Меган Харт Голые 12 страница

– Нет. Это совсем не я. Мне нравится та, где я с подбородком на руке, – постановила Гретхен, и убедить ее в обратном было уже невозможно.

Гретхен вышла из комнаты, заказав фотографий на сумму свыше ста долларов, включая снимки для бумажников. Мне пришло в голову, что она собиралась обменяться фотокарточками со своими друзьями, наподобие того, как поступали школьники со снимками, которые я делала.

– Я так довольна, что Хелен посоветовала обратиться к вам! – сказала Гретхен, когда мы с ней вышли в зал торгового центра. – Я тоже обязательно расскажу о вас моим подругам!

– Спасибо, очень вам признательна.

Она направилась к выходу, все еще полная впечатлений и эйфории, а я с чистой совестью решила, что сделала свою работу довольно хорошо. Настала моя очередь подумать о кофе, но в этот момент Минди похлопала меня по плечу:

– У тебя особенный клиент.

Я обернулась, чтобы взглянуть:

– Тедди!

– Здорово!

При одном взгляде на него меня замутило. Я еле выжала из себя писклявое «привет». В отличие от многих других наших встреч Тедди не раскинул руки, чтобы сжать меня в объятиях. Неуклюжая тишина повисла между нами, Минди с изумлением взирала на эту картину, ее глаза едва не вылезли из орбит, а рот приоткрылся. Справедливости ради стоит сказать, что рот Минди всегда был немного открыт. Но сегодня он распахнулся чуть больше обычного.

Тедди наверняка предполагал, что его улыбка согреет меня гораздо больше, чем получилось на самом деле.

– Я надеялся, что ты сегодня работаешь.

– Я работаю почти все праздники.

– Понятно, – вздохнул он. – Слушай, Оливия. Патрик рассказал мне… о том, что произошло.

Оживленный торговый центр явно был не самым лучшим местом для личного, откровенного разговора. Мне не хотелось беседовать с Тедди здесь. Собственно, мне вообще не хотелось с ним объясняться. Я почувствовала, как уголок моего рта невольно изогнулся в мрачной усмешке.

– Он рассказал?

– Конечно рассказал. – Тедди выглядел грустным, этот большой сильный увалень, который благоволил ярким свитерам и проявлял по отношению ко мне доброту, хотя и не был обязан это делать. – Что это ты себе думаешь?

И все-таки проявленная в прошлом доброта не давала Тедди права ругать меня.

– Ни о чем я не думаю. Я уже сказала Патрику, что мне очень жаль. Не знаю, чего ты хочешь от меня, Тедди, что я, по-твоему, должна сказать. Так Патрик отправил тебя сюда в качестве мальчика-посыльного, или что?

Похоже, мой тон ошеломил Тедди.

– Патрик сильно злится.

Вокруг то и дело маячили визажисты и клиенты. Многие с любопытством поглядывали на нас. Я оглянулась на свою кабинку, где Минди уже подготовила к съемке очередную клиентку.

– Я должна вернуться, нужно работать.

– Думаю, тебе стоит просто извиниться перед ним…

– Знаешь что? – мрачно, сквозь зубы процедила я, резко повернувшись на каблуках, и немного привстала, чтобы заглянуть ему в глаза. – Это совершенно не твое дело, Тедди.

Рот приятеля дернулся. Но я не дала ему шанса и слова вставить. Понизив голос настолько, чтобы придать нашему разговору некоторое подобие секретности, я отрезала:

– Если он хочет, чтобы я унижалась, ему крупно не повезло. Я не собираюсь молить его о прощении, Тедди. Я уже делала это в прошлом и огребла по первое число, причем не по своей вине. Так что я не буду пресмыкаться перед ним снова.

Тедди выпрямился, явно переваривая сказанное.

– Что ж… Не знаю, что и сказать.

