Ф.Петэн

Английское правительство решило не допустить капитуляции Франции. В течение десяти дней после эвакуации Дюнкерка Черчилль совершил несколько поездок во Францию, пытаясь убедить П.Рейно продолжать сопротивление, обещая вскоре помощь от США, хотя никто ему об этом ничего не говорил. Но во Франции правящий класс и правительство твердо решили капитулировать и ничто уже не могло изменить это решение. И чем дольше затягивался финал французской трагедии, тем сильнее становились сторонники быстрейшего окончания.

На встрече с У.Черчиллем в Бриаре 14 июня 1940 г. главнокомандующий генерал Вейган нарисовал перед участниками совещания картину совершенно безнадежного военного положения. Его вывод сводился к тому, что бессмысленное сопротивление следует прекратить, ибо может рухнуть не только военная, но и вся политическая система, открыв тем самым широкий путь для анархии и революции. Страх перед революцией являлся главной причиной, двигавшей пораженцев, которые стремились сохранить хотя бы часть армии для сохранения существующего режима. С фашистами было легче договориться, чем с коммунистами. Это было ясно. Как и в период франко-прусской войны 1870г., когда Тьер считал лучшим выходом из положения соглашение с Пруссией, так и теперь французские генералы и правящий класс готовы были предать Францию, чтобы предотвратить революцию.

На переговорах с Черчиллем для французов стало ясно, что англичане не собираются воевать за Францию и помогать ей не намерены. Петэн выступил в поддержку пессимистического взгляда Вейгана и У.Черчилль, желая разрядить обстановку, обратился к нему в несколько шутливом тоне: "Ну что вы, господин маршал, припомните амьенское сражение в марте 1918г. Ведь как были плохи тогда дела? В то время я вас посетил в вашей ставке. Вы мне изложили свой план и через несколько дней фронт был восстановлен". Петэн сурово ответил ему: "Вы правы, фронт был восстановлен. Тогда прорыв был на вашем английском участке фронта. Однако я послал сорок дивизий, чтобы выручить вас из беды. Сегодня разбитыми оказались мы. Где же ваши сорок дивизий?"¹⁶ Это был справедливый упрек англичанам, которые упорно не хотели оказывать дополнительной помощи французам. П.Рейно просил У.Черчилля прислать десять эскадрилий английских истребителей для ликвидации немецкого господства в воздухе, но получил отказ. Политика англичан вполне соответствовала морали английской дипломатии - не щадить союзников. Франция отказалась в свое время помочь Польше, теперь Англия отказывала в помощи своей союзнице Франции. Надежды на помощь США также рухнули, Рузвельт, занятый предвыборной борьбой, заявил лишь о моральной поддержке Франции. Большего он без конгресса предоставить не мог.

Черчилль вел свою дипломатическую игру. Де Голль, который в эти дни был участником всех переговоров, замечает: "Черчилль казался непоколебимым и полным энергии. По отношению к французам, находящимся в критическом положении, он вел себя настороженно, заняв позицию сочувственного выжидания. Мне казалось, что он уже во власти страшной, но заманчивой перспективы, представляя - и, возможно, не без тайного удовлетворения - одинокую на своем острове Англию и себя, который ценою героических усилий становится ее спасителем"¹⁷. Де Голль глубоко ошибался. При всей заманчивости подобных честолюбивых эмоций, Черчилля влекли совершенно иные цели. Его занимали две проблемы - судьба французского флота и французской колониальной империи. Он уже был не союзником Третьей республики, а ее могильщиком и наследником. Его расчеты были связаны с США и Франция отходила на второй план. Речь шла, главным образом, о ее наследии.

13 июня П.Рейно обратился устно к Черчиллю с просьбой освободить Францию от обязательств, налагаемых на нее соглашением от 28 марта 1940 года, не допускавших вступления в сепаратные переговоры с Германией и заключения с ней сепаратного мира. Просьбу передал английскому правительству Де Голль, который был специально направлен для этого в Лондон. 16 июня Черчилль через английского посла Р.Кэмпбелла, находившегося в это время в Бордо, передал по телефону послание П.Рейно, в котором говорилось: "Наше соглашение, запрещающее сепаратные переговоры как то о перемирии или мире было заключено с французской республикой, а не с какой-либо отдельной администрацией или отдельным государственным деятелем. В нем, поэтому, заключена честь Франции. Тем не менее, при условии, но только при условии, что французский флот в течение переговоров немедленно направится в британские порты, Правительство Его Величества дает свое полное согласие на запрашиваемую Французским Правительством возможность узнать условия перемирия для Франции. Правительство Его Величества, будучи намерено продолжать войну, полностью исключает всякое участие в вышеуказанном запросе, касающегося перемирия"¹⁸.

