Меган Харт Голые 8 страница

Когда Алекс поднял руку и положил ее на свою грудь, касаясь кончиками пальцев соска, я чуть не выронила камеру. И с трудом удержалась от крика восторга, больно прикусив язык. Навела на резкость. Изображение сфокусировалось, и я сделала еще один снимок.

«Это нереально, – мелькнуло в моей голове. – Когда ты смотришь через объектив, все нереально».

Алекс откинулся на стуле чуть дальше, потом бросил на меня томный взгляд:

– Так?

– Еще, больше.

Его смех стал другим: тихим, низким. Определенно этот мужчина привык быть в центре внимания. Возможно, он никогда не был героем подобной съемки, но явно не ощущал стеснения, когда за ним наблюдали.

– И чего же еще ты от меня хочешь, Оливия?

– А что ты можешь дать мне, Алекс?

Он опять сменил позу, его рука заскользила вниз по груди и животу, к пуговице на поясе. Повисло напряженное молчание, которое мы не нарушали. Я затаила дыхание, но не могу сказать, чтобы Алекс чувствовал такое же волнение.

Обычно я подобными фотографиями не занималась. И все же мы были здесь, Алекс передо мной, его рука, которая вот-вот расстегнет джинсы, моя камера, готовая для новой серии снимков. Я облизнула губы. Потом подняла видоискатель к глазам и направила на представшую мне совершенно нереальную картину.

– Да, – сказала я ему хриплым, тихим голосом, отчаянно желая, чтобы тот не дрожал. – Сделай это.

Алекс справился с пуговицей, расстегнул молнию. Его ладонь скрылась внутри. Спина выгнулась, совсем немного, когда рука исчезла в джинсовой ткани.

С губ Алекса снова слетел еле слышный звук, и он закрыл глаза, немного прикусив нижнюю губу. Я успела запечатлеть, как на мгновение сверкнули его зубы. Длинные пряди упали на лицо, словно ширмой закрыв от окружающего мира.

Вспышка.

Щелчок.

Глядя через видоискатель, понимаешь, что все это нереально. Даже то, что происходит у тебя на глазах…

Рука Алекса задвигалась. Я знала, что он делает, но угол, с которого я снимала, давал лишь изображение мужчины со склоненной головой и сосредоточенным лицом. Голая грудь. Босые ноги. Я постоянно меняла положение, кружась рядом. Джинсы Алекса скользнули ниже, демонстрируя впадину его спины и намекая на очертания ягодиц.

Я подтянула табуретку и уселась перед Алексом. Так я снова оказалась ближе, мой новый снимок зафиксировал его мускулы, широкие плечи и макушку. Я не говорила объекту этой неожиданной фотосессии, как двигаться и что делать.

Комната наполнилась громкими звуками наших дыханий.

Я поднялась с табуретки, чтобы сделать еще несколько снимков. Стоя перед Алексом, я смотрела на его лицо, а не на член в его руке. Я не прикасалась к Алексу, но представляла, что могла бы почувствовать, если бы он оказался сейчас со мной… Я чутко улавливала его запах. И казалось, если сейчас вдохну, смогу ощутить его вкус. С моих губ невольно слетел еле слышный стон. Алекс открыл глаза. В них тоже читался ясный, неприкрытый, голый соблазн.

И я поняла, почему Патрик так рьяно уговаривал меня держаться от Алекса подальше.

Ничего хорошего из этого бы не вышло. Окажись мы вместе, я была бы смущенной, отвергнутой. И все же мне никак не удавалось справиться с собой, теперь было уже не до фотографий. Пытаясь сосредоточиться, я снова прильнула к камере.

Алекс с шумом выдохнул:

– Ты хочешь…

– Я хочу все это. Да.

Он вздохнул и задрожал. Его рука двигалась, поглаживая. А я, наблюдая за ним через крошечный квадратик стекла, делала снимки, возникавшие в моей голове, реальными.