А что тут скажешь? Эту ситуацию ничем не исправишь, – ответила я. – Потому что ты не знаешь… Ты действительно ничего не знаешь. Ты думаешь, что тебе известно обо мне и Патрике все, но на деле ты знаешь только то, что он говорил тебе, – и, полагаю, это выставляет его в довольно хорошем свете, не так ли? А все потому, что ему нравится думать именно так. Он просто не умеет признавать свою вину.

Тедди наверняка был прекрасно осведомлен об этом, ведь он жил с Патриком и любил его. Но мой приятель-здоровяк упрямо тянул:

– Думаю, я знаю его достаточно хорошо…

– Ты не знаешь о нас всей правды, – повторила я. – Тебе известно лишь то, что он тебе говорил, а я слышала его версию нашей истории.

– Ты утверждаешь, что Патрик – лжец?

– Я лишь говорю, – невозмутимо продолжила я, – что у него есть своя версия этой истории. А у меня есть своя. И нельзя сказать, чтобы эти истории были похожи.

– Оливия, я никогда не пытался вычеркнуть тебя из жизни Патрика…

– И я люблю тебя за это, Тедди, поверь мне, – снова перебила его я. – Но это – исключительно наше с Патриком дело. Я знаю, чего он хочет. Больше чем просто извинений. Он ждет от меня чего-то вроде заверений в безграничной преданности, ему нужно, чтобы я пресмыкалась, чувствовала себя последним дерьмом и ползала перед ним на брюхе, лишь бы сохранить привилегию пользоваться его благосклонностью. Я права?

Тедди переминался с ноги на ногу, похоже, сейчас ему было в высшей степени неловко.

– Я не знаю.

– Ну а теперь мне нужно вернуться к работе. – Я покачала головой, когда Тедди опять попытался что-то сказать. – Я ценю то, что ты решил взять на себя роль миротворца, действительно ценю. Но это не твоя забота – мирить нас, и это не твое дело. Эта история касается только меня и Патрика, Тедди. И я не уверена, что готова принять какое-то решение на сей счет прямо сейчас.

– Но, Оливия…

– Это не твое дело.

Никогда прежде Тедди не видел меня в таком состоянии, и, похоже, мне удалось поразить его до глубины души. Вероятно, Тедди чувствовал и небольшое раздражение, как это обычно бывает в тех случаях, когда люди понимают, что об их добрые и благородные намерения вытерли ноги. Он замер на месте, громко и тяжело сопя.

– Мне очень жаль, что ты видишь ситуацию именно так, – помедлив, сказал приятель. – Я думал, мы – друзья. После всего, что я…

На этот раз он сам прервался, возможно, потому, что вспышка гнева, охватившая меня, отразилась на моем лице. Приятель резко отпрянул, и это, возможно, было даже к лучшему – я действительно искренне любила Тедди, но, если бы он принялся опускать меня ниже плинтуса и напоминать о своей доброте, у меня наверняка вырвалось бы то, о чем впоследствии я бы горько пожалела.

– Я не говорил Патрику, что собираюсь приехать сюда. И не скажу ему, что действительно приезжал.

– Так, наверное, будет лучше.

Я не стала благодарить его за усилия. Так мы и расстались, сохранив достоинство в той степени, в какой это было возможно в данных обстоятельствах. Тем не менее эта конфронтация опустошила меня морально и физически. К горлу подкатывала тошнота, ладони вспотели.

– С тобой все в порядке? – встревожилась Минди.

– Конечно. – Ложь была горькой на вкус.

Мне следовало давно уже привыкнуть к этому.

На свете наверняка найдется множество вещей, которые я не выношу больше, чем необходимость рано вставать по утрам – в дни, когда по идее не должна была бы этого делать. Фабрики щенят, например. Тонкие порезы от бумаги на языке. Запах сточных вод. Но я от души ненавижу это скатывание кубарем с кровати в спешке, когда я могла бы спокойно дремать, уютно свернувшись калачиком под одеялом.

