Кировская пересылка.

Приехали мы в Киров, остановились, постояли на путях несколько часов, нас выгрузили на улицу. Опять рассадили на кортах шеренгами. Вокруг оцепление, собаки лают. «Попробуете дернуться – стреляем на поражение!» Может и не врет.

Забили полный автозак и повезли на тюрьму. Полные боксы зеков, те что помельче сидят на коленях у тех, что побольше, плюс баулы под лавками и на коленях у тех, кто на коленях. Все курят... Табор на выпасе! За час буквально доехали, что очень порадовало. Стали выгружаться. Тут уже никакого культурного обращения не было:

- Побежали быстро!

- Бошки опустили!

- Сумки схватили, давай, подорвались!

Кто замешкается - дубинкой по спине, это вообще не вопрос. Отношение совсем другое: во-первых, это уже не Москва, это не спецтюрьма, а во-вторых, эти люди не подсудимые, это уже осужденные, это преступники, это скот на который можно орать, который можно гнать, бить.

Все выстроились с баулами в каком-то приемном помещении. Там проходишь, называешь срок, статью, тебя сверяют с карточкой, по которой ты приехал, фотография чтобы соответствовала твоей роже. Проходишь шмон, проходишь в мини-сборки. Нас там оказалось человек 10 в одной камере два на три метра.

Саша там оказался, Вадик Мошенник, припизднутый еврей, лет тридцати, спортивный, с мозгами. Но дико мерзкий тип, которому я через полчаса общения пообещал расколотить ебло. Почувствовал, что гнет системы с меня спал, и мне как-то захотелось сломать лицо. Но не стал трогать, надо держать себя в руках, что я полсрока держался, а тут начну? Был еще Женя, длинный и тощий тип, на полголовы выше меня, и очень блатной, блатной вообще до ужаса! Парню 21 год, нахватался вершков по тюрьмам, срок у него, за наркоту, 9 месяцев - вообще мелочь. Это приемлемо, это неприемлемо, что-то по понятиям качает… Такая собака, вот бы ты мне на свободе попался, со своими понятиями и пацанскими движухами! Тоже ебло пообещал расколотить. И тоже не стал. Зато на время успокоил.

Сидим, разговариваем. Час, два, три, ни в туалет сходить нельзя, ничего, - стали стучаться в дверь. Сводили в сортир и опять закрыли на несколько часов. Потом нас всех поднимают, проводят какими-то коридорами в подвал. Долго петляем по коридорам с низкими сводчатыми потолками. В подвале выдают: простыню, одеяло, наволочку, подушку, миску, кружку, и ложку.

– Сейчас на пересылке, в тюрьме города Вятка. Она красная, никаких понятий здесь нет, здесь есть правила внутреннего распорядка, всем ясно?

Всем, естественно, ясно. Проходим, спускаемся еще куда-то глубже. По одному, по двое - всю нашу десятку рассаживают по камерам. Меня в камеру запустили одного. Зашел, смотрю - там сидят человек двадцать. Видно, что они сидят уже давно, все до последнего очень худые, половина в телогрейках, в робах, не в вольной одежде, а уже в тюремной. Поздоровался, поставил баулы, на меня смотрят с такими выпученными глазами - с двумя баулами на пересылке, это вообще редкость.

- Ты что, откуда?

- Из Москвы.

- О, с Москвы. А за что? А что за 282? Экстремизм? А сам кто?

- Национал-социалист…

- Расскажи…

В хате несколько чурок есть, чурки, естественно, самые блатные, ну и начинаем с ними общаться. Прошло уже часа полтора, «уделил хате внимания», дал заварки для чифира, угостил конфетами ребят. А сам веду пропаганду, хожу из угла в угол, рассказываю про ответственность справедливость, что в нашей стране сажают людей которые правду говорят, а тех кто не говорит, молчит и кладет деньги в карман - никто не тронет, они самые «замечательные» люди.

- Да, ты прав, тебя бы на зону, там такой беспредел творят, мусора мужиков ломают, беспределят, вот здесь надо людей защищать, потому что на воле об этом никто не знает!

Прикольно, меня правозащитником воспринимают. Тут один парень, более-менее интеллигентного вида, говорит:

- Я вот слышал, что в Москве скинхедов много?

- Ну, да.

- А вот главного скинхеда недавно посадили,

- Кого?- Интересно, кого еще принять успели из известных?

- Такой там был, здоровый, Тесак! Я в газете читал.

- Так это я Тесак.

- Блин, я думаю ну ты похож на кого-то!

- Но я-то не главный скинхед. Главного нет. Я пропагандист просто раскрученный.

