Д - значит Драко 8 страница

- Драко, тебе лучше подчиниться, - голос Люциуса был мертвым, отрешенным, лишенным сочувствия, да и вообще каких-либо эмоций.

- Отец, если бы ты знал меня хоть немного лучше, ты бы понял, что я не стану этого делать. И ты не сможешь изменить мое решение, - голос звучал чуть хрипло, видно было, что говоривший с трудом продирается через боль, нанесенную ему только что.

- Твоя воля. Хозяин? - чуть заметная пауза, ровно на один милостивый кивок, - Круцио.

Что было потом, Гарри помнил смутно. Кажется, он сломал стену, кажется - каким-то заклинанием, кажется, он еще успел за секунду до этого услышать, как Драко, захлебываясь болью, кричал в лицо отцу что-то об опозоренном имени Малфоев и о лизоблюдстве, и увидеть, как Лорд, изменившись в лице - что было само по себе невероятным, вскочил с кресла, и в ту же секунду растворившаяся дверь открыла их взглядам растрепанного Хвоста с искаженным лицом, вопящего «Она сбежала, Хозяин, пощадите меня, Хозяин, я молю Вас…».

Он запомнил четко только лицо Драко, силящегося улыбнутся, а вместо этого выходило только какое-то нервное подергивание уголка губ, и совсем некстати всплыла в памяти его прежняя, злобная усмешка, но тут же вновь утонула, а остались только глаза, заглядывающие куда-то вглубь, такие неожиданно доверчивые и не менее неожиданно безмятежные, и шепот «Ты пришел, значит, я спокоен» прежде чем совсем отключиться на руках у Гарри.

А потом был бег, сумасшедший бег под мантией-невдимкой и с тяжелым телом на руках, а ослепленным яркой вспышкой - взявшейся неизвестно откуда - Люциусу и Хвосту понадобилось всего лишь пять секунд, чтобы прийти в себя и ринуться за ним.

А потом, изо всех сил вжавшись спиной в каменную нишу и стараясь не дышать, бережно держа свою драгоценную ношу, пока мимо с топотом проносились бессвязно ругающиеся Упивающиеся, Гарри подумал, что вспышка исходила, наверное, даже не из его палочки, а от него самого - от нахлынувших на него безграничной нежности и желания защитить, спасти, спрятать, по силе несравнимых даже с той волной гнева, когда он силой только ненависти своей превратил тетушку в гигансткий воздушный шар.

Он осторожно прокрался до здания с камином, который эти глупцы и не подумали заблокировать, и немного подумав, произнес «Серафина Забини». А еще он улыбался, как распоследний счастливый влюбленный идиот.

Помнится, как-то давным-давно, а впрочем - для кого как, в магазине Мадам Малкин произошло нечто вполне ординарное и скучное - туда зашел одиннадцатилетний волшебник, сын чистокровных родителей, богатый и избалованный вниманием мальчонка. Да, Мадам была польщена его выбором, суетилась чуть больше обычного и преувеличено охала, восхищаясь прямым станом и красотой высокомерного «молодого человека». Но, в принципе - кому бы запомнился этот не выходящий вон ни из какого ряда случай - ну, пара новых мантий, ну, пара десятков галлеонов в кассу, ну, холодный кивок на прощание?

Однако же кое-кому он запомнился надолго, а кому-то - на всю... Впрочем, мы не совсем об этом. Знаете, бывает такое чувство - в очень юном возрасте - когда, входя в новый коллектив, интуитивно вычленяешь из толпы потенциального кумира, и потихоньку становишься на путь его почитания? Мерзкое такое чувство.

Частенько, потом, опираясь на мнение толпы, понимаешь, что ошибся, и что почитать надо вовсе не этого, а вон того, и неуклонно следуешь за вертящимся вокруг того, нового, потоком людей и мнений. Эта тенденция еще более мерзка.