И никакого спасения от этого не было. Я получила заказ разработать рекламную брошюру-меню для кафе, расположенного вниз по улице. Владелец заведения хотел что-то простое по оформлению, но более затейливое, чем просто текст, отпечатанный на цветной бумаге для принтера. Выполнение работы слишком затянулось, мне никак не удавалось договориться с заказчиком по поводу стоимости печати, на которую сдуру согласилась. Сейчас я с головой ушла в работу, стремясь разом выполнить многочисленные пожелания клиента, – это напоминало поход в магазин, когда за один раз пытаешься унести все, что требуется. Я разработала оригинал-макет и дизайн, выяснила все детали печати и упаковки, для чего потребовалось обзвонить некоторые местные заведения и провести интернет-исследования. Ну да не велика работа, ничего страшного. Кроме того, я, разумеется, по-прежнему работала в «Фото Фолкс», а еще периодически получала задания от студии «Лэзертач», которая нанимала меня для съемок школьных классов и футбольных команд.

Я щелкала мышкой, в который раз меняя спецификацию документа, чтобы подогнать его под требования клиента. Тот наконец-то определился, каким сайтом нужно воспользоваться для загрузки документов и печати, – и выбрал ресурс не столько из-за исключительного качества, сколько из-за недорогой стоимости услуг.

Похоже, этот хваленый сайт не понимал превосходства компьютеров Apple, и, хотя служба по работе с клиентами несколько раз заверила меня, что «все ваши файлы загрузятся, никаких проблем…», одни проблемы только и были.

– Да пошло оно все к черту! – яростно выругалась я, когда загрузка файла прервалась на половине уже в седьмой раз.

– Оливия?

Я обернулась, застигнутая врасплох:

– Привет, Алекс. Что случилось?

Он показался в двери, которую я оставила полуоткрытой – и совершенно этого не заметила.

– Я стучался в твою квартиру внизу и, когда не получил ответа, подумал, что ты наверняка здесь.

– Я – здесь, – повернувшись на своем офисном кресле, улыбнулась я ему.

– Работаешь? Или играешь?

Алекс все еще стоял в другом конце комнаты, но я могла явственно чувствовать волны притяжения и сексуальной напряженности. Мы были вместе уже пару недель, но за это время он заходил в мою студию всего один раз, оценивал темпы ремонта.

– Работаю, – ответила я. – А у тебя что слышно?

Алекс заскользил по деревянным доскам пола нарочито медленными, осторожными шагами, и к тому моменту, как этот обольститель оказался рядом, мои бедра уже непроизвольно раскрылись настолько, что он мог стоять между ними. Кресло покачнулось из стороны в сторону, когда я откинулась назад, чтобы взглянуть на него. Алекс с нежностью погладил меня по волосам, его поцелуй был кратким, но таким сладостным…

– Я зашел, чтобы спросить, захочешь ли ты сходить со мной на Праздник шоколада.

Я удивленно вскинула бровь и просунула пальцы в шлевки его ремня, чтобы подтянуть к себе поближе.

– Это сегодня?

– Да. Я достал билеты на ВИП-посещение. В твоем распоряжении весь шоколад, который ты только сможешь съесть, плюс закуски, шампанское и живая музыка.

– Угу, а еще огромные толпы. Придется яростно бороться за маленький кусочек шоколадного кекса из «Сэмс Клаб». Это довольно нелепо, просто смешно!

– Никаких толп, – пообещал он. – Меня заверили, что ВИП-посещение предполагает полное отсутствие подобной давки. И шампанское, Оливия.

Я взглянула на монитор своего ноутбука и вздохнула:

– Если бы мне удалось заставить этот проклятый файл загрузиться, я бы перенеслась туда в мгновение ока.

– Значит, нам нужно во что бы то ни стало загрузить этот файл. – Улыбка скользнула по губам Алекса, отразилась в серых глазах, делая его похожим на пирата. Алекс выглядел дерзким, лукавым и безмерно сексуальным, его немного взъерошенные волосы заставляли мечтать о том, чтобы кататься с ним по постели. Хотелось запустить пальцы в самую глубину его шевелюры, привлекая к себе…

– Дай мне несколько минут, чтобы попробовать еще раз, ладно?

