Богдан поставил на стол блюдо печенья с кунжутом. Сел напротив Бага.

— Ну, рассказывай.

— Ты не поверишь, драг еч, — Баг с легким кивком принял чашку и достал сигарету. —?

— Да кури! — Богдан вскочил, торопливо пересек кухню и растворил левую створку ок­на. Повеяло утренней свежестью, и стал слыш­нее слитный, стремительный шелест повозок, безмятежно летящих в этот ранний час по на­званной в честь древнего богатыря-степняка улице Савуши. “В славном месте апартаменты у еча, — мельком подумал Баг. — Зелени много, а русские, лесные души, это любят. Парковые острова чуть не под окнами... ”

— Так вот... — Баг закурил. Богдан в расте­рянности оглянулся вокруг в поисках чего-нибудь, пригодного под пепельницу, но друг опе­редил его, достав свою роговую походную. — Нам на головы свалился не кто-нибудь, а со­борный боярин Александрийского Гласного Со­бора Ртищев Христофор Феодорович. Кавалер Меча, правлению помогающего, второй степени, между прочим.

Богдан перекрестился: — Господи, помилуй! Это который из дана народовольцев?

— Вот-вот, драг еч. Страшное дело. Бояре не каждую ночь из окон прыгают.

— Прыгают?

— Пока по всему получается, что он сам со­бою в окно кинулся. Там Крюк приехал, он нынче поставлен за срединою города надзи­рать... Так вот. Чужих в апартаментах не было. Неприятностей жизненных у боярина не было. Звонков странных или там безымянных писем... Все как обычно. Ртищев вернулся с данского совещания в приподнятом настроении. Поужи­нал, пошел в кабинет работать. Писал, судя по всему, какую-то речь, про необходимость сни­жения налогов. Голосование же на днях... И вот представь, заклинивает его на слове “позво­лит” — там компьютер остался включенный и слово это несколько раз подряд написано, — и боярин, никому ни говоря ни единого “прости-прощай”, прыгает из окна. Сам. Жена в сосед­ней комнате, а он... Никому ничего.

Дата добавления: 2015-07-20