Огнева Вера Во зло 5 страница

И тут она сделала самый утешительный для себя в по­следнее время вывод. Змей не слышал о чем она думает. И пре­красно, теперь она может спокойно рассказывать ему все, что угодно. Оставалось только не терять элементарной осто­рожности, а осторожности ее учить не надо.

-- Как вы себя чувствуете? Перевязка была
очень болезненная?

-- Ничего. Все в порядке, даже аппетит появился. Мы
сейчас пойдем с вами в ресторан и поужинаем.

Такого оборота Варенька не ожидала. Что, если Змей начнет за ней ухаживать? Ему еще никто не отказывал. Не говорить же, в самом деле, что он ее отец, сам должен пони­мать. Но если ему на это наплевать, тогда совсем плохо.

Осталось одно - форсировать деловые отно­шения. Закрутить в них Змея так, что будет некогда дохнуть.

- Ресторан, это прекрасно. Там я вам доложу о послед­
них событиях.

В ресторане было пусто, тихо и прохладно, как в гробу. Варенька посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна. Выглядит хорошо, лицо безмятежное, волосы шевелятся. Вот только бы Змей и вправду не увлекся.

Процедура еды не вызывала никакого интереса, все было таким невкусным, что даже привыкшая ко всему Варенька с отвращением смотрела в тарелку. Змей и подавно.

-- Кто здесь за главного? Вы его знаете?

-- Знаю немного. Большой приятель Урды.
Все поставки от нее. И порядки она диктует. Разумеется, кроме них крадут все кому не лень. Вот и приходиться

есть что попало. А что не попало, уходит к ней на стол, там она сама распределяет. Раньше все шло на общее дело потом Урда решила, что сама себе хозяйка. К ней теперь никто из своих сунуться не может. Бека снимают, она помогать ему не захотела. Единственный, кто как-то может контролировать ситуацию - Кикимора - занялась продажей наркоты на свой страх и риск. Урда все материалы на нее передала в прокуратуру. Сейчас там только и дожидаются, как ее взять с поличным. Придется, видимо, Кикиморе уходить с насиженого места, легально ей не удержаться.

-- Какие по этому поводу есть мысли?

-- Думаю, все они отработанный материал. От такого балласта надо своевременно избавляться. Только
потом будет трудно. Одному всегда труднее, чем с помощниками.

Говоря так, Варенька била в очень больное место. Змей страдал страшным честолюбием. Поставив на одну планку его и всю эту шайку, она якобы неосознанно давала понять, что в ее глазах они равнозначны.

Варенька спохватилась, она допустила непростительный промах, обратилась к своему визави именно как к Змею, а не его мифическому помощнику. Чтобы отвлечь визави от своей оплошности, она пустила в ход все свое обаяние. Глаза распахнулись и засияли, волосы зашевелились, дыхание стало глубоким и волнующим.

- Извините мне мою смелость. Я долго думала, что вы
присланы Главным, но как только вас увидела, позволила себе в этом усомниться. Таким, как вы, может быть только
Великий и Непобедимый. Она склонила голову и скороговоркой зашептала формулу традиционного приветствия.

Змей был очарован. Такой красоты и силы он давно не встречал. В том, что она догадалась, он, кстати, не усмотрел ничего странного. Дочь почувствовала, что рядом отец. Только и всего. Черт бы побрал это родство. Оно ему сейчас очень мешало.

Он бы многое отдал, лишь бы эта ведьма не была с ни связана кровью. Но приходилось считаться с обстоятельствами. Даже если она не против, Верховный никогда не допустит кровосмешения. Мелкая нечисть не в счет. Змей же был исполин - весь на виду.

Увидев довольные глаза Змея, Варенька перевела дух. Уф, вроде на этот раз пронесло. Сейчас вдвойне придется

следить за собой. Змей, не дурак, обдумает все потом и мало ли какие выводы сделает. А вообще, ей все это страшно надоело. Уйти бы сейчас к себе, запереться и отключиться хоть ненадолго.