Я придвинулась еще ближе, чтобы сделать очередную фотографию. Рука Алекса вдруг схватила мое запястье. Я не отстранилась. Теперь нас разделяло всего несколько дюймов. Взглянув Алексу в глаза, я увидела там приглашение, которое превратилось в просьбу, когда он взял мою ладонь и положил ее под свою.

Алекс двигал моей рукой по своему члену, очень, очень медленно… Вверх. Вниз. Его плоть под моей ладонью была такой твердой, такой горячей…

Я не впервые ласкала член вот так, но никогда прежде не держала в другой руке камеру. Никогда прежде я не была такой беспомощной, не в силах отпрянуть, застыв во власти своего собственного возбуждения. В этих темно-серых глазах я теряла саму себя…

Забрав камеру из моей руки, Алекс поставил ее на подоконник. Потом притянул меня ближе. Его рука по-прежнему двигала моей, теперь быстрее, и из его груди исторгся тихий стон.

Алекс взял меня за другую, опустевшую без камеры руку, и положил ее на заднюю часть своей шеи, туда, где вились его мягкие волосы. Мои пальцы крепко, инстинктивно сжались, и он застонал от этой сильной хватки. Голова Алекса откинулась назад. Его рука задвигала моей ладонью еще сильнее.

Я не могла больше притворяться, что все происходящее нереально. Это было слишком реальным, слишком чувственным, слишком напряженным. И кто же всем этим занимался?

Очевидно, я сама.

Алекс выпустил мою ладонь, когда я стала двигать ею сама. Я снова потянула его за волосы, заставив стиснуть зубы в приступе удушья. Я никогда не чувствовала ничего подобного прежде, такой безграничной, неуемной власти. Это было ни на что не похоже: доводить до экстаза мужчину, который, по всем предыдущим расчетам, не должен был возбуждаться от моих прикосновений. Чувствовать, как его член все больше твердеет в моей руке, и слышать, как убыстряется темп его дыхания… Смотреть ему в глаза, так близко…

– Взгляни на меня, – сказала я.

Он подчинился.

Я не испытала оргазма от одного этого взгляда, но, черт возьми, была близка к этому.

Неожиданно придя в себя, я выпустила его пенис и отошла назад, на два шага. На четыре. Алекс вздрогнул и издал протестующий звук, но не двинулся с места.

– Какого черта, – произнесла я дрожащим, нерешительным голосом, – тут происходит?

– Оливия…

Я покачала головой и отошла еще дальше.

– С какой стати ты трахаешься со мной?

– Я не… мне очень жаль, – быстро сказал он. – Я просто… Поверь, я и не думал, что это случится.

Я сдавленно выдохнула, мои плечи резко упали.

– Думаю, тебе лучше уйти.

– Ты мне нравишься, Оливия.

– Ты даже не знаешь меня.

Алекс со вздохом поднялся и тоже сделал шаг назад. Мне не нравилось, что нас теперь разделяет немалое расстояние, мне отчаянно не хватало нашей близости, но я по-прежнему стояла на месте. Алекс положил руки себе на бедра.

– Я могу узнать тебя получше.

– Не думаю, что это – хорошая идея.

Он выглядел слишком самоуверенным, слишком дерзким. Мужчина, привыкший, что все делается так, как он хочет.

– Почему нет?

– Мне не кажется, что это правильное начало для знакомства, все это. – Я жестом показала на стул, чувствуя, как лихорадочно горит лицо.

Алекс тоже посмотрел на стул, потом поднял взгляд на меня:

– Прости. Это было… Поверь, я ничего такого не планировал.

Я знала, что он поступил так не нарочно, а я – уж тем более, но это произошло. Неожиданно, в высшей степени сексуально… но недопустимо. И было в этом моменте нечто большее, чем я могла выразить словами.

Я с минуту плавала в темно-серых глазах, забыв обо всем на свете. Даже немного покачнулась, не в силах удержать равновесие. Меня неудержимо влекло к нему, и я не могла убедить саму себя отбросить эти глупые мысли.

