Коллапс французской дипломатии

После мирового экономического кризиса экономическое положение Франции безостановочно ухудшалось и обозреватели предсказывали новую катастрофу. В 1938 г. французская промышленная продукция составляла всего 70 % от уровня 1929 г. Добыча угля находилась на уровне 1932 г. Из-за нехватки капиталов закрывались доменные печи. В 1937 г. их было 108, а в сентябре 1938 г. всего 78.¹⁷ Известный немецкий экономист Ю.Кучинский отмечал: "Французский финансовый капитал привел хозяйство страны в такой упадок, что уже в 1938 г. Франция не была великой индустриальной державой"¹⁸. Она занимала 7 место в мире по выработке электроэнергии среди развитых держав, шестое - по добыче угля, пятое - по выплавке чугуна и стали. В результате падения рождаемости катастрофически уменьшалось население.

Французское государство находилось в упадке. В министерствах и административных учреждениях царила неразбериха, на заседаниях Совета Министров наблюдался хаос, как писала печать, каждый тянул "кто куда". Общественная жизнь вырождалась. Происходила чехарда кабинетов - каждое правительство существовало часто не более месяца, а некоторые правительства выходили в отставку на третий-четвертый день. Режим Третьей республики был обречен на гибель. Франция была накануне национальной катастрофы.

Правящий класс страны, т.е. крупные банкиры, промышленники, биржевики, торговые спекулянты, колониальные чиновники, бюрократическая верхушка, олигархические кланы и семейства в этих условиях искали выход и спасение в сотрудничестве с растущей Германией. Их не страшила опасность фашизма, угроза германского нашествия и разгрома Франции, а с ним и потеря независимости Франции, им важно было сохранить собственные эгоистические социальные интересы. Они были уверены, что в любом случае найдут общий язык с германским правящим классом. Они начали усиленные поиски путей сближения с Германией, возможностей сотрудничества, а в крайнем случае и слияния с крупным германским бизнесом, рассчитывая через него теснее связаться и с американским капиталом. Они готовы были предать и продать французский народ, национальные интересы Франции ради сохранения своих собственных прибылей и привилегий. Такова природа финансового капитала, который изначально не имел национальных границ или национальных территорий. Это интернациональный альянс, главным интересом которого является прибыль.

Стремление к взаимному пониманию общих интересов и сближение на почве разделения Европы и сотрудничества в борьбе против коммунизма на континенте началось еще задолго до прихода Гитлера к власти. В 1926 г. был создан Франко-германский комитет по информации и документации (ФГКИД) по инициативе люксембургского предпринимателя по производству стали Эмиля Майриша. Его целью было создание "международной стальной Антанты", в которую входили бы западноевропейские предприятия, прямо или косвенно связанные с производством стали. В первую очередь, основой стальной Антанты должны были стать предприятия Франции, Саара (Германия), Бельгии и Люксембурга.

Процесс объединения производителей стали начался с частных встреч банкиров и предпринимателей, которые боялись последствий мирового кризиса и возможной конфронтации между Францией и Германией. Правительства обеих стран были информированы об этих контактах через своих неофициальных представителей, участвовавших в работе Комитета. Первая крупная встреча состоялась в Люксембурге 29-30 апреля 1932 г., а на следующий год - вторая 29-30 января 1933 г., т.е. в день прихода Гитлера к власти. На этих встречах принимали участие самые влиятельные бизнесмены обеих стран, а также крупные бельгийские банкиры и государственные деятели. На встрече в 1933 г. участвовал фон Папен, бывший канцлер Германии, который помог приходу Гитлера к власти.

Участники конференций, видимо, были наделены определенными полномочиями вести переговоры и на политические темы. Фон Папен выдвинул идею проведения подобных встреч и на уровне высшего командования обеих стран. Но в центре внимания встреч была проблема "польского коридора", т.е. Данцига, являвшегося больным место для Германии. Участники пришли к заключению, что "польский коридор" вместе с Данцигом мог быть возвращен Германии, взамен присоединения к Польше Литвы, но с условием, что Германия гарантирует свои восточные границы, т.е. границы с Польшей, заключив т.н. "восточное Локарно".