Но бывают отдельные индивиды, которые, раз поставив на своем, то есть сделав этот сомнительный «выбор», уже не могут уклонится от него, даже... даже если им самим тошно от себя до дрожи в кончиках пальцев.

В глубине магазина на табуретке стоял мальчик с бледным, вытянутым лицом. Мадам Малкин поставила Гарри рядом на стульчик, надела ему через голову длинное платье и стала определять нужную длину.

- Привет, - сказал мальчик, - тоже в Хогвартс?

- Да, - кивнул Гарри.

Черноволосый мальчик не смотрит на Драко, он смотрит через витрину на улицу. Драко заговаривает первым, неожиданно для самого себя.

- Мой папа в соседнем магазине покупает учебники, а мама выбирает волшебные палочки на том конце улицы, - сообщил мальчик. У него был скучный, манерный голос.

Люциус Малфой вообще не пришел тогда с Драко, а Нарцисса сидела в кафе, позабыв про сына, беседуя с очень милым итальянским джентельменом. Палочку ему действительно выбрала она, но позже, в последний момент, не подозревая о том, как Драко хотелось бы самому сделать это.

- А потом я их поведу смотреть на гоночные метлы. Не понимаю, почему первоклассникам нельзя иметь собственные метлы. Надо будет все-таки заставить отца купить метлу, я уж как-нибудь протащу ее в школу.

Представить себе Люциуса на побегушках у сына - это, по крайней мере, смешно... Выговаривая эти слова, Драко и сам осознавал, насколько они нелепы, но мальчик все равно почти не обращал на него внимания, и никак не откомментировал его реплику. Несмотря на это, Малфой решил попробовать продолжить разговор.

- А у тебя есть метла? - приставал мальчишка.

Заговорив с Гарри, Драко не знал, с кем имеет дело. Поттер мог оказаться кем угодно, грязнокровкой, например.

- Посмотри-ка на этого дядьку! - воскликнул вдруг мальчик, кивая в сторону витрины. За окном стоял Хагрид, он скалился и вертел в руках два больших рожка мороженого, чтобы показать, что не может войти.

- Это Хагрид, - сказал Гарри, - он работает в Хогвартсе.

- А-а, - протянул мальчик, - я о нем слышал. Он какой-то прислужник, верно?

- Привратник, - поправил Гарри.

- Точно-точно. Как я слышал, он что-то вроде дикаря - живет в хижине во дворе школы, иногда напивается и начинает колдовать, а кончает тем, что поджигает собственный дом.

- А мне кажется, он замечательный, - холодно возразил Гарри.

Получи, Драко. Как отреагировать на это, если ты - маленький, беззащитный мальчишка, чье единственное оружие - высокомерная отстраненность?

- Неужели? - произнёс мальчик, немного надменно. - А почему ты с ним? Где твои родители?

- Умерли, - коротко ответил Гарри.

- Какой ужас, - сказал тот без эмоций, - но они были из наших, да?

Он не понимал, что значит потерять родителей, как не знал бы любой балованный ребенок из благополучной семьи. Хотя его семью едва ли можно было назвать благополучной. Красивый домик из столбиков галлеонов - щелкнуть пальцем - развалится. Тогда он этого не понимал.

Он смотрел на Гарри с куда большим интересом, чем там, на Диагон-аллее.

- Это правда? - высокомерно спросил он. - Все в поезде говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер. Так это ты?

У него, разумеется, не было никаких сомнений в этом.

- Кстати, это Крэбб, а это - Гойл, - небрежно представил приятелей бледный мальчишка, заметив взгляд Гарри, - а меня зовут Малфой, Драко Малфой.

Рон тихонько кашлянул, похоже, пытаясь скрыть смешок. Драко Малфой презрительно посмотрел на него. Рон слышал про Малфоев от своего папы, Драко - от Люциуса. Распри древних семейств. Что понимали два одиннадцатилетних мальчика в них?

- По-твоему, у меня смешное имя?

Драко, Драко... Что может быть больнее, чем укол самолюбию?

