В транзитке.

Привели нас в хату, хата небольшая где то 7 на 4 метра. В ней двухъярусные нары, такие от угла до угла. В углу стоит параша, раковина, есть одна розетка, и набито где-то человек 40 народу. Там и на полу спят, и на первом ярусе, и на втором, и обиженные под нарами спят - места просто практически нет. Забили нас человек шесть в хату, мы как-то пробрались. Кто-то уступил место, дали нам улечься, потому что знают, как там принимают. Вошли в положение. Пролезли кое-как. Естественно, ни матрасов, ничего не дали, так в хату завели.

Я, как был, так и втиснулся между лежащими телами, лег на спину и отрубился. Точней даже провалился в полубессознательное состояние, потому что поднялась температура, ребра болят, и болит всё тело. Это грипп, такой неприятный, ломит суставы, ломит спину. Отвратительное состояние, и не поспишь, и не пободрствуешь. Вообще непонятно, куда кинули, такое мерзкое чувство, слабость... Вроде и не спал… Тут меня толкают.

– Давай-давай, быстрей!

– Что случилось?

– Проверка сейчас будет!

– И что делать надо?

– Сейчас быстро все построиться должны перед дверью, чтобы никто не сидел, не лежал! Дверь откроется, все должны закричать «Здравствуйте, гражданин начальник!»

Понятно, как обычно значит всё. На счет «кричать» я сразу не понял всей фишки. Дверь открывается, мент в камеру глазом посмотрел, дежурный делает доклад:

- Здравствуйте, гражданин начальник! В камере номер 21 находится 46 человек, за время моего дежурства, нарушений и происшествий не было! Докладывал дежурный по камере Голожопов.

И вся камера кричит «Здравствуйте, гражданин начальник!» У меня чуть барабанные перепонки не лопнули. Я стою сзади, там толпа, все встали перед дверью. Никто не остался ни сидеть, ни лежать сзади, вроде можно было заныкаться. Но рисковать никто не стал, что уже очень примечательно. Все проорали, нормально проверка прошла, все разобрались, начался новый день.

Для меня это был первый день на «Лебеде», пытаюсь как-то въехать в движуху, понять, что здесь происходит, сколько здесь сидят люди. Проще не спрашивать, а слушать, что говорят. Тем более что у меня с утра начало болеть горло, так, что мне даже разговаривать стало больно.

Это пересылочный пункт, из которого этапы идут на три зоны. Сим, Кушман и Ныроб. Три зоны общего режима. На Кушмане есть связь, но очень сильно бьют, бьют постоянно и особенно в карантине зверски убивают. На Ныробе тоже есть связь, но не для всех и, самое главное, чтобы туда попасть, надо проехать еще через одну пересылку, которая называется «Красный лебедь». Там убивают гораздо сильней, чем на «Белом». Долбят всех, вплоть до летальных исходов. И на самом Нырыбе тоже бьют в карантине. Этапники проходят целую серию издевательств над собой - там надо выйти на запретку, одеть красный косяк на руку, надо помыть парашу, надо кричать «Я люблю СДП!», надо написать заявление в СДП, если отказываешься - тебя обоссывают и делают обиженным. А что на Симе происходит? Тоже, естественно, бьют, сейчас поменьше. Но там выбивают явки, это стабильно.

– Что за явки?

– Явки с повинной, это такая форма раскрытия преступления на зоне, то есть человек приезжает на зону в карантин. Его дергают, смотрят. Так у тебя статья 162, то есть тебя поймали, когда ты отнял один телефон. Ну, естественно, ты отнял не один телефон в своей жизни. Вот и бьют, пока не признаешься еще в нескольких аналогичных преступлениях. На Симе бьют, особенно в карантине, но самый беспредел только с явками.

– А связь есть? Нет на Симе связи вообще нет!

– Отстой какой, ну ладно.

Первый день я пролежал, завтракать не стал вообще, потому что в горло ничего не лезло. Дают обед, вроде как я более-менее в себя пришел, надо бульона попить. Там был очень вкусный куриный суп - в нем почти нихрена не было, но бульон там хороший, куриный. На самом деле плавает куриная кожа и немного лапши. Вот я похлебал, горло немного отпустило, вроде могу разговаривать. Сижу, общаюсь с Лехой рыжим, с которым ехали этапом их Перми. И какой-то парень ко мне подсаживается:

- А ты откуда?

- Я из Москвы.

