Доктор Лектор жив.

Из 509 камеры меня перевели в 301. Там сидел один из лидеров Орехово-Медведковской банды - Саныч и какой-то грузин Гоша.

Саныч взрослый мужик, примерно 45 лет, среднего роста, спортивного телосложения, весом килограмм 90, уже седеющими волосами и бородкой-эспаньолкой. Получивший уже несколько пожизненных сроков, один поверх другого. Организаций заказных убийств у него по моему больше, чем у «Битцевского маньяка» трупов. Сам по себе довольно умный и интересный человек, но очень жесткий, очень. Как доктор Лектор, кто смотрел фильм тот поймет, а кто с ним сидел - те, тем более, могли это сходство на себе ощутить.

У него была своеобразная фишка - он не давал в камере курить. Это для него было какое-то больное место. Все курящие дымили на прогулке, а если человек был более-менее авторитетный, то он «договаривался» с ним о возможности курить в камере 6-7 сигарет в день. В противном случае у Саныча было добро от администрации СИЗО на применение физической силы, а сил у него было, надо сказать, много.

Он постоянно тренировался, буквально каждый день. В камеру ему пропускали мясо, это, на самом деле, очень важный аспект тюремно-спортивного быта. Потому что обычным зекам мяса не пропускают. Ну, вернее, как обычным? Тем, кто не сотрудничает. Можно получить какие-нибудь конфетки, баранки, печеньки, колбаски, но нельзя получить ни курицу, ни мяса, никакой белковой пищи. И человек от этого жиреет. Пузо растет, а мышцы усыхают. Баланда без белка практически, там немного есть соевых катышков, остальное все комбижир и углеводы типа макарон, перловки, картошки. Вредная дрянь. Про вкусность вообще молчу.

В общем, с питанием у Саныча всё было нормально. У него был черный пояс по каратэ и некоторый опыт эффективного рукоприкладства без правил.

И вот, как только я заехал, мне сразу Саныч говорит, что до меня в этой хате сидел Паша Скачевский, его за полчаса до моего прихода увели. Ещё вон конфетки от него остались, которые ему мама передала. Хороший, говорит, парень. Про тебя рассказывал, что ты уважаемый среди нацистов деятель, лидер группировки. Уже потом, много позже, я понял, что все эти пересечения в СИЗО на самом то деле не просто так. И устраивали их оперативные сотрудники, а не случайность. Ну а, поскольку я не курил и занимался спортом, конфликтов с Санычым у меня не было. Саныч занимался спортом каждый день, просто каждый день, он качал пресс, делал растяжку, бутылочками занимался и плюс ходил в спортзал, вернее его водили, потому что он был и в раскладе полном и в признанке полной, плюс сотрудничал и со следствием и с администрацией, но сам я, это только позднее понял. Но не важно. Объяснил он мне, что заниматься в тюрьме спортом это обязательно, что это полезно, нужно, здоровье своё надо сохранять, что спорт в тюрьме - это жизнь. Вообще, человек называвший себя лошадиным тренером – я, говорит, лошадей тренирую - по сути один из самых жестких бандитов 90-х годов, умел внушить какую-то мысль. В общем, стали мы ходить с ним в качалку.

Я никогда последние несколько лет не занимался становой тягой и не приседал, хотя железо тягал с юности. А не приседал и становую не делал потому что, когда то совсем давно на меня напали китайцы. На меня и на моего друга Леху Бойца. Повредили, собаки, спину.

Мы маленькие ещё были, лет по 16. Шли из колледжа и мой друг толкнул китайца одного в плечо. А их шла толпа. Так вот мой друг толкнул, тот упал, а я пнул его ботинком в голову… Случайно совершенно получилось, а китайцы возмутились стали орать и напали на нас.

Мы дрались вдвоем против 15 китайцев минуты три. Правда были с нами ещё какие то скины из колледжа, которые в драке не участвовали, а трусливо отстоялись в сторонке, соотношение 5 к 15 их, видимо, сильно напугало. Вот они и решили, что 2 к 15 предпочтительнее. Я тогда весил килограмм 70, мой друг килограмм 65, а китайцы все весили килограмм по 60. Вся драка происходила так. Прыгаешь, удар ногой по лицу – китаец падает, отскок. Удар рукой. Следующий такой же прыжок - удар китайцу по лицу, он падает, в общем от одного удара один китаец улетает.

