Железные псы Батуидов 7 страница

[96] Имя седьмого сына Джучи в разных источниках записано различно: Бувал, Букал, Тевал, Могол, Мовал, Мувал.

[97] В некоторых исследованиях и поныне повторяется точка зрения Н.И.Веселовского, отрицающая тожественность воевавшего в Иране Тутара и отца Ногая, Татара. Тем самым ставится под сомнение мотив кровной мести в участии Ногая в войнах против Ильханов (Веселовский, 1922, С.2). Действительно, Рашид ад-Дин дает разные родословия Ногая и Тутара. В одном месте повествования о Джучи и его потомках он показывает Ногая единственным сыном Татара, первого сына Бувала (Рашид ад-Дин, 1960, С.75), в другом называет Тутара сыном Мингкадара сына Бувала (при этом в поименном списке девяти сыновей Мингкадара нет никого с таким именем) (Рашид ад-Дин, 1960, С.81), а Ногая причисляет к Ордаидам: "Полководцем Берке был Нокай, сын Джарука сына Тумакана сына Кули". В последнем случае в некоторых списках "Сборника летописей" вместо Джарука указан Тутар, старший сын "царевича Букала" (Рашид ад-Дин, 1960, С.82). Тутара отцом Ногая называет Рашид ад-Дин и в повествовании о Газан-хане (Рашид ад-Дин, 1946, С.169). В "Му'изз ал-ансаб" ясно указывается, что Ногай был сыном Татара, первого сына Бувала, что это именно тот Татар, который был послан в Иран и был казнен Хулагу, и что "это стало причиной вражды и противостояния между Хулагу-ханом и Берке-ханом" (Му'изз ал-ансаб, 2006, С.43). Версия Рашид ад-Дина о принадлежности Ногая клану Ордаидов, на мой взгляд, послужила источником для известного пассажа Натанзи об утверждении правого крыла Улуса Джучи за потомками Токтая (султанами Кок-Орды), а левого крыла – за потомками Ногая (султанами Ак-Орды). Ногая Натанзи называет сыном Кули, сына Орды (Султанов, 2006, С.265).

[98] По Вассафу, первое сражение между Берке и Хулагу произошло зимой 662 г.х. (4 XI 1263 – 23 X 1264) (Тизенгаузен, 1941, С.81).

[99] Время правления Тюля-Буки, Кунчека, Алгуя и Тогрыла – 1287-1291 гг. Б. Шпулер, ссылаясь на венское издание "Сборника летописей" Рашид ад-Дина, отнес первое вторжение "примерно" к 1286 г. (Spuler, 1985, S.75), т.е к царствованию Туда-Менгу, что представляется маловероятным.

[100] Нумуган, четвертый сын Хубилая, согласно сообщению Рашид ад-Дина, был захвачен в 1268 г. во время военных действий против Хайду своими двоюродными братьями и передан Менгу-Тимуру. Вместе с ним к Менгу-Тимуру отправили его брата Кокеджу; а арестованный главнокомандующий Ан Тонг (у Рашид ад-Дина – Хантун-нойон) был отправлен к Хайду) (Рашид ад-Дин, 1960, С.169). М.Биран, ссылаясь на китайскую традицию освещения пленения Нумугана, считает, что он был арестован восставшими принцами осенью 1276 г. (Biran, 1994, P.39-40). Согласно "Юань ши", Нумуган после освобождения прибыл в Ханбалык 26 марта 1284 г. (Jackson, 2005, P.221).

[101] Текудер был мусульманином и правил под именем Ахмад, мусульманином же был и Туда-Менгу. Это обстоятельство должно было снять конфессиональный барьер между руководителями западных монгольских улусов и ослабить союз Золотой Орды и Египта. Мирные отношения Туда-Менгу и Ахмада свидетельствуются тем, что они совместно пытались перестроить отношения своих улусов с Египтом и отправили в 682 г.х. (1.IV.1283-19.III.1284 гг.) к султану Калауну маулану Кутб ад-Дина Ширази (ал-Кутби, 1984, С.93), а также тем, что Ахмад, потерпев поражение от Аргуна, пытался бежать в Дербент (Рашид ад-Дин, 1946, С.110).