- Между прочим, я тебя знаю. Мой отец сказал, что у всех Уизли рыжие волосы, а веснушек и детей больше, чем они могут себе позволить. Малфой снова повернулся к Гарри, - ты скоро узнаешь, что некоторые колдовские семьи гораздо лучше остальных, Поттер. Тебе не следует водить дружбу с неподходящими людьми. И тут я мог бы тебе помочь.

Он протянул руку, но Гарри не принял ее. Дружба отвергнута при свидетелях. Малфой - смешон?.

- Думаю, я и сам смогу отличить неподходящих людей, спасибо, - холодно отрезал Гарри.

Драко Малфой не покраснел, но легкий розоватый отсвет все же появился у него на щеках.

- На твоем месте я был бы осторожнее, Поттер, - медленно проговорил он. - Не будешь вежливым, последуешь за родителями. Они тоже не умели отличить полезное от бесполезного. Будешь общаться с таким мусором, как Уизли или этот жуткий Хагрид, сам запачкаешься.

Слова, способные раз и навсегда предотвратить даже намек на возможную дружбу. Что, собственно, и произошло.

Драко знал, кем были Поттеры-старшие. Но все же он пришел предложить свою руку.

А потом ты понимаешь, что твой «кумир» завел себе приближенных, а тебя и знать не желает - и если в тебе есть хоть что-то малфоевское, то ты скорее собственноручно удавишься, чем будешь довольствоваться ролью «заднего плана». И если тебе не достается его дружба, то ты сполна получишь его ненависть.

Бесить его - о, как это прекрасно. Прекрасно - сначала. Но ты умный мальчик и очень скоро до тебя доходит, что ты не ненавидишь его.

Ты - не - ненавидишь - его.

Тебя раздражают его друзья и его факультет, тебя раздражают его декан и его директор - пусть он у вас один на двоих - тебя начинаешь раздражать ты сам. Но он - нет, это уже не раздражение, это уже не ненависть, это уже не зависть.

И где-то к концу пятого только курса, ты все-таки понимаешь, что это такое.

А еще несколько позже ты понимаешь, что все эти годы унижения - ведь он всегда ухитрялся так или иначе выйти победителем в вашем противостоянии - стоили того, чтобы увидеть его лицо, склонившееся над тобой, перед тем как ты окончательно потерял сознание в личной гостиной Темного Лорда Вольдеморта.

- Гарри? - Серафина сидела в кресле перед камином, из которого секунду назад вывалились два чумазых юноши. Гарри вскинул глаза на женщину, с тем чтобы сразу отвести из в сторону. Если еще пару часов назад, во время их предыдущей встречи, она казалась ему неестетвенно молодо выглядевшей, то теперь она производила впечатление неопрятной старухи, с растрепанными волосами и пьяным, несфокусированным взглядом.

- Миссис Забини? - неуверенно произнес он, - мы не вовремя? - он перехватил Драко поудобнее - слизеринец был все еще в обмороке, и, несмотря на изящество и хрупкость фигуры, весил все же немало и норовил скатиться с колен сидящего на полу Гарри.

- Гарри... - в голосе Серафины слышалось смущение, - отвернись на минутку. - Он послушно закрыл глаза.

- Все, порядок, - представшая перед ним Серафина была вновь молодой, чуть уставшей женщиной. Волосы аккуратно уложены, платье без единой складочки, прямая спина, и только тени под глазами смотрятся странно на этом спокойном и безмятежном лице.

- Вижу, вам удалось спастись от Тома, - сказала она, вновь опускаясь в свое кресло, - думаю, нам стоит позаботится об этом молодом человеке, - Гарри кивнул и потянулся было за палочкой, однако обнаружил, что Драко уже самостоятельно открыл глаза. Серафина улыбалась. Улыбался Драко. Гарри почувствовал, что и его губы сами собой расползаются в отражении этой улыбки. Тогда он сделал то, что ему казалось самым естественным в этот момент - порывисто обнял своего... своего... просто - своего.