А Змею, кроме того, что он просто не хотел с ней расставаться, необходимо было решить еще один важный вопрос. Дело в том, что он потерял связь с остальными своими головами.

Там, где их поселила Варенька, не было телефонов, а общаться при помощи телепатии оказалось не совсем удобно. В последнее время развелось страшное количество экстрасенсов. В большинстве своем это были шарлатаны, но среди них попадались и настоящие. Что если кто-нибудь прослушает разговор, да еще и раззвонит по всему городу...

В Средневековье было проще, Змей вспомнил, сколько спалил на костре этих умников. Сам был Великим Инквизитором. Старался, чтобы и потомства не осталось, а вот поди ж ты, выжили и сейчас мешают жить.

- Мне придется еще раз обратиться к вам за помощью.
Дело в том, что я потерял связь с моими помощниками. У них было самостоятельное задание, теперь пришло время, собраться всем вместе. Поможете мне в
этом вопросе? Вы не против?

-- Как я могу быть против! - Варенька возмущенно
вскинула брови. - Я в полном вашем распоряжении, - говорила, а сама думала, не слишком ли далеко заходит.

-- Завтра займитесь сбором.

-- Да, завтра с утра. А сейчас... мне неловко вас просить, но хотелось бы отдохнуть, очень устала за последние дни.

-- Устали? Я, наверное, перегрузил вас работой. Что ж,
пойдемте, я вас провожу.

До дома Вареньки было недалеко. Чем ближе они подходили, тем сильнее нарастала в ней паника. Что сказать, если он будет настаивать? Ка­кие выставить аргументы? Только не подать вида, что я боюсь!

Но все кончилось мирно. Змей пожелал ей спокойной ночи и скрылся в темноте.

Квартира встретила тишиной и душноватым теплом. Варенька разделась и пошла в ванную. Вода немного успокоила. Она лежала в ванне, вспоминая сегодняшний вечер.

Куда бы спрятаться? Так надоело. Мало нагрузки, гнетет посто­янная тяжесть. Теперь еще и угроза любви Змея.

Она оставалась в ванной, пока не остыла вода. Потом вышла и уже направилась в спальню, когда зазвонил теле­фон.

Неужели передумал и вернулся? Варенька со страхом подняла трубку, ожидая услышать уже ставший ненавист­ным голос.

Звонил Никитин. По голосу ясно - он встрево­жен.

-- Варвара, я тебе весь вечер звоню.

-- Я только что пришла. Собираюсь лечь спать.

-- Потерпеть не можешь? Есть срочный разговор... Или
ты не одна?

-- Одна. Да только так устала, что язык не шевелится.
Но если очень срочно, приезжай.

Накинув халатик, она пошла на кухню, приготовить поесть. Самой не хотелось, но взволнованный Саша весь вечер проторчавший у телефона, скорее всего, забыл про ужин.

Звонок в дверь раздался довольно скоро. Лень было идти открывать и она просто подумала, чтобы дверь раство­рилась. Спохватилась, вдруг это Змей вернулся, но из кори­дора услышала хриплый басок Никитина:

- Хозяйка, почему не встречаешь? Я тебе гостя привел.
Кого еще на ночь глядя несет в ведьмино гнездо?!

Ну конечно, этого следовало ожидать: на пороге, пере­минаясь с ноги на ногу, стоял Николай. На лице у него было написано единственное желание: убежать отсюда немедленно и ничего больше не видеть и не слышать.

-- Проходите, пожалуйста. И не надо меня так пугаться.
Я вас не съем. Не думала, что так быстро увидимся. Но все равно пришлось бы встретиться. Поэтому, чем раньше, тем лучше.

-- Так это что, она? - обратился Саша к своему другу.

-- Она, - выдохнул Николай.