Наверное, мне следовало признаться Алексу в том, что я видела его тогда, с Эваном. Сказать, что знаю о нем и Патрике. Но это означало признать: все, что произошло в этой комнате, имеет большое значение. Как я сделала бы это, не представ безумной, сексуально озабоченной извращенкой? Или ревнивой экс-подружкой?

– Патрик сказал, что тебе не нравятся девушки, – после долгого молчания сбивчиво произнесла я.

– Патрик, черт побери, – отозвался Алекс, – не имеет представления, о чем говорит.

Глава 7

Я не стала мешать, когда он направился к выходу. Потребовалось несколько минут яростной борьбы с самой собой, чтобы принять решение последовать за ним. Я обнаружила Алекса у дома, под пожарной лестницей, с очередной незажженной сигаретой, свисавшей с губ. Он успел накинуть куртку и влез в расшнурованные ботинки.

– Ну прямо вылитый Джеймс Дин^[15], – бросила я.

Алекс ничего не ответил.

Я удержалась от того, чтобы сказать что-нибудь еще. Да мне и не дали этого сделать. Наш второй поцелуй оказался более грубым, настойчивым и откровенным. Алекс притянул меня ближе. Собственнические ладони сжали мои ягодицы, прикрытые толстым шерстяным пальто, и я отлично чувствовала прикосновение сильных рук даже через плотную ткань. Меня охватил жар. Алекс весь, казалось, состоял из жара – и твердости. Воздух был таким холодным, что обжигал мне горло, и я превратилась бы в ледяное изваяние, если бы дыхание Алекса не согревало меня.

Это именно он согревал меня.

Алекс толкнул заднюю дверь и немного придержал ее, когда мы ввалились через проем, пиная доводчик с такой силой, что тяжелый металл громко лязгнул за нами. Все еще слившись в поцелуе, мы проплыли вниз по коридору, и Алекс резко распахнул дверь своей квартиры, успев аккуратно, одной рукой, придержать деревяшку прежде, чем она стукнулась о стену.

Там мы отпрянули друг от друга, всего на мгновение. Мне не хватало воздуха. Моя голова долго была запрокинута, поэтому сильно затекла шея. Алекс был выше меня, и сегодня я надела обувь без каблуков. С моих губ слетел тихий, прерывистый вздох.

Алекс положил руку на верхнюю пуговицу своей куртки. Я задрожала в предвкушении, когда он медленно вытащил пуговицу из петли и отвел шерстяную ткань в сторону. Под ней мелькнул кусочек обнаженной плоти. Еще одна пуговица, повинуясь движениям его ловких пальцев, выскользнула из прорези в куртке.

Еще больше голого тела…

Наверху, перед тем как последовать за Алексом, я влезла в пальто и сапоги. Под пальто была забрызганная краской одежда. Но под пристальным взглядом этого мужчины я вдруг оказалась голой. Я чувствовала себя голой. Я хотела быть голой.

Он расстегнул еще одну пуговицу. Теперь передо мной предстал весь его обнаженный торс. Сняв пальто, Алекс небрежно бросил его в сторону, пока я продолжала стоять не шелохнувшись. Без тех неистовых поцелуев, заставлявших нас сливаться в единое целое, я совсем растерялась. У меня было слишком много времени, чтобы все обдумать.

Но Алекс преодолел несколько последних шагов, решительно ликвидировав разделявшее нас расстояние. Он взглянул на меня с высоты своего роста, его глаза жадно искали мои. Мне подумалось, что один из нас должен что-то сказать, но мы по-прежнему хранили молчание. На этот раз поцелуй Алекса был медленным и осторожным, совсем не вязавшимся с его намерениями… или с его предпочтениями.

Пальцы Алекса проползли по моим бедрам, нащупав край заляпанной краской рубашки. Выше, еще выше, и вот уже ткань приподнялась, обнажая мой живот. Холодный воздух тронул кожу, и я снова вздрогнула, ощутив озноб.

– Прикоснись ко мне, – сказал Алекс.