На встрече 29-30 января 1933 г. вопрос обсуждался более конкретно и более практично, т.к. присутствовали высокопоставленные чиновники французского министерства иностранных дел. Участники дискуссии пришли к заключению, что в обмен на изменение польских границ в коридоре и Верхней Силезии Польша получит за счет Литвы Клайпеду, крупный портовый город. Вместе с тем должен был быть заключен "пакт безопасности" между Францией, Бельгией, Германией и Польшей. Германии был обещан также "колониальный мандат", т.е. право на управление одной из территорий.

Это был первый опыт интеграции Франции и Германии. Гитлер отверг такую сделку с французским бизнесом. Он слишком презирал и ненавидел Францию, чтобы принять такую ограниченную модель сотрудничества, а впоследствии и слияние. Он рассчитывал отвоевать Данцигский коридор, а не получить его в обмен на восточное Локарно с гарантией польских границ. Министр иностранных дел Германии фон Нейрат и его заместитель фон Бюлов были того же мнения. Но во Франции идея сближения и слияния с германскими деловыми кругами имела своих влиятельных сторонников, и французская дипломатия и после того, как немцы дали понять, что не поддерживают больше эту идею, продолжала униженно добиваться ее осуществления.

Французская дипломатия 1934-1939 гг. представляла собой позорное зрелище политического убожества. В течение 300 лет, начиная от кардинала Ришелье, она доминировала в европейской политике, а теперь бездарно проиграла свою дипломатическую игру за выживание. Это была безнравственная, лицемерная, беспринципная внешняя политика - политика двусмысленностей, главной целью которой было введение в заблуждение собственного народа и общественности и подготовка неслыханного предательства национальных интересов Франции.

Такая политика требовала и соответствующих исполнителей. Ее инициатором был Пьер Лаваль (1883-1945 гг.). В 1932, 1934-1935 и в 1935-1936 гг. он являлся министром иностранных дел Франции, занимая одновременно в 1935-36 гг. должность премьер-министра, а в 1934 г. и министра колоний. После разгрома Франции в июне 1940 г., который в значительной степени был предопределен государственными деятелями формации П.Лаваля в профашистском правительстве Виши, находившемся полностью под контролем Германии, он был назначен министром иностранных дел, а с 1942 по 1944 гг. - премьер-министром. 15 октября 1945 г., по приговору Верховного суда Франции, был казнен как изменник родины. В течение трех лет этот человек возглавлял французскую дипломатию.

Французский правящий класс тщательно и умело подбирал кадры на должности премьер-министров и министров иностранных дел. П.Лаваля называли "фашистским агентом". Каждый из его последователей отличался антикоммунистическими взглядами, делавшими их объективно пособниками фашистской Германии. Эд.Даладье (1884-1970 гг.), премьер-министр в 1938-1940 гг., Ж.Бонне (1889-1973 гг.), министр иностранных дел в 1938-1939 гг., ставший членом правительства Виши, являлись активными сторонниками политики сотрудничества с Германией, подготавливая поражение Франции в 1940 г., ее расчленение и превращение в сателлита фашизма. Вместе с ними в антинациональный капитулянтский лагерь входили и представители высшего военного руководства - маршал Петен, генерал Гамелен и др.

Главным руководителем и вдохновителем антинациональной группы французских политических и государственных деятелей был Французский банк. Он регулировал цены, займы, кредиты, сделки и составлял жизненно важную часть французского финансово-промышленного комплекса, оказывая решающее влияние на хозяйственный ритм страны. К примеру, в мае 1935 г., по его инициативе, началось "бегство" капитала из страны за границу, которое уменьшило золотой запас страны на 3 млрд. франков. Это было строе предупреждение французам и французскому правительству.