Де Голль, который привез в Лондон просьбу П.Рейно, предложил У.Черчиллю сделать "драматический ход" для поддержки позиций тех сил во Франции, которые горели желанием продолжить борьбу. Английское правительство должно было выдвинуть проект объединения двух государств в одно под названием Франко-британский союз с общими органами обороны, иностранных дел, ведения финансов и экономической политики. Каждый гражданин Франции немедленно становился гражданином Великобритании (т.е. Британской империи), а в свою очередь, каждый британский подданный становился гражданином Франции. Планировалось создание единого "военного кабинета" и вооруженные силы обеих стран переходили под единое командование этого кабинета. Оба парламента формально объединятся. Черчилль сам разработал детали этого плана при помощи Ванситтарта и французского посла М.Корбена. Де Голль сообщил об этом проекте в Бордо Полю Рейно.

П.Рейно внес английские предложения на обсуждение в правительстве. Они были встречены с редкой враждебностью. Кабинет практически уже состоял из пораженцев, требовавших заключить мир с Германией. Премьер-министр был не готов к такому повороту в настроении министров. Противников английских предложений возглавлял маршал Петэн. Он не стал даже вникать в их суть и объявил, что они направлены на превращение Франции в доминион под английским протекторатом и лишение ее колоний, которые автоматически перейдут, в случае ее поражения, под английский контроль. Его поддержал генерал Вейган, утверждавший, что Англия войну проиграла и союз с ней означал бы "союз с трупом". Министр Ибарнагерей кричал истерично: "Лучше быть нацистской провинцией. По меньшей мере мы знаем, что это означает". Тщетно П.Рейно кричал: "Я предпочитаю сотрудничать с моими союзниками, чем с врагами", на что министр Мандел отвечал: "Не лучше ли быть германской провинцией, чем британским доминионом?" Ведущей силой в кабинете становились Петэн и Вейган. Их решающим аргументом был призрак революции. Они предупреждали колеблющихся министров, что окончательный разгром армии, который неминуем при продолжении военных действий, приведет к анархии и революции с известными всем последствиями типа Парижской коммуны. Это был веский аргумент. П.Рейно легко сдался и вручил президенту Лебрену заявление об отставке. В этот же день, т.е. 16 июня президент поручил Ф.Петэну сформировать новое правительство.

Сердечное согласие закончилось. Антанта, означавшая союз Франции и Англии для поддержания совместного господства над Европой, потерпела крушение. Доверие между двумя последними империями держалось на общей борьбе против Германии. Нацистская Германия, стремившаяся к установлению "нового порядка", т.е. утверждению господства над Европой, разрушила этот союз. Его непрочность выявилась при первых же испытаниях и трудностях. Во Франции утверждалось новое мышление - интеграция Европы. Французский правящий класс, которому было чуждо чувство патриотизма, национальной чести, национальных интересов, стремилось к согласию с фашистской Германией в надежде на полюбовное решение объединения Европы под общей эгидой. Идеи Бриана не умерли вместе с ним, а возродились вместе с новыми перспективами, открывавшимися в связи с франко-германским соглашением. Французский правящий класс и французское правительство легко переносили все унижения от состояния постоянного ощущения положения младшего подчиненного союзника, который зависел от настроения старшего партнера, не всегда считавшегося с интересами или национальными чувствами Франции. Между Францией и Англией существовали острые противоречия со времени окончания первой мировой войны.

Перед П.Рейно стоял выбор: переезд в одну из колоний, скажем, в Алжир и там продолжить борьбу, сохранив вооруженные силы, флот, единство государства, или другой путь - отставка, облегчающая таким образом приход к власти пораженцев во главе с Петэном, которые должны были немедленно начать переговоры с немцами об условиях капитуляции. Де Голль и ряд других государственных деятелей советовали переехать в Алжир и оттуда продолжать руководить страной, армией и военными действиями. Но П.Рейно предпочел уйти в отставку, взяв на себя долю ответственности, и в то же время открыть путь к власти пораженцам и коллаборационистам, предателям и изменникам.