– Конечно.

Алекс не спросил меня, можно ли оглядеться вокруг, он просто принялся прохаживаться по большой комнате, бросая взгляд на все, что попадалось на пути. Я следила за ним, в последний раз меняя настройки файла и в очередной раз запуская процесс загрузки. Здесь, в студии, не было ничего, что я не хотела бы ему показывать, ничего особо секретного, но все же эта «самодеятельность» казалась мне довольно странной: он без разрешения просматривал стопку толстых, на пружинах, фотоальбомов, в которых я хранила копии всех своих самых любимых снимков.

Наконец Алекс вытянул из стопки один альбом и, взяв с собой, подошел к стоявшему перед окном стулу. Там он уселся, его пальцы принялись бегло листать страницы. Похоже, я была единственной в этой комнате, кто волновался и чувствовал себя натянутой как струна.

– Да! Слава богу! – торжествующе вскричала я минутой позже, когда в окне браузера появилось заветное сообщение «Загрузка завершена». Я быстро заколотила по клавиатуре, заходя в информацию о заказе клиента и проверяя все данные в самый последний раз. От души стукнув по клавише Enter напоследок, я прокружилась на своем кресле с громким «йу-ху!».

Алекс поднял взгляд от альбома, а я уже слетела со своего кресла и бросилась исполнять небольшой победный танец. Алекс заложил пальцем страницу, которую просматривал, и с интересом наблюдал за мной. Я не чувствовала себя глупо, хотя он и смеялся.

– Бум, бум, бум. – Я несколько раз тряхнула задницей, потом повернулась и еще немного покрутила ей. И даже чуть-чуть подпрыгнула.

– Пойдем обратно в мою комнату?

Я замерла на месте, уперев руки в боки:

– А я думала, что ты пришел сюда, чтобы пригласить меня на праздник всего шоколада, который я только смогу съесть.

Алекс встал, положил альбом на стул и ловко схватил меня за запястье, чтобы привлечь ближе. Прямо к себе. На этот раз он не был голым, но мое тело все равно бурно реагировало на его присутствие. Алекс крепко сжал мои бедра. Мы еще немного потанцевали, гораздо медленнее, чем я кружилась в одиночку. Меньше трясок задницей, больше неспешных, откровенных, будто в постели, движений.

– А ты прекрасно танцуешь, – сказала я.

– Знаю.

Я хлопнула этого хвастуна по плечу, но, когда я попыталась оттолкнуть его, он лишь засмеялся и прижал меня к себе еще крепче.

– Ты должен был сказать в ответ, что я тоже хорошо танцую.

– О, поверь мне, я уже по достоинству оценил эти классные движения.

– Возможно, нам стоит иногда ходить куда-нибудь потанцевать. – Я откинулась назад в медленном плавном кружении, теперь наши ноги едва скользили по полу. Это напоминало танец на студенческом балу, только без дурацкой музыки или цветочных браслетов на запястье, а с более чувственными, откровенными объятиями.

– А поблизости есть какие-нибудь хорошие места, где можно потанцевать?

Я не удержалась от желания провести ладонями по телу Алекса к его прекрасной, твердой заднице, которую с наслаждением сжала.

– Конечно. В Гаррисберге.

– Значит, здесь, в Аннвилле, нет. – Алекс засмеялся и резко дернул бедрами прямо у моей «киски». – Фигово.

Я сжала его ягодицы еще сильнее.

– Эй, помнится, ты сам говорил, что собираешься стать провинциальным мальчиком!

Рука Алекса скользнула вверх по спине и остановилась между моими лопатками. И прежде чем я осознала это, он опрокинул меня так низко, что мои локоны коснулись пола. Но даже притом, что Алекс застал меня врасплох, я ни на мгновение не почувствовала, что он может отпустить меня, позволив упасть. Алекс подержал меня так какое-то мгновение, а потом дернул к себе и снова заключил в объятия.