- Мне больно, - насмешливо произнес Драко, и в эту секунду Гарри осознал, что, пожалуй, решительно ничто на свете не изменит натуры его бывшего школьного врага.

- Прости, - виновато произнес он, но Малфой, рассмеявшись, притянул его к себе. «Поцелует - не поцелует?» - мелькнула к голове Гарри нервная мысль, однако Малфой, видимо, не собирался форсировать события и ограничился обниманием.

Серафина молча разглядывала их. Она по-прежнему улыбалась, но несколько вымученно.

- Молодые люди, - позвала она, наконец, -не хотелось бы прерывать вас, но...

Мальчики виновато отскочили друг от друга и кое-как поднялись на ноги. Серафина, сделав приглашающий жест, усадила их за стол, на котором немедленно появились чашки с горячим ароматным чаем и корзинка с бутербродами и пирожными. Гарри неожиданно осознал, насколько же он голоден и с воодушевлением накинулся на еду. Малфой надкусил было бутерброд, но тут же отложил его на тарелку, виновато взглянув на хозяйку.

- Не могу, - объяснил он, - кусок в горло не лезет после всего. Хотя, я уверен, это должно быть очень вкусно, - галантно закончил он. Серафина довольно кивнула:

- Вижу, что ты взял все самое лучшее от своего отца, Драко, - он вздрогнул, - но не будем сравнивать, вижу, тебе это не по нутру.

- Меня всю жизнь сравнивают с моим отцом, - холодно произнес он, - я, в сущности, привык.

Гарри, чуть не подавившись очередным куском, уставился на слизеринца. «Мерлин мой, - пронеслась в его голове робкая мысль, - он ведь чужой, абсолютно чужой мне человек, я и понятия не имею, что происходит в его голове, почему он в ответ на одни слова улыбается, а на другие - принимает такой бесконечно холодный вид, болезненно напоминая Гарри себя же на первых курсах. Что движет им, что важно ему, и сможет ли Гарри когда-либо принять или хотя бы понять это?».

В этот момент Драко, поймав выражение гарриного лица, слегка улыбнулся ему, руша образ полной отстраненности и хладнокровия. «И все-таки, - с удивлением и теплотой подумал Гарри, - и все-таки он родной, ужасно родной, а черт его знает - почему... наверное - люблю потому что...». Неизвестно отчего, но с той секунды, когда Гарри увидел лицо падающего Малфоя в гостиной Лорда, он не сомневался в том, что именно он чувствует к Драко. Ее ведь ни с чем не спутаешь.

- Нам надо поговорить с тобой, Драко, - виновато посмотрев на Гарри, произнесла Серафина, - поэтому, если ты не против, Гарри...

- Я, собственно, уже доел, - удивленно ответил Гарри, - могу подождать в соседней комнате.

- Это было бы нехорошо - по отношению к тем, кто ждут тебя, - ответила Серафина, - наверняка они волнуются. Сейчас, - она на секунду закрыла глаза, - уже совершенно безопасно отправится в Лондон, лучше всего прямо к Олливандеру, а от него - незамедлительно в Школу. Драко последует вскоре за тобой тем же путем, я не отниму у него много времени.

Гарри нерешительно глянул на ведьму, но, поразмыслив, пришел к выводу, что доверять ей можно - кому-то ведь надо доверять, в конце концов. Он кивнул и встал. Серафина проводила его до камина, крикнула туда какое-то кодовое слово вместо названия магазинчика (судя по всему, Олливандер был крайне осторожен) и, дождавшись, пока Гарри исчезнет, вернулась в комнату.

Драко глядел на нее спокойно, хотя без особого доверия.

- Драко Малфой, - произнесла она неторопливо, садясь в кресло и расправляя юбку, - единственный законный наследник старейшего семейства.

- Мадам, - склонил он голову.