[102] Сомнение вызывает, прежде всего, утверждение о начале "дружбы и единения" со времен Абаги. Абага умер в том же году, что и Менгу-Тимур, а в правление последнего Ногай, по всей видимости, еще не обладал самостоятельностью, достаточной для установления прямых отношений с Ильханатом. Предложение Ногая своей дружбы Абаге маловероятно еще и потому, что отношения между Ильханатом и Улусом Джучи в протяжение почти всего правления Менгу-Тимура оставались враждебными: "Он [Менгу-Тимур – В.К. ] тоже долгое время противился Абага-хану, и они несколько раз сражались, и Абага-хан одерживал победы. В конце концов они в году…, в силу крайней необходимости заключили мир…" (Рашид ад-Дин, 1960, С.82). Судя по некоторым данным, сразу же после смерти Берке Толуиды предложили Джучидам примириться и восстановить союз. Конечно, учитывая серьезность претензий, предъявляемых Толуидам Менгу-Тимуром, Хайду и Бораком, перспективы установления прочного мира в империи в то время были слабыми, тем не менее какие-то контакты все же состоялись. Свидетельством начала перемен в отношениях между домами Толуя и Джучи может служить датируемое 1268 г. письмо Абаги к Бейбарсу, в котором сообщается о счастливом обретении Чингизидами единства и согласия. Другой факт из этого же ряда зафиксирован в "Юань ши" – обмен мнениями между Хубилаем и Менгу-Тимуром относительно совместных действий против Хайду (Biran, 1994, P.29-30). У Рашид ад-Дина есть упоминание о посольстве Менгу-Тимура в Ильханат в 1270 г. Повод к нему был вполне благопристойный: гонцы Менгу-Тимура прибыли на официальную интронизацию Абаги, которой он дожидался пять лет, и заодно поздравили его с победой над Бораком, чья неуемная агрессивность изрядно досаждала всем соседям Чагатайского Улуса (Рашид ад-Дин, 1960, С.86). Впрочем, для Абаги, вероятно, не было секретом, кто именно потрудился натравить Барака на Ильханат (Amitai-Preiss, 1995, P.89; Biran, 1994, P.27), и золотоордынским посланникам не было дано получить от Абаги приемлемые уступки. Что это так, следует из рассказа Ибн ал-Фурата о мамлюкском посольстве в Иран и золотоордынском посольстве в Египет 670 г.х. (1271-1272 гг.), в котором свидетельствуется сохранение напряженности и недоверия в отношениях Ильханата и Золотой Орды (Тизенгаузен, 1884, c.360). Прямое указание на отсутствие в то время мира между Абагой и Менгу-Тимуром есть в летописях аз-Захаби и Ибн Касира: "В 669 году (20 августа 1270 – 8 августа 1271 г.) прибыла к нему (султану Египетскому в Аскалоне) радостная весть, что Менгутемир разбил войско Абаги" (Тизенгаузен, 1884, c. 205, 276). Равно и в сочинении Ибн ад-Давадари сообщается, что посольство Менгу-Тимура 670 г.х. доставило письмо с просьбой, "чтобы им оказали помощь в истреблении следов рода Хулавуна", а под 679 г.х. (1280-1281) отмечено получение известия о том, "что дети брата ал-малика Берке неожиданно пришли к татарам Абага, захватили их дома, дважды их разбивали" (История Казахстана, 2006, с.95-96); о приходе большого войска в Иран из Дешт-и-Хазара в 678 г.х. сообщает Казвини (Тизенгаузен, 1941, с.92). Состояние враждебности между Ильханатом и Золотой Ордой в эпоху Абаги и Менгу-Тимура констатирует Вассаф: "…после смерти Берке-огула, сын его, Менгу-Тимур, заступивший место его, разостлал с Абака-ханом ковер старинной вражды. …Эта вражда была постоянною и продолжительною, а избегание между обеими сторонами продолжалось до времени царствования Гейхату-хана. Когда Токтай сделался наследником царства Менгу-Тимура, то, путем неоднократного приезда послов и частых сношений, (снова) был открыт путь торговцам и ортакам и изготовлены средства для безопасности и спокойствия странствующих" (Тизенгаузен, 1941, с.82).