Проведя пальцами по гладкой коже, я почувствовала теплоту его груди. Мои ладони скользнули по соскам Алекса. Я уловила биение его сердца, грудь вздымалась и падала с каждым вздохом. Мои пальцы согнулись, ногти слегка царапнули его кожу.

Стон Алекса тут же отозвался во мне, остро пронзив сладостной болью между бедер. Алекс накрыл рукой мою ладонь, все еще лежавшую у него на сердце. Мне показалось, что он хочет отпрянуть от меня, что я сделала ему больно. Но Алекс лишь сильнее согнул мои пальцы, заставив крепче сжать его кожу. Мои ногти вонзились в его плоть.

Я вполне могла его оцарапать. Больно впиться в него, разодрать эту гладкую кожу до крови… И, хотя прежде ничего подобного на ум мне не приходило – никогда, ни в одно из пережитых мною мгновений страсти, – я взглянула в глаза Алекса и увидела, что он наверняка тоже думал об этом.

– Алекс…

Он снова меня поцеловал. Алекс успел снабдить квартиру телевизором с плоским экраном, который теперь висел на стене, и полноразмерным диваном с беспорядочно разбросанными по его поверхности гигантскими подушками всевозможных цветов. Мы стояли всего в нескольких шагах от удобного ложа, но я сильно сомневалась, что хотела перебраться туда с Алексом. В голове вдруг пронеслась безумная мысль о том, чтобы опуститься прямо на дощатый пол, притянув Алекса к себе.

Так или иначе, но мы медленно двигались к дивану. Алекс по-прежнему крепко удерживал мою руку у своей груди, потом вдруг помедлил. И отошел назад. Выпустил мою руку, перестал сжимать ткань рубашки у моего бедра. Отступив, он окинул меня взглядом с головы до ног. На его губах заиграла улыбка, озорная и сексуальная. Алекс продолжал пристально разглядывать меня.

Он не знал меня. Не мог меня знать. Но я так хотела, чтобы узнал, и поскорее…

– Я желал сделать это с того самого момента, как впервые увидел тебя. – Его руки снова сомкнулись на моих бедрах и заскользили ниже, к животу.

Он снял с меня рубашку, потянув ее через голову. На мне был кружевной бюстгальтер, прекрасно сочетавшийся с оранжевыми атласными трусиками, и этот цвет казался еще ярче на фоне моей темной кожи.

– Расстегни джинсы, – приказал Алекс.

Я послушалась. Ткань скользнула с моих бедер, и он принялся плавно, по одной штанине стягивать джинсы вниз. Я положила руку ему на плечо, пытаясь удержать равновесие.

Руки Алекса бесцеремонно сжали мои ягодицы. Он крепко держал меня, приятно щекоча губами мой живот, пока я запустила пальцы в его мягкие волосы.

А дразнящие губы Алекса уже порхали над атласом моих трусиков. Влажный жар его дыхания ощущался даже сквозь ткань. Я мельком взглянула через плечо на поджидавший нас диван.

Взяв Алекса за руку, я потянула его туда, разбросала по сторонам подушки и толкнула на них своего восхитительного обольстителя. Я медленно подползла к нему, и, оказавшись сверху, широко развела его ноги. Член Алекса тут же отреагировал, вытянувшись под джинсами.

Я погладила его. И еще раз. Алекс выгнулся, с его уст сорвался тихий шипящий звук судорожного дыхания. Глаза на мгновение закрылись, и он целиком отдался наслаждению.

Я могла чувствовать его главное достоинство, горячее и толстое, но нас по-прежнему разделяла ткань. Оставалось только расстегнуть молнию и справиться с пуговицей. Я стянула джинсы Алекса, хотя они и без того уже были так низко, что я могла видеть выступ кости его таза.