- Что же заставило тебя пойти против отца? - негромко сказала Серафина.

- Я охотно отвечу вам, мадам, однако прежде позвольте полюбопытствовать о вашем имени. Несмотря на вашу осведомленность обо мне, я не могу припомнить, чтобы мы встречались ранее и были представлены друг другу, а Гарри... - он безнадежно махнул рукой.

- Действительно, - засмеялась Серафина, - твой друг был в слишком смятенных чувствах, чтобы думать о таких мелочах, - Драко вежливо улыбнулся. - Меня зовут мадам Забини, однако я предпочитаю, чтобы меня называли Серафиной - ибо я никоим образом кроме как по документам не принадлежу к этому семейству, а мой любимый муж умер слишком давно, чтобы напоминать людям о нем.

- Забини, - покачал головой Драко, - я, к сожалению, мало что знаю об истории этого семейства, однако смею предположить, что вы - бабушка Блейз, моей однокурсницы, и скорее всего - со стороны матери, поскольку, если мне не изменяет память, другую бабушку зовут Изольда Забини, в девичестве Нотт.

- Твоя образованность не может не восхищать, - кивнула вейла, - ты абсолютно прав. Исконно мое имя было совсем другим, однако ты врядли смог бы даже произнести его. Когда я была замужем, я была мадам, или миссис Забини. Теперь я просто - Серафина.

Драко улыбнулся, не споря.

- Серафина, - спросил он, - простите мне мою дерзость, однако некоторые аспекты происходящего навели меня на мысль о том, что вы - вейла, я прав?

Серафина довольно кивнула.

- Да, - просто ответила она, - я вейла. Волосы совсем не белокурые, нет, - засмеялась она, перехватив взгляд Малфоя, - но дело ведь не в волосах, верно?

- Южноазиатский клан? Нет, скорее... южноевропейский? - уточнил Драко.

- И это верно, браво, мой мальчик. Но сейчас не время копаться в этих древних историях. Тебе достаточно знать, что я не разделяю идей Томаса Риддла, и не могу представлять опасности для тебя в этом плане. Напротив, возможно, я смогу тебе помочь. Однако для этого ты должен рассказать мне о своих мыслях, иначе мне просто придется прочесть их, чего я вовсе не хочу, - любезно ответила волшебница.

Драко выдержал этот удар, не шелохнувшись, только тонкая складка залегла между его бровей.

- Еще только один вопрос, - ровным голосом проговорил он, - для чего все это вам?

Серафина вздохнула, глядя на свои сплетенные пальцы. Драко ждал. Наконец она заговорила:

- Тебе не обязательно знать подробностей, однако... Скажем так, - задумчиво произнесла она, - я никогда не касалась дел политики волшебного мира, хотя была довольно хорошо осведомлена о происходящем. Долгие годы я, не выезжая из поместья, держалась, так сказать, в курсе событий, не стараясь как-либо повлиять на них. Однако, думается мне, на этот раз моя помощь необходима, иначе наступят очень тяжелые времена. Меня это бы не касалось, я забрала бы Блейз из Хогвартса и сумела бы защитить ее - ибо нет для меня другого близкого существа на этом свете - но не думаю, что такая жизнь пришлась бы ей по вкусу.

- То есть, - недоверчиво спросил Драко, - вы хотите, гм... спаси мир ради Блейз?

- Это было бы неплохим поводом, а? - улыбнулась Серафина, - Но дело не только в этом. Можно сказать, я пытаюсь таким образом искупить нечто.

- Искупить? - переспросил Драко.

- Да, - коротко ответила женщина, - я не стану объяснять тебе этого, да и невозможно это объяснить, но я чувствую, что должна поступить именно так. Сочти это женской причудой, капризом и суеверием, однако я решила твердо.

- Что ж, мадам, - перевел дух Малфой, - если ваше решение обернется помощью в борьбе против Лорда, я первый склоню голову перед подобными капризами.