-- Вот так клубок! Ты, подруга, сама его завязала, сама и развязывай. Или не будешь? - этот все шутил, -Понимаешь, приходит человек и говорит, что его нечистая сила замучила. Я ему, мол, есть у меня специалист по этим вопросам. Вот привел.

Варенька вдруг поймала себя на мысли, что больше всего сейчас беспокоится о том, как выглядит. Странно, но оно было ей не безразлично.

- Проходите и располагайтесь. Я сейчас вернусь, и займемся нашими проблемами. Не такие уж они неразрешимые, - говоря это, она всматривалась в лицо Николая. Человек начал оттаивать.

Варенька проводила их на кухну, а сама ушла в комнату. Вскоре оттуда послышалась тихая музыка, похожая на перебор бубенчиков. Дверь оказалась приоткрыта. Никитин заглянул в щель.

Женщина в развевающихся одеждах кружила по комнате, не касаясь пола ногами. Глаза закрыты, губы нашептывают в такт.

Саша стоял, не в силах отвести взгляд. Мелодичный перезвон, полутьма, шорох одежд... Он понял, что видит сон. Или не сон? Он не думал больше, он отдался очарованию танца.

- Очнись, Саша. Да очнись ты! Вот так и погибают любопытные.

Варенька трясла его за плечо.

-- На нас нельзя смотреть во время танца. В другой раз не подглядывай, может беда случиться.

-- Извини, но это так красиво. Я, действительно, заснул
стоя? А ты переменилась. Это что, так заведено? Ну, у вас...

-- У нас много чего заведено. Помаленьку обо всем узнаешь. Где наш гость?

Николай сидел на кухне и бессмысленно таращился в стенку. Ни о чем думать не хотелось. В голове наличествовал сумбур. Было ощущение, что вот оно и случилось - он схо­дит с ума. Перегруженное впечатлениями сознание, казалось, потеряло способность отражать происходящее, оно просто фиксировало: вот Саша вошел в кухню и сел у окна на пол; вот Варенька открыла холодильник и достала что-то, повер­нулась, поставила на стол тарелку.

Интерес к миру начал возвращаться. Украдкой, даже для самого себя, он стал рассматривать ее. Она опять была другой, даже не такой, как только что в коридоре. И все равно - прекрасной.

Варенька чувствовала этот взгляд, и сама втягивалась в игру.

Наконец, все уселись за стол. Первую выпили молча. Николай даже вкуса не почувствовал, только маленько погодя по жилам побежало расслабляющее тепло, да мысли стали терять свою категоричность.

Никитин ел. Он и вправду не успел поужинать, а так­же и пообедать и теперь восполнял потери. А Варенька про­сто рассматривала их, радуясь тому, что гость наконец-то приходит в себя. Даже голос подал:

-- Вы мне можете хоть что-нибудь объяснить? Ну, все
ведь должно хоть как-то укладываться в реальность. А о какой реальности может идти речь, если я сегодня Змея Горыныча лечил? Или это бред моего воображения, но тогда и вы все - бред.

-- Мы реальны, и он реален. То что произошло с ва­ми, было на самом деле, а не пригрезилось. Просто это редко слу­чается с людьми, вот они и забывают о чудесах. Они себе не представляют, что зло может принимать са­мые разнообразные формы. Все привыкли мерить коротким
аршином обыденности. А оно вот какое может быть: мощное,
почти всесильное, умное и жестокое.

То, что вы видели на поляне - крайние его проявле­ния. То, что сегодня - его повседневный вид. От обычного человека не отличишь.

-- Вы тоже - зло?

-- Коля, не задавай даме провокационных вопросов, -
вмешался Никитин.

-- При помощи этой дамы меня, в конце концов, съедят
в собственном кабинете. Этот ее знакомый так на меня смотрел сегодня, я прямо почувствовал, как он слюнки глотает.

-- Это не просто мой знакомый. Это мой отец.

-- А не похожи, - Никитин решил разрядить обстановку­, благо у Николая с юмором все в порядке.