Я освободила член и снова нежно прикоснулась к нему, кожей по коже. Алекс содрогнулся и издал еле слышный стон, такой сладостно-бесподобный, что мне захотелось съесть желанную частицу его тела. Ощутив порыв сделать это, я и не думала колебаться. Никаких сомнений, никаких напрягов. Сейчас я четко знала, чего хотела, – и это при том, что не могла сказать ничего подобного о большинстве вещей в своей жизни.

Я немного приподнялась, чтобы отбросить джинсы, а потом снова растянулась между его ног. Алекс закинул руки за голову. Некоторое время он наблюдал за моими ласками, но потом резко дернулся, схватив меня за запястье.

– Подожди-ка. – Алекс рывком притянул меня выше, чтобы поцеловать. Мы покатились по дивану, смотря друг другу в глаза. Его колено оказалось между моими ногами, его бедро прижалось к моему влагалищу. Трусики заскользили по моей плоти, разгоряченной и влажной.

– Я не хочу закончить еще до того, как мы начнем, – произнесли губы Алекса рядом с моими.

Я облизнула краешек этих губ, которые имели привычку криво вздергиваться вверх, когда их обладатель злился.

– Да, это было бы весьма некстати.

Рука Алекса оказалась между нами. Его палец нащупал мой клитор через мягкую ткань трусиков, и принялся поглаживать, запорхав по кругу. Наслаждение пронзило меня, резко, неожиданно. Мое тело скривилось чувственной судорогой.

Серые глаза пристально смотрели на меня. А кончик пальца все кружился, кружился…

– Я хотел убедиться, что помню, как это делается.

– Думаю, ты справляешься на «отлично». – Каждое слово будто сочилось из моего рта, медленно и плавно.

Ладонь Алекса прижалась к моему животу. Я откинулась назад, чувствуя, как вся сгораю в томительном огне. Пальцы Алекса скользнули внутрь моих трусиков и устремились ниже:

– Вот так?

– Да… – только и могла вымолвить я.

– Хорошо. – Его рука ползла дальше, спускаясь еще ниже. Палец по-прежнему нежно поглаживал мою плоть, двигаясь внутри. – Так?

– Да.

Алекс остановился, чтобы стянуть маленький треугольник атласа с моего тела – прошло всего несколько мгновений, но ожидание показалось достаточно долгим для того, чтобы новое прикосновение отдалось во мне электрическим разрядом. Алекс лежал на боку, подперев локтем голову, и изучал мое лицо, пока кончики его пальцев продолжали творить свое волшебство.

– Остановись, – произнесла я через мгновение, и мой голос дрогнул. – Я не хочу, чтобы это закончилось слишком быстро.

Алекс рассмеялся и поцеловал меня. И, несмотря на то что я попросила остановиться, он лишь замедлился. Я почувствовала его дыхание у своего уха.

– Знаешь, я вдруг понял… у меня нет презервативов.

Я только-только закрыла глаза, отдаваясь блаженству, но тут же резко открыла их снова. Усевшись, я почувствовала, как сильно трепещет сердце – оно колотилось так быстро, что комната пару раз прокружилась перед моим взором. Я схватилась за плечо Алекса. Прижавшись всем телом к его сильной руке, я почувствовала, что больше не выдержу, но сумела сдержать приближение оргазма с помощью нескольких глубоких вздохов.

– Вот черт! – вырвалось у меня.

– Да уж, облом. – Алекс впился в мои губы глубоким поцелуем и терзал их до тех пор, пока я не ответила на его неистовые ласки. Его рука снова скользнула по моему телу. – Я хочу увидеть, как ты кончишь.

Возможно, ему достаточно было повторять вслух алфавит, и я нашла бы это крайне возбуждающим, но эти грубоватые слова оказались самой сексуальной вещью, которую мужчина когда-либо говорил мне. Я вытянула руку, чтобы снова ласкать Алекса, и он прикусил внутреннюю часть щеки.

– Мне тоже хочется наблюдать за тобой.

Это началось как неистовое траханье – безумное, с царапаньем ногтями спины и грубыми, откровенными ласками. Теперь, когда спешить уже было некуда, это могло показаться неловким или смешным, но ничего подобного не ощущалось. Я бы не допустила этого, да и Алекс тоже.