- А, ну я понял. Дай руку тебе пожму, вообще уважаю!

Тут с нар сверху срывается парень, лет 18, говорит:

- Тесак, блин, а я читал, что тебя убили! Рад тебя видеть! Думаю, ты это или не ты? Вроде ты, но вдруг ошибусь.

- А ты кто?

- Да я тоже правый, из Кирова. Чурбана зарезал.

- Сколько тебе лет-то?

- Мне 19.

- А дали сколько?

- Дали 20.

Вот срок влепили! Парню жизнь сломали, но он не теряет духа. Нормальный, веселый. Сели общаться, я орешки достал, шоколадки, колбаски, едим, разговариваем. Я смотрю, ребята какие-то совсем тощие, спрашиваю:

- А вы откуда, куда?

- Да мы с зоны, с самарской области, бунт был, зону расформировывали, нас по другим лагерям раскидывают.

- А вы что такие здоровые-то?

- Да ты тоже таким будешь! Там вообще не кормят.

- Как не кормят?

- Ну так. Ешь капусту, с какими-то луковыми палочками. Растет лук, там стрелки луковые, они их срезают и с капустой их варят, пока все жеваться не станет, до барака доходишь, и уже голодный.

- Не может быть!

- Ну, как не может? Может! Приедешь и сам всё увидишь через месяц. Понимаешь, там козлы беспределят. Вот если ты мужик, на должность не встал, других мужиков не сдаешь, не бьешь, то ты вообще не человек, ты говно! С тобой и разговаривать не будут, тебя будут унижать, оскорблять.

- А зачем на должность встают люди?

- Во-первых, жрать дают. Во-вторых, есть власть. Это самое главное, что ты можешь командовать. Не тебе будут указывать, а ты будешь. Люди, имеющие жажду власти, находят себя в этом. Они и пытают других зеков. Приходит разнарядка Мусорская - надо выбить двадцать явок с повинной с зоны. Всё, им пофигу, они берут первых попавшихся заключенных и долбят их пока те не признаются в разбое, ограблении, изнасиловании, в краже какой-нить. Человека бьют, он думает: «Да мне проще признаться по мелочи, добавят три-четыре месяца к моему сроку, но ничего страшного, хоть не убьют. А эти убить могут и выебать!»

- Да не может такого быть!

- Может, сам всё увидишь, Максим!

Может – не может, но как-то в голове это не укладывается!

Просидел я в этой хате два дня, постоянно общался со скином, Лехой, которому дали 20. Потом его перевели куда-то, хату раскидывают. Это хата этапная, там долго никто не сидит. Одного забрали, другого, потом еще троих, потом еще четверых. Осталось нас там несколько человек всего. Что мне там запомнилось - нам дали покушать яички. Каждый вечер давали яйца. В тюрьме мне их вообще не давали, и вкус-то забыл, а тут вообще шикарно!

Смотрю, мыши какие-то бегают по окнам, на Девятке я этого вообще не видел, там была просто стерильная чистота. И в хате нет ничего курить. Ну, парням я дал сигареты, они скурили, пачку, вторую, третью. В момент.

Думаю, дай-ка пошучу, как над Глебом и Юнфэем, когда сказал «смотрите, пачка парламента под шконарем!» Они полезли туда искать ее, а вроде взрослые люди! Тут сидит человек 20 младше меня, они обшмонали все щели в камере, все закоулки, доски проковыряли, дырки между шконарями осмотрели, подоконники все обшарили, всё выковыряли, все бычки. Я говорю:

- О, парни, смотрите! Пачка «парламента» под нарами!

Никто даже не пошевелился. Я говорю:

- Че, не хотите посмотреть?

- Ну, Макс, откуда здесь пачка «парламента», ты че?

Если логически посудить, то действительно, откуда она здесь возьмется?

Через два дня меня из этой камеры перевели в другую. Там я пересекся с двумя парнями со своего этапа. Был и смешной случай. Женя, длинный муркопев, встретился с каким то пиздюком, которого подняли с малолетки только-только. И начал ему что-то тереть за понятия. Что нельзя докладывать мусорам, нельзя делать то, нельзя делать это. Парень послушал-послушал, и, значит, принял позу любителя блатной романтики. В камере проверка, и этот парень дежурный по камере. Он должен выйти, сказать, что в камере семь человек, всё в порядке, вопросов нет, и вынести мусор. По понятиям он должен вынести мусор, ведь камера – «наш дом», мусор надо из нее выносить. Он отказывается.

-Я не буду докладывать.

Менты говорят:

- Ну, ты мусор-то вынеси!

- Не буду мусор выносить!