Он налил еще по одной и начал рассказывать, как позна­комился с Варенькой. Выходило очень смешно, так что и са­ма девушка заливалась.

Никитин балаганил, а время неумолимо несло их к той точке, у которой нельзя больше будет откладывать разгово­ра. Этот предел подошел к ним вплотную. Первым его пере­ступил Саша:

- Хороший разговор получился. Только мне интересно,
что ты Варвара сейчас намерена предпринять? Я - об отце.

-- Кое-что я уже сделала. Например, развела его людей
в разные концы города.

-- Что за люди?

-- Я тебе уже пыталась рассказать по телефону: у Змея
три головы. Но умная только средняя. Правая жадная. Левая глупая. Они сами по себе мало что могут. Например, на­пакостить по мелочи. В них нет особой силы. Самое главное, что связь с ними Змей может поддерживать только по теле­фону, экстрасенсов боится. Все время, пока Змей был в горо­де, он их не видел. Завтра я должна поехать и собрать всех вместе. Но этого нельзя допустить. Вместе они очень опасны. Надо что-то придумать. Встреча не должна состояться.

-- Если я правильно понял, ваш... - Николая не решился
продолжить.

-- Называйте его Змеем.

-- Так вот, Змей, как я понял, существует в виде трех
отдельных людей. Но как же тогда рана? Она должна быть у
всех троих? Или только у одного?

-- Далась тебе его рана! Нашел время теорией заниматься.

-- Я назначил ему завтра перевязку. Может, его задержать в больнице?

-- А это возможно? - Варенька с надеждой посмотрела
на Николая. Самой ей в голову это не пришло.

-- Скажу, например, что нужна госпитализация. У него,
в самом деле, рана плохая. Положу к себе в отделение, а там
видно будет.

-- Вы только что опасались, что он вас съест. А теперь
предлагаете поместить его в непосредственной близости от
себя.

-- Если он решил меня съесть, хоть где достанет. А так - будет спокоен, что я всегда рядом.

-- А нельзя ему в рану чего-нибудь насыпать, ну, на­
пример, чтобы подольше не просыпался или вообще...

-- Нет. Я так не смогу. Уже думал об этом.

- Передачку сообразим, - замечтал Никитин, - Со стрихнином.

-- У него чутье похлеще собачьего. Сразу поймет кто
и что.

-- У нас есть хорошее снотворное, отключает сразу на
шесть-восемь часов.

- Это выход, - решилась Варенька, - если получится, усыпляйте Змея. Ты, Саша, поезжай завтра к друзьям, у которых Левый живет. Посмотри, как он там. Сама я поеду в общежитие. Там Правый обретается.

На стене звякнули часы. Все разом глянули - стрелки показывали три часа ночи. Оставалось совсем немного поспать - и в бой.

Глава VI

В одиннадцати пополудни молодая особа, одетая так, что сразу возникали определенные подозрения о роде ее занятий, подошла к дверям общежития, ютившегося на дальней окраине. Грязнее этой дыры в округе не было. Довольно давно оно было построено на сваях. Со временем почва так опустилась, что здание оказалось высоко над землей. По­скольку порог много раз достраивался, в стыках лестницы образовались естественные просветы, перебраться через ко­торые могли либо старожилы, по причине своей адаптированности, либо виртуозы-спортсмены, либо пьяные, которым и море по колено.

Именно к этому порогу и подошла означенная девушка. Подошла и остановилась, оценивая ситуацию.

В это же время на верхней площадке лестницы появи­лась дама средних лет метр-на-метр-на-метр и загородила своими размерами входную дверь.

Комендантша. Полная хозяйка здешних мест с окрестностями. Дама соответствующего характера, она бы­ла полностью уверена, что все посетители и даже просто прохожие обязаны если и не падать ниц, то хотя бы низко кланяться при встрече. Кто перед ней, она определила с первого взгляда и сразу же заорала так, чтобы было слышно в окрестных домах:

- Ты к кому приперлась? - она произнесла
полный титул посетительницы. - Ишь, только
утро, а она уже здесь.