В эту же ночь, 16 июня 1940 г. президент Лебрен поручил Ф.Петэну формирование нового французского правительства. Группа пораженцев уже была так сформирована и скреплена, что Петэну не стоило труда составить ядро правительства. Генерал Вейган занял пост министра обороны, адмирал Дарлан стал министром флота. Проблемой стал М.Лаваль, один из видных мюнхенцев. Ему предложили пост министра юстиции, но он с негодованием отверг такой ничтожны, по его мнению, пост. Он требовал для себя пост министра иностранных дел. Он открыто говорил, что только эта должность позволит ему эффективно осуществить его план разрыва всех связей с Англией и присоединения в качестве младшего партнера к новой нацистской Европе. Переговоры с ним затянулись до 28 октября, когда, наконец, он был объявлен министром иностранных дел Франции.

Черчилль принял меры к спасению Де Голля, на которым нависла угроза ареста. Он дал указание английскому военному атташе генералу Спирсу лично доставить Де Голля в аэропорт в Бордо и отправить его на личном самолете Черчилля в Лондон. Все происходило как в детективном романе. Чтобы ввести в заблуждение новые власти, Де Голль утром 17 июня, как всегда, явился в свой кабинет, перебрал бумаги и через задний ход ушел. Генерал Спирс привез его в своем автомобиле на аэродром, где самолет уже завел моторы и начал медленно двигаться. Де Голль вскочил по выброшенному трапу в самолет и тут же закрылись двери. В полдень он был уже в Лондоне, а вечером того же дня выступил с обращением к французскому народу с призывом продолжать борьбу.

В то же время Петэн торопился с заключением соглашения с гитлеровцами о перемирии. В тот час, когда английский самолет увозил Де Голля в Лондон, в Мадриде начались переговоры между представителем Петэна и германским посольством о перемирии. Ф.Гальдер в своем дневнике 17 июня 1940 г. сделал запись: "В полдень политическое руководство сообщило, что новое французское правительство обратилось через испанское правительство к германскому с целью выяснить условия перемирия"¹⁹. Для нацистского руководства этот вопрос был уже решен. Планировалось так подорвать силу сопротивления Франции (единство народа, сырьевые ресурсы, промышленность и т.д.), чтобы ее возрождение было исключено. Территориальные требования к поверженной Франции должен был разработать генеральный штаб нацистского вермахта. Они должны были обеспечить фашистской Германии наиболее выгодные стратегические позиции для оказания военного давления на Францию, а при необходимости и для быстрой оккупации всей ее территории (как и случилось в сентябре 1942 г.). Кроме того, эта демаркационная линия давала немецким войскам прямой выход вдоль Атлантического побережья к испанской границе. Связь Франции с внешним миром через Атлантику попадала под полный контроль немцев. Но главное заключалось в том, что гитлеровское командование обеспечивало себе позиции для вторжения в Англию и для планировавшихся в будущем операций против Пиренейского полуострова с целью захвата Гибралтара. Ф.Гальдер подготовил проект будущей военно-демаркационной линии Франции уже 18 июня 1940 г.²⁰

Проект о перемирии стал предметом обсуждения Гитлера и Муссолини. Гитлер рассчитывал использовать Петэна для борьбы против Англии, поэтому он отверг требования дуче о выдаче Италии французского флота. Но в принципе два фашистских диктатора договорились о захвате Италией французских колоний в северной Африке - Туниса, Алжира, Орана и Касабланки. Гитлер решил бросить Муссолини этот кусок, чтобы крепче привязать к своей агрессивной политике. С другой стороны, он рассчитывал, что итальянские войска увязнут в колониальных войнах и надолго отвлекутся от претензий на территории Европы.

Французы не подозревали, какой коварный и унизительный сюрприз приготовили гитлеровцы. Им пришлось вести переговоры о перемирии в том самом месте и в том самом вагоне, где в ноябре 1918 г. главнокомандующий союзными войсками маршал Фош продиктовал условия перемирия представителям поверженной Германии. Этот факт так подействовал на них, что они долго не могли прийти в себя.

Около трех часов дня в Компьен для переговоров прибыло все руководство гитлеровской Германии - Гитлер, Геринг, Гесс, Кейтель, Браухич и Риббентроп. Неподалеку от места предстоящих переговоров они наткнулись на мемориальную доску, на которой было написано: "Здесь 11 ноября 1918 г. была побеждена преступная гордость германской империи, поверженной свободными людьми, которых она пыталась поработить". Лицо Гитлера вспыхнуло от гнева, злости, ненависти, мести, триумфа. Он прошелся по мемориальной плите, изображая крайнюю степень презрения. Войдя со свитой в вагон, где был подписан акт 11 ноября 1918 г., Гитлер расположился в кресле, в котором 22 года назад восседал маршал Фош. Через несколько минут в вагон ввели французскую делегацию и Кейтель начал зачитывать условия перемирия. Не дослушав до конца, Гитлер покинул вагон, возложив обязанности главы немецкой делегации на Кейтеля. Все было организовано так, чтобы как можно сильнее унизить французов. Им было заявлено, что немецкий проект перемирия окончательный и должен быть принят или отвергнут как единое целое. Переговоров, как таковых, не было, через час все было кончено, договор был подписан, французская Третья республика перестала существовать. Это произошло 22 июня 1940 г. 24 июня было заключено перемирие с Италией. Оба договора вступили в силу 25 июня в 1 час 15 минут.