Сомнительно также, что Ногай породнился с Абагой, женив своего младшего сына на дочери Абаги. В разделе о Хулагу и его потомках, в котором отношения Ильханата с соседями излагаются, как правило, более обстоятельно, женитьба Тури на дочери Абаги не упоминается, зато в "памятке о сыновьях, дочерях и зятьях Абага-хана" отмечено, что одна из семи его дочерей была женой эмира Тугана, сына темника Нокая-яргучи из рода баяут (Рашид ад-Дин, 1946, С.65). В этом же разделе сообщается, что миссия жены Ногая и сына его Тури действительно имела место, но приезжали они не к Абаге, а к Газану, в 1296 г. "В том же году между Токтаем, государем Кипчакского улуса, и Нокаем, сыном Тутара, случилась война. Нокай был убит, и люди его разбежались. Чопай-хатун, жена Нокая, и Турай, его младший сын, явились на служение к государю ислама и просили помощи для отмщения за кровь Нокая. Государь ислама по доброте [своей] их ублажал и старался утишить их гнев" (Рашид ад-Дин, 1946, С.169). Указанная дата заставляет видеть в "явлении на служение" Чопай-хатун и Турая посольство от самого Ногая с просьбой о помощи против Токты и, возможно, с предложением закрепить союз брачными узами.

[103] Г.В. Вернадский считал, что в правление Менгу-Тимура в компетенции Ногая было ведение дел с западными соседями Золотой Орды, в то время как для себя Менгу-Тимур оставил отношения с Русью и Ильханатом; по мнению исследователя, благодаря тому, что Менгу-Тимур не был мусульманином, а также благодаря давлению Хубилая на Абагу и Менгу-Тимура, Ильханат и Золотая Орда в 668 г.х. (1269-1270 гг.) заключили мирный договор (Вернадский, 1997, С.172). Однако те сообщения из сочинений Шафи, сына Али, и Ибн ал-Фурата, на которые ссылался Г.В. Вернадский, не дают оснований для вывода о достижении мира между Толуидами и Джучидами. Наоборот, рассказ Ибн ал-Фурата о мамлюкском посольстве 670 г.х. (1271-1272 гг.) в Иран и золотоордынском посольстве в Египет свидетельствует о сохранении напряженности и недоверия в отношениях Ильханата и Золотой Орды (Тизенгаузен, 1884, С.360). В летописях аз-Захаби и Ибн Касира есть прямое указание на отсутствие в это время мира между Абагой и Менгу-Тимуром: "В 669 году (20 августа 1270 – 8 августа 1271 г.) прибыла к нему (султану Египетскому в Аскалоне) радостная весть, что Менгутемир разбил войско Абаги" (Тизенгаузен, 1884, С.205, 276); в сочинении Ибн ад-Давадари сообщается, что посольство Менгу-Тимура 670 г.х. (1271-1272) доставило письмо с просьбой, "чтобы им оказали помощь в истреблении следов рода Хулавуна", а под 679 г.х. (1280-1281) отмечено получение известия о том, "что дети брата ал-малика Берке неожиданно пришли к татарам Абага, захватили их дома, дважды их разбивали" (История Казахстана, 2006, С.95-96). Сохранение враждебности в отношениях между Ильханатом и Золотой Ордой в эпоху Абаги и Менгу-Тимура констатирует Вассаф: "…после смерти Берке-огула, сын его, Менгу-Тимур, заступивший место его, разостлал с Абака-ханом ковер старинной вражды. …Эта вражда была постоянною и продолжительною, а избегание между обеими сторонами продолжалось до времени царствования Гейхату-хана. Когда Токтай сделался наследником царства Менгу-Тимура, то, путем неоднократного приезда послов и частых сношений, (снова) был открыт путь торговцам и ортакам и изготовлены средства для безопасности и спокойствия странствующих" (Тизенгаузен, 1941, С.82).

[104] "7 числа месяца раби'-ал-авваль [11 IV] от улуса Нокая приехали гонцы на берег Джуй-и нов и доставили шариль. У идолопоклонников такое [поверье] есть: когда сжигали Шакьямуни-бурхана, его пишдиль, кость прозрачная, подобно стеклянному шарику, не сгорел. Мнение у них такое: если кого-либо, кто достиг высокого положения, подобно Шакьямуни-бурхану, будут сжигать, шариль его не сгорит. Короче говоря, когда его [шариль] везли, Аргун-хан вышел навстречу, его осыпали деньгами, ликовали и несколько дней предавались пиршествам и увеселениям." (Рашид ад-Дин, 1946, С.117-118).