– Я что, всерьез об этом говорил?

– Не знаю, Алекс. Сам не помнишь?

Он сжал губы и задумчиво покачал головой:

– Нечто подобное говорит обычно парень, пытаясь произвести хорошее впечатление на красивую домовладелицу, чтобы она позволила ему снять квартиру.

– А мне-то не показалось, что ты врал!

Мы перестали танцевать и замерли на месте. Сегодня на мне были сапоги на толстых высоких каблуках, так что наши глаза оказались примерно на одном уровне. Я почувствовала руки Алекса на своей талии, его тело крепко прижималось к моему. Мы уже не танцевали, но все еще чувствовали себя так, будто кружились по комнате, все быстрее и быстрее.

– Что ж, провинциальный неотесанный мальчик в твоем распоряжении.

Я коснулась языком центра своей нижней губы, увлажнив ее. Словно предлагая Алексу. Его взгляд сосредоточился на моем языке, и его собственные губы приоткрылись. В поцелуе, с которым он прильнул к моим губам, не было ничего неотесанного.

В этот момент на столе зазвонил мой телефон. Это надрывался рингтон Сары, танцевальная мелодия популярной песни в стиле техно. Я с большой неохотой отстранилась, чтобы ответить. Алекс погнался за мной, пытаясь поймать в свои объятия, так что я засмеялась прямо в телефон.

– Что, черт возьми, у тебя происходит? – спросила Сара.

– О… ничего. Как дела?

– Это «ничего» звучит так, словно кто-то шурует рукой в твоих трусиках.

– Мм… – Я извивалась, пытаясь ускользнуть от целовавшего мою ключицу Алекса, но вместо этого лишь повернулась, позволив ему коснуться губами задней части моей шеи. – Нет.

Сара насмешливо фыркнула:

– Угу! Передай Алексу привет. Только обязательно передай, подружка!

– Всенепременно. – В иное время Саре сильно не поздоровилось бы, но сейчас мне было немного не до нее…

– Скажи-ка, а он ублажает тебя, лаская своим ртом?

– Что?

– Знаешь, я всегда считала, что парни-геи не прочь позаниматься этим с женщинами, ведь на самом деле делать куннилингус – это ведь не спать, совсем другое дело! Я имею в виду, что погрузить свое достоинство во что-то теплое и влажное – это ведь так, пара пустяков, верно? А удовлетворить кого-то, словно нырнув за жемчужиной…

– В этом разговоре есть хоть какой-то смысл? – Мне наконец-то удалось увернуться от наглых загребущих рук Алекса и его дразнящего языка, отбежав на несколько шагов и оказавшись вне зоны досягаемости.

Он усмехнулся, этот бесстыдный обольститель.

– Есть ли в этом смысл, кроме моей внезапной, отчаянной потребности проанализировать, способен ли чувак сделать отличный куннилингус, если не слишком интересуется цыпочками, или он просто прикидывается, что способен на это? Какой-то еще смысл?

– Да. Кроме этой твоей неожиданной, испорченной потребности обсуждать оральный секс. Что-то еще?

Между тем Алекс снова уселся на стул у окна и принялся листать альбом, хотя и бросил на меня взгляд при упоминании об оральном сексе. Я повернулась, чтобы не видеть его лица.

С телефоном в руке я остановилась перед ноутбуком, проверила, как выполняется мой заказ, получила письмо с подтверждением, что работа начата, и принялась закрывать все окна. Еще несколько сообщений пришло на мой рабочий адрес электронной почты и несколько – на личный, но это были уведомления из сети «Коннекс», ничего важного, что стоило бы просмотреть прямо сейчас. Я нажала на кнопку выключения работы компьютера. Алекс не сказал, во сколько мы должны отправиться на праздник, но мне нужно было принять душ и сменить одежду – а по тому, как мы шалили минуту назад, мне казалось, что это может потребовать больше времени, чем обычно.

– Нет, вообще-то нет.

Ответ Сары привел меня в замешательство.