Ж.Л.Барту (1862-1934 гг.) был последним французским министром иностранных дел, который добивался утверждения достойной Франции внешней политики. В 1934 г. он выдвинул идею "Восточного пакта", поддержанную СССР, был одним из инициаторов приглашения СССР в Лигу наций и способствовал установлению государствами Малой Антанты (Румыния, Югославия, Чехословакия) дипломатических отношений с СССР. Барту видел, к каким гибельным последствиям может привести изоляция Франции на международной арене. Общественный порядок, парламент и государственные институты приходили в упадок и война становилась неизбежной. Режим Третьей республики был, по его мнению, обречен. Он пытался отсрочить развязку. Его внешняя политика была направлена на создание системы пактов на восточных границах Германии, которые могли бы стать сдерживающим фактором в германской экспансии.

Но Ж.Барту был обречен, как и его политика. Над ним сгущались тучи, он предвидел свою гибель. Совместными усилиями германской разведки и французской службы безопасности 9 октября 1934 г. он был убит. Был убит также югославский король Александр I, которого он встречал в Марселе. Практически обоих государственных деятелей никто не охранял. У машины, в которой они ехали, был лишь один охранник, сидевший на лошади. Мотоциклистов и кавалеристов, присутствие которых обычно предусмотрено в подобных случаях, на этот раз не было. Кортеж двигался со скоростью четыре километра в час, вместо полагавшихся двадцати километров. Убийце удалось легко добраться до машины и произвести два выстрела. Король был убит наповал, а Барту скончался через некоторое время в больнице. Все эти трагические события происходили при гробовом молчании свидетелей.

Это было явное политическое убийство. Югославский король погиб на земле союзника, а Барту во имя союза с ним. Обоих заманили в ловушку, чтобы ликвидировать обоих вместе. Правительство не произвело расследования и не стало наказывать виновных, боясь навлечь на себя гнев правых партий и германских нацистов. На похоронах П.Лаваль весело болтал с послом в Берлине Франсуа-Понсе. Правые газеты еле скрывали свое удовлетворение. Во всех статьях этих газет звучал один смысл: Барту был опасным человеком, он привел бы Францию к войне.

С убийством Барту кончилась эпоха противостояния с Германией. С приходом в министерство иностранных дел П.Лаваля началась эпоха политики умиротворения Германии, которая выражалась в угодничестве перед ней, предательстве союзников, бесконечных уступках, заискивании перед фашистскими державами, забвении национальных интересов Франции. Франко-советское соглашение теряло теперь смысл. Барту был реалистом. Он понимал, что без серьезного военного сотрудничества с Россией мир в Европе был невозможен. П.Лаваль считал, что сотрудничество с Советским Союзом будет решающим препятствием на пути политики соглашательства с Германией.

П.Лаваль никогда не скрывал своих прогерманских и профашистских взглядов. Ему нравился фашистский порядок, милитаризация всей жизни, диктатура власти, дисциплина, политическое единство нации и верноподданичество прессы. Он содействовал созданию во Франции новых фашистских организаций и расколу некоторых левых организаций, убедив их отказаться от традиционной французской политики союза с Малой Антантой и перейти на позиции соглашения с фашистскими государствами. П.Лаваль был лишь верхушкой айсберга. Он имел мощную поддержку ведущих средств массовой информации (таких как "Фигаро", "Птит Жорналь").

Первыи результатом политики П.Лаваля был плебисцит в Сааре. По условиям Версальского договора, Саар в течение 15 лет должен был оставаться под контролем Международной комиссии Лиги наций, а затем проведен плебисцит, который должен был решить - хотят ли жители Саара жить в составе Франции или предпочтут быть в Германии. П.Лаваль решил уступить Саар Германии и не проявил особой заинтересованности в его судьбе. 7 ноября1934 г. в беседе с германским послом Кёстером он заявил, что считает Саар на 100 % германским и желает его возвращения Германии как можно скорее.