У ментов глаза на лоб лезут.

- Нахрен ты не будешь мусор-то выносить? Дурной?

И чем это закончится? Мент заходит в камеру, говорит:

- Не хочешь мусор выносить, будешь его убирать.- ногой перевернул ведро, хата стала грязная.

Муркопев, как самый оперативный, говорит:

- Сейчас я соберу!-, собрал всё в ведро, высыпал его в мусорской мешок.- Всё, нормально.

В камеру заходим, он начинает этому парню предъявлять:

- Ты че беспредельничаешь! Ты почему отказался мусор вынести? Хату надо убирать!

Я так сижу, слушаю, говорю:

- Да ты же ему сам час назад рассказывал, что требования мусорские выполнять - это сотрудничество с администрацией, это зекам всегда вредит, это западло.

- Не, ну мусор вынести это не западло.

- Так ты бы ему сказал, ему же 18 лет, ты где-то нахватался и чуть-чуть это переварил, а он это даже проглотить не успел.

- Не, ты понимаешь, он набеспределил, на хату сейчас точковку поставили, что здесь черный ход процветает, с парня надо спросить!

- Ну, спроси. Мне-то вообще до пизды ваши черные ходы.

- Так, сейчас будем поучать!- дал парню по уху.

- Всё, я понял, спасибо за науку!- Ответил тот.

Я говорю:

- Блядь, длинный, ну ты вообще дурак, как мне кажется!- Он со мной почему-то не согласился, начал показывать зубы,- Слышь, я тебя сейчас сломаю тебя и вон туда в угол брошу!

- Здесь это не приветствуется!

-Да мне похуй, что не приветствуется, дрищ ты тупорылый, ты кровь мне не сворачивай своим черноходством!

- Ты понимаешь, в тюрьме всё на слове держится!

- На каком слове держится? На твоем, тупорылом?

- Вот такие, как ты, козлами становятся, зеков ломают!

- Знаешь, я козлом уж точно не стану, это 100%, а вот ты - хрен его знает. Ты привык дешево командовать, а вот на зоне тебе командовать не дадут. Черного хода если там не окажется, то тебе пизда, ты будешь страдать.

- Я вывезу!

Да, ему реально сидеть-то несколько месяцев… Он вывезти-то вывезет, но выйдет таким блатным, таким блатным! Это будет просто возмутительно, если он окажется на черной зоне! Я просто начну верить, что существует какой-то тайный Блатной Бог.

Кормили в Кирове довольно сносно. Там очень вкусный чай, и каша рисовая с мясом. Какое-то куриное мясо, сильно проваренное, но было вкусно. Но есть «нельзя» из той посуды, что нам выдали, потому что она «келешеванная». Это значит, что никто не разделяет миски на «чистые» и те, из которых ели обиженные. Зеки ими пользуются, потом ее сдают опять администрации, а там по-новой выдают ее, не глядя кому. Поэтому есть надо было только из своих, у кого они были. И своими ложками. Почти все ели одноразовыми, из упаковок с рационами. В принципе это смешно. Я спросил у блатного:

- Ты мне скажи, ты в ресторан когда-нибудь ходил?

- Никогда!

- Может в кафе каком-нибудь ел?

- В кафе да, ел.

- Ты же понимаешь, что в этом кафе едят и педики, обиженные, и девки, которые хуй сосут. Ты же приходишь и ешь, не ходишь же со своей посудой туда?

- Ну, там другая тема, вольная, по незнанке не канает! А здесь тюрьма, ты знаешь, что с нее пидоры ели, она келешеванная, жрать нельзя!

Здесь мне, к сожалению, приходилось соглашаться. В том плане, что если пойти на жесткий нонконформизм, и сказать «Да мне вообще похуй, буду есть с этой посуды!», то могло закончится всё тем, что меня бы объявили обиженным, который жрал с обиженной посуды. И мой статус был бы просто ниже плинтуса. В этих вопросах надо было уступать беспонтовым традициям, хотя бред полный. Играть в эти околоблатные игрушки приходилось.

Захожу я в камеру, и увидел там портрет Маши Гейбар в газете. Опана, думаю, вот оно че! Заманили меня сюда, походу, на расправу еврейскую! Мало того, что заявление на меня писала, проститутка толстая, так тут еще и портрет ее лежит, и написано какая она замечательная! ЗОГ за мной следит, специально сюда привезли, сейчас придет сюда пытать меня со страшными подружками-либерками, и это будет конец моей карьеры. Придут и замочат меня, как царскую семью в подвале! Об этом своем страхе рассказал сокамерникам, все посмеялись и легли спать.