– Нет? Ты это серьезно? Ты позвонила только ради того, чтобы спросить меня о парнях, занимающихся оральными ласками?

Мой ответ определенно привлек внимание Алекса. Я жестом спросила его, во сколько мы должны уехать. В одиннадцать. У меня было часа два на сборы, просто уйма времени… если, конечно, мы не потратим его на то, чтобы целоваться взасос или трахаться.

– Да, – отозвалась Сара.

Я закрыла крышку ноутбука и уселась на вертящееся кресло, чтобы поговорить с ней.

– И что из этого?

– Хочу узнать, что ты об этом думаешь?

– Я – фанатка, это ведь очевидно.

Сара засмеялась:

– Черт, да. А кто бы признался в обратном?

– Что это на тебя нашло?

– Я просто… Скажем так: я провожу опрос.

Ага, так я ей и поверила!

– Ну-ну.

– Итак, что ты думаешь? Отвечай как на духу: может ли парень сделать сносный и/или образцовый куннилингус женщине, к которой его не влечет?

– Что за… – Я залилась хохотом, ни капли не сомневаясь, что подруга меня разыгрывает. – Сносный и образцовый куннилингус? Ты что, смеешься надо мной?

– Я серьезно, Лив. – Судя по голосу, Сара действительно не шутила.

Я покачнулась на своем кресле и задрала ноги на стол.

– Парни могут трахать все, что шевелится. Я уверена в этом.

– Не «трахать». Ублажать орально. Я знаю, что они могут тыкать своими шлангами в любую дырку и получать от этого удовольствие. – Сара казалась чуть более мрачной и расстроенной, чем обычно. – Но… сделать кунни. Нырнуть за жемчужиной. Наброситься на волосатое буррито.

– Фу… – промямлила я. – Какая гадость!

– Но они могут? Как ты думаешь?

Я бросила осторожный взгляд в сторону Алекса, который, казалось, уже не вслушивался в мою болтовню. Он взял другой альбом и перелистывал страницы с задумчивым, поглощенным изучением фотографий лицом.

– Ты имеешь в виду только геев? – Я понизила голос и повернулась к Алексу спиной.

– Нет. Гетеросексуальных парней тоже.

– Хм… – Патрик никогда не занимался со мной оральным сексом. Недовольная тем, что мне и вспомнить-то нечего, я бросила: – Думаю, могут. А почему нет? С какой стати должно быть иначе?

– Я тоже так думаю, – неожиданно легко уступила Сара. Она помедлила и спросила уже тише: – Как ты думаешь, это их возбуждает?

– Сара, милая! Да что с тобой происходит, с какой стати ты решила обсуждать со мной это?

Она вздохнула:

– Я кое с кем познакомилась, только и всего.

– И что случилось дальше?

– Ничего. – На этот раз ее смех звучал почти как обычно. – Серьезно, ничего. Чувак так себе, да еще и «голубой».

– А…

– Ну ладно, что тут говорить… Не буду тебя задерживать. Мне просто хотелось узнать, что ты обо всем этом думаешь. Мне нужно позвонить еще нескольким людям, спросить их мнение.

– Ты не прикалываешься?

– «Девочка, ты знаешь, что это правда», – затянула Сара знакомую песню.

Я в ужасе застонала:

– Только не нужно исполнять тот хит «Милли Ванилли», ну пожалуйста…

Слишком поздно. Она уже пела. А я не могла удержаться от смеха. Исполнение Сарой популярных песен начала девяностых всегда заставляло меня хихикать.

– Я забегу как-нибудь на этой неделе, чтобы помочь со студией, если хочешь, – предложила она. – Желаю от души поразвлечься с твоим ненаглядным Алексомммм…

– Мы собираемся на Праздник шоколада.

– Я тебя ненавижу.

– Ты меня не ненавидишь, – возразила я. – Ты меня любишь.