Мы извивались и дергались на диване, пока не оказались лицом к лицу, став одновременно ласкать друг друга руками. Мой тихий смех перерос в стон. Алекс тоже рассмеялся, но его голос звучал несколько напряженно. Он на мгновение наклонил голову, прикрыв глаза, но вскоре уже целовал мою шею, мои губы, холмики моих грудей.

Рука Алекса задвигалась быстрее. Я балансировала на грани блаженства, все тело напряглось в предвкушении. Моя ладонь тоже стала поглаживать его быстрее, теперь мы двигались синхронно. Алекс застонал, а я узнала звук и выражение лица, знаменующие приближение разрядки, – в конце концов, однажды я уже была ее свидетелем.

Воспоминания, все еще такие свежие, отвлекли меня, но всего на секунду. Мы поцеловались. Я почувствовала его новый стон прямо у своих губ. Алекс еле заметно вздрогнул.

– Я уже близко… – прошептал он. Теперь сильные пальцы ласкали меня медленнее, позволяя плавно двигаться к пику удовольствия, не подталкивая, позволяя мне найти свой собственный путь и свой собственный ритм.

Теплая волна оргазма нахлынула за меня, и я разрешила ей подхватить себя и унести далеко-далеко… Алекс прижался лицом к моему плечу и разрядился спустя мгновение. Я почувствовала, как его зубы коснулись кожи, но не укусили, хотя мое тело, все еще дрожавшее в экстазе, призывно выгнулось навстречу. Он истек семенем прямо между нами, около моего живота, и это ощущение было поразительным, интимным.

Я почувствовала, что тоже испачкалась. Впрочем, сейчас, когда я с довольным вздохом откинулась на подушки, меня это совершенно не волновало.

– Ничего себе!

Алекс приходил в себя медленнее, он тоже перекатился на спину, и теперь его плечо прижималось к моему.

– Ммм… – только и мог произнести Алекс.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы отдышаться, и я повернулась к нему:

– Я не делала ничего подобного со времен средней школы.

Алекс рассмеялся, не глядя на меня. Его пристальный взор блуждал по потолку. Вдруг он сильно ударил себя по лбу, смахнув с глаз влажные от пота волосы.

– У меня ведь всегда есть презервативы!

Я глубже зарылась в подушку, еще переживая всю гамму ощущений, которые он заставил меня испытать за столь короткое время. И вдруг почувствовала, какими тугими стали лямки бюстгальтера, какая усталость внезапно на меня навалилась… Я зевнула.

Алекс взглянул на меня:

– Хочешь спать?

Я снова зевнула и уселась на диване, пытаясь собраться с мыслями. Ничего из произошедшего не казалось случайным. В сущности, все выглядело даже наоборот: словно то, что было между нами, значило очень много. Именно эта ночь, именно этот мужчина…

На этот раз я притворилась, что зеваю:

– Мне лучше уйти.

Я поднялась с дивана, но тут же опустилась обратно, наклонившись, чтобы отыскать свои трусики – прежде, чем Алекс что-нибудь скажет.

– Подожди…

Я стояла в сапогах и лифчике, с джинсами в одной руке и трусиками – в другой. Алекс откатился к краю дивана, опустив ногу на пол и вытянув руку. Вспыхнувший свет висящего в углу бра выхватил его фигуру, отразился в большом экране телевизора, и я снова увидела лицо, причудливо окрашенное игрой теней.

– Останься, – попросил Алекс.

Предполагаю, что некоторые творческие люди слышат музыку, стихи или обрывки диалогов в своих головах. Я же фотографирую. Вот и на этот раз мне хватило короткого промежутка в несколько секунд, чтобы мысленно сделать снимок.

Черные мальчики, как поется в одной песне, аппетитные. Белые мальчики, как гласит другая песня, слишком сексуальные. Я встречалась со своей долей черных, белых и даже азиатских мужчин и пришла к выводу, что цвет кожи почти не отличает их друг от друга. Впрочем, белых мальчиков сближала одна-единственная вещь: им всем очень нравились мои волосы.

