Богдан только развел руками.

Некоторое время они еще рассуждали на эту тему, не забывая отдавать должное шуаньянжоу — Ябан-ага подкладывал брикеты сухого спирта в самовар еще дважды и единожды при­нес блюдо, заново наполненное свеженарезан­ным мясом. Баг все пытался выяснить у Богда­на, какие следственно-розыскные мероприятия проводились по случаю сомнительного само­убийства. Следы использования дурманных зе­лий? Нет следов. Может, конкуренты замучи­ли? Нет конкурентов. Может, провинился как-нибудь перед Джимбой? Нет, не провинился...

“Так и не покушали толком, — сокрушенно думал Ябан-ага, заметив, что дорогие гости покончили с наваристым бульоном и поднимают­ся из-за стола; он тут же устремился к ним прощаться. — И не попили. Все о главном, о главном... Ай, что за жизнь!”

Уже стемнело, когда ечи со своими подру­гами вышли из “Алаверды”. Лица у всех горели, опаленные долгим дыханием могучего са­мовара, и студеный вечерний воздух оказался весьма кстати. Чтобы освежиться после обиль­ной горячей трапезы, Стася, которой совсем не хотелось расставаться с Багом, предложила пройтись всем вместе к Нева-хэ и, быть может, даже дойти по широкому мосту Святой Троицы до Храма Света Будды, что на Острове Лунного Зайца.

Предложение было встречено с охотой. В конце концов, оставленные у входа в харчев­ню повозки подождут, никуда не денутся. По крайности, потом позвонить на ближай­ший пост вэйбинов ¹ , и двое-трое дежурных за умеренную мзду на счастье ² пригонят их, куда им укажут. Жанна, правда, подумала, как было бы неплохо оказаться самой за рулем “тариэля” именно теперь, чтобы и Баг, и Стася уви­дели, какой у нее замечательный муж; уж она бы нашла повод невзначай обмолвиться, откуда взялась такая замечательная повозка. Но мысль промелькнула и исчезла, как легкое ду­новение ветерка, и Жанна, чуть улыбнувшись, крепко сжала локоть идущего рядом Богдана; а когда муж повернулся к ней вопросительно, лишь привстала на цыпочки и коснулась его щеки губами.

¹ Букв.: “охранники”. Низшие чины Управления внешней охраны (Вайвэйюань), что-то вроде городовых или полицейских

² Суть этой неоднократно описанной ван Зайчиком проце­дуры такова: один из государственных служащих, приятно улы­баясь, выполняет свои обязанности, в то время как другой (или другие) приносит большой металлический ящик с гравирован­ной надписью “Счастье” и широкой прорезью на верхней крыш­ке. Сообразное поведение всякого нормального ордусянина в этой ситуации заключается в опускании в прорезь некоторого количества денег, причем размер мзды никак и нигде не оговорен и зависит лишь от доброй воли опускающего. Так мы безо вся­кого понуждения и даже с удовольствием безвозвратно дарим морской стихии монетки различного достоинства, чтобы вновь вернуться к морю следующим летом. “Мзда на счастье” является одной из древнейших Ордусских традиций, общей для всех пред­ставленных в империи культур; в Цветущей Средине она воз­никла еще во времена совершенномудрых императоров древнос­ти Яо и Шуня, на Руси — при святой равноапостольной княгине Ольге, а воз — и еще раньше, у монголов же — по крайней мере не позднее эпохи, когда они еще были гуннами

Стася тоже чувствовала себя вполне счаст­ливой. Рядом с нею вышагивал Багатур Лобо — такой оживленный, веселый и улыбчивый по­сле прекрасно проведенного вечера, такой надежный и спокойный, и рука его, учтиво дер­жавшая Стасю под локоть, была крепка, как бронза, — невыразимо приятно крепка. Как-то скомкался разговор про должность в “Керуле­не”, ну и что же, ну и что? Все равно этот Джимба не найдет никого лучше, чем Баг. Ее Баг...

Они как раз подходили к знаменитому Трехмостью на речке Моикэ-хэ, чье название в переводе с ханьского значит “Гости в испач­канных тушью одеждах” ¹ — наверное, оттого-то коренные жители Александрии спокон веку вполне по созвучию, но явно из чувства противуречия зовут ее Мойкой. Дома на том берегу расступились, давая простор Георгиеву Полю с невидимым отсюда вечным огнем посредине, и вся темно-синяя ширь по-осеннему прозрачно­го, усыпанного льдистыми созвездиями небо­склона открылась справа.

¹ Рус­скоязычный читатель может второпях решить (как, вероятно, ре­шили в незапамятные времена сами александрийцы, отразив в русской версии названия речки стремление отстирать, отмыть одеяния дорогих гостей — вот вам диалог культур в натуральную величину!), будто данный оборот несет в себе некий уничижи­тельный смысл. Следует сразу оговорить: это не так. Напротив. То, что гость пришел в испачканной тушью одежде, характери­зует его и его приход с самой лучшей стороны: ведь для того, чтобы почтить кого-то визитом, человек явно оторвался от на­ходящихся в самом разгаре литературных или каллиграфических трудов. Большую степень уважения и почтительности гостя по отношению к тому, кого он навестил, невоз вообразить.

— Смотрите, звезда падает! — воскликнула Стася, указывая веером на прочертившую небо яркую точку. — Загадывайте скорее желания!

— Я успела, любимый... — прошептала Жан­на, прижавшись к Богдану. — А ты?

Богдан улыбнулся:

— Я...

Дата добавления: 2015-07-20