Грозная дама, конечно, не узнала в раскрашенной девице Вареньку.

Занявшая господствующую высоту тетка, поувствовала, что отпора не будет и заорала так, что стены дрожали:

- Че, не нравится? А ты попробуй, может по воздуху
взлетишь? Шляются тут, а за ними потом подбирай!

Интересно, что она там подбирала? Пустые бутылки, что ли. На мгновение возникла мысль и вправду взлететь. Но, во-первых, много кругом народа, а, во-вторых, баб­ку можно напугать до смерти. И Варвара, сделав отсутствующее лицо, стала вычислять начальницу.

Она оказалась не такой уж пожилой, неприбранная только. Испитое лицо сильно накрашенно. Складки кожи свешиваются со щек. С них сыплется деше­вая пудра.

Варенька напряглась, прислушиваясь, что творит­ся за невероятной толщины лобной костью.

Там было не густо. Во-первых, в расфранченной посе­тительнице тетка видела именно ту, за которую хотела выдать себя Варенька. Во-вторых, ее мучил вопрос - не к Аслану ли девка шляется. Проименованный жил в шестой комнате и был, надо полагать, в хороших отношениях с комендантшей. Все же остальное сводилось к желанию покрасоваться перед ок­ругой.

Но ситуация имела совершенно неожиданное для дамы продолжение: из крайней по фасаду форточки высунулась красивая, растрепанная голова и с силь­ным акцентом поинтересовалась, почему власть мешает спать постояльцам. Комендантша сразу сбавила тон и намного тише стала рас­сказывать голове, что вот, мол, шляются тут с утра, а ей объясняй каждому, что приходить можно только после рабо­ты. На что голова безапелляционно заявила, что к ней можно в любое время, особенно такой женщине. Последнее было сказано Вареньке.

-- Ну уж нет! - крикнула комендантша. - Не пущу! Сказано - после работы. Так и будет.

-- А я по ночам работаю, - выдала Варенька.

Ответ был непечатным. С чем и захлопнулась дверь. Легальная дорога оказалась закрытой, но тут голова проявила ини­циативу:

- Дэвушка, а дэвушка, подойды ближе.

Варенька послушно двинулась в ту сторону. Окно тотчас раскрылось, и сверху опустилась обычная деревянная лест­ница. Через минуту Варенька была в комнате.

Ничуть не смущаясь, она сразу уселась на чью-то по­стель и закурила, а человек, только что ее сюда втащивший, наконец, рассмотрел ее поближе и теперь стоял посреди комнаты столбом и только прищелкивал языком. Наконец, дар речи к нему вернулся:

-- Дэвушка, ты мнэ разрешаешь что-нибудь дэлать?

-- Дорого обойдется.

-- Дэнег сколько хочэшь дам.

-- Мне деньги не надо, сама могу приплатить.

-- А что хочешь?

-- Я тут пришла одного фраера повидать, он мне бабки
должен. Отдавать не хочет. Встряхнуть его надо, но тихо, подальше за городом. Если ты дело сделаешь, тогда и раз­
говор будет.

Варенька еще не успела закончить фразу, а парень уже расставив руки пошел на нее.

- Ты что, рехнулся?

- Думаешь, я такой дурак? Да? Ради просто так
на мокрое дэло пойду? Давай лучше мирно поговорим. Ты
молодая, я - молодой-
Положение создалось довольно щекотливое. Укоротить

это животное она могла в любой момент, но тогда рушился уже созревший в голове план.

- А кто тебя на мокрое посылает? Его надо только попугать. Но без этого тебе меня не видать. А если полезешь, так за мной стоят. Смотри, не обожгись.

При этих словах Варенька посмотрела на оппонента и поняла, что он уже ничего не слышит. С налитыми кровью

глазами, широко раздувая ноздри, на нее наступала потная безмозглая масса.

