Если ты боишься будущего

Когда Иисус опять переправился в лодке на другой берег, собралось к Нему множество народа. Он был у моря. И вот, приходит один из начальников синагоги, по имени Иаир, и, увидев Его, падает к ногам Его и усильно просит Его, говоря: дочь моя при смерти; приди и возложи на нее руки, чтобы она выздоровела и осталась жива. [Иисус] пошел с ним...

Когда Он еще говорил сие, приходят от начальника синагоги и говорят: дочь твоя умерла; что еще утруждаешь Учителя?

Но Иисус, услышав сии слова, тотчас говорит начальнику синагоги: не бойся, только веруй. И не позволил никому следовать за Собою, кроме Петра, Иакова и Иоанна, брата Иакова.

Приходит в дом начальника синагоги и видит смятение и плачущих и вопиющих громко. И, войдя, говорит им: что смущаетесь и плачете? девица не умерла, но спит. И смеялись над Ним. Но Он, выслав всех, берет с Собою отца и мать девицы и бывших с Ним и входит туда, где девица лежала. И, взяв девицу заруку, говорит ей: «талифа куми», что значит: девица, тебе говорю, встань.

И девица тотчас встала и начала ходить, ибо была лет двенадцати. [Видевшие] пришли в великое изумление. И Он строго приказал им, чтобы никто об этом не знал, и сказал, чтобы дали ей есть.

Марка 5:21-24, 35-43

Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом.

Евреям 11:1

Вчера вечером я пытался учить своих дочерей видеть с закрытыми глазами.

Я попросил Дженну (ей сейчас 8 лет) пойти на другую сторону комнаты, а рядом с собой оставил Андреа (ей 6 лет). Потом мы вместе с трехлетней Сарой уселись на диван посреди гостиной и стали наблюдать. Дженна должна была закрыть глаза и

пойти вперед. Андреа намеревалась стать ее глазами — говорить, какая опасность может подстерегать сестру на пути.

В итоге фразами типа «Сделай два маленьких шага влево» и «а теперь четыре огромных шага вправо» ей удалось провести Дженну через баррикады из стульев и кресел, пылесоса и корзины для белья.

Потом Андреа заняла место Дженны и прошла мимо любимой маминой лампы и смогла не врезаться ни в одну из стен. Всякий раз Дженна успевала во время закричать, когда Андреа, казалось, уже не помнила, где лево и где право.

После нескольких подобных путешествий в темноте это им надоело, и мы решили прекратить игру.

«Мне не понравилось, — пожаловалась Дженна. — С закрытыми глазами ходить темно и страшно».

«Мне тоже казалось, что я вот-вот упаду, — согласилась с ней Андреа. — Я делала только очень маленькие шаги, чтобы не упасть».

Я могу представить себя на их месте. А вы? Нам, взрослым, тоже не нравится

темнота, но порой приходится в ней ходить. И так же, как и Дженна, мы часто жалуемся, как это страшно — ходить, ничего не видя. И так же, как у Андреа, наши шаги бывают очень робкими. Чтобы не упасть.

И у нас есть причина для такого поведения. Мы же ничего не видим. Мы слепы.

Мы, например, не способны видеть будущее. У нас нет органов чувств, отвечающих за предсказание того, что ожидает нас впереди. Я даже не могу с достаточной долей уверенности сказать, что буду жив, пока пишу эту главу. (Это все-таки получилось!) А ты не сможешь убедить меня, что будешь жив, пока ее читаешь. (Надеюсь все-таки, что и с тобой все будет в порядке.)

Я не говорю сейчас о близорукости или каких-то визуальных помехах. Я говорю о полной слепоте. Я не имею в виду какие-то недостатки в развитии, изменяющиеся с возрастом. Я имею в виду недостатки, изменяющиеся только в результате смерти. Речь идет о слепоте. О полной неспособности видеть будущее.

С этим ограничением сталкивается каждый из нас. Богатые так же слепы, как и бедные. Образованные так же беспомощны, как и не закончившие школу. Знаменитости так же мало знают о своем будущем, как и безвестные.