- Лицо знакомое…

- Хрен его знает, может по телевизору видел.

- Да-да, наверно видел, а тебя не Макс зовут?

- Макс.

- О, а я скинхед из Челябинска!

- Кого убил то?

- Да нет, ты что, не убил! Я просто еду с больнички, у меня грабеж, там какого-то репера на сотовый кинули, он заявление написал.

- На сколько посадили?

- Сперва условку дали, но потом отмечаться не ходил, на реальный срок перебили.

- А че не ходил-то? Бухал, что ли?

- Ну да, вот один раз выпил, пропустил отметку, второй раз думаю идти надо, но ругать будут, что первый раз не пришел. Забил, пропустил несколько раз, и вызвали в суд. Нарушение, и закрыли.

- Много осталось?

- Нет, вроде не очень. Вот сейчас на поселок переведут, там через полтора года буду дома.

Сидим с ним общаемся, время подходит уже к ужину, в двери стучат. Подходит дежурный, несколько человек называют по фамилии, на вызов, и я среди них. Интересно – куда, чего? В принципе понятно, что к мусорам, но непонятно зачем.

Вывели в коридор, построили, отвели к кабинету, где написано «старший оперативный сотрудник». Стоим лицом в стену, не разговариваем, руки за спиной держим. Полчаса стоим, час стоим, а у меня температура так и не спала, в себя немножко пришел, но мне хреново, что за параша такая! Вывели, если надо что-то, так сразу разговаривайте! Нет, надо держать в коридоре! И нельзя ни облокотиться, ни присесть, ни лбом в стену упереться, потому что сразу следует удар палкой по спине. Непосредственно около нас козел стоит с палкой. Тут начинается движение - по одному человеку заводят в кабинет, к оперативнику, он там разговаривает с кем-то 3 минуты, с кем-то 5, с кем-то 10, прошло несколько человек, я стою предпоследним, тут моя очередь. Захожу, как обычно, «Здравствуйте!», думаю надо уже сесть.

- Выйди, доклад сделай полностью!

Выхожу, там козел мне говорит:

- Ты что, совсем ебнутый что ли? Доклад по полной форме Ф.И.О., срок, начало, конец, статья, режим. Захожу, доложил.

- Так, Максим, нормально. Проходи, садись.

Причем это не мент, а какой-то тип в гражданской форме, в кожаной куртке, в кепке сидит. Говорит:

- Меня Дмитрий Леонидыч зовут, я не из ФСИНа, я из ФСБ.

- Да, я слушаю.

- Ты куда собрался ехать-то?

- Да, я не знаю - меня везут, не я же еду.

- Это ты правильно понял. Кем по жизни будешь? Красным, черным как-то выбирай.

- Мужик. Ни красным ни черным, быть не хочу. Мне эти движухи как-то вообще не интересны.

- Понятно, а поедешь ты у меня в зону под названием в Сим, зона красная. А делать что умеешь?

- Руки работать умеют. Если мозгами какая-то работа будет, то вполне.

- Значит работягой хочешь быть? В принципе, если с мозгами, значит нормально устроишься. Ну, проблем у нас с тобой не будет?

- Каких?

- Организации какие строить, беспорядки против администрации замышлять?

- А, ну это мне не интересно, мне год и 8 осталось, и там уже беспорядки против администрации страны буду устраивать на воле. Тут масштабы не мои.

- А, ну на воле устраивай, меня это мало интересует. Ты, я так посмотрел - фанат Гитлера?

- Да, национал-социалист.

- Гитлер тоже сидел, по УДО вышел

- Нет, Гитлер не по УДО вышел, а по амнистии.- В голове ничего не соображается. Какая амнистия? Откуда это берется?

- Ну, может быть, я считаю что Гитлер для русских-то вообще плохой пример политического героя, потому что Гитлер убивал русских.

Да мне вообще пофигу, что какой-то соликамский фсбшник думает о Гитлере. Но язык-то сам шевелится, говорю:

- Нет, Гитлер пришел к власти демократическим путем, обещал немцам работу, обещал немцам отмену Версальского мирного договора, и сделал всё это. А то что Германию втянули в войну…- Блин, опять понеслась пропаганда… Да кому я это вообще всё рассказываю, вообще что ли дурак?

ФСБшник, сидит всё это слушает, ну понятно, сейчас у нас будет долгая дискуссия на эту тему!

- Я считаю…- Начинает рассказывать он.