[105] Большая часть монголов в Ильханате, по крайней мере, внешне исповедовала буддизм, а для монгольской аристократии принадлежность буддийской конфессии была, можно сказать, правилом, хотя определенной популярностью пользовалось также несторианство. Буддистами были Хулагу, Абага, Аргун, Гейхату, Байду; христианами в молодости были Текудер и Олджайту. Когда Текудера, сменившего первоначальное христианство на ислам, в 1282 г. избрали ханом, буддизм в Ильханате подвергся притеснениям. На его защиту встал Хубилай, пригрозивший прибегнуть к силе, если преследования буддистов будут продолжаться. "Великим искусником на поприще бахшиев" был получивший буддийское воспитание Газан, но в ходе борьбы с Байду он, вместе со своими сторонниками, по настоянию эмира Науруза принял ислам. Это было первым шагом Газана в его политике освобождения Ильханата от власти Ханбалыка. В 1295-96 гг. буддийские храмы были разрушены или превращены в мечети, а ламам было предложено либо перейти в ислам, либо покинуть Иран. Тем не менее, буддийское влияние не исчезло полностью, так что после смерти Газана еще была сделана попытка вернуть его преемника Олджайту в лоно буддизма (Spuler, 1985, S.149-159).

[106] Ногай выдал свою дочь замуж за сына эмира Салджидая. Женою Салджидая была Келмиш-ака (или Беклемиш-ака). Родители Келмиш-ака ­– третий сын Толуя Хутухту (или Кутукту) и дочь найманского Кучлук-хана Лингкум-хатун. По свидетельству Рашид ад-Дина, Келмиш-ака, "так как она [сама] из рода Толуй-хана, то всегда дружила и дружит с его потомками, постоянно посылает [к ним] послов и извещает и уведомляет [их] о происшествиях, которые случаются в том государстве. Ее стараниями были укреплены основы дружбы между Токтаем и другими [царевичами] рода Тулуй-хана, она препятствовала смуте и вражде. Когда сына Кубилай-кана Нумугана его двоюродные братья, замыслив злое дело и соединившись в злобе, захватили и отослали к Менгу-Тимуру, бывшему в то время государем Джучиева улуса, Келмыш-ака проявила старания, чтобы его в сопровождении некоторых царевичей и старших эмиров с полным почетом и честью отослали к его отцу" (Рашид ад-Дин, 1960, С.104). В другом месте Рашид ад-Дин пишет, что "Токтай появился на свет от Олджай-хатун, дочери Беклемиш-ака, сестры Менгу-каана, которая была супругой Салджидай-гургэна" (Рашид ад-Дин, 1960, С.73), в третьем называет Олджай-хатун, мать Токтая, внучкой Келмиш-ака-хатун (Рашид ад-Дин, 1960, С.83), но последнее маловероятно. Надо полагать, Келмиш-ака была бабушкой Токтая по матери, а Салджидай, соответственно, дедушкой. Эмир Салджидай вместе с Эбугэн-гургэном, приезжавшим в Иран в качестве посла Токтая (Рашид ад-Дин, 1952а, С.162), владел "всем войском [племени] кунгират, [состоящим из] пяти тысяч" (Рашид ад-Дин, 1952б, С.271). Рашид ад-Дин называет Салджидая и причиной возвышения Токтая "с помощью Ногая", и причиной "тех ужасных раздоров", что возникли между Токтаем и Ногаем (Рашид ад-Дин, 1960, С.104-105).

[107] См., напр., Hammer-Purgstall, 1842, S.376; Закиров, 1966, С.17; Мыськов, 2003, С.128; Камалов, 2007, С.64.

[108] "…В рамазане 687 г. (=29 IX – 28 X 1288) снова от них (золотоордынцев) пришло громадное войско, предводителями которого (были) Тама-Токта и Ногай. Аргун-хан (в то время) с зимовья в Арране и Мугане направлялся на летовье. Услышав весть о прибытии их, он вернулся и в авангарде отправил великих эмиров Тогачара и Кунджукбала с войском. Они сразились; из предводителей войска их (золотоордынцев) убили Булуртая и многих их воинов. Враги обратились в бегство и вернулись обратно". В примечании к имени Ногай поясняется, что в рукописи А здесь написано Бука, а в издании Э. Блоше есть только имя Нама-Токтай (Тизенгаузен, 1941, С.68). У Й. Хаммера-Пургшталя единоличным руководителем этого набега назван Ногай, а отправителем посольства с буддийскими дарами – тогдашний фаворит Аргуна эмир Бука (Hammer-Purgstall, 1842, S.375).