Задолбили мы этих китайцев вдвоем, у меня даже очки не слетели, довольные, китайцы убегают. Я хожу, кричу, в ладоши хлопаю речевки какие то ору, тут от метро ещё 15 китайцев бегут. А одет я был по скиновской моде - гринды с белыми шнурками, подтяжки, которые я не успел спустить, серебряный бомбер «Кобра», камуфляж «белые ночи»… И в новой драке один китаец меня за подтяжки схватил. Я его ударил в живот - он согнулся, ударил ботинком в лицо – упал, но подтяжку держит, не выпускает. И я понимаю, что мне не убежать, китайцы меня окружили, завалили, бьют ногами. Я как-то залез под китайца этого, им прикрываюсь, а они бьют и по мне и по китайцу, орут «Ааа фасист!» со своим мерзким акцентом. Смотрю - китайские самки, подбежали и начали в меня снежками кидать сквозь ноги, а самцы продолжают пинать. И вижу кто-то по большому радиусу бегает вокруг меня. Это мой друг Леха, а за ним китайцев 10. И штук 20 меня бьют. Гука, которым я прикрывался, с меня стащили. Я на спине брейк-данс отплясываю, как будто на чемпионате мира в Нью-Йорке выступаю. Только удары-то все равно проходят. И думаю, ну уж быстрее бы убили. Толпа такая, что вырваться нереально просто. Уже давайте, отключайте меня быстрее. И тут смотрю - остались всего 4 китайца меня бить. Я вскакиваю, трое убежали сразу, а один гук остался. Я ему хвать по рылу, он упал. Я опять давай орать «Зиг хайль!» Мы же победили! И сознание потерял.

Помню, какие то хоккеисты из колледжа прибежали, девчонки снегом меня от крови оттирают, я довольный. Дрался круто, не испугался, все хорошо в общем-то. Но получилось так, что китайцы сломали мне пару ребер и сместили позвонок. В итоге в ту зиму не мог и раз в неделю покачаться или сыграть в хоккей. Начинала дико болеть спина. Потом, вроде, стало попроще, но до конца не прошло. И по этой причине я и не приседал и становую не мог делать. Качал грудь, бицепсы, трапецию, а эти базовые элементы пропускал. Максимум – ногами жал.

И вот уже в тюрьме мне Саныч начинает объяснять, что это очень важно, это надо делать, просто подходить к этому постепенно. Тогда и боль со временем пройдет.

Начал я эти упражнения делать. С месяц я тянул и приседал с пустым грифом, потом 30 кг, потом 40, позже 50. Причем больно было даже от пустого. Но постепенно, гляжу, спина перестает болеть. Показатели растут. А в остальном качал все нормально, как и раньше. Втянулся в тренировки и стал замечать, что пока занимаешься - голова не занята никакими гонками (мыслями - ред.) о жизни, о свободе, о девчонках, то есть у тебя повышается и настроение и жизненный тонус.

Позанимался, пришел в хату помылся, поел и уже спать спокойно ложишься, то есть день уже прошел. Это хорошая отдушина моральная в неволе получается.

Ещё я в этой камере впервые увидел, как готовят еду в чайнике, Саныч постоянно кормил всех супами, кашами, делал в чайнике лечо из перца, помидоров, лука и приправ из «доширака». Я даже не предполагал, сколько блюд можно в чайнике приготовить! У него мания прямо была на это. Пока заморочишься, приготовишь продукты, всё сваришь-пропаришь – время-то идет. И чувствуешь себя при деле. Двойная польза. И спасибо скажут.

Вот как сварить суп в чайнике? Надо нарезать лук, морковь, помидоры, нарезать мясо (его можно или взять из диеты или, если повезет, выловить из баланды), два пакетика приправ, обязательно капусты, все это в двухлитровый чайник засыпать, успеть все это проварить и потом успеть снять и перелить в пластиковый контейнер до того момента, как запах пойдет на продол. Чайник необходимо сполоснуть, налить туда воды и поставить кипятиться! Потому что как только продольные унюхают внутрикамерную кулинарию - тут же открывается кормушка и засовывается голова мусора, который говорит: «Покажите-ка мне чайник! Что вы в нем варите?» И если что-то варится, то чайник забирают где-то на неделю примерно, и камера вынуждена просить кипяток у продольных. Короче, быт портится, так сидеть тяжело и неинтересно.

