Курс на Соликамск.

Настроение ухудшилось, сел за столик, стал рисовать, чтобы отвлечься немножко. Начал рисовать одного наркомана, похожего на Гарри Поттера. Портрет для себя, тренировка.

Начинают разносить баланду. А я помню разговор с этим блатарем тощим, что если посуда келешеванная, то он жрать из нее не будет, он лучше страданет, потерпит. Он говорит:

- Макс дай миску.

- Какую миску?

- Ну, баланду пожрать.

- С хуяли?

- Ну, у меня миски нет.

- Я же тебе предлагал миску одноразовую. Ты её выкинул. Сказал, что тебе не надо, и, если что, ты страданешь!

- Дай, блин, Макс!

- С какого хуя? Ты же не захотел с собой миску нести, когда была одноразовая от бизнес ланча, а сейчас ты страдануть не хочешь. Ты страдани, или вон, из келешеванной похавай.

- Да хорош ты, не по-товарищески!

- Ты мне не товарищ. Извинись за свою борзость сперва.

- Ладно, извини! Всё, дай миску!

Ах, ты кишка такая! Ладно, дал ему миску, он похавал.

Всю ночь я читал «Гарри Поттер и дары смерти», дочитывал книжку, и немножко общался с сокамерниками. Разговариваю я с одним парнем из Питера. Он смотрит на этого блатного, говорит:

- Понятия у тебя воровские, это тебе неприемлемо, то приемлемо… ты, поверь мне, на зону приедешь - вообще о них забудешь.

- Я не забуду, я стремяга!

- Ты знаешь, сколько я таких стремяг видел? Все забывали, как мурчать-бурчать, как только попадали на красную зону. Я был в Питере на «Яблоневке» - там как отобьют жопу, ноги и всё что можно, вообще забудешь, как слово «неприемлемо» произносить!

- Да это козья зона, мне пофигу!

- Ну, козья так козья, пофигу так пофигу. Посмотрим.

И с парнем этим, Лехой, разговариваю. А что ты, откуда, за что сидишь? Он вполне вменяемый, начитанный и циничный. Стал ему объяснять про национализм, про революции и про то, что пока мы придем к власти - прольется много крови. Погибнут люди. Он говорит:

- Да пофигу на людей. Надо значит надо. Будем делать, потому что всё это заебало.

- А людей тебе не жалко, женщины дети погибнут?

- Да плевать мне на женщин и детей. Они и так погибнут, только в «мирной» войне.

- Ты что - прикалываешься, меня передразниваешь, или на самом деле так считаешь?

- Да, на самом деле! Погибнут, зато народ выживет. Погибнут единицы, а останется целая нация, это намного более ценно.

- Ты не скинхед? Никогда им не был?

- Нет.

- А вообще правый?

- Нет, я разбойник. Всю жизнь обменные пункты грабил.

- Да, рыжий, нифига ты красавчик! Сам до этого дошел?

- Так-то я люблю Ницше, Макиавелли почитать.

- Понятно, а куда едешь?

- Из Питера, этапом уже еду полтора месяца, не знаю куда точно, но, вроде, в Соликамск.

- Может вместе поедем.

Быстро подружились с ним, как и все в тюрьме – быстро. Выпили чая, скушали конфеток, шоколадок, и я уснул. Утром просыпаюсь, успел сделать два или три звонка друзьям. Заказывают на этап, Леху заказали, Длинного, и вообще чуть ли не пол хаты. Этап на Соликамск.

Ну, меня не заказали - значит не Соликамск. А Соликамск - это все-таки «Белый лебедь», самое нежелаемое направление из возможных. Нормально. Еще по телефону позвоню, поваляюсь, тут замечательное место такое, и еда есть, и связь, и все что надо... Тут хата открывается, мент говорит:

- Марцинкевич, тебя забыли, давай собирайся!

И стоит с открытой дверью, ждет. Этап вдоль стен выстроен. Я подрываюсь, чашки-миски собрал, всё в баул, скрутил матрац, что-то забрал, что-то забыл. На сборы всем два часа давали! Забыли они фамилию назвать! Выскочил, нас перевели на сборку. Это камера такая, где-то 6 на 6, в которой сидит человек сорок - сорок пять, то есть она битком просто забита, и люди в ней крайне грустные. Понимают, что они едут на «Белый лебедь», а ехать туда никому не хочется. А я хожу, и мне, собственно говоря, пофигу. Потому как, в моем представлении, они не хотят ехать на «Белый лебедь», потому что он «красный». Как я понял по разговорам – они все «черные». Какая разница, красный, черный? Мне неприемлемо быть ни красным ни черным. Причем «черным» быть еще более не приемлемо - это «черный ход», воровская тема, блатная. Это всё нерусская фигня. Ее я в принципе не могу поддерживать. Ну и красным мне быть ни к чему. Я хожу, шучу…

- Что ты прикалываешься, веселишься?

- В смысле?

- Соликамск! Ты понимаешь, что такое Соликамск?!

- Ну что, соль будем добывать, значит…

- Мы не будем там добывать соль, это вообще не смешно.

- Да, ладно. Какая разница, везде жить можно! Телефон затянем, все решим, не вопрос!

- Ты вообще ничего не понимаешь, это же «Лебедь»!

- Ну и че? Проедем мы белого лебедя и поедем на зону!

- А, че тебе объяснять! Сейчас приедем, увидишь.

Чем быстрей приеду, тем быстрей уеду. Погрузили нас в воронок, привезли в столыпин, посадили, проехали мы несколько часов, и давай нас выгружать.

Выгружают на станции «Березняки», оттуда везут в Соликамск. Я смотрю, блатного-то оставили в купе, это значит, что он поехал дальше! Я спрашиваю:

- А куда дальше-то они едут?

- Дальше там «тридцатка».

- А что за «тридцадка»?

- Черная зона, блатная, там ему охуительно будет сидеться!

Вот пес, вот проскочил! Походу всё-таки какой-то блатной божок на небе сидит, не просто он так там оказался. Человек пять всего из сорока пяти осталось в вагоне. Остальные на автозаке поехали, на «Лебедь».

Дата добавления: 2015-08-10