Извини, но ты меня вынудил... Он был уже совсем ря­дом, но когда рука коснулась ее плеча, будто волна пронес­лась в воздухе. Отброшенный парень упал возле самой двери и слегка треснулся головой о косяк. Он сразу пришел в себя, но понять ничего не мог.

- Я тебе предупреждала.

Оппонент стал медленно подниматься на ноги. Желания продолжать игру у него поубавилось. Но горячая кровь брала свое.

-- А если попугаю, прыдешь?

-- Приду.

-- На всю ночь?

-- Хоть на сутки.

-- Кто он?

-- Живет у вас в двадцатой комнате. Высокий, худой. Про меня не проболтайся. Но сделай так, чтобы его тут
некоторое время не видели. Договорились? - Варенька сделала движение бедрами.

-- А можэт останешься?

-- Некогда мне. Дня через два приду. Ты мне понравился. Только предупреди комендантшу, чтобы не орала.

-- Я ее прыдушу.

-- Мокрушник.

Варенька вышла в грязный, вонючий коридор. У даль­него мутного окна стоял кто-то и курил. Колышущийся пластами дым, создавал атмосферу нереальности. Вокруг все было так неприкаянно и тоскливо, что Варенька подивилась, как тут вообще могут жить люди. Поскорее захотелось вырваться от­сюда на свежий воздух.

На вахте никого не оказалось. Дверь была закрыта на ще­колду средневекового образца, но не успела Варенька к ней притронуться, сзади раздался львиный рык приближающей­ся комендантши:

- Все-таки пролезла! Никуда теперь не выйдешь, пока
милиция не придет. Сдам тебя, и пусть они разбираются. У тебя ж на морде написано, что воровка.

Общаться с милицией ведьме не хотелось. Но прежде чем применить силу, она попыталась еще раз мирно решить проблему.

-- Я ухожу, ничего не взяла, можешь сумку осмотреть.

-- Ага, как про милицию услышала, испугалась! Я ее
теперь нарочно вызову, пусть проверят кто такая.

Комендантша накручивала диск телефона, а сама в этот момент думала, успеет или не успеет эта... сунуть ей деньги до того, как придет участковый. А не сообразит? Подсказать?

Дозвонившись и положив трубку, она уставилась на девушку таким откровенно выжидательным взглядом, что в зрачках явственно пропечатались во­дяные знаки.

Вареньке стало противно до тошноты. Вот они: смурные и вонючие, все в дыму и грязи. У них даже от взгляда тянет вонью. Какие мысли? Какая культура? Они не знают таких слов. Все их слова состоят из пяти букв. Тетка эта - та же Урда или Кикимора, только бессильная, а оттого еще более злобная.

Комендантша смотрела, пока ей не стало казаться, что у девицы меняется лицо. Когда размытые дымным полумраком черты придвинулись к ней вплотную, ужас отбросил бедную женщину к стенке, по которой она и потекла на пол. Перед ней вместо нахальной размалеванной девицы стояло чудовище с волчьей головой. Из глаз чудови­ща выползали змеи.

Тихо прозвучал приказ открыть дверь. Комендантша рванулась, отодвинула задвижку и, втянув голову в плечи, отвернулась к стене. За спиной прошуршало. Когда она обернулась, в коридоре уже никого не было.

Через некоторое время в общежитие зашел лей­тенант. Комендантша сидела в самом углу вахты и шепча не­понятные слова, смотрела по в одну точку. На вопросы не отвечала, зачем вызвала милицию, сказать не могла.

Лейтенант оценил все правильно, и через полчаса она тряслась в компании трех санитаров по дороге к психоневрологиче­скому диспансеру.

Глава VII

Зстеной кто-то тронул струны гитары. Сейчас его позовут пить чай. Сколько он его здесь уже выпил? Навер­ное, кубометр.

Каждый вечер сюда приходят люди и что-то мас­терят. Могут копаться до ночи, а то и до утра.