- Рада, что мы поняли друг друга, - кивнула Серафина, - теперь твой черед.

Драко вздохнул, глядя в пол. Меньше всего ему хотелось рассказывать об отце, о самом наболевшем и самом важном, более того - рассказывать приходилось совершенно незнакомому человеку. Однако он вовсе не желал, чтобы кто-то читал его мысли, к тому же он инстинктивно чувствовал в Серафине союзника.

- Мой отец всегда был примером для меня, - неохотно начал он, - во всем, от начала и до конца. Однако, пожалуй, больше всего на свете я любил тихие вечера, когда мама уезжала куда-нибудь в гости, и мы сидели вдвоем у камина, и отец рассказывал мне... - видя, как поднялись брови у Серафины, он улыбнулся, - нет, конечно, не сказки, сказки рассказывала мне мама, в качестве сонной терапии, так как я не любил их слушать и быстро засыпал под ее монотонный голос. Люциус рассказывал мне древние истории и легенды, связанные с нашим родом.

Постепенно у меня в голове стал складываться смутный пока образ истинного Малфоя. Мои деды, прадеды и прапрадеды словно собирались на чашку чая в моей голове, толкуя о том и о сем, а я внимал и проникался этим чарующим образом сдержанности, собственного достоинства, ироничности и галантности. Малфои были умными, интересными, хитрыми, прозорливыми, остроумными и язвительными, и между тем невероятно гордыми и знатными. На их счету немало подвигов из серии «убил страшного африканского дракона» или «изгнал толпу троллей наводящих на округу ужас», и немало скандалов, связанных с их зачастую вечьма нелегкими характерами, и верой в то, что все лучшее - для них. Наши залы испещрены гобеленами на тему разых подвигов Малфоев разных столетий, встречаются они и в других местах - в том же Хогвартсе, например. Все это заставило бы меня дрожать от восхищения, не знай я, что истинные Малфои внешне весьма сдержаны в появлении своих эмоций, и уж дрожать им никак не положено. Не на последнем месте в списке приорететов были также богатство и красота, - ухмыльнулся юноша, - в общем, по словам моего отца, выходило, что это было идеальное, со всех точек зрения, семейство. Род, передающий свои качества из поколения в поколение, и Люциус сам невероятно гордился своей к нему принадлежностью, и стоит ли говорить, что я перенял это чувство и навсегда связал его со своей сущностью. Я... Я имею честь быть Малфоем, - чуть насмешливо, но вполне искренне произнес Драко.

- Продолжай, - попросила внимательно слушающая Серафина.

- И вот, в один ненастный летний вечер, а было мне тогда двенадцать лет, Люциус позвал меня к себе в кабинет и сказал, что хочет поговорить со мной. Я невероятно обрадовался, так как решил, что он хочет вновь посидеть вместе - мать была в отъезде - и рассказать мне что-нибудь из нашей истории, чего он не делал уже давно. Как выяснилось, я жестоко ошибался.

В тот день я не в первый раз услышал о существовании Темного Лорда, разумеется. Но я впервые узнал о том, что мой отец - мой родной отец, тот самый гордый член семьи Малфоев, всегда бывший для меня эталоном... узнал, что он, в сущности - говоря простыми словами - чей-то слуга.

Слуга. О, это страшное слово. Малфои не прислуживают. Малфои не унижаются. Малфои самодостаточны. Первостепенным для Малфоев является чувство собственного достоинства. Все эти истины, с раннего детства засевшие у меня в голове, проносились перед глазами стремительным потоком, когда мой отец рассказывал мне о некоем Томасе Риддле, Вольдеморте, Повелителе.

- Откуда он? - из вежливости спросил я тогда.

- Его мать была сильной волшебницей, - уклончиво ответил он. - Из английской знати.

- А отец? - удивленно спросил я. Он не ответил мне, но по его глазам я понял все.

Его отец был магглом.

