Политика

Позиция Англии и Франции в отношении гражданской войны в Испании придала уверенность Гитлеру и дала ему основание рассчитывать, что Франция и Англия ни при каких обстоятельствах не пойдут на вооруженный конфликт с ним и займут позицию благожелательного нейтралитета. В его планах развязывания войны за лебенсраум значились три страны, которые поочередно должны были войти в состав рейха - Австрия, Чехословакия и Польша. Гитлер был уверен, что Запад должен был уступить ему их. Он не ошибся. Западные державы и здесь пошли ему на уступки и политика умиротворения и "невмешательства" перерастает в политику сговора западных демократий с фашизмом, называемую современными исследователями "мюнхенской политикой", а их исполнителей - премьер-министра Англии Н.Чемберлена и премьер-министра Франции Э.Даладье - "мюнхенцами".

С началом испанской гражданской войны Гитлер отдал приказ об осуществлении четырехлетнего плана вооружения и создания новой современной армии, в которой главная роль отводилась авиации и бронетанковым войскам. Вся армия должна была стать мотомеханизированной, мобильной и организованной. В сентябре 1936 г. осуществление плана было поручено Г.Герингу. На закрытом собрании промышленных магнатов и высших официальных лиц в Берлине 17 декабря 1936 г. он сказал: "Мы приближаемся к сражению, которое потребует от нас высшей производительности труда. Предела перевооружению пока не предвидится. Альтернатива одна - победа или уничтожение. Мы живем в такое время, когда последнее решительное сражение не за горами. Мы находимся на пороге мобилизации и войны. Не хватает разве что выстрелов."¹⁰

Гитлер внимательно наблюдал за действиями Англии и Франции и событиями в Испании, и после года размышлений совершил решительный поворот в подготовке войны. 5 ноября 1937 г. на совещании, где присутствовали всего шесть человек - военный министр, главнокомандующие родами войск, министр иностранных дел и личный адъютант Гитлера полковник Хоссбах, он изложил свою программу войны. То, что он скажет, говорил он, является плодом "долгих размышлений и пребывания в течение четырех с половиной лет у власти". Это настолько важно, пояснил Гитлер, что в случае его смерти, все сказанное им следует считать его последней волей и завещанием. Целью германской политики является охранять, сохранять и приумножать расу, - говорил он далее. Будущее немцев и государства зависит от жизненного пространства. Германия должна завоевать обширные территории и не где-нибудь в Африке или Азии, а в Европе, в непосредственной близости от границ рейха. Надо идти на риск войны и подавлять силой сопротивление. Две "дышащие ненавистью" страны, заявил Гитлер, стоят на пути Германии и обе страны выступают против дальнейшего усиления ее - это Англия и Франция. Германские проблемы могут быть решены только силой, - сказал он в заключение.

Первостепенной задачей Германии, утверждал Гитлер, является присоединение Австрии и Чехословакии. Если Чехословакия будет разгромлена и будет создана общая германо-венгерская граница, то с большей долей определенности можно рассчитывать на нейтралитет Польши в случае франко-германского конфликта. Советский Союз не будет вмешиваться, учитывая сложные отношения с Японией, Италия не будет возражать против уничтожения чехов, а также против присоединения Австрии к Германии. По мнению Гитлера, важно было затянуть войну в Испании. Эта война ссорила Францию и Англию с Италией и могла привести к войне между ними.¹¹

Жребий был брошен. Гитлер объявил о своем окончательном решении встать на путь войны. Шефам вермахта и министру иностранных дел был представлен план с конкретными сроками агрессии против двух соседних государств, что должно было привести к войне в Европе. Им предстояло закончить подготовку к весне 1938 г.

Французский посол в Берлине Франсуа-Понсе получил известие об этом совещании 6 ноября вечером, но у него не было никаких сведений, о чем говорилось на этом совещании. Он знал лишь одно - говорил только Гитлер, а остальные сидели ошеломленные. Это не могло не вызвать его подозрений, хотя он и представить не мог, что дело зашло так далеко. В телеграмме, отправленной в Париж в этот же вечер, он недоумевал: "трудно понять, какой проблеме было посвящено это совещание. Возможно, речь шла о сырьевых материалах. Но тогда зачем же приглашены были высшие руководители в канцелярию - ведь не для обсуждения же только этого вопроса?"¹² Политика "умиротворения" Лондона и Парижа не отсрочила войну, а приблизила ее.