Ни один из нас не знает, как сложится судьба у наших детей. Ни один из нас не

знает дня своей смерти. Никто не знает, на ком он (или она) однажды женится (или выйдет замуж). Мы абсолютно, стопроцентно, бесповоротно слепы.

Мы все похожи на мою Дженну с завязанными глазами. Пробираемся через

темную заставленную предметами комнату. Прислушиваемся к знакомому голосу указывающему направление. Но есть разница. Обстоятельства девочки знакомы и привычны, а наши могут быть враждебными и даже смертельными. Ее самый великий страх — синяк на ноге. Наши ужасы посерьезнее — рак, развод, одиночество, смерть.

И как бы прямо мы ни старались идти, всегда остается шанс, что мы посадим себе синяк, и ушиб будет долго болеть.

Иисус говорит с Иаиром. С человеком, который всю жизнь старался ходить только прямыми путями. Но вдруг дорога резко свернула, и он очутился перед входом в длинный туннель. Темный туннель. И он не хочет входить туда один.

Иаир — начальник синагоги. Может, для нас с тобой этот титул не так уж много значит, но в дни Христа человек на такой должности был одним из самых уважаемых в обществе. Синагога ведь была центром и религиозным, и образовательным, и общественным. А начальник синагоги был уважаемым духовным лидером, профессором, депутатом, в общем, известным и почитаемым гражданином.

У Иаира было все — хорошая работа, уважение окружающих, пенсионная страховка, гольф по четвергам и ежегодный оплачиваемый тур на национальную конференцию начальников синагог.

О чем еще мечтать? Оказалось, что есть о чем. Ему нужно было больше. Он бы

даже обменял все свои блага и привилегии на уверенность лишь в одном — в том, что его дочь будет жить.

Иаир, которого мы видим в этой истории, совсем не похож на уверенного, довольного собой, прекрасно устроенного в жизни политика. Вместо этого мы видим слепого, умоляющего о милости. Он падает к ногам Иисуса. Снова и снова

повторяет: «Дочь моя при смерти; приди и возложи на нее руки, чтобы она выздоровела и осталась жива» (Мк. 5:23).

Он не торгуется с Иисусом («Окажи мне эту услугу, и тогда я увижу, что Тебе действительно не наплевать на меня»). Не пытается вести с Ним переговоры («Серьезные люди в Иерусалиме очень недовольны некоторыми Твоими выходками.

Если Ты займешься этой моей проблемой, я просто сделаю несколько звонков и...»). Он не пытается оправдываться («Вообще-то, Иисус, я не такой уж жалкий тип, просто сейчас у меня кое-какие проблемы...»).

Он умоляет.

Бывают в жизни моменты, когда все, что у тебя есть, ничто по сравнению с тем,

o чем ты просишь. Иаир дошел до такой черты. Что может предложить человек, чтобы его ребенок жил? Здесь уже не до игрушек. Не до споров и пререканий. Не до маскарадов. Ситуация предельно проста. Иаир слеп и не видит будущего, а Иисус видит. Вот он и просит Христа о помощи.

А Иисус, видя искреннее сердце, готов помочь.

И Бог Отец, знающий, что значит, потерять Сына, дает Ему силы.

Но еще до того, как Иисус с Иаиром зайдут слишком далеко, их останавливают эмиссары из дома начальника синагоги: «Дочь твоя умерла; что еще утруждаешь Учителя?» (Мк. 5:35).

Готовься. Пристегни ремни. Здесь-то и начинается самое главное. Если раньше Иисус шел вслед за Иаиром к нему домой, то сейчас Он Сам руководит событиями.

Раньше Иаир убеждал Его исцелить девочку, но теперь наступает время

Иисуса убеждать Иаира. Раньше Учителем все восхищались, а сейчас кругом все больше слышны недовольные смешки.

Но это тот самый момент, когда Бог все берет под Свой контроль. Иисус «не позволил никому следовать за Собою» (Мк. 5:37).

Мне нравится эта строчка. Она раскрывает главный принцип для желающих видеть невидимое: не обращай внимания на то, что говорят окружающие. Прогони их. Выключи звук. Закрой уши. А если надо, уйди от них сам.