– И все же я не думаю, что могла бы сделать тебе куннилингус, – ответствовала Сара как ни в чем не бывало, так небрежно, будто повторяла вслух таблицу умножения. – Даже если бы ты заплатила.

– О боже, а это мысль! Почему бы мне и вправду не заплатить тебе, чтобы ты доставила мне это удовольствие? – Я уже смахивала с глаз слезы смеха.

– Дзынь, дзынь! Как поется в другой песне, «опрос не лжет»… Потому что… черт, я не знаю почему. До свидания, дурочка!

– Для еврейской белокожей девочки из пригорода Филли ты слишком тащишься от Мистера Ти.

– Лив, я гораздо чернее тебя, – заверила Сара. – Увидимся, подружка!

– Пока.

Я положила телефон и обернулась. Алекс сидел не шелохнувшись, его силуэт вырисовывался на фоне окна. Я потянулась к камере и быстро сфотографировала его. Лишь после этого Алекс поднялся и вышел из потока света, его фигура обрела более четкие очертания.

– Дай-ка угадаю. Сара.

– Да. Улыбнись. – Я подняла камеру и увидела, как Алекс подошел ко мне. – Слишком близко!

Я сфотографировала его глазное яблоко, снимок получился размытым и жутковатым. Я показала Алексу картинку на экране камеры. – Это впору повесить на холодильник, чтобы лишний раз было страшно туда заглядывать.

– Это фото лучше того, где я со стрижкой под горшок и в полосатой водолазке.

– Когда же это было снято? – поддразнила я. – В прошлом году?

Алекс скривил губу:

– Ха-ха, во втором классе! Я говорил матери, что та водолазка не подходит к моим коричневым вельветовым штанам клеш, но она не пожелала слушать.

– О, просто психологическая травма!

Алекс на мгновение отвел взгляд, а потом его губы растянулись в скупой улыбке.

– Ну да. Думаю, это было худшее, что мне довелось испытать, я ведь редкий счастливчик.

Слова Алекса казались легкомысленными и веселыми, однако почему-то вызывали тяжелое чувство. Поставив камеру на стол, я взяла его лицо в свои ладони. И поцеловала. Не грубо, не сексуально. Просто… ласково.

– Уверена, ты выглядел сногсшибательно даже в вельветовых штанах и полосатой водолазке.

Алекс вскинул бровь.

– Конечно, кто бы сомневался! Я был самым сногсшибательным мальчиком во втором классе. И в третьем. И в четвертом…

Я приложила палец к его губам:

– Охотно верю.

Он улыбнулся и поцеловал мой палец.

– Это было давным-давно.

– Да? – Мы снова двигались, не совсем танцуя, скорее покачиваясь. Похоже, мы не могли даже коснуться друг друга просто так – каждое движение превращалось в нечто сексуальное. – А как давно? Сколько тебе вообще лет?

– А сколько лет тебе?

– Мне двадцать восемь, – ответила я, поймав себя на странной мысли. – Ты ведь старше меня, правда?

Алекс с сожалением рассмеялся:

– О боже! Да. Старше.

– Но ты явно не выглядишь на свои годы.

Он скорчил смешную рожу.

– Вот это да, спасибо! Хвала Создателю, я спустил кучу денег на ботокс и густой тональный крем.

– Ты не пользуешься ботоксом. – Я коснулась тонких, едва заметных линий в уголках его глаз. – И я не вижу никаких следов макияжа.

Его обольстительная улыбка отозвалась мурашками, пробежавшими по моему телу вниз, к кончикам пальцев.

– Сегодня я не накладывал макияж.

Меня бы не удивило, узнай я, что он пользуется косметикой. Или надевает женскую одежду. Круг моих знакомых мужского пола так долго ограничивался молодыми людьми с гомосексуальной ориентацией, что теперь меня скорее шокировали мужчины, которые знали больше о виртуальной игре в фэнтези-футбол, чем о сериале «Остров фантазий».

Меня так и тянуло брякнуть что-нибудь по этому поводу, но я сдержалась.

– Жаль, что не накрасился. Мужская подводка для глаз не помешала бы.