Западные дипломаты допустили явную оплошность. Они совершенно не учли возможностей советской дипломатии. Между Советским Союзом и Германией находилась Польша и, пока она существовала, немцы не могли начать прямые непосредственные военные действия против СССР. Советская дипломатия искусно использовала этот фактор в своей дипломатической игре. Для Гитлера ликвидация Польши была одной из главнейших политических, стратегических и даже националистических задач. Возвращение Данцига и Данцигского коридора было лишь этапом на пути решения этой задачи. Только путем ликвидации Польши Германия получила бы возможность прийти в непосредственный контакт с Советским Союзом. Но ликвидировать Польшу без участия Советского Союза Германия не могла. Англия и Франция в расчет не принимались, т.к. Гитлер был уверен, что они кроме протестов ничего предпринимать не будут, и Советский Союз был той реальной силой, с которой он вынужден был считаться.

В конце 1937 г. в западную печать просочились сведения о контактах между Москвой и Берлином. В связи с этим на одном из совещаний в Лиге наций барон Ротшильд, видимо, по просьбе Парижа, обратился к советскому представителю Литвинову: "Объясните же мне, уважаемый господин делегат, характер ваших отношений с Германией. Я не вполне понимаю... Вы заключили пакт с Францией и тем не менее постоянно флиртуете с рейхом."

Литвинов, загадочно улыбаясь, ответил шуткой: "Ну, что же, я сейчас вам объясню: две старые, чрезвычайно изысканные дамы-аристократки - Франция и Англия - никогда не причинят зла моей родине. В Европе есть лишь одна страна, которая обладает силой, направленной против России, - это Германия. И видите ли, дорогой господин Ротшильд, мы ненавидим Германию до такой степени, что в один прекрасный день мы смогли бы стать ее союзником, чтобы заставить французов и англичан - у которых иначе будет соблазн всегда ей уступать - начать войну против нее и разбить ее для нас."

Шутку не очень поняли, но для вежливости рассмеялись. Лишь греческий делегат Политис принял шутку всерьез: "Я думаю, что гости барона приняли за шутку то, что является целой политической программой, о которой все мы - и те, и другие должны помнить!"¹³ А ведь М.М.Литвинов говорил правду. За его словами скрывались переговоры, уже начавшиеся между Москвой и Берлином. В марте 1937 г. советский торговый представитель в Берлине Давид Канделаки, который являлся доверенным лицом Сталина, вступил в совершенно секретные переговоры с Гитлером и доставил в Москву проект секретного соглашения между Гитлером и Сталиным. Об этих переговорах и миссии Д.Канделаки знали лишь Сталин и несколько самых близких к нему лиц. Ни Наркомат Иностранных дел, ни Совет Народных комиссаров понятия не имели о дипломатической игре "Сталин-Канделаки"¹⁴. Об этих переговорах рассказал в своих воспоминаниях, вышедших на западе, известный советский разведчик В.Г.Кривицкий, который в то время был резидентом советской разведки в Западной Европе.

Не случайно поэтому, в докладе Гитлера 5 ноября 1937 г., а также в выступлениях Бломберга, Фрича и Геринга Советский Союз ни словом не упоминался и какие-либо военные действия в его отношении не предусматривались. Такие зигзаги в европейской дипломатии вполне объяснимы. Западные державы победить Германию без России не могли, но и Германия ни одна, ни с Западом Россию также не могла победить. Это было известно еще со времен Бисмарка. Россия как союзник была бесполезна, но как враг - смертельно опасна. Антикоммунистическая идеология фашизма была направлена скорее внутрь страны и на запад, но как реалполитик она отодвигалась на задний план перед прагматическими задачами. Идеология и политика имеют много общего, но зачастую в политике преобладают практические интересы государства и идеология не имеет решающего влияния на внешнюю политику.

Коммунизм и фашизм были антагонистическими идеологиями. Вместе с тем Германия и Советский Союз имели и общие практические проблемы. Среди них были: Польша, экономические связи, германские кредиты. Планируя войну на западе, Гитлер рассчитывал на советскую нефть, продовольствие и сырье. Заинтересованность во взаимных торговых отношениях не позволяла обеим сторонам доводить отношения между ними до разрыва, отложив урегулирование польского вопроса на более поздний срок, до подходящих условий.

Дата добавления: 2015-08-10