Пассивная позиция Франции способствовала успеху нацистов в Сааре. 13 января 1935 г. 90 % населения этого богатейшего угольными запасами региона проголосовало за соединение с Германией. Гитлер добился первого крупного успеха в своей внешней политике. Почувствовав в П.Лавале своего союзника, он начал всячески поддерживать и поощрять его прогерманскую политику. Как только стали известны результаты плебисцита в Сааре, 13 января вечером Гитлер выступил по радио, сделав заявление, что больше не имеет территориальных претензий к Франции. П.Лаваль подхватил это заявление как доказательство первого шага Германии к примирению с Францией. Однако, 16 марта Гитлер открыто объявил о введении в Германии всеобщей воинской повинности и увеличении вооруженных сил до 36 дивизий. Стало ясно, что расчет П.Лаваля на улучшение отношений с Германией путем уступки Саара провалился. Срочно начались поиски других путей. Понимая положение П.Лаваля, Гитлер подсказал ему один из них.

6 февраля 1935 г. французский посол в Берлине Франсуа-Понсе сообщил в Париж, что "достоверный" источник сообщил ему о тайной беседе, состоявшейся между Гитлером и генералом Людендорфом, где, якобы, Гитлер сказал следующее: "Мы, немцы, являемся народом, которому необходимо пространство для маневра. Россия является такой территорией и мы сослужим великую службу для всего мира, освободив ее от особой формы еврейства - большевизма. Это будет завершением той задачи, которое сделает мое имя бессмертным."¹⁹ Гитлер заявил, что рассчитывает на сотрудничество Японии и Венгрии, а возможно, и Румынии. Он высказался враждебно о Польше и выразил мнение о Чехословакии как ненужном "аппендиксе" Европы, который может стать источником абсцесса всего континента. П.Лавалю стало ясно, что удовлетворить Гитлера можно лишь предоставлением ему "свободы рук" на Востоке.

На состоявшейся вскоре пресс-конференции он объявил о своем намерении начать "регулирование отношений с Германией и Италией". Если договориться с Берлином и Римом, то Франции, по его мнению, уже некого будет бояться. Препятствия могли возникнуть со стороны союзников на Востоке и Балканах, а также левых политических организаций во Франции, однако, он выражал надежду, что похитрее их и проведет их.

П.Лаваль предпринял энергичные меры для достижения соглашения с Италией. В январе 1935 г. он направляется в Рим, где в обстановке строжайшей секретности проводит переговоры с Муссолини, закончившиеся соглашением. По соглашению, Франция уступала Италии территории в Сомали (800 кв.км) и Ливии (114 кв.км). В конце 1935 г., когда Италия начала интервенцию против Эфиопии, в ответ на критику Муссолини заявил, что в Риме была достигнута договоренность, по которой Франция предоставила ему "свободу рук" в завоевании Эфиопии. Предав Эфиопию, П.Лаваль сделал свою страну союзницей фашизма. И не просто союзницей, а и соучастницей агрессивной политики фашизма. Муссолини утверждал даже, что соглашение сделало обе страны друзьями. Он так расценивал его: "Франко-итальянское соглашение будет своего рода "вечно развивающимся творением", благодаря которому дружба обеих стран будет беспрерывно укрепляться"²⁰. Видимо, у итальянского диктатора были свои основания так расценивать последствия соглашения. Переговоры велись в глубокой тайне и невозможно ни опровергнуть, ни подтвердить его оценку им. П.Лаваль соглашением с фашистами приучал французов к спокойной жизни, усыплял их тревогу утверждениями: "Лучше фашизм, чем война". Соглашением с Италией Франция теряла союзников на Востоке и Балканах, т.к. открыла путь для итальянской экспансии не только в Эфиопии, но и на Балканах.

Следующим шагом в дипломатической игре П.Лаваля был договор с СССР. С 25 апреля по 2 мая 1935 г. в Париже происходило обсуждение текста и основных положений франко-советского договора. Как теперь выяснилось, П.Лаваль пошел на подписание договора из-за боязни советско-германского сотрудничества. Он стремился оформить договор, как документ, который французскую сторону ни к чему не обязывал, тогда как советские дипломаты добивались создать договор со взаимными обязательствами, которые могли бы стать эффективным препятствием на пути отступления от него.