Левон еще не встречал таких, которые за бесплатно могут так вкалывать. Сначала думал, тут подпольный цех. Когда понял, что это не так, стал присматриваться к ним с удвоенным интересом.

С первого взгляда люди как люди, а побудешь среди них и становится ясно - маленько не от мира.

Любому дураку ясно, в праздник или в воскресенье надо расслабиться, водки попить, с друзьями пулечку расписать или, на худой конец, морду кому-нибудь набить на пустынной улице. А эти зимой, в мороз, на лыжах, с мешка­ми идут в лес у костра песни петь. А уж дома поют, где надо и где не надо. И ладно бы, что с этого имели. А то ведь на свои кровные все покупают, даже посуду чайную сюда, в эту халупу. И хату эту назвали - с ума сойти - клубом. Англия, блин!

Англию Левая Голова вспоминала часто.

В средние века Змей не мог часто показы­ваться налюди в своем естественном виде, и подолгу они жили каждый сам по себе, Главная Голова отправил его в Англию по де­лам.

Расстояние было немаленькое и Левой, говоря людским языком, загулял. Так, оказалось, хорошо ничего не делать, наплевать на политику, на придворные интриги, не ломать голову, как очередному лорду ножик между лопаток сунуть.

А какие женщины там проживали! Одно плохо: какой-то дефект кожи, видно от сотворения еще, не давал Левому жить спокойно. На боках у него регулярно нарастали чешуй­ки. Лекари, к которым он обращался, ни черта, конечно, не понимали и заставляли мазать чешуйки змеиной кровью, от чего те нараста­ли в два раза быстрее. Левый приспособился соскребать че­шую с боков остро отточенным ножом, но кожа все равно имела нечеловеческий вид. Одна из его подружек и доложила куда надо.

Англия, конечно, не Испания, но и тут дело знали. Главный вовремя почувствовал, что с Левым не ладно. По­мог. Но конфликт между ними затянулся. Главный так и назвал его теперь - Беспутной головой. На само­стоятельную работу больше не отпускал, женщин отгонял, как прокаженных. Стоило на горизонте показаться юбке, Главный зверел и Левону ничего не оставалось, как смирно сидеть и выполнять приказания.

Было и еще одно обстоятельство - эта голова была ка­кой-то бесталанной, кругом ей не везло. Там, где другие го­ловы справлялись без труда, ее ждала неудача.

Так, еще с самых давних времен, когда добры молодцы выезжали на богатырских конях на Змея, первой летела обычно Левая Голова, так как приходилось под правую руку молодца. Отлетев, она уже более ничего не могла помочь сво­им, лежала в сторонке и наблюдала за ходом побоища. А раз, после очередного скандала с другими головами, левая даже стала болеть за команду противника. За что ей тоже попало впоследствии.

Левого больше одного не оставляли. И только те­перь выдался довольно длительный промежуток, когда он фактически отдыхал.

Никто его не тревожил, никто не заставлял ничего де­лать. Он отдавался безделью, гитара за стеной не раздражала, со временем даже стала нравиться. А вечера, если проходили в одиночестве, без обязательного чая, стали казаться скучными. Он старался вникнуть в психологию лю­дей, которые его окружали, но чем больше старался, тем больше запутывался.

Раньше все люди казались ему одномерными. Либо он видел в них своих, либо врагов. То, что эти не его единомышленники, ясно, но и враждебности в них не было. Что в них не было корысти, Левый не понимал вообще, но как-то со временем привык.

Настроенный поначалу Главным на боевой лад, Левый пытался посеять среди них вражду, но все время натыкался на какую-то беззлобную иронию. Они держались друг за друга. Даже ссоры, которые вспыхивали время от времени, были беззлобные. До мордобоя, тем более до членовредительства вообще не доходило.

