Живём ли мы, христиане, по-христиански?

Есть ли, братие, в нас такая вера, которой мы могли бы похвалиться пред людьми неверующими? Священное Писание указывает два признака такой веры. Первый признак — исповедание веры устами: «Сердцем бо веруется в правду, усты же исповедуется во спасение» (Рим. 10; 10), — говорит святой апостол Павел. «Иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, иже на небесех» (Мф. 10; 32), — говорит Сам Христос Спаситель. Другой признак спасающей веры — добрые дела: «покажи ми веру твою от дел твоих» (Иак. 2; 18), — говорит апостол Иаков, брат Божий. «О сем разумеют вcи, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою... Аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите» (Ин. 13; 35. 14; 15). Первый признак видим мы во всех концах вселенной: повсюду имя Божие проповедуется, везде есть теперь христиане. Наипаче же славится имя Божие в нашей Русской земле; мы в этом счастливее всех народов земных, у нас — вера правая, православная, от Христа преданная, апостолами проповеданная, святыми Вселенскими Соборами утвержденная. Зная это, как хотелось бы сказать о нашем Отечестве: «сей род избран, царское священие, язык свят, люди обновления» (1 Пет. 2; 9). Но сказать так не позволяет нам апостол Иаков: не взирайте, говорит он, только на одно устное исповедание веры, ибо и беси веруют, и не только просто веруют, но и трепещут» (Иак. 2; 19). И Сам Христос говорит: «Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в Царствие Небесное: но творяй волю Отца Моего,...Мнози рекут Мне во он день: Господи, Господи, не в Твое ли имя пророчествовахом, и Твоим именем бесы изгонихом, и Твоим именем силы многи сотворихом; И тогда исповем им, яко николиже знах вас» (Мф. 7; 21, 22).

В самом деле: что такое вера? Апостол Павел говорит, что вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом (Евр. 2; 1). Хорошо. Но чего же мы ожидаем, как не воскресения мертвых, последнего Суда, вечной жизни или вечной муки? А кто ждет воскресения мертвых, тому разве не нужны добрые дела? Ведь Сам Христос сказал, что тогда изыдут, сотворишии благая, в воскрешение живота: а сотворшии злая, в воскрешение суда (Ин. 5; 29). Значит, кто хочет получить жизнь вечную, тот не должен ли для сего творить добрые дела? Ведь Сам Христос говорит, что ее наследуют только праведники одни. Мне скажут, что Павел написал: «не опрадится человек от дел закона, но токмо верою Иисус Христовою» (Гал. 2; 16). Зачем же, говорят, еще дела, когда одна вера оправдывает человека? Но Апостол говорит тут не о делах любви, а разумеет дела закона Моисеева: разные обряды, жертвы, обрезание и подобное. Но о том, что дела любви, с верою творимые, необходимы, сам же он пишет в другом месте: «Не слышателие бо закона праведни пред Богом, но творцы закона, (сии) оправдятся» (Рим. 2; 13). Теперь посмотри каждый сам на себя: есть ли в тебе этот признак веры спасающей? Можно ли по нашим делам узнать правоту нашей веры? Если бы кто вздумал по делам судить о вере и пришел к нам, что бы такое мы показали ему в доказательство правоты нашей веры? Если мы скажем ему, что у нас есть посты, он скажет: это бывало и у язычников, один мудрец их всю жизнь питался только травою, другой никогда не ел досыта; если мы укажем ему на свечи и другие жертвы, которые приносим мы в церковь Божию, он и тогда сказал бы: все это похвально, но много такого можно было видеть и у язычников, — покажите мне, если можете, вашу добрую веру от вашей доброй жизни. Что бы тогда? не стыдно ли было бы нам, братие? Нам бы надобно указать ему на чистую любовь христианскую, но где она? Смотрите сами, не охладела ли она, по пророчеству Христову? Мало того, не больше ли любят друг друга язычники, чем мы, христиане? Когда язычнику Киру прислано было много дорогих украшений, то он поделился ими со всеми своими друзьями, говоря: "Не могу же я все эти украшения на себя надеть, по крайней мере посмотрю, как другие ими украшены, и это мне будет приятно". А между нами, христианами, сколько таких, у которых моль давно уже имение источила! Сколько таких, у которых сребро и злато в кладовых от времени потускнело! Сколько таких, у которых в житницах от многих лет собранный хлеб мыши едят! Гибнет их добро, а им все жаль с ближними поделиться! Что же это за любовь? Я люблю ближнего, а житницы моей для него не почну, хотя бы он с голоду умирал! Люблю ближнего, а наготу его не прикрою ни одной из десятка одежд моих, хотя бы он замерзал на лютом морозе! Люблю ближнего, а из сотни рублей ни копейки ему не уделю, хотя бы его пытали за долги! Ах, братие, уж лучше будем молчать с такою любовью!