П.Лаваль добивался, чтобы пункт 2 договора, где говорилось "об оказании помощи в случае неспровоцированного нападения со стороны третьего государства" был обусловлен обсуждением в Лиге наций и ее рекомендациями, тогда как М.М.Литвинов и В.П.Потемкин требовали, чтобы положения договора были независимы от обсуждения в Совете Лиги наций и могли применяться без него. 2 мая в Париже этот документ, полный противоречий, был подписан. Эксперты международного права обнаружили в нем свыше двадцати пунктов, которые оправдывали пути отхода от его выполнения.

П.Лаваль торжествовал. Он добился огромного успеха, практически превратив договор в бессодержательный документ, не имеющий практического значения. Сами французские политические деятели отмечали два важных недостатка договора. Во-первых, СССР не имеет общей границы с Германией и было непонятно, как он мог выполнить взятые обязательства; во-вторых, во Франции сомневались в потенциальных возможностях Красной Армии. Оба эти недостатка подрывали доверие к его значимости. Средства массовой информации сделали правильный вывод - Советская армия не представляет для Франции никакого значения.

Сразу же после подписания договора П.Лаваль говорил своим коллегам по правительству: "Я подписал франко-русский пакт для того, чтобы иметь больше преимуществ, когда я буду договариваться с Берлином". Вместе с тем он говорил германскому послу: "Доведите до сведения своего правительства, что я в любое время готов отказаться от франко-советского пакта с тем, чтобы заключить франко-германский договор большего масштаба". Он поручил французскому послу в берлине Франсуа-Понсе срочно посетить Гитлера и дать ему такие же заверения.²¹ Договор был подписан 2 мая 1935 г., но вступил в силу лишь 12 марта 1936 г. П.Лаваль впоследствии с гордостью говорил, что он лишил франко-советский договор действенности, не допустив установления каких-либо контактов с Красной Армией.

Но П.Лаваль перехитрил самого себя. В результате его дипломатии Франция оказалась в изоляции. Стремясь не допустить и мысли, чтобы СССР рассчитывал на нее, Франция в силу этого сама лишилась преимущества рассчитывать на помощь СССР. Французская правая печать, взявшая курс на сближение с Германией, сделала П.Лаваля искусным дипломатом, миротворцем новой эпохи, эпохи сотрудничества и объединения с фашистской Германией. Всякая попытка высказать недоверие политике П.Лаваля подвергалась сокрушительной критике, а всех, кто пытался подвергнуть сомнению правильность его дипломатии, обвиняли в предательстве интересов Франции. 13-15 мая 1935 г. П.Лаваль совершил поездку в СССР в связи с ратификацией договора. Он встречался со Сталиным, Молотовым и Литвиновым. Встречи были дружественными. В заключительном коммюнике по итогам поездки, по просьбе П.Лаваля, были включены слова: "Г-н Сталин с пониманием и одобрением относится к оборонительной политике Франции и считает, что ее вооруженные силы находятся в полном соответствии с требованиями ее безопасности". Этого было достаточно, чтобы остановить критику коммунистов и других левых партий внешней политики П.Лаваля.

Из Москвы П.Лаваль поехал в Варшаву на похороны бывшего президента Польши Ю.Пилсудского. Здесь он встретился с нацистом номер два Герингом и имел с ним продолжительную беседу. После этой встречи французская печать стала проводить идею, что "смелая политика" Барту перешла в "проницательную политику" П.Лаваля. Францию гипнотизировали мнимыми успехами его дипломатии и уверяли, что только такая политика может сохранить французскому народу мир, спокойствие и безопасность. На самом деле он предоставил фашистской Германии свободу действий и у Гитлера теперь были свободные руки. Он незамедлительно

этим воспользовался.

Дата добавления: 2015-08-10