Алекс не стал исключением из этого правила. Его пальцы гладили длинные курчавые локоны, которые я обычно носила убранными у лица и свободно спадавшими вниз. Теперь, после наших любовных игр на диване, волосы выбились из-под ленты и рассыпались по плечам. Мои пряди метались по груди, по бедрам Алекса. А еще по его восхитительному члену, который уже немного возбудился от моих прикосновений. Я взглянула на этот символ мужественности сквозь растрепавшиеся завитки и подумала о том, чтобы попробовать его на вкус.

Алекс откинул локоны с моего лица, его длинные пальцы принялись поглаживать мой лоб.

– Ты просто великолепна, знаешь это?

Я приподнялась, опершись на локоть.

– Ммм…

Алекс засмеялся и притянул меня к себе, чтобы поцеловать.

– И не издавай таких звуков, будто не веришь мне! Ненавижу, когда люди не умеют принимать комплименты.

– Прекрасно. Я – великолепна. – Я провела языком по его подбородку и уютно устроилась рядом, прижавшись лицом к впадине на его шее.

Алекс накрутил мои густые пряди на пальцы, потом отпустил. И стал наматывать снова. Я взглянула на него, подняв бровь. Он рассмеялся и снова ослабил хватку.

– Прости.

– Все в порядке. Мне тоже нравятся твои волосы. – Я запустила пальцы в мягкую шевелюру Алекса и принялась поглаживать длинные пряди, а потом отдернула руку, позволив волосам свободно упасть на его лицо.

– Ты всегда носила такую прическу?

Я села.

– Никто и никогда еще не спрашивал меня об этом.

Он тоже приподнялся. Вскоре мы уже сидели по-турецки, голые, лицом друг к другу, соприкасаясь коленями. Алекс подложил под ноги подушку, я последовала его примеру.

– Ты не должна рассказывать, если не хочешь.

Я засмеялась:

– Нет, все в порядке! Когда я была маленькой, мама понятия не имела, что делать с моими волосами. В ту пору естественный цвет волос был не в моде, хотя моя мама была сторонницей естественности. Я имею в виду цыганские юбки и платки. Сандалии «Биркеншток».

– Пачули?

Ты правильно понял. – Я снова засмеялась, потянувшись. В его компании было так комфортно и спокойно! – Как бы то ни было, она в конечном счете стала водить меня к специальному парикмахеру, который работал с темными волосами, и это пошло мне на пользу. Непокорные завитки удалось на некоторое время сделать мягче, это было в средней школе. Но потом, когда я оказалась в колледже, у меня был такой вид… не слишком приятный глазу, это точно. Скорее как у того, кто находится в постоянном поиске. И я подумала, что попробую быть темной, раз уж и так сильно отличаюсь от мамы…

Алекс выглядел настолько удивленным, что я опять не смогла удержаться от смеха.

– Меня удочерили.

– О-о-о-о… Ах! Правда? – Казалось, он немного смутился.

– Мои родители – белые.

– А! – кивнул Алекс. – Все ясно. Теперь понял.

– Ну да, – тоже кивнула я, потерев его колено своим. – Так или иначе, но когда я поступила в колледж, решила использовать время обучения, чтобы изучить другую культуру. Не ту, в которой была воспитана. Я присоединилась к женскому университетскому клубу темнокожих и афро-американскому культурному центру.

– И как там было?

Я снова рассмеялась, на сей раз с сожалением:

– Ну, я нашла там нескольких прекрасных друзей, но мне было тяжело. Я оказалась недостаточно черной для большинства из них. Это касалось как цвета моей кожи, так и моего поведения. Было нелегко, но я многое узнала о самой себе. Хотя это наверняка не то, чем ты занимался в колледже, верно?

– Я не учился в колледже.

– Нет? – Удивленная, я заглянула ему в глаза. – Даже в общинном колледже?