Я не могу сказать, чтобы действительно ненавидел магглов или грязнокровок. В крови самых древних семейств намешано черти-знает-чего, и я прекрасно знал об этом. Тем не менее чистоту крови я ценил, и считал, что браки с магглами ослабляют волшебный мир. Я знаю, о чем говорю - я проверял. Лишь в редких случаях полукровки и грязнокровки оказываются сильными магами. Грейнджер - моя однокурсница - и Риддл - именно такие исключения.

Но слова «Повелитель» в устах моего отца я простить не смог.

С тех пор я возненавидел Риддла. Я не сказал тогда отцу ничего, но он видел жестокое разочарование в моих глазах. Он неловко потрепал меня по голове, и сказал, что я «когда-нибудь пойму».

Я до сих пор этого не понял, и, смею надеятся, этого никогда и не случится.

С тех пор что-то разладилось между нами. Отец стал чаще проводить вечера где-то вне дома, а со мной он стал много холоднее, чем требовалось даже самым жестким этикетом. Нарцисса пыталась помирить нас, но он и раньше-то не особенно прислушивался к ее словам, а теперь и подавно - он сухо попросил ее не вмешиваться не в свое дело.

Когда мне было пятнадцать, состоялось Возрождение. Ненавистное существо, ранее бывшее чуть ли не мифом, подорвавшим мою веру в отца, теперь стало вполне реальным волшебником, который имел власть над нами. Над отцом. Над матерью. И я понимал, чем это должно обернуться для меня.

В кругу своих одноклассников я никогда не откровенничал. Они и сами были в смятении - вконец запутавшиеся дети. Кто-то из них думал, что Лорд, весьма вероятно, прав. Кто-то считал его психом. Кто-то предпочитал вовсе не думать об этом.

Все знали о том, что он - полукровка, почти нищий выходец из детского дома; что его идеи противоречат его собственной сущности - у детей таких разговоров не боялись, в этом смысле у нас было проще. Взрослые - те боялись всего, даже произносить его имя наедине с самими собой.

Когда спрашивали моего мнения, я отмалчивался, но по моему поведению все решили, что я решил стать Упивающимся. Меня боялись и уважали, а мне к тому времени давно осточертело такое отношение - отстраненная почтительность вперемешку со страхом - мне ведь тоже иногда хотелось поговорить с кем-нибудь по-человечески - впрочем, отношение это являлось залогом безопасности.

Когда мне стукнуло шестнадцать моего отца посадили в Азкабан. Я не могу сказать, что хоть сколько-нибудь жалел его. Я скорбел по тому человеку, которого больше не было, по тому Люциусу, которого знал в свои пять, семь, восемь, десять лет. Как я теперь понимаю, уже тогда он был отравлен риддловскими идеями, но я-то этого не знал. То время у меня в памяти - самое светлое время, когда были только я и он - мой кумир, мой предмет подражания, любимый мной и любивший меня папа.

Что могло заставить его предать все наши идеалы? Кто - неужели этот полукровный выскочка? Я не верю в это, я не могу в это верить - должно быть что-то еще... Вертится перед самым носом, расплывчатое, в дымке - не поймать! - но оно есть, надо только терпеливо дождаться нужного момента - и я пойму...

В один из последних жарких полудней июня, через две недели после дня моего рождения, я вдруг по глазам матери увидел, что должно произойти в самое ближайшее время. Риддл желал, чтобы я явился к нему; я давно уже подозревал это, но отмахивался от этой мысли, не хотел думать об этом, пытался представить, будто и не может такого быть вовсе. Напрасно. Время пришло, Риддл ждал, и я решился бежать.

Трусость? Возможно. Но я знал, что пока не могу противопоставить ему ничего.

Вначале мне пришлось заехать в Хогвартс (Тут, как внимательный читатель поймет, Драко по всей вероятности и не преминул заскочить в гостиную Гриффиндора, чтобы оставить там свой портключ Морока, позднее совершенно заморочившего, простите за каламбур, голову одному гриффиндорцу). Там лежали кое-какие ценные вещи, которые я не рисковал хранить в доме - обыски после ареста отца шли один за другим. Снейп согласился пустить меня на пару часов в замок без ведома остальных.