Еще же несчастное положение Левой Головы заключа­лось в том, что понравилась ему тут одна. Но вокруг нее хо­дил здоровенный рыжий детина и посматривал на Левого такими глазами, что хотелось, как в давние времена, отка­титься подальше на травку и оттуда наблюдать за события­ми.

Однажды им человека не хватило, подержать шпанго­ут, и его, между прочим, очень деликатно, пригласили по­мочь. Потом, конечно, чай под гитару, и превратилась эта его помощь в повседневную жизнь.

Но самое главное - никто не удивлялся, что тут чело­век живет. Живет, значит так надо. Мало ли какие у кого могут быть обстоятельства.

Так и жил. Тихо. Помогал по хозяйству и за три недели так привык к этой жизни, что уже со страхом думал, вот скоро вызовет Старший и спросит за все мирно прожитые дни.

Левый сидел пригорюнившись, когда за дверью раз­дался стук, а потом не вошли, а прямо ввалились несколько человек. Длинного, худого он знал - Никитин. Это он привел его сюда.

Компания шумно располагалась. В угол летели рюкза­ки, лыжи, шубы. Никитин что-то напевал потихоньку. Невз­начай он оказался рядом.

- Левон, сообрази чайку, если не трудно.

И тот покорно поплелся на кухню ставить чайник. Скоро все собрались и начались обычные разговоры: кто, ку­да, чего.

Внимание привлекло знакомое слово. Бурутан - там Главный спрятал когда-то от своих Наталью. Не то спрятал, не то похоронил, Левон не знал точно.

Когда разговор был в самом разгаре, в комнату вошла женщина. Никто не слышал, как она открыла дверь. Просто вошла, будто появилась из воздуха. И все сразу замолчали. Рассматривали ее и дивились, откуда такая. Только Левый понял кто она.

Неприятно было ему это явление. Опять непрошенным врывается в его душу Главный. Откуда что взялось - Ле­вон вызверился на незнакомку:

- А вам что здесь надо? Зачем пришли?

Ребята загалдели, никто понять не мог, с чего этот тихоня так расходился. Да еще на женщину, да еще на такую. Его, конечно, утихомирили, а женщину усадили за стол и стали поить чаем.

Разговор, как ни странно, завязался общий. Женщина стала задавать вопросы. А они, дураки, обрадовались, что вот такая сидит тут с ними, немытыми, и слушает.

Левый терялся в догадках: к нему она пришла или по своим делам. На него она пока внимания не обращала или делала вид, что не обращает. А он с болезненным вниманием вглядывался в нее и находил в лице знакомые черты.

А женщина про-лжала задавать вопросы.

Левый поднапрягся и постарался прочитать ее мысли. В ответ - тишина. И тут он понял - она пришла за ним.

Нет, она все так же демонстративно не обращала на него внимание, но по тому, как она напряглась, как светились ее безмятежные глаза, он понял - ведьма ловит каждое его движение.

В дремучей, затравленной душе Левона впервые в жизни вспыхнул протест. Главный был далеко. Привычного страха и ощущения подневольности не было. Ле­он изготовился к сопротивлению. Пусть потом будет, что будет. Так просто он не даст увести себя отсюда. Он не даст Змею оторвать себя от них. Впервые в жизни он подумал о себе, как о постороннем.

А незнакомка продолжала разговор. Один только Левой видел, как от нее к ребятам тянулись и извивались зеленоватые нити. Нити опутывали людей, и они, сами того не замечая, уже сидели не шелохнувшись, как кролики перед удавом. Уже близок был момент, когда одно ее слово могло толкнуть их на любое дело.

И вот, когда люди стали мягкой глиной в руках ведьмы, Левон, сосредоточив все свои силы, обрушил на нее страшный удар. Люди попадали, кто где был. Только с ведь­мой, вопреки ожиданиям, ничего не случилось. Она оберну­лась, внимательно посмотрела на Левона, а потом подняла руку и одним движением вычеркнула его из жизни.

Дата добавления: 2015-08-10