Просто игнорируй тех, кто говорит, что ты опоздал начать все сначала. Отвернись от тех, кто убежден, что ты никогда ничего не достигнешь. Будь глух к

словам тех, кто уверяет, будто ты недостаточно умен, недостаточно проворен, недостаточно высок или строен. Игнорируй их.

Иногда вера начинается с того, что ты затыкаешь уши ватой.

«Иисус, услышав сии слова, тотчас говорит начальнику синагоги: не бойся, только веруй» (Мк. 5:36).

Иисус призывает Иаира увидеть невидимое. Когда Иисус говорит «только веруй», Он имеет в виду: «Не ограничивай свои способности только видимым. Слушай не только слышимое. Не позволяй только логике определять твой путь. Поверь, что в жизни есть больше, чем способен увидеть человеческий глаз».

«Доверься мне, — просит Иисус. — Не бойся. Просто поверь».

Один отец на Багамских островах кричал то же самое своему сыну, оставшемуся в горящем доме. Двухэтажное строение было полностью охвачено огнем. Все семейство — отец, мать, несколько детей — все они уже выходили из дома, когда самый маленький испугался, убежал и забился на чердак. Отец взывал с

улицы:

— Прыгай, сын, прыгай! Я тебя поймаю! А мальчик отвечал:

— Папа, я не вижу тебя.

— Я знаю, — снова кричал отец, — зато я тебя вижу.

Отец мог видеть то, что не мог видеть сын.

Подобный пример веры был найден в одной из надписей на стене в бывшем концлагере. Какой-то узник выцарапал:

Я верю в солнце, хотя оно здесь не сияет. Я верю в любовь, хотя давно ее не видел.

Я верю в Бога, хотя Он не говорит со мной.

Я пытался вообразить, как он высекал на камне эти слова. Бот изможденное голодом и издевательствами тело, вот рука сжимает осколок стекла или обломок

кирпича, которым он выводит буквы. Я представляю, как он пытается что-то разглядеть в непроглядной тьме камеры. Как же он смог увидеть какой-то свет среди царящего вокруг ужаса?

Ответ только один: он видел невидимое.

Апостол Павел писал: «Мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2 Кор. 4:18).

Иисус побуждает Иаира видеть невидимое. Сделать свой выбор. Жить фактами

или верой в Бога. Когда трагедия случается в нашей жизни, подобный выбор приходится делать и нам. Мы можем видеть либо боль, либо Целителя.

Мы выбираем.

Иаир свой выбор сделал. Он предпочел Иисуса и веру. И вера в Иисуса спасла его дочь.

В доме начальника синагоги уже собрались плакальщицы. Иисуса передернуло от их причитаний. Его раздражают их вопли об умершей: «Что смущаетесь и плачете? девица не умерла, но спит» (Мк. 5:39).

Это не риторика. Это очень честное утверждение. С его точки зрения девочка действительно не умерла, просто уснула. Бог знает, что смерть не является чем-то

постоянным и непреодолимым. Это просто необходимый шаг на пути из этого мира в следующий. Не конец, а начало.

В детстве у меня было две страсти — поиграть и поесть. Казалось, лето специально создано для того, чтобы сначала можно было оторваться на бейсбольной площадке, а потом усесться за стол на маминой кухне. Но у мамы было

одно правило. Грязные потные бейсболисты не имели права есть за ее столом. Первое, что она говорила, когда видела меня в такие моменты: «Если хочешь есть, иди помойся и переоденься!»

Я не знаю мальчиков, которые любили бы мыться и переодеваться, но я ни разу

не ответил маме: «Ну нет, лучше уж я буду вонять!» В моей детской экономике ванная и чистая рубашка казались незначительной ценой за вкусный обед.

Так же и Бог считает, что смерть — лишь малая плата за право сидеть за Его столом. «Ибо плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления... Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и

смертному сему облечься в бессмертие (1 Кор. 15:50, 53).