Условия перемирия были тяжелыми и губительными для Франции. Две трети ее территории, в том числе северо-западное и западное побережье от бельгийской до испанской границы оккупировались захватчиками на неопределенный срок (ст.2). Сухопутные, морские и воздушные силы, "за исключением частей, необходимых для поддержания порядка", подлежали демобилизации и разоружению (ст.4). Германия и Италия получали в свое распоряжение или под контроль в исправном состоянии всю артиллерию, танки, военные самолеты, стрелковое оружие, средства тяги и боеприпасы на не оккупированной территории (ст.5, 6). Французские власти оплачивали содержание германских войск в сумме 400 (а затем 550 млн.) франков в день (ст.18). Военнопленные французы (более полутора миллиона человек) должны были остаться в руках гитлеровцев до заключения мира.

Демаркационная линия разделила Францию на две зоны - оккупированную вермахтом и не оккупированную. В состав первой вошла наиболее развитая в экономическом отношении часть страны. На оккупированной части территории до войны проживало 65 % населения Третьей республики, выплавлялось 95 % чугуна и 94 % стали, добывалось 79% угля, 100 % железной руды, собиралось 75 % урожая пшеницы, насчитывалось 65 % поголовья крупного рогатого скота.²¹

Франция потерпела самое сокрушительное, позорное и унизительное поражение в своей истории. За полтора месяца боевых действий ее армия была сломлена, разбита и рассеяна. Французский народ, показывавший чудеса храбрости и стойкости в борьбе против иноземных захватчиков, оказался деморализован и подавлен. Полтора миллиона сдавшихся в плен солдат, что составляло 60 % личного состава французской армии, - убедительное свидетельство полного отсутствия у армии желания защищать родину и безразличия к ее судьбе.

Партия коллаборационистов одержала верх. Она разложила армию, способствовала развалу государства, осуществляла мюнхенскую политику, но уже внутри страны. Она не имела ничего общего с защитой чести и независимости Франции. Ее основным лозунгом был: "Лучше Гитлер, чем Народный фронт". Ее крестные отцы - правящий класс Франции, крупнейшие французские монополии - надеялись с помощью гитлеровцев установить свою диктатуру в стране, по типу фашистской в Германии, и превратить Францию в провинцию новой Европы, создаваемой под эгидой Гитлера. Это был путь насильственной интеграции Европы, проводимой путем ликвидации национальной независимости и демократических свобод, уничтожения политических оппонентов, прогрессивных партий. В Гитлере и фашизме они видели прообраз будущей Европы, объединенной железной рукой фашистской диктатуры.

Петэн - гордость французской армии, слава французской нации в первой мировой войне - стоял во главе этой партии изменников и предателей французской республики. В нем, как в зеркале, отразилось историческое политическое перерождение французских политиков, государственных деятелей и ведущих французских концернов, которые были готовы, ради корыстных эгоистических интересов, пойти на сговор со злейшим врагом французского народа - германским фашизмом. Позор Франции был зенитом торжества их политики. Их не тревожило то, что своим предательством обрекают Францию на бесчестье, презрение и отвращение других народов. Они стали прислужниками фашистов, добились права называться их союзниками, и это лучше всего показывало всю аморальность и безнравственность французского правящего класса, символом которого стал Петэн. Франция по заслугам воздала должное его предательству. В октябре 1945 г. П.Лаваль был расстрелян по приговору французского суда. В июле того же года парижский городской суд лишил Ф.Петэна всех военных чинов и наград и приговорил к смертной казни как фашистского преступника. Де Голль помиловал его и заменил смертную казнь на пожизненное заключение, которое он отбывал на Иль д'Йеё в северной части Бискайского залива. Он умер на этом заброшенном острове в полном одиночестве в 1951 г. в возрасте 96 лет. Даже смерть не смогла стереть позора, которым он запятнал свое имя. Обращения родственников о его перезахоронении в Вердене все правительства Франции, независимо от партийного состава, отвергали. В истории французского народа он сохранился как предатель и изменник Родины.

Дата добавления: 2015-08-10