Читайте также: |
|
Чем эта херня закончится? Наговорил я, по сути, полной хуйни. Это не более чем версии, которые были по телевизору. Вот мусора прочитают эту явочку, поймут что это порожнина, и дальше меня дернут, продолжать мероприятие. А мероприятие очень неприятное, когда тебе долбят, и сделать ничего не можешь, и боль остановить не можешь. Один хрен ни на кого наговаривать не хочется, хорошо хоть, ответа на их вопрос не знаешь… На самом деле незнание правды помогает в таких делах. Если знаешь - и у тебя об этом прямо спрашивают, причем зная, что ты знаешь, то правду всегда смогут выбить. Внутренний подлый голос, инстинкт самосохранения, будет кричать «Расскажи! Кто-нибудь другой все равно сознается! Зачем себя-то губить!?» Это тот же голос, что отговаривает идти в зал или предлагает зайти в макдак. А если ты не знаешь – ну, блядь, будешь терпеть, закусишь губу, наговоришь какой-нибудь хуйни. Поизворачиваешься, но никого не сдаешь. В этом, конечно, был плюс моей ситуации.
Лежу, у меня такие уже полугаллюцинации, температура поднимается. Я никогда не знал, что если тело превращается в один большой синяк, то поднимается температура. Это мертвые клетки начинают гнить и выводиться из организма. В ту ночь я вообще не спал. Полусон-полуглюки, дикая температура. И ворочаться больно, потому что тело все отбито, как кусок мяса.
Спортивные штаны, которые велики были на три размера, стали вообще в обтяжку. Я еле-еле снял робу – больно было двигать руками. Надо было сразу это сделать, пока настоящая боль не пришла. Но до отбоя раздеваться нельзя. А за четыре часа волна уже накрыла. Еле снял штаны. Как же я на следующий день-то ходить буду?
Просыпаюсь, в туалет то надо идти! Куда деваться, организм-то требует, а идти больно. Я в трусах иду, глаза вниз опускаю, а ноги черные просто до пяток! Вечером они были раздутые и синие, а к утру они почернели. На самом деле ноги как у этого темно-синего негра, я такого никогда не видел.
Поднимаю майку, смотрю: у меня и тело такое, руки черные, чуть не до локтей. кисти отбитые, но нормального цвета. Щупаю шею – там такая опухоль здоровая, горб, как у Квазимодо вырос! Там, вроде, и мяса-то нету, некуда распухать – но нормально, сантиметра на три-четыре вырастить можно, прямо с затылка и до хребта.
Дошел, поссал… Бляяяядь, как же я срать-то утром буду?!
Но утром срать как-никак пришлось. Подхожу к очку. Как сесть-то? Чувствую, что сесть не смогу. Вышел на задний двор перед сортиром, через силу поприседал. Раз двадцать. Больно просто охренеть как, такое чувство, что мышцы внутри сейчас натянуться и лопнут, кожа лопнет! Но, тем не менее, получилось. Зашел, сел – блядь, болят все органы внутренние! Даже напрягаться больно! Да что ж такое-то! Вчера, походу, погорячились козлы! Посрал, жопу вытирать тоже больно… Может забить? Но все же вытер, сделал над собой усилие.
Одеваюсь, в столовую иду на деревянных ногах. В коленках не гнутся, но пришел. Сесть больно, кашу есть и не охота, и температура… А есть надо. Я понимаю, что тут силы нужны, что может быть продолжение банкета с этими явками. Ебаная Бабурова! Ебаный Маркелов! Ебаная зона! Ненавижу все!
Похавал, пришел на барак, опять лег. Все мысли о том, что сейчас будет. Менты сейчас протрезвеют. Прочитают, что я наговорил. Им, естественно, не понравится, что я не назвал никаких конкретных фамилия.
Но меня по этому поводу не дергают день, второй, третий. Я к завхозу подхожу:
- Ну что? Фигня-то та чем закончилась?
- Все нормально, думаю просто по пьяни что-то там Михалычу не понравилось, вот видишь такая фигня получилась. Ты, Макс, извини, ничего личного. Я же не мог ему сказать, что Макс нормальный парень и я его трогать не буду? Я лучше сам себе хуй на пятаки порублю, чем Михалычу скажу такое. Тогда мне пизда, он меня потом точно выебет.
- Понятно, что делать. Работа у тебя такая.
- Ну да, видишь, нормально, ты понимаешь…
Работаю, как у конвойных, которые у меня берут автограф, и говорят, что «работа такая, буду тебя охранять».
Две недели я где-то восстанавливался. Только-только у меня сошли все синяки. Они так интересно сходили – вниз к щиколоткам чернота опустилась, и постепенно менялись цвета, как бензиновые пятна: зелено-синий, потом стал желтый, потом светлеет, потом краснеет, и потом постепенно нога приобрела свою первоначальную цветовую окраску.
Дата добавления: 2015-08-10; просмотров: 62 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
Пытки в День независимости. | | | Гости из МУРа. |