Бог даже более настойчив в этом, чем моя мама. Чтобы сесть за Его стол, тоже нужно переодеться. А чтобы наше тело превратилось в новое, необходимо умереть. Поэтому, с Его точки зрения, смерть существует не для того, чтобы нас пугать, а чтобы позволить нам оказаться на Небесах.

Поэтому, когда Он видит скорбящих и плачущих о чьей-то смерти, Он вопрошает: «Что смущаетесь и плачете?» (Мк. 5:39).

Мы в смерти видим трагедию. Иисус в смерти видит освобождение.

Но людям такое слишком трудно понять. «И смеялись над Ним» (Мк. 5:40). (В следующий раз, когда будут смеяться над тобой, вспомни: над Ним тоже смеялись.)

Теперь смотри внимательно. Трудно даже поверить в то, что сделал Иисус. Он выгнал всех этих плакальщиц. Вот что написано: «Но Он, выслав всех...» (Мк. 5:40). Он не попросил их удалиться. Он их «выслал». Схватил за шиворот и отправил подальше. Реакция Иисуса была крайне решительной и радикальной. В оригинале

здесь употребляется то же самое слово, что и в истории с изгнанием из храма торговцев. И тот же самый глагол используется тридцать восемь раз в других местах Библии для описания изгнания Иисусом бесов.

Почему? Откуда такая ярость? Откуда такая нетерпимость?

Я думаю, мы сможем найти ответ, если снова вернемся в нашу гостиную. Дженна и Андреа успешно совершили свои путешествия с закрытыми глазами, я же решился на дьявольский обман. В последний раз, когда Дженна шла с закрытыми

глазами, я устроился за ее спиной и стал нашептывать на ухо: «Не слушай ее. Слушай меня. Я о тебе позабочусь».

Дженна остановилась. Оценила ситуацию. И сделала свой выбор. «Папа, замолчи», — хихикнула она и повиновалась голосу Андреа. Но я уже разошелся. Схватил крышку с кастрюли, подставил к ее уху и ударил ложкой. Испугавшись

грохота, она вздрогнула и остановилась. Андреа же увидела, что ее пилигрим в страхе, и тогда сделала нечто очень важное. Побежала через всю комнату, протянула сестре руки и сообщила: «Не бойся. Я здесь».

Она не позволила постороннему шуму сбить Дженну с истинного пути.

Вот и Бог не позволит никакому шуму увлечь тебя прочь от Его водительства.

Он только тем и занят, что отгоняет от тебя критиканов и заглушает голоса, желающие удержать тебя.

Что-то из этой Его работы ты видел. Но большую часть — нет. Только придя домой, ты узнаешь, как много раз Он уберегал тебя от голосов соблазна. Только в вечности откроется, когда Он...

Вмешался с переводом тебя на другую работу, чтобы уберечь тебя от участия в жульническом бизнесе.

Накрыл туманом аэропорт, чтобы ты так и не смог добраться до возможностей, казавшихся тебе многообещающими, а на самом деле бывших весьма

сомнительными.

Проколол тебе шину, предупредив тем самым твое появление в отеле, где ты могла бы встретиться с обольстительным, но нечестным мужчиной.

Только Небеса знают, сколько раз Он защитил тебя...

Познакомив тебя с девушкой, которая любит Бога больше, чем ты.

Предоставив возможность заниматься таким бизнесом, который позволил бы тебе ходить в церковь.

Настроив тебя на радиоволну, где ты услышал нужные слова в нужное время и получил так необходимое воодушевление.

Возьми себе на заметку: Бог знает, что мы с тобой слепы. Он знает, что жизнь

верой, а не видением, не считается у нас нормой. И я думаю, это одна из причин, почему он все-таки воскресил дочь Иаира. Не ради нее самой. Ей было бы лучше на Небесах. Но ради нас. Чтобы объяснить нам: Бог видит, когда мы верим.

И еще один, последний, вывод из моих игр с дочерьми. Я спросил Дженну, как она все-таки смогла услышать голос Андреа, когда я шептал ей на ухо, пытаясь ее

отвлечь.

И каким был ответ? «Я просто сконцентрировалась и слушала изо всех сил».

Молитва Иосифа

............................................

Дата добавления: 2015-08-10