– Пфф… Мужская подводка. Это что-то типично мужское, вроде борсетки, пивного пуза или сисек у толстых мужиков? Крепкой мужской дружбы?

Мы вместе засмеялись. Мне нравилось, как Алекс обнимал меня – не слишком крепко, но и не чрезмерно мягко. Не так, будто пытался удержать меня. Скорее так, словно знал: я никуда не собираюсь от него уходить.

– Нам нужно собираться, – прошептала я прямо в его губы. – Я должна переодеться.

– Зачем? Ты и так сейчас – вылитая икона стиля. – Он выразительно окинул взглядом красовавшиеся на мне ночнушку, потрепанную шерстяную кофту и кожаные сапоги по колено.

Я позволила Алексу поцеловать меня еще несколько раз.

– Ладно, пусти, мы опоздаем! Этот разговор по телефону отнял у меня добрых двадцать минут.

– Да-да, очень важное обсуждение, – бесцеремонно заметил он.

– Сара проводит опрос по поводу того, может ли мужчина орально удовлетворить женщину, если она его не привлекает.

Алекс удивленно похлопал глазами, потом рассмеялся:

– Что-о-о-о? Зачем ей это?

Я пожала плечами:

– Эту Сару никогда не поймешь.

– Да, – сказал он после секунды раздумий, явно отвечая на вопрос. – Безусловно.

Я внимательно посмотрела на него:

– Ты в этом уверен?

– Не из личного опыта, – объяснил Алекс. – Но – да. Могу сказать это точно. Мужчина может делать множество вещей в сексе с множеством людей, к которым он не питает серьезных чувств.

Я состроила гримаску и немного отстранилась от него. На сей раз он позволил мне выскользнуть из объятий. Когда я отвернулась, чтобы убрать мои ноутбук, камеру и телефон, Алекс не произнес ни слова. Мне совсем не хотелось думать о том, что мужчина может возбудиться даже при отсутствии чувств чуть ли не с первой встречной.

– Оливия…

Занятая своими делами, я не обернулась к нему:

– Хм?

Алекс взял меня за плечо и стал плавно поворачивать, пока мои ягодицы не врезались в край стола. Его рука скользнула между моими бедрами. Развела их. Алекс не отводил взгляда от моих глаз и когда делал это, и когда встал между моими ногами. И даже когда на дюйм приподнял низ ночнушки, обнажив мои бедра.

У меня перехватило дыхание.

Алекс улыбнулся. И посмотрел вниз, на свои руки:

– Я испытал эрекцию, когда в первый раз увидел эти сапоги.

– В канун Нового года. – Я с трудом обрела дар речи, мой голос звучал слабо и хрипло, сейчас в нем явственно ощущалось сильное желание.

– Нет, – покачал головой он. – Когда я впервые тебя увидел, ты была в этих сапогах. На вечеринке по случаю Рождества и Хануки. В доме Патрика.

На той вечеринке на мне действительно были сапоги, но только не следующим утром, когда мы познакомились на кухне. Я позволила Алексу сильнее откинуть меня назад, положить на стол. Разрешила задрать ночную рубашку до моих бедер.

– Но почему ты не…

– Хм? – прожужжал его вопрос прямо над моей кожей.

Если он заметил меня еще тогда, если мои сапоги так возбудили его, если он явно хотел меня, почему же вышел на веранду, чтобы насладиться минетом от Эвана?.. Я не хотела спрашивать об этом. Я не хотела знать.

Алекс сдвинул мои трусики в сторону и нежно меня погладил. Я подвинулась, чтобы позволить ему потянуть ткань вниз и снять ее с моих бедер. Стол был достаточно большим, чтобы уместить меня всю, и я вытянула руки над головой. Выгнула спину. Я отдалась ему вся, прямо там, без лишних вопросов или волнений об объеме моих бедер и густоте моих «зарослей». Черт возьми, мне было совсем не до этого…

Дата добавления: 2015-08-10