День начинался так: проснулся, потом проверка, доклад дежурного по хате. Дежурный говорил: «Здравствуйте! Всё в порядке!» Хотя по идее доклад должен звучать так: «Здравствуйте, гражданин начальник! За время моего дежурства происшествий нет. В камере находится четыре человека, доклад окончен, докладывал дежурный по камере Иванов!»

Но в принципе на это глаза закрывали. То есть мы просыпались, дежурный делал доклад и мы снова ложились спать до техосмотра, а техосмотр заключался в том, что нас всех выводили из камеры и закрывали в отдельный бокс. Саныча выводили в наручниках - во-первых потому, что пэжэшников положено выводить в наручниках, а во-вторых потому, что Саныч был очень агрессивный и физически сильный, несколько раз нападал на вертухаев. Открывалась кормушка, он спиной просовывал туда руки, ему застегивали наручники и нас всех выводили. Мы стояли ждали, пока охрана простукает стены, обыщут камеру, проверит решетки, простукает пол, посмотрит ничего ли мы там не оторвали, какую-нибудь железку никуда ли не спрятали.

Это производилось каждое утро, без перерывов на праздники и выходные. После техосмотра нас возвращали в камеру, я ложился дальше спать, кто-то уходил на прогулку. Курящие уходили гулять всегда и там иногда выкуривали на каждого по пачке сигарет за час. У них наступало никотиновое голодание за день и ночь пребывания в хате с некурящим Санычым.

Он же в это время начинал готовить кашу, заливал геркулес кипятком, туда подливал масла, резал сухофрукты, крошил орехи и добавлял мед. Потом будил меня – обычно минут за 20 до того, как куряг возвращали с прогулки. Тогда мы завтракали и садились играть в шахматы.

Потом я читал, смотрел телек или сам что-то готовил. Часа в 2 обедали. Часов в 5 мы начинали тренироваться – или в камере или, если везло, в зале. Потом я споласкивался, ужинал, смотрел телек. В 21-00 такая же проверка, как и утром. «Здравствуйте, всё в порядке!» В 22-00 основной свет отключали, телевизор иногда тоже. Тогда я начинал читать или писать при свете лампочки, горящей всю ночь над дверью. Почему-то в сумраке мне всегда лучше работалось. Хотя зрения это, конечно, не улучшало. Часа в 2-3 ночи я сворачивал свои упражнения и ложился спать.

Ещё Саныч рассказал мне как он сидел и с Николой Королевым и с Костаревым, с Копцевым. И характеристики про них от него были довольно разные. Про Николу, например, он сказал что тот дико идейный и причем не он управляет своей идеей, а идея управляет им. Но в свою банду он его бы взял бригадиром вполне, человек 10 ему в подчинение и вперед. Про Костарева, сказал, я вообще не могу понять как он мог что-то сделать, мол, не человек, а слизняк. Только спорить очень любит, чем всех против себя настраивает. Про Копцева сказал, что парень нормальный, но его развели просто-напросто на то чтобы сделать заявление в суде, и развели частью сокамерники, а частью адвокаты из Славянского Союза которые приносили ему книжки, статьи из Интернета, вот, мол, почитай какой ты герой! Ты молодец, давай борись, давай, сделай заявление в суде! Ну и в итоге парень получил не 5 лет как мог бы, а на полную катушку. Сначала 13, а потом 16 лет, хотя при этом никого не убил и даже серьезно не ранил, так, слегка порезал.

Ну там на самом деле глупо все было, если судья говорит адвокату - договоритесь со своим подзащитным, пусть он на последнем слове просто промолчит, на последнем заседании будут представители всяких жидовских организаций, раввины, всякие СМИ и т.д. пусть он просто тихо посидит. Ну, а Копцев встает вместо этого и говорит:

- Уважаемый судья, я хотел бы сказать последнее слово! Ну, раз хочешь, так говори. Тот и начал: Уважаемый Владимир Владимирович, в вашем правительстве одни евреи, Россией управляют евреи…

И понес дальше. Вот, наверно, Владимир Владимирович знать не знал, что у него в Правительстве одни евреи, он набрал кого-то, а тут - ой! Евреи! Копцев-то, хоть, рассказал мне, прямо правду открыл!

Это, конечно, был мужественный поступок. Но парень просто перечеркнул себе этим поступком жизнь, и никто этот поступок не оценил - вот что самое обидное.

Дата добавления: 2015-08-10