[109] Поскольку начальные буквы имен Ногай (Нукай) и Бука (Букай) различаются только положением диакритических точек, ошибки ожидаемы, и источники дают тому подтверждение. Так, автор "Родословия тюрок", сомневаясь в правильном написании имени Арик-Буги, пишет " Арик Нока или Бока " (Shajrat ul Atrak, P.215), а Хондемир, рассказывая о войне 1265 г. между Берке и Абагой, Ногая называет Букой: "в начале царствования Абака-хана, Береке-хан, с бесчисленным войском послал царевича Буку через Дербент" (Гордин, 2005). Однако, по меньшей мере, в одном случае эти имена стоят в источнике, по существу, рядом: автор "Му'изз ал-ансаб", перечисляя потомков сына Джучи Беркечара, сообщает, что внук Беркечара Биликчи – "тот, у которого Тукта искал убежища. Затем при помощи его войск и Букы взошел на трон", а в описании ветви Бувала отмечает, что "Нукай …содействовал в воцарении Туктайа" (Му'изз ал-ансаб, 2006, с.42-43). Это позволяет считать Буку реальным персонажем золотоордынской истории второй половины XIII в. Среди потомков Джучи нет никого с именем Бука, но у нескольких огланов были составные имена, включавшие элемент "Бука" (тюрк. Buqa – "бык"; монг. Boke – "борец; сильный"). Наиболее вероятно, что в данном случае имеется в виду внук Шибана Джучи-Бука, которого "Му'изз ал-ансаб" именует Бука-Джуджи (Му'изз ал-ансаб, 2006, С.42). В пользу отождествления Буки с Джучи-Букой можно привести уже упоминавшееся выше известие Махмуда б.Вали о Джучи-Буке как начальнике авангарда войска Менгу-Тимура в войне с Ильханатом.

[110] Г. Ховорс неправильно отождествил описанный Рашид ад-Дином набег 1290 г. и рассказанную ан-Нувейри историю похода Тюля-Буки и Ногая в Краковскую землю (Howorth, 1880, p.139-140).

[111] Среди руководителей набега 1290 г. Рашид ад-Дин называет также Абачи, Менгли-Буку сына Менгу-Тимура, Йекече и его брата, Боролтая, Кадая Чериктая. Абачи – второй сын Менгу-Тимура. Судьба его неизвестна: он не упомянут ни среди тех сыновей Менгу-Тимура, что были казнены с Тюля-Букой, ни среди тех, которые вместе со своим братом Токтой "были расположены" к Ногаю. Как сын Менгу-Тимура указан Менгли-Бука, хотя в родословии Батуидов у Менгу-Тимура сына с таким именем нет.

[112] В "Му'изз ал-ансаб" Тама-Токтай показан не сыном, а внуком Балакана; его отцом назван Тукан, по Рашид ад-Дину, бывший братом Токтая: "Балака (его сын – Тукан, его сыновья – Бури, Туктай, его прозвали Тукта-Тама. А его дети – Саукан, Кунчак (его сын – Инна-хаджа), Джабука, Бакирча, Таш-Тимур, Таш-Бука) (Му'изз ал-ансаб, 2006, С.43). В "Таварих-и гузида-йи нусрат-наме" информация о потомстве Балакана ближе к версии Рашид ад-Дина: "Отдел Балака, сына Шабана, сына Йоджи-хана. Сыновья этого Балака – Токта, Тукан, Тури. Сыновья Токты – эти: Бакырджа, Кончак. Его [Кончака] сын – Иса-Ходжа. От других [сыновей Токты] потомства не осталось" (МИКХ, 1969, С.37).

[113] Другой пример, чтобы какой-нибудь другой военачальник, кроме Муртад-Токты, именовался Тама, мне не известен. Возможно, войско Токты демонстративно определялось как тама – точно так же, как войско его отца. Тем самым подчеркивалось, что целью Тама-Токты являлось установление контроля над территориями, по первоначальному соглашению отведенными Джучидам.

[114] Здесь ясно видно испорченное Балага.

[115] Вместе с тем, выступив с войском в сентябре 1300 г. из Тебриза в поход на Сирию, Газан очевидно, получил известие о поражении и смерти Ногая и, не будучи уверенным в миролюбии Токты, приказал эмиру Нурин-аге вернуться и расположиться в Арране (Рашид ад-Дин, 1946, С.186).

[116] Н.И.Веселовский, по всей видимости, полагал при этом, что Бейбарс ал-Мансури имел здесь в виду самого хана Токту, а не шибанидского принца.

[117] Муртада – "избранник, любимец" (Гафуров, 1987, С.169). В "Сборнике летописей" упоминается эмир Газан-хана по имени Муртад (Рашид ад-Дин, 1946, С.183).

Дата добавления: 2015-08-02