Шконарей там больше, чем заключенных. Никакой переполненности не было. Хата большая, оставались еще свободные места. Пробыл я в ней еще два дня, перевели в третью камеру.

Там меня поразило то, как малолетки играются, человек шесть. Бегают по камере, борются с друг другом, кусаются, дерутся, вроде смешно-смешно. Но из их разговоров по ходу игры я понимаю, что у одного из них СПИД, у второго СПИД! А они возятся, ха-ха, хи-хи! Им смешно, они друг друга хватают, кусают. Ну ладно у одних СПИД, а у других-то его пока нет! А им вообще пофигу! Я себе даже представить такого не мог, чтобы со спидозным играться, а им нормально. Вот это жесть!

Повели нас в душ. Душ в Кирове был просто замечательный, человек на 150. Нас туда привели десятерых, каждый мылся под двумя кранами, открываешь две лейки, направляешь их в одну точку. Я вот сделал так, что из одной текла вода горячая, а из другой холодная. Получился жесткий душ-шарко. Времени нам дали, наверное, часа два мыться. Мы натерлись мочалками, постирали всё, что надо, пропарились, облились холодной водой, опять пропарились, вышли просушились, потом опять сходили помылись. Единственное, что мне запомнилось в кировской бане – не, то что бы там был евроремонт, или хотя бы какая-то цивильная внешняя форма, но вода и время - это было просто изумительно.

Просидел еще в другой камере несколько дней с этими малолетками. Мы с ними погадали кроссворды, я им рассказал про политику немного. Но, на самом деле, мне уже стало немножко скучновато на эту тему разговаривать с людьми. Ведь это не те люди, с которыми я сидел в 99/1, которые многое понимают. Это, ну просто, обычные россияне, Люди, попавшие в тюрьму, не имеющие никакого образования, большая часть из них наркоманы, остальные алкоголики, думающих - один из десяти.

То есть ты сидишь, с человеком разговариваешь, он может спросить, «за что сидишь, что за статья?». Экстремизм. «А это что, ты на сноуборде катался, где не положено?» Да, катался.

То есть интеллектуальный уровень крайне низок, и даже если человек тебе симпатичен, казалось бы, мозг у него есть, а образования нет вообще никакого, он не может поддержать с тобой разговор на нормальном уровне. Вопросы одни распространенные задает, ошибки в суждениях стандартные, основанные на показаниях «ЗОГ-ТВ». Поговорил с одним, с другим, с пятым, и ты прекрасно понимаешь, что тебе скажет шестой-седьмой-десятый. Ты прекрасно знаешь, как вести разговор, и ты знаешь, чего ждать от человека. А если ты это знаешь, то тебе становится неинтересно с ними разговаривать. В итоге я просто стал гадать кроссворды и рассказывать анекдоты. Тем более, как я заметил, как только уезжаешь из изолятора, или следственного какого-то учреждения, может прекращаются ментовские происки, но перестают поступать глупые вопросы. «А откуда деньги?» «Много ли на вашей организации мокрух?», «А кого убить хотите?» Вопросы становятся наивные, глупые и обыденные, и человек это спрашивает чисто из вежливости. Потому что всем всё пофигу, им так, любопытно, почему человек из Москвы куда-то едет. Больше им интересно, где взять покурить или чифирнуть, чем что-то выяснять. Это уже плюс.

Хотя, конечно, я понял, что общаться мне будет тяжело. «Макс, вот ты вроде по-русски говоришь, но что ты говоришь - я плохо понимаю! Какие-то слова странные используешь, ты говори попроще!» Я говорю обычно. Да, прочитал много книжек, но я стараюсь не употреблять каких-то энциклопедических слов, слова-то все обычные… Но у них все равно не хватает знаний, чтобы это расшифровывать. И приходится упрощать, сознательно материться, потому что мат заменяет многие слова, и делает речь более доступной для понимания.

Бывало, и я не понимал, что мне говорят зеки. Какие-то сильно жаргонные слова, которые я слышал первый раз. Я сидел в такой тюрьме, где содержались по большей части интеллигентные люди, по фене никто там не ботал, даже матом мало ругались. А здесь наоборот - через слово матерное, и, естественно, жаргон. Мне как-то говорят:

- Подай майдан!

- Какой майдан?

- Ну, майдан мой подай!

- Какой майдан тебе подать, че это за фигня? Майдан это площадь по-украински, тебе че надо?

- Ну, баул мне мой подай! Ты на нем сидишь!

- Ааа, баул! Ты так и говори!

Он на меня смотрит, как на пришельца. Много таких слов.

Дата добавления: 2015-08-10