры, его охватывает па­нический страх и он ревет, как будто его режут. Никакие уго­воры не действуют. Паренек ничего не хочет знать о съемках и угоняет свое верховое животное в противоположную сторону.

Над нами пастух гонит перед собой несколько сот баранов. Животные вынуждены карабкаться по крутому склону песча­ного холма — поистине библейский вид времен Авраама.

Высоко над рекой Кундуз находим чудесную площадку для лагеря. Мы стоим на обдуваемом гребне песчаного холма, куда последними усилиями еле поднялись наши машины, и не знаем, как назвать необитаемый ландшафт — степью или пу­стыней: земля красная, серая и коричневая, только вдоль рус­ла Кундуза несколько жалких полей и зеленых деревьев.

Визи, наш фанатичный купальщик, несмотря на поздний час, готовится сбегать по крутому откосу к Кундузу. Свой уход он объясняет тем, что ему нужно там, внизу, в реке, охладить банки с пивом... Возвращается разочарованный. Пиво, к сожа­лению, не стало прохладнее, ибо воды Кундуза еще теплее, чем воздух здесь, наверху! А по Визи видно, что он и купа­нием не особенно удовлетворен.

С нашего прекрасного наблюдательного пункта можно уви­деть короткие сумерки и затем ночь в пустыне. Вдали мерца­ет несколько керосиновых ламп. Где-то там, в пустыне, нахо­дится маленькое село с глиняными домиками, затерянное в песках Арианы.

Виктор опять приготовил вкусное кушание, даже неохлаж­денное пиво превосходно идет к нему. Едва успели покончить с едой, как к нам нежданно приходит гость. В нашем лагере появляется старик. «Салам алейкум» (мир вам), — приветству­ем друг друга по обычаю страны. Змарай переводит нам, что старик пришел из далекого села. Он увидел наш свет и поже­лал нас приветствовать как гостей страны. В посудине, завер­нутой в тряпье, он преподносит нам мает — самодельный кефир. Мы отблагодарили его сухарями, печеньем и шоколадом. С вежливым поклоном приятный старик удаляется, но не без того, чтобы не взять с собой дорогостоящие здесь пустые бан­ки. То, что они пахнут пивом, строго запрещенным аллахом, не производит на него особого впечатления.

Манера старика держаться типична для афганских кресть­ян. Наверно, ему потребуется час или более для обратного пу­ти в село. Возможно, он пришел к нам из любопытства. Но прежде всего это традиционное в народе гостеприимство, кото­рое его побудило к этому жесту. Гостеприимство — это первая заповедь в кодексе чести афганца.

Завтра нас ожидает тяжелый день. С рассветом хотим сняться и не тратить время на приготовление горячего завтра­ка. Поэтому заранее заполняем наши термосы. Раскладушки и пенопластовые матрацы ставим на самом верху. Мы ожидаем жаркую, душную ночь с легионами назойливых комаров, но ничего не случилось. Напротив, поднимается приятный про­хладный ветерок и даже комары укладываются спать, против чего мы не возражаем.

Чистое небо. Падающие звезды располагают к дискуссии о делах, в которых люди мало понимают и только могут предпо­лагать. Будь это высоко в горах или в пустыне — созерцание свободной, еще не обузданной человеком природы всегда большое событие.

Дата добавления: 2015-08-10