- Гражданин начальник, у меня температура, реально очень хреново, я тяжело соображаю, может мне врача дадите, чем про Гитлера спорить.

- В камере народу много?

- Ну, да.

- Может тебе камеру нормальную дать, а то там пиковых у тебя много?

- Да нет, чурбанье это всё пофигу, камера нормальная, мне просто анальгину дайте немного, и больше ничего не надо.

- Точно все нормально?

- Да, все нормально…

- Тогда давай, в камеру иди, я тебя вызову.

И отправил меня, хотя обманул, больше меня он не вызвал. Прошло еще два дня, вызывают меня опять в кабинет. В том же кабинете, сидит уже как то ФСИНовский опер, зам.начальника этого ТПП.

- Много про тебя слышал, что ты мне можешь рассказать о себе?

Если ты про меня слышал, что я тебе буду рассказывать? В кабинете стою, руки за спиной. По идее то надо смотреть на начальника, но у него работает телевизор, а телек я не видел уже месяц, пока шел этапом, не могу смотреть на мента, пока девки по телеку сиськами трясут в клипе.

- Вот недавно тут же у меня стоял Григорий Грабовой, в этом кабинете. Столько про него слышал - сектант, людей обманывал, гипнотизировал, такой негодяй, а вот здесь я с ним пообщался, такой парень совершенно вменяемый, поедешь к нему на зону?

- Поеду, Грабовой же красавчик, наебал кучу идиотов и денег на этом нажил!

- Согласен, короче, поедешь ты к нему в гости. Кем на зоне-то будешь?

- Буду мужиком, красные-черные меня не интересуют, ни к чему, работягой буду.

- Значит, нормально устроишься.

Всё, опять меня в камеру отвели. Сижу, жду, когда поеду. Но тут узнаю что гробовой сидит на Ныробе, а фейс, который меня дергал, сказал, что поеду я на Сим. Один сказал туда, другой сюда - непонятно. С одной стороны, на Ныроб неплохо было бы попасть, там связь есть, но с другой стороны не хотелось бы попасть на этот «Красный лебедь», но там опять же хотелось бы пообщаться с Грабовым. Человек, судя по всему, авантюрного склада характера, у него можно чему-то поучиться, ну или хотя бы иметь интересного собеседника. День, второй, третий, никакого движения нет. Люди в хате меняются – те, кто приехал пораньше, уезжают, приезжают новые этапники.

Надо сказать, что напротив окон этой камеры, стоит другой корпус этой тюрьмы, и в этом корпусе содержатся люди, получившие пожизненный срок. И вот этой корпус стоит где то в 10 метрах от нашего, окно в окно. Лежишь на нарах, смотришь в окно, и видишь как пэжэшник делает зарядку, как он пьет чай, как он подбегает к стене, руки в нее упирая, когда проходит проверка. И понимаешь, что вот она, вся его жизнь. Больше ничего он не увидит. Это угнетает очень сильно.

Один день у меня горло начало болеть так сильно, что я не мог вообще разговаривать, сидел только кушал бульон этот куриный, который давали на обед, и чай по утрам пил. И больше ничего я не мог - ни съесть, ни разговаривать. Горло будто натерли наждачной бумагой. Наверное, это потому, что стоял босиком на бетоне. Грипп не долечился, и по новой пошел.

Но лечил горло я хитрым и нищебродским образом. Кипятил в своей разрисованной рунами кружке, воду, и пил мелкими глотками кипяток. Заварки там тоже ни у кого нет, потому что отняли на обыске. Ходили баландеры. Предлагали сигареты, заварку, но курс там был вообще дикий. Чтобы получить слюду заварки – пластиковый пакетик с пачки сигарет - необходимо отдать олимпийку, чтобы получить пачку сигарет - кроссовки. Они знали, что курева нет в камерах, и то что вещи эти почти ничего не стоят, так как на зоне, при приемке козлы все заберут. И люди с удовольствием отдавали и новые костюмы спортивные, и мыльно-рыльные принадлежности, и бритвы, и кипятильники - да всё, что угодно, лишь бы дали покурить да чифирнуть. То есть это такой искусственно вызванный дефицит, которым пользуются. Допустим при мне, балбес поменял наручные часы на пять пачек примы, и при этом был очень доволен! Как он удачный обмен совершил, и эти сигареты у него сразу дербанули - вся камера налетела, «Бля, братуха, дай-дай сигарчуху, не откажи в насущном!»

Дата добавления: 2015-08-10