Или, может быть, захотим доказать правоту нашей веры нашей правдой? Но где она? Ах, поистине, иногда у язычников ее больше, чем у нас! У одного языческого народца даже было законом поставлено: если кто хоть раз солжет, то предавать его смерти. А у нас редкая беседа, редкое слово не мешается с ложью. Один языческий царь по тогдашнему закону даже родному сыну за прелюбодеяние велел выколоть глаза, а когда народ умолял его пощадить царевича, то приказал: выколоть один глаз у сына, другой у себя, дабы таким образом соблюсти правду. Найдется ли у нас, христиан, в наше время такая ревность по правде? Увы, видно правда от нас улетела на небо! Потому-то бедные, обиженные люди и не видят ее на земле. И вот они поднимают руки к небу и, взывая к неизменной, во веки на небесах пребывающей Правде, говорят: "О Правда, Правда, свыше на всех призирающая! Не видишь ли Ты, что, кроме Тебя, нет у нас ниоткуда помощи? Нет того, кто избавил бы нас от обид, нет того, кто защитил бы нас от озлоблений... Прииди же Ты, Сама, и вступись за нас!" — А Правда Небесная чрез Пророка Малахию так отвечает свыше: «и прииду к вам с судом, и буду свидетель скор на... насильствующыя вдовиц, и пхающыя сирыя, и на уклоняющыя суд пришельца, и на небоящыяся Мене» (Мал. 3; 5). Но это пришествие Небесной Правды на землю — о, как будет горько для всех, кто не любит правды на земле!

Или, может быть, мы вздумали бы похвалиться чистотою жизни и другими добродетелями? Но, пожалуй, и тогда нам будет стыдно пред язычниками, которые, не имуще закона, естеством законная творят, и сами себе суть закон, по свидетельству апостола Павла. А у нас что? Увы, к нам следовало бы отнести такие слова: «ты христианином именуешися, и почиваеши на законе, и хвалишися о Бозе, и разумевши волю, и рассуждавши лучшая, научаем от закона; как же ты, иже в законе хвалишися, преступлением закона Бога бесчествуеши?» (Рим. 2; 17-18, 23). Не на нас ли жалуется и пророк Давид: «вси уклонишася, вкупе неключими быша: несть творяй благое, несть до единаго!» (Пс. 13, 3). В самом деле: где видим мы воровство, грабежи и даже разбой? Среди нас, христиан! Где прелюбодейство и другие мерзости, о коих и говорить стыдно? Среди нас, христиан! Где ссоры, раздоры, брань, неурядица? Среди нас, христиан! Где сребролюбие, пьянство, чревоугодие? Среди нас, христиан! Такова ли вера наша? Это ли христианство? Таково ли истинное благочестие? Не подобны ли мы упоминаемому в Апокалипсисе Ангелу Лаодикийской Церкви, который гордо говорил о себе: «богат есмь, и обогатихся, и ничтоже требую, — а на самом деле был беден, нищ, слеп и наг» (Откр. 3; 17).

Так вот и мы, — называем себя православными, а вера правая у нас только на устах. Хвалимся богатством, которое принес на землю Христос, а на деле за наши беззакония давно его лишились, стали нищи и наги... Что значит имя без вещи? что название без дела? Ничто иное, как гроб раскрашенный, внутри полный мертвых костей и всякой нечистоты! Смотрит на нас человек, ищущий правой веры, слышит, что мы называем себя право верующими, думает, что у нас-то и есть добро, — но лишь только присмотрится к нашей жизни, так скажет совсем другое: у этих людей, скажет он, слово не сходится с делом, одно они говорят, а другое делают. Говорят: "Мы веруем в Бога", — а живут, как безбожники. Говорят: "Мы ожидаем воскресения мертвых", — а вовсе не заботятся о своей душе, как будто она умрет с телом... Итак, не к стыду ли нашему служит самое исповедание веры нашей? Не оскорбляем ли мы этим дражайшее имя Христа Спасителя, которое на себе носим?

Когда-то Александр Македонский, увидев нерадивого воина, которого тоже звали Александром, сказал ему: "Слушай ты, или имя перемени, или нрав!" Храброму царю показалось бесчестным, что ленивец носит его имя. Что, если бы и Христос, Царь Небесный, восхотел судить нас, Своих воинов, которые по имени Его называются христианами, а живут не по-христиански, что сказал бы Он нам? Поистине, сказал бы: или перемените свое имя, или оставьте свои беззаконные нравы, но не порочьте Моего доброго имени своей греховной жизнью! И, конечно, нам не миновать сего грозного обличения в день Страшного Суда Его. Да и теперь Бог обличает каждого грешника в его совести: «почто окаянный, имя имаши яко жив, а мертв ecи?» (Откр. 3; 1). Но не чувствуем мы, жестоковыйные, грома сего! Но не доходит сия молния до глубины наших душ ожесточенных! Кажется, мы вовсе забыли даже, что христианами называемся! И вот, наши Ангелы-хранители приходят ко Господу и говорят: «не доброе ли семя сеял ecи на селе Твоем, откуду убо имать плевелы» (Мф. 13; 27)? Не Ты ли, Господи, пролил за сих людей дражайшую Кровь Твою? Не Ты ли дал им власть чадами Божиими быть? Откуда же это, что пшеница Твоя обратилась в плевелы? Почему даже пролитие Крови Твоей не принесло пользы сим душам? Как это чада Твои преобразились в наследников геенны огненной? Прикажи нам, и мы тотчас истребим сии плевелы и бросим их в пещь огненную! Но Божие долготерпение удерживает их, велит ждать до определенного времени жатвы: «пусть обидяй да обидит еще: и скверный да сквернится еще» (Откр. 22; 11). Что же делать нам, братие? Напишем на наших сердцах наше святое имя — ХРИСТИАНЕ и, взирая на него очами душевными, будем жить согласно с сим именем! Аминь.

(Из "Слова" Гедеона, епископа Псковского)

Дата добавления: 2015-08-10