– Не-а.

– Ого! – Это обстоятельство делало деловые успехи Алекса еще более впечатляющими, но мне было неловко сказать об этом.

Он пожал плечами:

– Конечно, мне следовало поступить в колледж. Возможно, и я узнал бы что-нибудь о себе самом.

Я вытянулась в полный рост на своей стороне дивана и, подперев голову одной рукой, провела пальцами другой по внутренней стороне его бедра.

– В конечном счете, думаю, я все равно когда-нибудь узнала бы это. В любом случае именно в то время я решила восстановить природный цвет моих волос. Так уж вышло, что это оказалось гораздо легче, чем постоянно бороться с ними. Естественный цвет выгодно подчеркивал мое лицо. И… он был моим, казался каким-то родным. Наверняка это звучит глупо.

– Нет, совсем нет. – Он тоже растянулся на диване, и теперь мы опять лежали друг напротив друга. – В этом есть смысл. Очаровательный оттенок, в самом деле.

Я мягко улыбнулась:

– Точно.

– Так и есть. – Алекс снова провел пальцами по моим волосам, вытянул несколько локонов и рассыпал по плечу. – Тебе очень идет.

В этот момент самой естественной вещью было поцеловать его. Губы Алекса открылись навстречу моим, его язык нежно ласкал меня. И на этот раз, когда мои волосы снова принялись выписывать дорожки по его телу, я действительно взяла член в свой рот.

Я медленно сосала его. Тело Алекса выгнулось дугой. Я оказалась во власти запахов и звуков его желания. Потерялась в них. Нащупав клитор кончиками пальцев, я возбудилась сама, доводя Алекса до оргазма. Когда он кончил, зарывшись пальцами в мои волосы, я улыбнулась, хотя чуть не подавилась его разбухшим мужским естеством.

Несколькими мгновениями позже пульсация за моей щекой замедлилась. Дыхание Алекса вскоре успокоилось. Хриплый стон исторгся из глубины его горла. Этот звук показался мне великолепным. Алекс обмяк, расслабился, и прежде, чем мне удалось это осознать, я провалилась в глубокий сон.

Меня разбудили ароматы жареного бекона и только что приготовленного кофе. Я потянулась под мягкими одеялами, и мои руки наткнулись на гору подушек. Потирая глаза, я уселась на диване в центре гостиной Алекса Кеннеди. И обнаружила себя голой.

Я могла видеть его под арочным проемом в стене, в маленькой U-образной кухне. Ладно, я видела только часть его фигуры. Шкафчики, низко нависавшие над столешницей, которая отделяла кухню от обеденной зоны, загораживали почти весь обзор, оставляя открытыми для обозрения лишь пару футов. Так что я могла видеть фигуру Алекса от бедер до плеч, а заодно хорошенько рассмотреть его одетую в трусы задницу и болтавшиеся на ней завязки передника.

Что же касается моего облачения, то простыня, которую я натянула, чтобы прикрыть грудь, могла бы сойти за стильную тогу – если бы, конечно, я была достаточно одаренной, чтобы сложить ее и обернуть вокруг тела. Увы, подобных навыков у меня не было. Я внимательно изучила пол в поисках одежды и обнаружила носок, сапог, свою рубашку. Мелькнувшая перед глазами вспышка оранжевого дала мне понять, что атласные трусики прячутся под диваном. Я потянулась за ними, и в этот самый момент в дверном проеме появился Алекс:

– Доброе утро.

– Привет.

В одной руке он держал кухонную лопатку, а на переднике, который я смогла рассмотреть из своей неудобной позы, красовалось карикатурное туловище одетой в бикини женщины с огромными сиськами.

– Ты голодна?

Мужчина, который носил пижаму с изображением мордочек «Хелло Китти», никогда не стал бы отлынивать от столь не вязавшейся с гендерными стереотипами жарки бекона, но я не смогла удержаться от удивленного взрыва хохота:

Дата добавления: 2015-08-10