После этого я отправился в заброшенный замок на юге Франции, о котором мне рассказывала моя мать - я знал, что больше о нем не знает никто, даже отец. Там я провел некоторое время - около двух месяцев - пока в один из первых дней сентября за мной не пришли.

Я успел сбежать. Теперь я ясно понимал, что единственным убежищем для меня остался Хогвартс. Дамблдору я не сказал и половины того, что мог бы сказать, однако он согласился с моим решением и обнадежил меня обещанием защитить.

Я думаю, что поступил правильно, хотя союз с Дамблдором по-прежнему претит мне. Оказавшись в Хогвартсе, я имел возможность не только чувствовать в безопасности себя, но и в случае чего, самому помогать... Впрочем, все и так ясно, кому. Моя помощь понадобилась, и, что удивительно, в тот момент я вовсе не думал про то, что сам могу погибнуть... Ладно, звучит слишком нелепо, по-геройски. Оставим геройствования ему.

Там я выяснил, что отец освободился. И единственное, что я почувствовал, узнав об этом - страх. Но не за себя. Я испугался за... Впрочем, кажется, я удовлетворил вашу просьбу, - Драко и так казалось, что он наговорил много лишнего.

- Спасибо, - искренне сказала Серафина, - я очень ценю твое откровение. - Драко тяжело дышал, все еще под впечатлением от собственного рассказа - он впервые поведал эту историю кому-то, - теперь пройдем наверх, я научу тебя одной вещи.

Гарри ждал Драко в замке до позднего вечера, вне себя от волнения, осыпая проклятиями Серафину, и готовясь убить Малфоя, если только - поскорее бы - он вернется. Он встретил его у главного входа в полдвенадцатого.

У Драко был такой усталый вид, что Гарри молча препроводил его до слизеринской гостиной, не преминув, впрочем, подслушать пароль.

На следующий день Драко подвергся бесконечным расспросам однокурсников, его два раза вызывал Дамблдор, один раз - Снейп и один раз - Филч, решивший, что нарушение режима явно заслуживает парочки наказаний из серии мытья полов всех чуланов посредством швабры. К счастью, Дамблдор уследил за ретивым завхозом и успел эти предписания отменить.

Гарри, со своей стороны, также не избежал внимания однокурсников, особенно усердствовали Рон и почему-то Симус, желавший узнать все о роли Малфоя в этой истории, однако Гарри посоветовал ему приостановить свое любопытство, иначе Дин станет завидовать, из чего Симус, естественно, сделал самые правильные выводы и, довольный, удалился. Рон, как мы знаем, осведомленный кое о каком аспекте происходящего, изнывал от любопытства, но спросить Гарри боялся, а Гарри вовсе не горел желанием рассказывать другу подробности, хотя в принципе поделиться ему хотелось - так они и маялись.

Гермиона и Джинни были весьма сдержаны, ибо сами не вполне были уверены в реальности происходящего. Впрочем, им обеим было в наблюдательности не отказать, и вскоре довольный вид Гарри и умиротворенный - Малфоя также подтолкнул их к правильному решению, к которому они, к чести для них, отнеслись философски.

В какой-то момент Гарри удалось перебросится парой фраз с Блейз, которая была весьма удивлена фактом участия собственной бабушки в этой сложной истории. Однако от Блейз его отвлек заинтригованный Рон, требовавший продолжения рассказа о риддловском подземелье.

Да и уроков, кстати, никто не отменял, поэтому день получился утомительный.

Лишь к вечеру Драко с Гарри выдалось немного свободного времени друг для друга, и они не без удовольствия его друг с другом провели; вечер, натурально, закончился в префектской спальне Драко, однако мы из скромности умолчим о подробностях.

Дата добавления: 2015-08-10